– Не люблю я, когда непонятно. Ты же знаешь.
– Знаю, и всегда одобрял в тебе эту черту. А насчёт проверки в ТЦ, не переживай. В принципе, произошло то, что должно было произойти. Я говорю о том, что отрицательных результатов следовало ожидать. Думаю, мы имеем дело с умным сукиным сыном, кем бы он ни был в действительности. Следов он не оставит, если сам того не захочет. Так что могу побиться об заклад, что и твои китайцы не слишком много нароют. Наш парень имеет свои понятия, во что нас стоит посвящать, а что лучше пока оставить при себе.
– Ну, его понятия, это его понятия. А вот я бы хотел взять его за задницу и спросить, какого хрена он мутит? – Стаховский встал и направился к кофе-машине.
– Ты будешь? – спросил он.
– Как обычно, – кивнул Черников.
– Думаешь это возможно, за задницу его взять?
– Ну а почему нет? Конечно, может у него и задница, как таковая, отсутствует, но я слишком то уж фантастические варианты стараюсь отметать сразу.
– Хочешь сказать, что у тебя есть вполне реалистичная версия? – Стаховский поставил перед Вадимом чашку капучино.
Вадим благодарно кивнул.
– Я бы не стал говорить, что это версия. Вчера я высказал предположение, что артефакт – скорее всего не контрабанда во Времени, а символ или сигнал к чему-то. К чему… мне трудно сказать. Пока. Но я думаю, что контуры общей стратегии наших дальнейших действий, у меня приблизительно обрисовались. Действий, которые помогут нам узнать больше. Знаешь, я сегодня половину ночи не спал, мучила меня одна мысль. Никак не давала себя за хвост ухватить. Но под утро я её всё-таки поймал.
– И что же это за мысль? – Стаховский сделал маленький глоток кофе. – Ух, хорошо!
– Методы…
***
Когда факт существования прыгунов, то есть самых, что ни на есть, настоящих путешественников во Времени, перестал вызывать какие-либо сомнения, быстро пришло понимание всей грандиозности данного явления. Стало ясно, что пускать такое дело на самотёк ни в коем случае нельзя. Ибо, кто мог предвидеть все последствия хроноперемещений? Большинство учёных, привлечённых к консультациям по этому вопросу, склонялись к мысли, что путешествия во Времени таят в себе серьёзную опасность. Причём опасность эта грозит вовсе не отдельным людям или странам. Она грозит всей планете. А может, и вообще – всей Солнечной системе. Многие видные умы работали, не щадя себя, чтобы как можно подробнее разобраться в проблеме. Но финальное, прямо-таки убийственное слово сказал профессор Куперберг. Физик с мировым именем, лауреат Нобелевской премии, он нарисовал картину, от которой волосы на голове вставали дыбом. Чтобы проверить справедливость своей гипотезы, Куперберг привлёк к сотрудничеству не менее известного математика Виктора Зайцевича. Вместе они разработали математическую модель, которую запустили на суперкомпьютере «Эндитак». Полученный результат полностью подтвердил правоту теоретических выкладок Куперберга. Профессор доказал всем, что бесконтрольные путешествия во Времени неминуемо приведут к образованию многочисленных временных петель.
Конечно, сами по себе хронопетли особой опасности не представляли. В глобальном плане. Классическим примером временной петли может считаться история, рассказанная в знаменитом кинофильме «Терминатор». Суперкомпьютер из Будущего посылает в Прошлое робота, центральный процессор которого будет захвачен людьми и использован для создания этого самого суперкомпьютера. Получалось так, что суперчип никто и никогда не изобретал, он появился в результате смещения временных слоёв. Проще говоря, курица снесла яйцо, из которого сама же потом и вылупилась.
Когда петля Времени охватывает один-два объекта (Скайнет-Терминатор, курица-яйцо), это не опасно. Не опасно для континуума, разумеется. Свихнувшийся супервычислитель, стремящийся устроить Судный день, это, конечно, полная задница для всех, но в плане глобальной сохранности метрики Пространства-Времени, такая хронопетля безопасна, как материнское молоко для младенца (если, конечно, у того нет аллергии на лактозу).
Призрак большой проблемы начинает маячить, когда в петлю Времени оказывается вовлечено гораздо большее количество объектов. «Объектом», кстати, Куперберг предложил считать любое физическое тело, имеющее собственную мировую линию. А такие линии есть у всех тел во Вселенной. Понимаете, что это значит? Так вот, если хронопетля затронула очень много объектов, эластичности пространственно-временного континуума может и не хватить. И тогда вполне возможно расслоение этого самого континуума. Там, где такое случится, начнут своё существование две параллельные версии реальности. При этом они будут изолированы друг от друга на протяжении всего расслоения. У каждой вещи, у каждого живого существа в определённый момент (соответствующий началу расслоения) появится двойник в параллельном мире. В момент же объединения этих параллельных реальностей, двойники снова сольются в одно целое. Все. И живые, и неживые. У людей при этом станут общими воспоминания. Их и их копий. Но ещё раз повторяем, если такое и произойдёт, это будет только призраком возможных неприятностей.
Этот призрак, кстати, может остаться таковым навсегда. Трудно сказать, насколько расслоение континуума опасно в плане общей диалектики и отстранённой философии, но физическому миру само по себе оно никак не угрожает. Ну в самом деле, много ли страшного в том, что в период с 20…5-го по 20…8-й существовало две Вселенных вместо одной? Ну подумаешь, обитателей мира, пережившего расслоение, будет иногда мучить ощущение дежа вю! Это можно перетерпеть. А вот чего перетерпеть нельзя, так это внезапного схлопывания расслоившейся области континуума. Вот где зарыта настоящая проблема! Расслоение – образование весьма нестабильное, оно возникает, когда мировые линии объектов, попавших в петлю Времени, дублируются, и дубликаты стараются оттолкнуться от оригиналов – как одинаково заряженные частицы друг от друга. Континуум же, за счёт своей эластичности этому противостоит. Если эластичности не хватает – происходит расслоение. В этом мы разобрались. Но Пространство-Время всегда будет стремиться восстановить своё первоначальное состояние – схлопнуть расслоившуюся область, принудительно сделать её снова монолитной. Кто-то может подумать: «Ну и хорошо, это же приведёт к восстановлению естественного состояния Вселенной, так?» Так, да не так. Как доказал Куперберг, с убедительностью в девяносто шесть и семь десятых процента, материя в момент схлопывания аннигилирует. Вся материя, что находится внутри схлопывающейся области. Представляете? Бах, и вместо Солнечной системы во Вселенной появляется огромное-преогромное облако проточастиц. Ну кто на такое согласится в здравом уме?
Хотелось бы всё-таки немного успокоить всех заинтересованных и сказать, что схлопывание – вовсе не обязательная версия сценария. Не обязательная, но вполне вероятная. И поскольку, в случае реализации именно этой версии, глобальные последствия трудно будет назвать обратимыми, надеяться на авось в этом вопросе точно не стоит.
После опубликования выкладок Куперберга в специальных документах, доступных весьма ограниченному кругу лиц, в этом кругу пошла невиданная движуха. Мировые лидеры быстренько заключили тайное соглашение, которое в последствии назвали Конвенцией. Им пришлось наплевать на все разногласия, забыть про старые и новые обиды, а также взаимные претензии. Ибо на кону стояло… Да всё! Случись та бяка, о которой предупредил гениальный грек… или норвежец? Да хрен его знает, кто он там был по национальности! Это ведь не главное, да? А главное то, что сегодня, по крайней мере в сфере обеспечения хронобезопасности нашего мира, люди едины. Ну, может не все люди… то есть в основном не люди, а специальные службы… нет, конечно, в спецслужбах тоже служат люди, но вот простые люди… Короче! В странах-участницах Конвенции были созданы специальные правительственные организации, которым было поручено осуществлять контроль за всеми временными делами на вверенной территории. В России такую организацию назвали, не мудрствуя лукаво, просто: «Бюро по надзору за Временем». Ну или, если совсем кратко – просто Бюро.
Полномочия у «таймкопов» были реально-таки невероятными. Согласно правительственным циркулярам, все и вся должны были оказывать им любое содействие, по первому требованию. Это касалось и государственных структур, и частных компаний, и простых граждан. Секретность же при этом поддерживалась на таком уровне… говоря проще, все в мире знали, что вот этим людям в солидных костюмах, с красивыми удостоверениями, на обложках которых переливалась всеми цветами радуги замысловатая голограмма, перечить ни в коем случае нельзя, но никто точно не знал почему.
Меры принесли результаты. Прыгунов начали отлавливать по всему свету. Нет, конечно, их оказалось гораздо меньше, чем, к примеру, тех же пьяниц… После определённых статистических исследований выяснилось, что обладателем сверхспособности перемещаться сквозь Время без применения технических устройств типа гипотетических хронокаров, либо ещё каких Машин Времени, стал, в среднем, всего лишь один человек на десять тысяч населения. Способность совершать прыжки никак не зависела от места проживания, возраста, состояния здоровья или уровня интеллекта. Учёные не сомневались, что прыгуны по каким-то параметрам отличаются от обычных людей, но указать, по каким именно, они пока были не в готовы. Поэтому решено было на данном этапе считать, что потенциальным прыгуном может оказаться любой житель Земли.
***
– Что? – Стаховский непонимающе уставился на Вадима.
– Методы. Нам их нужно пересмотреть, если мы хотим получить результат. Потому что, если мы станем делать всё как всегда, нам это вряд ли удастся. Понимаешь, мы с тобой все эти годы занимались вполне конкретными вещами. И тут раз! И происходит нечто, что не соответствует стандартному профилю нашей деятельности. И теперь наша задача – не свалиться в… короче, не начать действовать по расхожей схеме.
– Ну, и как нам добиться… как нам поймать этот неуловимый результат?
– Думаю, если мы сможем узреть глубинную суть того, что произошло, у нас всё получится. Давай проведём… ну маленький мозговой штурм, что ли.
– С целью?
– Я же сказал, попробуем узреть суть.
– Ну что ж, давай попробуем.
– Кто начнёт? Ты или я?
Стаховский прищурился и посмотрел на Вадима.
– «Мэй би ай, мэй би ю…» – фальшиво пропел он. – Давай ты. А я послушаю.
– Ну я, так я. Долго ходить вокруг да около не буду. Чем занимается наше Бюро? Если забыть тупые формулировки из Устава и всю ту несусветную чушь, что нагородили яйцеголовые, то остаётся одно – мы ловим прыгунов. Можно бесконечно рассуждать про методики, мониторинг, планирование, анализ, всякую другую хрень, но это ничего не изменит. Наша и все остальные конторы того же толка, просто отлавливают тех, кто совершает прыжки во Времени. И это правильно, так и должно быть, потому что именно для этого мы созданы. И ещё потому, что прыгуны в самом деле опасны. Вернее, опасны те анахронизмы, что они создают.
– База, – Стаховский шмыгнул носом. – Я хотел сказать…
– Я понял. И согласен. Это база. Но ты знаешь, я всегда считал, что смысл нашей работы сможет понять даже пятиклассник, если он не конченый двоечник и читал хотя бы Азимова с Хайнлайном. Однако, позволь, я продолжу. Анахронизмы опасны. И дело даже не в том, что научники там что-то рассчитали. То, что нельзя вмешиваться в естественный ход Истории понимаю даже я, человек далёкий от химии и литературы. Нельзя вмешиваться! А они вмешиваются. Причём делают это исключительно в корыстных целях. Чтобы набить мошну, разбогатеть…
– Не всегда, Вадик, – Стаховский покачал головой. – Я один раз словил одного мудрилу, который прыгнул назад на десять лет… Представляешь? На целых десять грёбаных лет! И всё для того, чтобы отчима завалить, который ему якобы детство испортил. Настырный оказался.
– Ну и что? Это тоже корысть. Только тот чудак на букву «М» хотел удовлетворить не алчность, а жажду мести. Дело не в том, какие дивиденды собирается поиметь прыгун, а в том, что он собирается их поиметь.
Черников встал и подошёл к кофе-машине.
– Как она у тебя включается?
– Вон там, снизу нажми.
– Ага, понял… Так вот, до сих пор прыгуны, которых мы ловили, всегда ставили перед собой конкретную задачу – ясную и понятную. А в этот раз?
– Ну я же сразу сказал, что не понимаю, – пожал плечами Стаховский.
– Вот! – Вадим взял чашку и вернулся на своё место. – А понять то не сложно! Артефакт – смартфон этот, как специально подобран. Вроде и артефакт, техническое устройство из Будущего, однако никаких прорывных технологий в нём нет, а значит и продать его выгодно здесь не получится. Зато в случае каких-либо эксцессов, эта погремушка и возмущений особых не вызвала бы. Спровоцировать возникновение хронопетли она бы точно не смогла. Вот и получается, что персонаж, нам противостоящий, скорее всего не обычный прыгун. Он не ищет наживы и стремиться соблюдать правила хронобезопасности. А это уже кое о чём говорит. Идём дальше. Сами бы мы этот анахронизм никогда не вычислили. Он бы так и рассыпался у того маршрутчика в кармане через полгода-год. И на свалке бы оказался. Но нас любезно ткнули в него носом.
– И какие выводы ты делаешь исходя из вышесказанного? – спросил Стаховский.
Вадим ответил не сразу. Сделав пару глотков кофе, он поставил чашку на стол.
– Ты когда-нибудь задумывался, а что же, собственно, тогда произошло? Чем было то, что мы сейчас называем Событием? – голос Черникова прозвучал как бы издалека.
Стаховский пожал плечами:
– Учёные сошлись во мнении, что это было редчайшее и неподдающееся изучению явление природы. Что я могу добавить?
– А что если, природа здесь не при чём? Что если Событие – это акция неведомых разумных сил. Неведомых, разумных и могущественных? И всё это они, эти силы проделали с определённой целью? И цель эта – научить нас чему-то. Пускай не всех, а лишь немногих. И сейчас уже не чайники-прыгуны, а эти супермены хотят поиметь дивиденды со своей акции. И ищут того, кто сможет им это обеспечить.
