Планета СССР. Прерванный полёт. Очерки неравнодушного человека
Однако мнения представителей Запада также не были приняты во внимание инициаторами внедрения рынка. Не поколебали решимость прорабов перестройки двигаться к рынку и расчеты отечественных деятелей и специалистов, показывающие тяжелые последствия перехода к рынку. Так, председатель Госплана СССР Ю. Маслюков в своем докладе на совместном заседании Совета Федерации и Президентского Совета в апреле 1990 г. ознакомил присутствующих с экспертными расчетами возможных тяжелых социальных и экономических последствий перехода к рынку в соответствии с разработанными программами. Согласно этим расчетам следовало ожидать значительного сокращения валового внутреннего продукта, реальных доходов населения, спад инвестиций, рост потребительских цен. Число же людей, потерявших работу, ожидалось в количестве 40 млн человек (200).
Губительность затеянных реформ в экономике и в других сферах жизни страны уже ощутимо проявлялись реально, о чем шла речь выше. С конца 1989 г. началось падение объемов промышленного производства, а в 1991 г. оно приобрело обвальный характер во всех секторах экономики. Одновременно в стране практически были разрушены товарноденежные отношения, финансово-кредитная система. В итоге рухнул порядок формирования доходов государства. Союзные республики, прежде всего РСФСР и республики Прибалтики, практически прекратили перечисление части своих доходов в союзный бюджет, совокупный дефицит которого в 1991 г. составил более 300 млрд руб., т. е. почти половину размера бюджета (189). С целью удовлетворения потребностей в финансах Правительство СССР резко увеличило эмиссию денег. Рубль окончательно перестал быть платежным средством. По выражению ярого рыночника Г. Явлинского, «рубль утратил свои функции». Рухнула система формирования доходов государства. Союзные республики, прежде всего РСФСР и республики Прибалтики, практически прекратили перечисление части своих доходов в союзный бюджет, совокупный дефицит которого в 1991 г. составил более 300 млрд руб., т. е. почти половину размера бюджета (189). С целью удовлетворения потребностей в финансах Правительство СССР резко увеличило эмиссию денег. Возникновение экономического беспредела и хаоса ускорило стремление союзных республик к полному суверенитету, экономической изоляции, что вело к разрыву экономических связей между предприятиями, нарушало товарообмен и в конечном итоге стало одним из определяющих факторов возникновения кризиса. Особую, зловещую роль во всем этом играла руководящая верхушка РСФСР во главе с Б. Ельциным. Они объявили настоящую войну союзному центру. Катастрофическое ухудшение положения дел в народном хозяйстве, условий жизни людей вызывало тревогу и протесты трудовых коллективов, населения. Наиболее массовым и решительным были длительные забастовки шахтеров.
Острое недовольство сложившейся ситуацией, бездействием властей проявилось и на совещании у Президента Горбачева с участием руководства союзных органов, предприятий, колхозов и организаций. Выступающие обращали внимание руководства страны на трагические последствия продолжающегося неконтролируемого и необоснованного роста денежной массы и требовали обеспечить стабильность рубля, «дать правительству широчайшие полномочия, …пойти на самые резкие меры, не самые неприятные, чтобы стабилизировать рынок… во имя спасения государства это надо сделать». Острой критике подверглась неблаговидная деятельность кооперативов, совместных предприятий, коммерческих банков. Шла речь о необходимости остановить неконтролируемый рост цен, решить другие острые проблемы.
Ведущий совещание Президент никак не отреагировал на выступления. И это было не случайно, что стало еще более ясно после заявления присутствующего на совещании ближайшего помощника и соратника Горбачева секретаря ЦК В. Медведева. Он заявил, что «страна находится на переломном моменте и нам предстоит в ближайшее время перейти тот рубикон, за которым отступления не будет». Это означало, что Президент и его окружение были непоколебимы в стремлении, несмотря ни на что, покончить с советской системой и с маниакальной настойчивостью пытались вести дело к рынку, т. е. утверждению капитализма. Разразившийся же в стране кризис они хладнокровно рассматривали не как проявление ошибочности, тупиковости избранного ими пути, а лишь как неизбежные издержки смены курса страны.
Из изложенного следует, что именно после начала разрушения советской системы управления народным хозяйством, принятия и реализации постановлений ЦК КПСС, Совета Министров СССР о радикальной экономической реформе, внедрения новых методов хозяйствования резко обострились существующие в СССР экономические проблемы и начал стремительно нарастать кризис, охвативший все фазы воспроизводственного процесса. Именно стратегически неверная концепция перестройки в области экономики, некомпетентность перестройщиков, слабая их организаторская работа (или отсутствие таковой) и явились причиной возникновения системного кризиса в экономике, ставшего первопричиной появления системного кризиса в стране и ее разрушения.
Это вынуждены признать многие из тех, кто участвовал в формировании планов перестройки и их реализации. Еще на начальном этапе перестройки небезызвестный Е. Гайдар отмечал, что «расширение самостоятельности предприятий, прав министерств и производственных коллективов в области внешнеэкономической деятельности, быстрый рост кооперативных банков лишь усугубили проблемы в народном хозяйстве» (5).
В вышедшем в 1989 г. сборнике статей «Этот трудный, трудный путь» академик Л. Абалкин констатировал, что «ход перестройки ознаменовался возникновением и нарастанием негативных процессов. Возрос дефицит государственного бюджета, вышли из под контроля денежные доходы населения, резко обострилась ситуация на потребительском рынке»…(33).
Известный глашатай перестройки, антисоветчик Н. Шмелев в своей статье в этом сборнике, озаглавленной «Об экстренных мерах по предотвращению развала советской экономики» вынужден был написать, что «наблюдаемые в последнее время, особенно в 1989 г., резкое усиление инфляции, обострение положения дел на потребительском рынке и скачкообразный рост бюджетного дефицита делают неизбежным – если эти разрушительные процессы не будут остановлены – глубокий кризис всей советской экономики в пределах, по-видимому, 1990 г.» (33).
Антисоветчик, пропагандист перехода к рынку Г. Попов в этом же сборнике признал, что «Вопрос о надвигающейся экономической катастрофе неявляется предметом дискуссии среди депутатовэкономистов, что нарастающий хаос – результат разрушения советской системы управления . «Нет прежней торговли, – отмечал он, – она уже разложилась. Нет прежней милиции – она уже не может защищать граждан. Нет министерств – они ничего не решают. На наших глазах перестает функционировать советский аппарат. Дерево в целом начало падать. Его подрубили мы» (33).
Из изложенного следует, что экономика страны к 1991 г. оказалась в кризисном состоянии. Она непрерывно двигалась вниз, и непринятие экстренных мер по ее спасению было чревато скатыванием экономики в пропасть. Было ясно, что такое ее положение и угрожающая тенденция развития были вызваны проводимыми перестройщиками «реформами», в том числе и потому, что, как признавались затейники авантюры, она началась при отсутствии теории перестроечного периода и понимания содержания, алгоритма практических действий в такой период. Они сами признали необходимость принятия экстренных мер для спасения ситуации. Казалось бы, что сама логика диктовала необходимость восстановления управления экономикой с помощью советской системы хозяйственного управления. Однако перестройщики категорически отказались от такого шага, прежде всего по политическим соображениям, из-за ложного представления о принципах и методах советской системы управления народным хозяйством. Это четко выразил академик Абалкин, сказав, что «переломить экономическую ситуацию и происходящие процессы в стране …, сделать надо так, чтобы не остановить сам процесс перестройки, чтобы не повернуть курс в обратную сторону, не допустить ни при каких обстоятельствах возврата к исторически отжившей себя административно-командной экономике» (33).
Вот почему перестройщики во главе с Горбачевым и Ельциным твердо решили продолжать «поход в рынок», игнорируя реальную обстановку, все уже проявившиеся тяжелые последствия такого курса. Притом сделать это они решили в кратчайшие сроки, чтобы патриотические силы не опомнились и не сбросили с седла обезумевших маньяков, мечтавших побыстрее оказаться в цивилизованном Западе, т. е. капитализме. В этом своем устремлении они не учитывали даже то, что советский народно-хозяйственный комплекс состоит главным образом из монополизированных производственных ячеек, тесно увязанных друг с другом, работающих в основном для удовлетворения внутренних потребностей, изолирован от мирового рынка и поэтому совершенно не готов к вхождению в него и что в таких условиях попытка искусственно, ускоренно внедрить рыночные отношения неизбежно приведет к разрушению основного производственного звена экономики, катастрофическим последствиям. Это и произошло, когда в России, других бывших союзных республиках отказались от государственного планового управления экономикой, регулирования цен, провели массовую приватизацию предприятий.
Политические преобразования
Перестройка охватила все стороны политической жизни страны. Особенности политических преобразований заключались в том, что они проходили на фоне неуклонного ухудшения социально-экономической обстановки в стране, в условиях возникновения и активного проявления центробежных, националистических и криминальных сил. Это обстоятельство вносило сумятицу в сознание людей и дезориентировало поведение партийных кадров, работу государственных, хозяйственных органов и порождало разные, часто противоположные оценки хода перестройки. Кроме того, действия Горбачева, его окружения в этом направлении противоречили их же публичным заявлениям, что политические реформы направлены на совершенствование социалистического строя.
На наш взгляд, единственно верным критерием оценки всего произошедшего могут служить лишь реальные действия отдельных персонажей, правящих структур и реальные результаты, последствия этих действий. О необходимости реформы политической системы Горбачев объявил в 1988 г. на XIX Всесоюзной партийной конференции. Говоря о том, что «у нас за плечами уникальный опыт первой в мире социалистической демократии, рожденной Октябрьской революцией», он тут же по существу опроверг сказанное, дав негативную оценку советской политической системе как «серьезно деформированной со сложившимися командно-административными методами управления, оказавшими пагубное воздействие на различные стороны развития общества» (116).
Свой негативный взгляд на прошлое страны он проявил в необъективной оценке XX съезда КПСС, решения которого, по оценке Горбачева, «открывали возможности для реализации ленинских принципов жизни партии и государства», но которые «не были использованы» (116). Он подверг сомнению правильность курса партии на укрепление советской государственности и противопоставил его задаче расширения демократии, которая уже нашла отражение в действующей Конституции страны. По его мнению, это привело к «равнодушию, ослаблению социальной активности масс, отчуждению человека труда от общественной собственности и управления». Дав такую извращенную картину прошлого, он заявил: «именно в окостеневшую систему власти, в ее командно-нажимное устройство упираются сегодня коренные проблемы перестройки».
Позиция Горбачева нашла отражение в принятой конференцией резолюции. В ней было отмечено, что «на первый план сегодня выдвигается кардинальная реформа политической системы. Именно она должна открыть новые возможности углубления перестройки во всех областях общественной жизни и обеспечить гарантии ее необратимости» (116).
Из указанной записи в постановлении конференции, изречений Горбачева следует, что предназначение реформы политической системы заключалось в создании условий для углубления перестройки и обеспечении ее необратимости. Главное же в перестройке ее инициаторы видели в переходе к рынку. Стало быть, поставленная ими основная задача политической реформы состояла в том, чтобы открыть путь для решения этой задачи перестройки – ликвидировать экономическую основу социалистического государства, обеспечить создание правовых основ для приватизации социалистической собственности, формирования эксплуататорского класса, собственников средств производства. О правомерности такой оценки направленности затеваемой политической реформы красноречиво свидетельствует заявление Горбачева на III съезде народных депутатов СССР, который безапелляционно изрек: «Глубокая перестройка экономики оказалась невозможной без демонтажа авторитарно-бюрократической системы в целом» (202). Горбачевская позиция была созвучна взглядам либералов. «Глубокая перестройка экономики, – заявил на этом съезде Г. Попов, – невозможна без политической реформы».
Из изложенного следует, что затеваемая политическая реформа имела разрушительный характер и была направлена на ликвидацию советской социалистической системы, создание иного строя.
Декларативными, не соответствующими требованиям и обстоятельствам времени были намерения Горбачева и его окружения ослабить государственные институты, осуществлять дела на принципах самоуправления, самофинансирования, самообеспечения и т. д. без учета реального состояния общества и его готовности к реализации этих устремлений.
В ходе политического реформирования намечалось решить отдельные назревшие вопросы. Такие как повышение роли Советов всех уровней в жизни страны, ограничение сроков пребывания кадров на выборной работе в одной должности в партийных и советских органах, проведение выборов на альтернативной основе и др. Однако эти намерения не изменяют оценку политической реформы, ее содержания как неэффективной и разрушительной.
Гласность. Такую ее направленность наглядно демонстрирует метаморфоза с политикой гласности, объявленной на XIX Всесоюзной конференции КПСС. Необходимость гласности декларировалась как «непременное условие развертывания процесса демократизации всех сфер общественной жизни, функционирования органов государственной власти», а также реализации ленинского указания о том, что «массы должны знать все, обо всем судить и на все идти сознательно».
Однако вскоре выяснилось, что гласность была провозглашена с иными целями. Она рассматривалась прорабами перестройки как действенный инструмент для дискредитации КПСС, советского строя, верных ему руководителей и специалистов, изменения самосознания советских людей и обеспечения их согласия, пусть молчаливого, на формирование иного, чем советский, общественного строя.
Первым шагом на пути реализации намеченного стала смена действующих и назначение на их место лояльных перестройщикам руководителей средств массовой информации (СМИ), идеологических, пропагандистских центров. Вслед за этим развернулась мощная антисоветская, антикоммунистическая кампания в подконтрольных перестройщикам и направляемых ими СМИ. Публиковались лишь материалы, порочащие советский строй, партию и восхваляющие рынок, западный буржуазный образ жизни и перестройку Горбачева, рынок как панацею от всех бед.
Пожалуй, наиболее зримым подтверждением целевой, антисоветской направленности кампании гласности и всего хода перестройки является злобная реакция ее инициаторов и всех антисоциалистических сил на публикацию в неподконтрольной Кремлю газете «Советская Россия» статьи преподавателя одного из ленинградских вузов Нины Андреевой «Не могу поступиться принципами» в защиту советского строя.
Реформирование государственной системы. Значимой мерой, направленной на ликвидацию политического советского строя, формирование новой политической системы, адекватной обществу с частной собственностью на средства производства, стало реформирование высших органов власти страны. Пожалуй, самой заметной и принципиальной из таких мер стало учреждение в стране института Президентства в соответствии с законом, принятом Внеочередным III съездом народных депутатов 12 марта 1990 г. Согласно этому закону Верховный Совет СССР лишался распорядительных функций. Закон интегрировал Президента в структуру исполнительной власти, замкнув на него большую часть деятельности Совета Министров. Президент наделялся правом законодательных инициатив, утверждения законов и множеством других полномочий. Высшие органы власти (Съезд народных депутатов и Верховный Совет) могли контролировать его работу лишь в форме заслушивания ежегодных докладов о положении страны.
Таким образом, был изменен государственный строй страны, сложившийся после Октябрьской революции. Это изменение означало резкое ограничение власти Советов. Она передавалась вновь учрежденному институту президентства, который был в значительной мере независим от представительных органов власти.
Автор данных строк солидарен с теми, кто справедливо полагает, что институт полноправного президентства с одновременным резким ослаблением власти парламента был введен прежде всего для правового обеспечения легализации в стране частной собственности, т. е. перехода к капиталистическому обществу и избавления президента от контроля партии и резкое снижение ее роли в жизни страны.
Другой причиной, побудившей Горбачева предложить введение поста президента, являлось нарастание хаоса в стране, снижение авторитета Горбачева и его влияния на ход событий. Но надежда на то, что полученные им полномочия как президента помогут остановить эти тенденции, оказались тщетными. Вместе с тем, затея с президентством продемонстрировала стремление Горбачева к неограниченной власти, игнорирование им лично демократических принципов в работе.
Реформирование КПСС. Составной частью политической реформы была реорганизация Компартии СССР, касающаяся ее идеологических основ, места в системе общественно-политических отношений, в жизни государства, содержания практической деятельности, организационного строения.
Заслуживали одобрения продекларированные в начале перестройки намерения демократизировать внутрипартийную жизнь, провести общественно-политическую аттестацию членов КПСС. Своевременным были призывы к развитию критики и самокритики, повышению боевитости партийных организаций, укреплению партийной дисциплины, обеспечению на партийных форумах широкого и принципиального обсуждения актуальных вопросов жизни партийных организаций, положения дел в коллективах по месту работы коммунистов.
К сожалению, намеченное в главном не было осуществлено. Аттестация коммунистов так и не была проведена. Многие проблемы жизни и деятельности партии остались вне поля зрения Горбачева, руководящих органов партии. Таковым являлся вопрос о создании действенной системы контроля со стороны коммунистов за деятельностью партийных комитетов, и прежде всего, находящихся фактически вне контроля ЦК КПСС, Политбюро, секретарей ЦК КПСС. Отсутствие такого контроля порождало волюнтаризм, вождизм, бюрократизм, крупные просчеты в политике и повседневной деятельности партии и было чревато опасностью ее перерождения, прежде всего правящей верхушки КПСС, что и произошло.
Для обеспечения действенного и постоянного контроля требовалось реализовать указания В. И. Ленина на сей счет, о чем речь впереди.
Необходимо было коренным образом улучшать идеологическую работу партии. Огромный пропагандистский аппарат партии не справлялся с возложенными на него обязанностями. Масса коммунистов и граждан не имела стойких коммунистических убеждений, что наглядно проявилось в годы перестройки. Члены ЦК КПСС, делегаты партийных форумов, депутаты Советов штамповали антикоммунистические, антиленинские постановления. Многие партбилетчики открыто предали партию и Советскую власть, стали ярыми антикоммунистами, составили костяк новой буржуазной власти и вошли в стаю расхитителей общенародного достояния.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги