Сталкер. Чертог красного бога

– Сюда кладу.

– Ага, спасибо. А вы тут вообще с оружием не расстаетесь?

– Не желательно. Ускоряйся, а то, все слопают. С этими словами моя одежда в третий раз за день встретилась с водой. Покончив с развешиванием и наспех помывшись, я переоделся в вполне сносные камуфляжные штаны и тельняшку, с чьими-то, не читаемыми инициалами. Проделав путь от здешней ванной до столовой, выяснилось, что мои берцы имеют заметный ''люфт'', но во всяком случае, гораздо лучше соответствуют здешней обстановке. А размер – пустяк, и лечится портянками.

На столе, к тому времени, уже организовались керосиновая лампа, успевшая собрать немногочисленных насекомых и котелок, источающий вкуснейший аромат, хорошо знакомый тем, кто хоть раз выбирался на природу, на несколько суток.

Сид неспешно дымил раздобытой сигаретой, а дед, погрузившись в задумчивый транс, поглаживал бороду. Завершали обесцвеченную сумерками картину, горлопанистые сверчки, с прочей, стрекочущей живностью.

– Лучшие приправы – свежий воздух и лесные травы!

– С легким паром! Хватай орудие. Сид подвинул алюминиевую ложку.

– А Павел где? Поинтересовался я для проявления тактичности и в некоторой степени тактики, плюхаясь всей своей усталостью на ящик.

– Да ребятки! – Оживился вдруг молчащий дед. – Приключения!

– Я тут рассказал нашу ситуацию. – Поведал Сид.

– Из подвала вынырнул Пашка. В след за ним, на поверхность показались еще двое. Громко зевая и почесывая щетинистые подбородки, оба силуэта, лениво побрели в нашу сторону.

– Поздорову, бродяги! О! Новые лица! Серега! А это рыло – Леха!

– Попрошу не обзываться. В нашу сторону протянулись две солидные лапищи.

– Сид.

– Ник.

– Так. Что тут у нас? Супец! Ух! Как пахнет, зараза! А! Дед, ну ты могешь!

Поставив ружья к торцу стола, “двое из ларца”, синхронно заработали ложками, будто гребцы.

Мы дождались, пока кто-нибудь первым сунет ложку в котелок, и принялись за еду.

Я не стал проявлять любопытство и лезть с расспросами. Усталый мозг, того и гляди норовил отключиться от лавины информации и усталости. А горячая еда, надо сказать, делала свое дело, и спустя пару минут, мне значительно полегчало. Пашка достал пачку сигарет и протянул Сиду. Оба задымили. При свете зажигалки, я увидел, как начали проявляться синяки на его лице. Пощупав свое, я понял, что завтра буду похож на Винни Пуха.

Дед закряхтев, встал из-за стола и побрел к стене дома. Двое из ларца, тоже отложили свои «весла» и достав сигареты, прислонились к забору.

– Ой-ей! А что ж это я! У меня ж во фляжке осталось! Мужики, будете?

Круглолицые переглянулись. – Ну, наливай!

– Паш, ты как?

– Ну, давай немного.

– А деду бы во что? Я начал осматривать стол на предмет наличия годной тары.

– Дед не пьет. И это, мужики. Он придвинулся к нам и заговорил шепотом: – не лезьте к нему особо, с этим делом. Пашка постучал ногтем по кружке. Мы пожали плечами. Я протянул емкость Сереге, остальные разобрали свои.

Хоть поводов для тоста было достаточно, но в голову ничего не приходило. Мне хотелось просто очухаться. Леха кивнул кружкой в нашу с Сидом сторону и одним глотком опустошил содержимое. – Ух! Самогон что ли? Леха выпил и сделал глубокий вдох. – Не плохо!

– Текила. Я бросил в рот щепотку соли и опрокинул фляжку.

– Фу! Гадость какая, но спасибо! – А скажи тебе, самогон, ты бы облизнулся! – вступился за меня Леха.

– Ладно, пошли. Взяв ружья, Серега, встав из-за стола, протянул одно Лехе, и громко зевнув, побрел к насыпи. Леха, заразившись зевотой, вытянул руки в разные стороны и сладко потянулся, издавая крякающие звуки. – Ну, Адьес мучачосы!

– Паш, а куда это они?

– За светляками. Так, братва, кто вы и откуда, завтра расскажете. А пока краткий инструктаж:

ночью по деревне не шляться – либо зверье растащит, либо кто пальнет. Тем более, через сто метров фонить начинает. Стрельбище не устраивать. А если подойдут два «орла», то в разговор не вступать. Это местные ворюги. Когда-нибудь возьмем за руку.

– Когда-нибудь, среди людского тлена

В обрывках жажд и похоти руин.

Я разумев обрушусь на колени,

И ринусь в бездну собственных глубин.

– Слова раздались так внезапно, что я вздрогнул. Мимо нас прошел человек в черном пыльнике с таким же мешком как у меня. Он продолжал идти, читая стихи вслух, с таким выражением и с таким видом, будто нас тут и не было.

– Это кто? Спросил я шепотом, вылупившись на Пашку.

– Каин. Он того, немного, но мужик хороший. Безобидный абсолютно. Просто привыкнуть надо. Сашка, вообще-то, но он вряд ли откликнется. Этот может несколько дней молчать, в глубь уйти, надолго, а потом, как ни в чем не бывало, заболтать о погоде. Или вот, стих рассказать.

– Когда-нибудь, среди понурой лени,

Забрезжит свет, покинув долгий плен.

Я разумев, обрушусь на колени,

Что б озаренным, снова встать с колен.

– Мы его, поначалу, Каином обозвали, и надеюсь, догадываетесь почему. Так и прижилось. Он сам на эту тему не любит разговаривать. Мучается еще. Здесь вообще особо не принято друг-друга расспрашивать. И многие из нас, пришли сюда не от хорошей жизни. Так или иначе, каждый здесь что-то ищет. Кто-то укрытия, кто-то справедливости, кто-то богатства, а кому-то, может просто не хватает свободы.

– Это удивительное место! Каин подошел к столу и я смог разглядеть его угловатое лицо с короткими светлыми волосами.

– И оно определенно не может быть плохим! Иначе просто и быть не может! Вы абсолютно правильно заметили: многие пришли сюда от плохой жизни. А разве уходят из плохого места в еще более злачное?

– А! Пришел, блудный сын! Дед поставил на стол чайник, полностью соответствующий , только что убранному котелку. Сервиз, стало быть! – Ну! Теперича и чайку сообразить можно! А ну, кружки в кучу! Мы подставили свои кружки, и до нас тут же донесся уютный аромат!

– А что это, Савелий Егорыч?

– Ааа! Запах понравился?! Шиповник, липка, малина местная, и так, кое чего! Пейте на здоровье!

– Простите, я же не представился! Каин!

– Очень приятно! Мы вновь обменялись рукопожатиями.

– А как вас раньше звали? – Пашка тут же перевел, немного укоризненный взгляд на Сида.

– Да, вы правы, раньше, у меня было другое имя. Но я пришел сюда за другой жизнью, и это место дало мне новое имя. Но, видите ли, нельзя начать новую жизнь, не разобравшись со старой. – Пашка едва заметно улыбнулся уголком рта. А я произвел затяжной зевок.

– Что, молодежь, на бок?!

– Мы наскоро допили чай и стали собирать свои вещи. Пашка вытащил из соседнего подвала два спальных мешка и бросил к нашим ногам. – Вип ложа для гостей! За мной! Мы спустились в неглубокий подвальчик, с легким запахом сырости и керосина. Керосинка, тускло горящая на полке, едва освещала кирпичные стены с постерами девиц, бережно вырванных из модного журнала, и обрывки старой проводки, которой побрезговали мародеры. – Вещи под голову, оружие под руку. Уборная за углом и до забора. На «дальняк» – лучше терпите до утра. Сладких снов! С этими словами Пашка задернул брезентовую штору на выходе и зацепил ее петлей на пологе за гвоздь.

Выполнив указания инструктора, мы забрались в свои мешки, и моя поясница тут же заболела от расслабления. Сид, засопел почти сразу. А мой мозг, будто бы только сейчас осознал все произошедшее: что я нахожусь вдали от дома, в зоне отчуждения, лежа в каком-то подвале. Что нас чуть не убили уголовники и едва не превратили в фарш неведомые, аномальные проявления природы. А еще смерть. Но в конце череды бесконечных дум, сознание сдалось, и я заснул. Полночи, я ворочался, постоянно просыпаясь. А когда вновь погружался в сон, то снова продолжал пытаться сбежать от страшного черного зверя, гонящегося за мной. Затем пришел покой, и я полностью провалился..

Открыв глаза в темноте, я вновь принялся вспоминать минувшие события, но уже не так лихорадочно, как минувшим утром на дереве. Спустя мгновение, я стал различать светлый проем брезентовой занавески. Сид мирно дрых рядом, зарывшись с головой в спальник. Тело тут же напомнило о вчерашних передрягах. К тому же, наглухо заложило нос. Воздух за бортом, по ощущениям, был весьма бодрый, от чего мысль покинуть теплый спальник, была принята не сразу. Достав свой замятый свитер, я наскоро выпрыгнул из нагретого места и принялся натягивать ботинки. И дабы хорошая мысля не приходила опосля, сунул руку в вещмешок и извлек на свет уцелевшую банку с кофе, пусть и не особенно вкусным. Одернув брезент и не переставая жмуриться, я сделал первые, неуверенные шаги по лестнице, залитой солнечными лучами. Все дурные мысли начали испаряться при виде восходящего светила на светло-голубом, едва облачном, как в советском детстве небе. В абсолютно прозрачном воздухе, искрились золотые деревья, под которыми, за столом из двери и покрышек, являя собой вековую мудрость, неторопливо курили ночные добытчики.

– О! Хорек! Доброе утро! Изрекла, расплывшись в улыбке, небритая голова Сереги, с цигаркой в зубах, хлестко подкидывая хмурому Лехе карты.

– Неба утреннего стяг…

В жизни важен первый шаг! Бесцеремонно заметил я, поливая забор в указанном месте. – И вам доброе утро!

– Неба утреннего стяг, давно остыл! Вона, под кадушкой стоит. Парировал, явно обделенный вниманием фортуны Леха.

– Угощайтесь! Я поставил жестяную банку на стол и проследовал к умывальнику, висящему на торце дома. – Благодарствуем, а то растворимая кислятина надоела. Кто это так тебя? – Да мы вчера вообще, чуть жизни не лишились! Закончив утренний моцион, я засыпал в кружки кофе и придвинув их к углям, принялся обстоятельно рассказывать о произошедшем. Через пятнадцать минут, закипающая вода заставила меня оставить ненадолго, двух, теперь весьма задумчивых людей. Оба молча переваривали полученную информацию и угрюмо почесывали небритые подбородки.

– Чего, хлопцы, носы повесили? Дед подошел с чайником и поставил его на стол.

– Самовар наш, прохудился. – Слыхал, Егорыч, новостя?! Серега указал кончиком ножа в мою сторону. – Молодежь, говорит, монстры у нас тут завелись марсианские. А хлопушки сильнее стали, вон, целые автобусы мнут. Дед как обычно погладил бороду. – Ну, как говаривают, у страха глаза велики! Может лось какой, от радиации мутировал вот тебе и.. – Я ударил по столу кулаком так, что все подпрыгнули вместе с стоящей посудой, а одна ложка вывалившись, упала под стол. – Я не вру! То, что я видел, способно порвать целое стадо лосей! А автобус в часе ходьбы отсюда. Сходите, кому интересно! Что там видел Сид, я не знаю, но я ему верю! И как мне показалось, черная, опасалась кого-то в лесу. Кого может опасаться зверь, размером с медведя? Все молчали. Дед нагнулся и подняв ложку бросил ее обратно в миску. – Другого медведя…

– Чего за шум? Из подвала появился Сид, с таким же ''финишем'' как и у меня, но на другом глазу. – Нет, это был кто-то другой. Держи. Я передал ему закопченную кружку. – Спасибо.

– Сид втянул запах и сделал маленький глоток. – Что ты видел? Кто Юру убил? – Выждав некоторое время, спросил Дед. – На нас двинулось, что-то большое. В коридоре было пусто, но кто-то дышал совсем рядом. Юра выстрелил, и эта штука стала видна. Он ему в грудь попал, но это его не остановило. Затем, он еще раз выстрелил, и вроде попал, но этот только зашипел. Мы побежали. Дальше, я очень плохо помню. Испугался. Остановились на поляне, а эта тварь кружила вокруг нас в темноте. Юрка пальнул куда-то, видимо на звук. А потом он его схватил. Фонарик выпал. Я лишь помню, что Юрка в воздухе болтался. Я бросился к нему, а потом будто искры из глаз. Меня отбросило, и я упал. А потом Юра закричал… И кости хрустнули. Потом я бежал. – Он тебя преследовал? – Нет. Кажется, нет. Я не слышал. – Сид расстегнул жилетку и задрал рубаху. – Эх ты! Ты чего ж молчал? Сид повернулся ко мне боком, и я увидел огромную гематому на правом боку. – Сид видимо сам только увидел. – Похоже перелом! – Да нет. Я вчера проверял. Ребра целы. Вроде. Но болит не так как выглядит. – Завтра болеть будет. Заметил Леха. – Дышать больно? – Да не.. нормально. – Значит, скорее всего, целы.

Я видел в доме кучу собачьих трупов…

– А как же военные? Неужели они не в курсе происходящего здесь? Почему нет никаких сообщений от СМИ? Неужели никто не видел ни монстров, ни хлопушек, как вы их называете?

– Послушай парень, у тех, кто стоит на постах, задача простая: никого не впускать и не выпускать из зоны. Иногда они устраивают рейды по выявлению факта мародерства. То бишь, нас гоняют. Как они могут быть в курсе, сидя в своей каптерке, если даже мы об этом первый раз слышим. Мы, те, кто живет здесь практически постоянно и кормится лишь тем, что совершает постоянные вылазки в глубь периметра!

– Вопрос в другом. Что вы теперь собираетесь делать?! Серега перестал тасовать колоду и бросил ее на стол. Некоторое время, за столом царила тишина.

– И та группа, что попалась нам в лесу. Кто они? Неужели ваши их никогда не видели? Рация зашипела и я услышал искаженный, знакомый голос:

– Это Пашка, к вам Ваниль подходит. Аккуратнее.

– Зона большая! Леха выбравшись из-за стола, выглянул за угол дома. – Ааа! Душара! Че щеришься, идешь? Из-за угла донесся возглас, который я не расслышал. Вскоре на поляне показались две фигуры. Первым шел парень, лет двадцати пяти, светловолосый, среднего роста, худощавый, с узловатыми руками и нелепой стрижкой под горшок. Судя, по осклабистой физиономии, это и был Ваниль. Следом появился второй паренек. Тот был пониже ростом, чуть поплотнее и чертами лица, присущими тому же социальному типу, что и его товарищ.

– Ты чего довольный такой, бобер? Ваниль, с фраерской походкой, раскручивая в руке сумку от противогаза, бросил ее на стол.