Красный фундаментализм. Сталинизма больше не будет

Старые догмы. Кризис левой идеи.

В современном мире от левого движения осталась лишь социал-демократия. Она показала живучесть только в Европе, и только благодаря демократической привычке. Ибо в демократическом ковчеге должно быть «каждой твари по паре». В других частях света нет также никаких перспектив для так называемых левых. Хочешь социальных гарантий, иди на избирательны участок. Страны Южной Америки одна за другой натыкаются на избирательные грабли. Прецедентов типа свержения Альенде хунтой уже вроде бы нет. Но победы левых коалиций в Южной Америке случаются и сегодня. Мир изменился. Стал толерантным (вслед за США). От всеобщей толерации исчезли, как бы, и перевороты. А точнее, пропала опасность. Ибо исчез второй лагерь и второй мировой субъект противостояния – СССР. Сейчас стало легче переворачивать народы, и делать народам уколы. Кто может запретить, к примеру, вакцинацию?

Констатируем: других способов достичь власти у левых на сегодня нет. Хотя и левых в смысле левизны 20 века в мире тоже нет.

Еще раз: мир изменился. От левых остались лишь болтуны, одни лишь левые фарисеи. Собственно это есть свидетельство красного кризиса. Ибо в толерантном мире демократии исчезают не только личности, но и левые интеллектуалы.

Демократия везде и всегда вела к деградации. Система, а в социальных сетях толпа отбирают себе лекторов. Система оставляет формальных левых политиков (коммунистов-артистов, социалистов статистов), чтобы они играли старых коммунистов. Идеологический кризис – не только на левом фланге: в социальных сетях толпа гедонистов тоже ищет исключительно развлечение, в том числе разных клоунов. Поэтому блогеры хотят не объяснить, не научить, а набрать себе толпу подписчиков.

Итак. Наши леваки повторяют мантры столетней давности с видом массового иудейского Каиафы.

Нет, на них смотрят уже не древние иудеи. Но древним иудеям всегда лучше говорить о Ветхом Завете, – не так ли? Потому, подражая седой старине, наши левые лекторы автоматом превратились в древнеиудейских каиаф, ибо опора на старые догмы всегда надежнее. Собственно этим и отличаются фарисеи. Чем чаще они повторяют старые формулы Маркса и Ленина, тем сами знают, что они несут чепуху. Можно сказать, они прикрываются стариками – Марксом и Лениным. Но старики, пусть и авторитетные, жили в другое время, в другой обстановке. Это ведь не Древняя Иудея с ее тысячелетней историей. За сто лет мир стремительно изменился.

Что делать? Надо разобраться. Надо разобраться сначала, почему современная молодежь не хочет коммунизма. Молодые люди во все времена были самыми чуткими и отзывчивыми на чужую беду. Сегодня молодежь другая. Она хочет демократии – жить как на Западе. Молодежь хочет равные права. Или уважение прав молодых. Но стоит левых фарисеев обвинить: «Вы тоже ждете второе пришествие?» Как они тут же обвинят тебя в ревизионизме. Уже, мол, так было. Многие пытались. Маркс и диктатура пролетариата!

Где? Кого диктатура?

Сначала нужно сказать фарисеям, что в мире были феодальные, значит крестьянские народы.

Эти феодально – сословные народы дали так называемые социализмы в первой половине 20 века. И как бы Троцкий не обожествлял вслед за Марксом диктатуру пролетариата, но пролетарских народов в мире больше нет! Именно поэтому так называемому троцкизму бывшие крестьяне, ставшие бюрократами, выписали стоп. Троцкий не мог победить никогда (есть одно условие, но оно прозвучит не сейчас – А.Б.). И троцкизм не мог победить никогда, оттого что заводы не дают государства. Они исчезают вместе с технологическим прорывом, совместно с окружающими изменениями как стадия развития. Нет заводов – нет пролетариата. Нет пролетариата – нет диктатуры. Если нет ваших активистов истории, субъектов революционного действия, значит идите к избирательным урнам! Это вам самое простое объяснение кризиса левой идеи. (Троцкому лично и троцкизму есть только одна благодарность – за левую альтернативу сталинско – крестьянскому коммунизму). Но, еще и еще раз. Мир не мог получить другого социализма в 20 веке, кроме социализма, выросшего из сословно феодальной культуры, -из традиции. Только народы с жесткими традициями установили новую традиционную систему и назвали ее коммунистической. Россия, Китай, Корея, Вьетнам, Кампучия – это Азия. Это территория жесткой коллективной традиции. Именно народы с твердой культурой коллективизма приняли так называемый коммунизм, но на самом деле новые бюрократы заменили местные феодальные элиты в ходе революции. Это страны, где капитализм был недостаточно развит. Но отчуждение, в котором жили восточные (плодородные народы) в то время, было огромным. Другого коммунизма быть не могло. Это все объективно.

На сегодня марксистам, или тем, кто себя такими считают, есть одна задача. Понять. Из чего следует планетарный индивидуализм. Демократия или рыночная система доказала, что человек нуждается в отчуждении. Он хочет отделиться от толпы, если сказать об этом проще. Поэтому у левых со старыми догмами нет будущего. Молодежь – за демократию. Отсюда так называемым марксистам ничего не остается, как присоединиться к толпе «иудеев» и кричать «распни его!» вместе со всеми. Отсюда вокруг полно левых популистов, которые кричать вместе со всеми: ходят на выборы, поют песни демократии. Я не встречал иной реакции от лицемеров, импотентов, значит и завистников, кроме обвинения в ревизионизме. Ну, естественно! Повторять выводы столетней давности в новой обстановке – это не только привычка. Это еще и оправдание. Фарисеи всегда оправдывались тысячелетним опытом народов.

Империя нуждается в императоре

Мир информации и ее потребителей нуждается в резонансах. Информационные каналы все время пугают или пишут, «что мир вздрогнул». Мир вздрогнул, потому что дайверы нашли нечто на дне океана. Мир вздрогнул, что известный политик что то сказал. И так далее. Но вот кто в РФ вздрогнул на свадьбу? На свадьбу Романова, из царской династии Романовых.

Произошел тот самый резонанс. Кому было не лень, обратили внимание.

Мир информации и потребителей новостей нуждается в резонансах.

Информационные каналы все время пугают или пишут «мир снова вздрогнул». Поэтому в РФ граждане, не все, правда, а кому интересно, тоже вздрогнули. Хотя никому нет дела. Это ньюсмейкеры и прочие создатели идей «вздрогнули». Обыватели от резонансов давно в анабиозе. Остались только первичные инстинкты. Другим достоинствами современный пипл не обладает. Такая тенденция, что скоро разумных людей не найти вообще. Какая тут может быть красная идея?

Время, проведенное в сети, утвердило мнение, что люди весьма консервативны. Им трудно покинуть свои уютные мирки. (Они также редко покидают свои квартиры, диваны, сады и огороды). Теперь люди смотрят на мир одинокими эгоизмами. Это такой ответ массовке от совка ««мы хотим жить в предсказуемом мире,» И, по-моему, совок проще.

Такими же эгоизмами на мир смотрит и так называемая элита. Они тоже что-то смотрят в перерывах своих больших дел. Им тоже надоело и хочется, чтобы мир не «вздрогнул». Они также мучительно думают как жить. Как сохранить свои миллиарды… Где «дрожь» людей из больших дворцов и людей с диванов совпадает?

Но обитатели диванов больше склоняются к равенству прав с жителями дворцов и собственной исключительности по отношению к мигрантам азиатам, например. Ничего с традиционным консерватизмом не произошло. Он не исчез, не пропал. Он снова вернулся, превратился в борьбу буржуазии за равенство 18 века. Это касается простых граждан и оппозиции существующему режиму. Консерватизм обычно переходит в ксенофобию.

Какой тренд снизу.

Их три. Первый и основной – это либеральный тренд. Здесь идет смычка группы либералов и молодежи, которая хочет жить как на Западе. Вторым подспудно идет пока национализм. Если дать ему первое место, то есть разрешить, РФ не выдержит. И судя, по выборам избиратели, оппозиционеры использовали часть режима в виде официальных коммунистов, чтобы решить свои проблемы. Коммунизма советского типа самом деле никто не хочет. Народ долго был специфически свободен и развращен.

Я отдаю первенство консерватизму бывших советских и современных людей, который переходит в ксенофобию. Есть много разрозненных ораторов. Но пазл пока не совпал. Они тоже ищут. Пути выхода.

Но и элита ищет. Они тоже ищут. Хотят править вечно.

Расширение возможностей с чувством превосходства – это есть тот самый имперский тезис. Так называемая буржуазия хочет точно такого же равенства как третье французское сословие Людовика XVI. Тема гражданского равенства – это европейская тема. Из буржуазного внутреннего равенства и внешнего превосходства зародился фашизм. (Там, где не было буржуазных революций и сохранилось старое дворянство). Старое поколение быстро передавало гражданскому поколению старое превосходство. Мы, де, был великими. Поэтому любая неудача снаружи и кризис внутри все время создавал мини войну, которую преемственностью отправляли наружу. Собственно поэтому бывшие империи даже в разобранном виде имеют активную внешнюю политику: бряцают оружием, имеют мощную пропаганду. Такая активная внешняя политика нравится и населению (отчасти, хотя бы потому что продолжает величие). Наполеон III, к примеру, также вел активную политику (Крымская война, война с Австрией, война с Мексикой, война с Пруссией). Но буржуазии и демократам было все равно. Они требовали от Наполеона равенства и отчета. Хотя люди вокруг Наполеона III не собирались ни перед кем отчитываться. Франция снова погрязла в коррупции.

Собственно кто такой Наполеон III?

После поражения Наполеона I от коалиции европейских монархов, во Франции произошла реставрация.

Народ, вкусивший свобод, при первой возможности свергал сначала Бурбонов (1830), затем Орлеанскую фамилию (1848). Что Наполеон III был не королем, а по дяде императором, это не отметало монархическую традицию. Вторая республика мало чем отличалась от режима Луи Филиппа (хотя именно режим Ли Филиппа очень напоминает современный режим РФ. Нет, марксистам этот феномен сходства режимов, между которыми 200 лет никак не объяснить. Если совместить режим Луи Филиппа, где крупная буржуазия сама себе избирала парламент, а друзья Филиппа погрязли в коррупции плюс внешняя политика Наполеона III, чтобы имперской политикой решить внутренние вопросы, получится современная РФ один в один).

Но в России нет монархии с 1917 года.

Монархии нет, но есть современная вариация – авторитарная власть. Которая мало чем отличается от абсолютной монархии, а по контролю населения так превосходит все монархии мира вместе взятые.

Получается что? Получается, что имперская политика нуждается в исторической преемственности. Только в традиционной легитимности. Национализм на общей ретроспективной арене в империи противопоказан.

Но никто не может отменить и рыночных отношений. Рыночных отношений в вечной мерзлоте иерархической традиционной культуры. Поэтому националисты должны полюбить монархию также, как ее рекламирует действующая элита. Здесь они сходятся на тропе превосходства над периферийными народами (если короче, то над мигрантами). Хотя элита все время будет нуждаться в мигрантах, не только что они поддерживают экономику режима, выгодны олигархам. Трудовые мигранты подтверждают торжествующую имперскую политику (даже в таком виде разобранного государства. Империя храниться в памяти и ей подражают).

В то время как националисты представляют второй этап после демократии. Которой на самом деле нет и быть не может- в традиционной мерзлоте. Гражданские равные права – это европейская культура. Буржуазии придется объединяться против автократии, империи и вероятной монархии. Это объединение тоже исторично и подтверждается примерами.

Но где же тут коммунисты? И почему официальные коммунисты стали вдруг популярными? Все дело в выборах без выбора. Но что Навальный пропагандировал спонтанно своих идейных оппонентов, это и есть первое объективное объединение всех. Если смотреть на РФ через Францию 19 века, то во Франции коммунисты тоже были, -. Гаврош и Парижская коммуна. Они также были буржуазными демократами на самом деле, и боролись за равенство.

ПС

Через лет 7—10 такими темпами идея монархии будет звучать открыто. Через еще 5 лет можно монарха выбрать на Соборе. Еще через пять лет монархию можно свергать и провозглашать себя императором.

Что бы изменилось?

Если бы в Думе большинство взяла фракция КПРФ?

Ничего. Потому что поднялась бы условно вторая голова сказочного дракона местной бюрократии.

Собственно КПРФ формально одержало победу. Но эта победа не ее, не КПРФ. Люди проголосовали от обратного. Демократия этим отличается. Везде. Что не нравится, что раздражает, то заменяется на менее неприятное. Именно на менее неприятное. Хотя в условном магазине сдаются- продаются одни и те же условные вещи. КПРФ вместе со своим опытным лидером соглашателем была выбрана только от русской безнадеги. Господство главного боярства ЕР стало просто невыносимо. Даже основные конкуренты государственных олигархов по бизнес идее – люди Навального призывали голосовать за КПРФ через умное голосование. Враг моего врага – мой друг. Это тоже – от безнадеги. Никогда бы условные демократы не голосовали бы за условных гулаговцев, даже с учетом их культурной модернизацией рыночной терпимостью. Современные коммунисты, или люди, которые себя называют такими, не менее жадные. Но имеют ограничения из-за своей идеологии. У каждой профессии есть своя специфическая профессиональная одежда. У врача, к примеру, белый халат. У рабочего роба. У дирижёра фрак. Члены КПРФ, да и многие другие левые фарисеи обязаны говорить о народе. Типа народ страдает, народ беднеет. Но никто подобных страдальцев за народ из Думы уходить не будет. Жить как народ? Зачем? КПРФ – это профессия.

И вот, представим, профессиональных актеров второго палана вывели в качестве прим. Что бы случилось? А ничего. Сначала упало бы качество спектакля. Это естественно. Затем актеры второго плана немного освоились бы со своей новой ролью. Старый механизм или система «прочихались» бы и снова заработали на прежних оборотах. Тут важен сам механизм, а не детали. Ну, поменяли бы синие детали на красные. Понятно теперь?

На символические митинги протеста пришло мало народа. На то они символические.

А теперь вспомним, сколько вышло за Навального по всей РФ. В тысячи раз больше. Выборный триумф КПРФ, пусть и формальный – это не победа коммунистической идеи. Коммунистическая идея никому не нужна. Этому свидетельство, как раз, эти самые символические митинги. Современные левые, те, кого называют, или те, кто считает себя марксистом, не хотят этого видеть. Современное левачество переполнено старыми фарисеями, средними, среднего возраста, значит есть даже молодые попугаи о диктатуре пролетариата, о справедливости, о других идеях Карла Маркса из 19 века.

Современные левые фарисеи думают категориями столетней давности, и даже больше. (Это если бы марксисты времен Ленина говорили о маздакидах, о вечных и святых методах борьбы).

Современные левые не понимают даже, от чего они в кризисе. Нервно листают ленинские записи столетней давности. Несут абракадабру. Успокаивают свое эго подобным чтением.

Сначала современные левые должны признать, что они порождение традиции. Что, так называемый планетарный коммунизм, установился на земле не благодаря, а вопреки Марксу. Только народы с жесткой традицией установили у себя новый традиционный строй и назвали его коммунистическим. Россия, Китай, Корея, Вьетнам, Кампучия – это Азия. Это территория жесткой коллективной традиции. Именно народы с подобной культурой коллективизма приняли так называемый коммунизм (а на самом деле это новые бюрократы, которые через революцию сменили местные феодальные элиты). Это народы, где капитализм был недоразвит. Но отчуждение, в котором жили в то время восточные (плодовитые народы) было огромно. Европа решила свое перенаселение путем мировой войны. Потом совершила модернизацию. Народы востока к мировой войне были не готовы. Это были народы периферии. Они опоздали к планетарной модернизации, оттого выбрали догоняющий проект. Коммунистический проект – это догоняющий проект, да-да, как жесткий коллективизм в традиции – это компенсация общим трудом суровости климата и условий. Страны азиатской традиции выбрали коммунистические идеи, потому что они подходили своей диктатурой (пролетариата) к коллективной памяти народов, к производственной культуре рефлексов. Карл Маркс – урбанизированный горожанин презирал феодализм, Азию, Россию. Поэтому эмпирически никак не мог связать отчуждение рабской личности от отчуждения пролетарской личности. Отчуждение пролетарской личности – это одно и то же, что и отчуждение члена родового коллектива. Не могло отчуждение родового «ничто» произойти незаметно в современном Марксу городе. Оно произошло, как раз, в том виде отчуждения, описанном Марксом. Но Маркс сделал свой вывод о причинах зависимости человека от социума. Производственные отношения в дуэте с производственными силами не давали состоятся человеку. От этого Маркс нашел решение, заменить людей машинами, создающими изобилие. Но если племенного человека освободить от родни, разве он станет свободным? Если крестьянина оставить без деревни, разве он не одичает? Так неработающий, освобожденный от отчуждения, человек – по Марксу стихи писать, философствовать не будет. От изобилия человек добрее не станет. А вот. что Маркс перепрыгнул через традиционное отчуждение, не увидел в капиталистическом отчуждении старую традицию, это до сих пор ослепляет всех левых так называемых марксистов, а по мне -большую толпу болтунов фарисеев. Они вообще не хотят думать. Отчуждение меняется, на смену села приходит город, но культура давления традиции остаются. И механические изделия – роботы не могут решить этой проблемы.

Вот так и Зюганов и Ко – это прежде всего традиционные люди – из деревни. Что им скажет система, традиция, то они и сделают. За это они получили от системы, все еще получат, как тот смирный телок, сосущий двух маток.

Обреченные на отставание

Как проявляются левые фарисеи.

Они говорят технологические прорывы и социальные гарантии Запада – это триумф Маркса. Вранье! Маркс не писал нигде, что банкиры и биржевики исполнят его мысли. Это высшая фальсификация марксистов фарисеев, марксистов банкротов, марксистов мошенников.

Он писал о диктатуре пролетариата.

Конечно пролетариат, никак не похожий на биржевиков и банкиров, имел мизерные шансы, чтобы построить развитый капитализм в своей пролетарском состоянии. Чтобы превратиться в банкира, самый удачливый пролетарий должен был найти клад с золотом. Если сто тысяч пролетариев одновременно нашли бы клад с золотом, затем устроили диктатуру кладоискателей, тогда они оттеснили бы потомков тех крестьян, которые сбежали от голода со своих деревень задолго до 20 века. Удачные пролетарии, нашедшие клад, то есть поздние крестьяне не могли никак составить конкуренцию ранним крестьянам, то есть сбежавшим из деревни от голода на сто лет раньше (а может быть и на двести и на триста и на четыреста лет) Галантерейщики Бонасье стали банкирами.

Но именно поздние крестьяне в диком сословном обществе совершили так называемую социалистическую революцию в начале 20 века. И все другие традиционные народы имели возможность строить только такой социализм. Только на стадии тотальной сельской миграции возможен социализм вообще. Поэтому коммунизм 20 века все время был проектом догоняющим. И современные левые, так называемые марксисты, все время только догоняют. Опережать не хотят. Поэтому и врут.

Догнать и перегнать Запад! Почему нужно было догнать и перегнать Запад.

Потому что этот Запад был образцом для поздней группы советской бюрократии. У первых большевиков такой задачи не было. Она стояла косвенно. Сталин сказал «если мы не сделаем это, то нас сомнут». Кто сомнет? Конечно технологически развитый Запад. Для коммунистов СССР в 60 – х годах прошлого века стояла задача уже социальных благ, потому что социальные гарантии были даны населению с самого начала Советского Союза. Но знали ли старые марксисты или люди, которые себя считали марксистами, что создавая блага и ослабляя диктатуру элиты, они готовили переворот? Поэтому инстинктивно потомки крестьян, истребили первое советское руководство и все время поддерживали атмосферу обороны и дисциплины. Они создали из одного города СССР витрину социализма и привозили туда апельсины и бананы. Население ездило – совершало рейды в Москву за колбасой.

Могли старики Брежнева заполнить весь СССР пусть не колбасой, но бананами и джинсами? Тем самым подкупить молодежь?

Да, могли. Но они инстинктивно поддерживали старую атмосферу нищеты и превосходства, в которой сами выросли. Вместе с тем обеспечивали свои семьи всем необходимым на высшем уровне.

Дети же партийного руководства выиграли от «догоняющего проекта», от крестьянского социализма. И… превратились в обывателей Запада.

Означает ли это, что все крестьянские социализмы 20 века и все другие крестьянские социализмы обречены на повторение западной эволюции?

Да, это так. (Если Китай успеет провести урбанизацию, то проскочит советскую стадию переворота, не повторит Россию) Все крестьянские социализмы обречены догонять Запад, потому что это были мобилизационные проекты. Диктатура пролетариата подошла для технологически отстающих народов, чтобы они своей культурой, всем традиционным коллективом создавали материальные блага. Только в атмосфере военного коммунизма, дисциплины, страха был возможен социалистический человек 20 века. Если бы каждый зереф по отдельности захотел блага для себя, это государство превратилось бы в колонию (провозглашение демократии в СССР тут же превратило СССР в колонию). Поэтому все крестьянские социализмы 20 века нужно считать мобилизационной формой одной и той же эволюции человечества?

Что Маркс не видел и не мог видеть.

У разных народов были разные мобилизации. Если население на три четверти состояла из зерефов, тогда это советский социализм. Привилегированные элиты и их фавориты получили возможность встать на эволюционный путь в 1991 году. Но новую русскую элиту не признают на Западе равными.

Если население было консервативным наполовину, тогда это германский национал-социализм. Элита немецких нацистов легко могла вписаться в западную элиту.

Если население тотально феодально, тогда это Джамахирия и прочие африканские и азиатские социализмы. Третьего пути нет. Есть разная степень подражания западным идеалам. А что такое западные идеалы? Сегодня – это победоносная демократия, которую все хотят строить, даже в тотально традиционных, значит и отсталых общинах. Весь вопрос, признает ли элита Запада новые азиатские элиты прошлых мобилизационных проектов.

Равенство, справедливость, социализм.

Собственно, почему пролетариям, как последней фракции, сбежавшего из деревни крестьянства, понравились идеи Карла Маркса? Думали ли они о благе человечества, или только о благе себя?

Ленин как политик действовал правильно. Лозунги большевиков «Землю – крестьянам!» «Фабрики – рабочим!» были абсолютно точными. Когда рабочие захватили заводы и стали делить прибыль между собой, Ленину, как руководителю государства, это не понравилось. Государство ожидал крах. Государство ожидал крах и в 1928 году, когда крестьяне, захватившие все земли помещиков, оставили города СССР без хлеба. Для мобилизационного проекта это было недопустимо. Эти примеры показывают, чем нравятся лозунги и что на самом деле происходит.

Dura lex, sed lex.

Можно ли объяснить современную вторичность социализма? Является ли социализм вторичным априори? Объясняется ли это мировой кризис социализма?

Древние римляне говорили о суровости закона, который все равно надо исполнять. Только о каком законе речь? В традиционном мире неформальный закон сильнее официального» который надо исполнять». С чиновником, дорожным полицейским, адвокатом, судьей можно договориться. Любой администратор может по-человечески понять просителя. В Германии, США такие действия есть коррупция и такой неформальный договор чреват для двух сторон.

Если мы говорим о торжестве на данной территории неформального договора, значит мы говорим о традиционном обществе. Пусть оно уже далеко не первобытное, не натуральное снаружи, использует современную технику и технологии, но оно феодальное по своей сути. Неформальный договор характерен для общества, где всегда существовал коллектив. Следовательно, для социализма здесь всегда были исторические объективные предпосылки. За услуги чиновники берут неформальную плату. Но могут и не брать. Проявить человечность. Ведь человеческая солидарность в традиционном мире, коллективная мораль всегда были на первом месте.