Желание жизни

– Мм, да-да, – пробубнил Челленджворс куда-то в сторону.

Эмили топталась у двери и не решалась заговорить.

– Мистер Челленджворс, я, пожалуй, пойду. За чай… большое спасибо!

Аптекарь продолжал стоять неподвижно, как будто ничего не слышал. Наконец он очнулся, но ответил как-то приглушенно, всё с той же отрешенностью.

– Да-да, конечно… Разумеется, Эмили. Спасибо за бумаги… то есть за папку…

– Миссис Томпсон тоже уходит, – добавила девушка, виновато посмотрев на старушку, которая самоотверженно пыталась спрятать обиду.

– А-а, ну, конечно, да-да, до свидания!.. – рассеянно бросил Челленджворс.

Гримасы недовольства добропорядочной старушки не возымели своего действия: её патрон так и остался безучастным ко всему происходящему.

Женщины поспешно закрыли за собой дверь, и, только когда раздался звук поворачиваемого ключа, мистер Челленджворс быстро достал плотный лист бумаги с напечатанным на нём поразительным текстом.

«Что за ерунда, черт возьми. Я что, с ума схожу? Нет, всегда думать о работе всё-таки опасно… Но не мог же он сам… нет, это какое-то недоразумение, какая-то полная ерунда…»

В эту минуту джентльмен представлял собою довольно жалкое зрелище. Он вцепился в свои волосы и лихорадочно сновал из угла в угол, выпучив глаза.

«Что за глупый стих? Точно! – мистер Челленджорс хлопнул себя по голове, – его подложил авантюрист Грейтгрин! А кто ж ещё на такое способен? Только вот зачем это ему понадобилось? И почему машинка сама начала печатать?.. А-а, чёрт возьми, черт возьми!..»

Между тем за всеми заботами время приближалось к полуночи, а мистер Челленджворс ещё ни разу за свою сознательную жизнь не нарушил привычки ложиться строго до одиннадцати, поэтому, посмотрев на часы, несколько секунд не мог пошевелиться от ужаса.

«О боже мой, о боже мой! Да я что, совсем спятил?» – и аптекарь безжалостно скомкал листок и хотел выбросить его в корзину для мусора, как в последнюю секунду решил все-таки засунуть клочок бумаги в дальний ящик письменного стола, там, где хранил свои недавние научные разработки. Спустя несколько минут мистер Челленджворс на всех парусах помчался принимать вечерний душ, как будто от скорости, с которой он совершал этот ритуал, зависела его жизнь, и даже забыл при этом бросить прощальный взгляд на пишущий прибор, внесший сегодня столько сумятицы в его размеренную отлаженную жизнь.

Через полчаса он уже спал покорным, запланированным сном.

***

Утром мистера Челленджворса разбудило яркое солнце. Он не ожидал его увидеть с начала октября, когда город заволокли беспросветные тучи, а холодный ветерок разбивал все надежды насладиться хорошей погодой чуть дольше. Сетования на плохой климат давно вошли в привычку аптекаря. Можно сказать, что это было особым видом утренней зарядки: только так мужчина пробуждал не тело, а свой воинственный дух. Негативные эмоции заряжали его не меньшей энергией, чем положительные, поэтому, внезапно потеряв объект своего ворчания, мистер Челленджворс совсем растерялся. Что-то выходило из-под контроля.

«Хм, а солнце, однако, прямо как на заказ! Вот и небесная канцелярия начала ко мне прислушиваться, ха-ха!» В восторге от своей оригинальной мысли Челленджворс одним прыжком вскочил с постели и направился завтракать. Обычно утром он питался довольно однообразно и неплотно, так как миссис Томпсон приходила только к обеду, и завтрак приходилось готовить самому. Однако, к изумлению нашего героя, на столе уже красовался малиновый пудинг, три пирожных с апельсиновой, лимонной и шоколадной глазурью – любимое его лакомство – и большая чашка горячего кофе.

«Вот так дела, – изумился мужчина, – что это случилось со старушкой? Не помню, чтобы мы вчера о чём-то подобном договаривались».

Озадаченный, но, не скроем, счастливый, он осторожно присел на кончик стула, будто бы боялся, что великолепный завтрак исчезнет, если слишком быстро и резко к нему подойти. Лакомства выглядели так соблазнительно, что выдержать долгую паузу не хватило сил. Спустя всего несколько минут счастливый обладатель сладостей уминал последний кусочек.

«Просто с ума сойти можно, она никогда так вкусно не готовила! А мне это, черт побери, нравится!», – думал про себя мистер Челленджворс. Почему-то его совсем не озадачил тот факт, что сама миссис Томпсон как будто куда-то испарилась, ведь обычно она оставалась в квартире до позднего вечера. Однако задавать вопросы расслабленному Челленджворсу категорически не хотелось. Он чувствовал, что это опасное занятие может спугнуть благодатное настроение порядка и покоя, которое им сейчас полностью овладело.

По дороге на работу мистер Челленджворс с улыбкой снисхождения взирал на привычные витрины дорогих магазинов. Какие-то они были сегодня на удивление не раздражающими. Он даже специально остановился, чтобы похвалить вкус одного из декораторов. Детский визг также не представлял угрозы для его тонкой нервной системы. Аптекарь кружился в калейдоскопе стройных звуков, плавных линий и гармоничных форм. Какая-то лёгкость охватила все его тело, ему казалось, что он даже не прикладывает усилий, чтобы просто передвигаться по улице. «А мне это нравится! Вот что нужно сказать», – только и твердил джентльмен про себя.

Несмотря на привычное оживление на улице в восемь часов утра, мистер Челленджворс ещё не успел разозлиться ни на одного попрошайку, и ни один невежа не умудрился толкнуть его локтем и вызвать приступ гнева, не попадались и «разряженные дамочки», как он привык называть излюбленный предмет своей критики. Челленджворс почувствовал, что он как будто огорожен невидимой стеной от всего неприятного, нервирующего, не вписывающегося в его систему ценностей. Он не замечал людей – это был просто круговорот лиц, ни на одном из которых не хотелось долго задерживаться. Странная размытость окружающего не отменяла бодрого настроя. Мужчина упивался ощущением подконтрольности этого дня собственным предпочтениям и желаниям.

Едва войдя в аптеку, он сразу же обратил внимание на свежую уборку. Эмили стояла за прилавком и протирала новые упаковки лекарств.

– Доброе утро, мисс Джинджер! – энергично поприветствовал девушку начальник.

– Доброе утро, мистер Челленджворс, – быстро ответила ассистентка и сразу же юркнула в огромную груду коробок, которую ей предстояло сегодня разгребать.

– Были у нас уже посетители? – продолжал жизнерадостный фармацевт, даже и не подумав вспомнить о вчерашнем происшествии.

– Нет, что вы, мистер Челленджворс, мы же открываемся в девять, а сейчас только без пятнадцати минут.

Девушка осторожно поставила тяжелую коробку на прилавок и опять принялась за свою кропотливую работу.

– Ах, ну да, ну да… Конечно, – мужчина положил свой портфель и начал рассеянно озираться по сторонам, не в силах подавить досаду, что его помощница пришла раньше и теперь каким-то немыслимым для него образом придётся поддерживать с ней беседу. Впрочем, его растерянность длилась недолго. Эмили, судя по всему, и сама не намерена была обращать на мистера Челленджворса повышенное внимание и спокойно занималась своей работой. В её движениях чувствовалась заданность и отточенность, что действовало на аптекаря упоительно.

Через десять минут раздался звонок.

– Мистер Челленджворс, это вас, – Эмили с едва уловимой улыбкой протянула патрону трубку.

– Спасибо, мисс Джинджер… Да-да, слушаю. А, мистер Грейтгрин? Рад, рад вас слышать. Да, у нас всё в порядке. Ах-ха-ха, ну, спасибо, спасибо!

Так уж получилось, что на протяжении непродолжительного разговора мистер Челленджворс менялся в лице несколько раз: из ярко-розового оно превращалось в бледное, и наоборот. Мужчина положил трубку и несколько секунд продолжал стоять в застывшей позе, затем он ликующе посмотрел на девушку.

– Мисс Джинджер… Я…

Эмили испугалась: глаза шефа выражали сложный, почти страшный оттенок из смеси чувств – он смотрел исступленно, в одну точку, и можно было подумать, что вот-вот упадет в обморок. Однако если мистер Челленджворс и мог сейчас потерять сознание, то исключительно от радости, сильной, небывалой, всеохватывающей.

– Я… – Челленджворс постарался собрать хладнокровие в кулак, но всё равно у него получилось нечто среднее между криком и взвизгом, − я теперь буду полновластным владельцем аптеки! Понимаете вы это? Полновластным хозяином!! На Грейтгрина свалилось какое-то заоблачное наследство, вот везунчик! Поэтому он решил открыть новый бизнес, и представьте себе, в Америке! Да, не спрашивайте, я сам пока до конца ничего не понял. Самое главное: «Дом Асклепия» он мне уступает за бесценок! Только вдумайтесь в это!

– Я очень рада за вас, сэр, – скромно ответила мисс Джинджер. Молодая ассистентка всегда стеснялась слишком сильного проявления чувств в присутствии коллег. К тому же ей самой было сейчас сложно понять – радоваться этой новости или из-за неё волноваться.

Аптекарь совсем не мог устоять на месте и вприпрыжку ходил из стороны в сторону, улыбаясь во всю ширину рта. Эмоции его настолько распирали, что он не выдержал и даже один раз подпрыгнул на месте, чем окончательно смутил помощницу.

Вдруг резко зазвонил колокольчик, и в аптеку стремительно ворвалась маленькая девочка.

– Бог мой, Линда! Как ты сюда попала? Что случилось? – Эмили одним движением перескочила от прилавка к входной двери; испуганный ребенок растерянно хлопал глазами.

– Алма гулять со мной не захотела.

– Что? Как так?

– У неё зуб заболел, она сказала, чтобы я шла сюда, что ты здесь.

– Вы гуляли в сквере?

– Да, – выдавила из себя девочка и, казалось, очень хотела при этом картинно заплакать. Потом её взгляд упал на незнакомого мужчину.

– Простите, сэр. Это… этой мой ребенок, – сконфуженно объяснила Эмили.

Челленджворс поднял брови.

– Ну… то есть не мой. Моя сестра, вы знаете, в прошлом году уехала в Австралию… На стажировку. И вот, всё еще не вернулась… Поэтому девочка пока живет у меня.

– Да, ваша сестра, похоже, сама организует стажировки. И вы будете практиковаться в воспитании детей, – мистер Челленджворс никогда не терял способности к бодрящему скептицизму.

– Ну, мне только в радость быть с Линдой…

Ребенок робко посмотрел на мужчину, самодовольно раскачивающегося из стороны в сторону.

– Можно она сегодня побудет здесь, со мной? Моя соседка такая ненадежная, – Эмили замялась и старалась не смотреть в глаза начальнику, – хотя я, конечно, понимаю: у человека всегда может заболеть зуб… Но ведь можно было хотя бы привести ребенка самой?.. Я так перепугалась за девочку, – девушка села на карточки и принялась отряхивать и без того чистую курточку любимицы.

– Хорошо, мисс Джинджер, – снисходительно сказал мистер Челленджворс. – Если ребенок не будет мешать нам работать, я согласен оставить её здесь. Вон там, за прилавком, есть кресло. Я надеюсь, вы найдете чем её занять?

– О, можете не беспокоиться! Девочка очень тихая и послушная. Я уверена, она не доставит нам… то есть вам… никаких хлопот.

Челленджворс кокетливо улыбнулся одним уголком рта и, словно актер мюзикла, франтовским жестом повернулся вокруг своей оси.

– Мисс Джинджер, впрочем, у меня сегодня слишком хорошее настроение, чтобы я что-то вам запрещал. – и не сказав больше ни слова, он подпрыгивающей походкой направился в сторону кабинета мистера Грейтгрина.

– Садись сюда. Не бойся, – Эмили усадила девочку на небольшое низенькое плюшевое кресло под прилавком, скрытое от глаз посетителей, а затем смоделировала небольшой «столик» из оставшихся после выгрузки лекарств коробок. – Возьми свою книжку. Я тебе раскраску тоже взяла. Бери! – Эмили протянула ребенку тоненькую книжку с черно-белыми изображениями, которую девочка сразу же хмуро отклонила.

– Мне, что, здесь весь день сидеть? – выдавила Линда, растягивая слова и тряся ногами.

– Не капризничай, пожалуйста. Других вариантов у нас всё равно нет. Ты, что, не рада, что сейчас со мной, а не одна на улице? – сурово оборвала строптивицу тетя, после чего девочка притихла и уже не пыталась обратить на себя внимание капризами.

Было без пяти девять, и в магазин, напевая модную глупую песенку, ворвалась мисс Лара Пуш, молоденькая студентка, работающая в аптеке продавщицей. У неё не было медицинского образования, как и у Эмили, но в отличие от неё, она даже не пыталась разобраться в препаратах и о многих лекарствах знала только понаслышке. Ни мистер Челленджворс, ни даже терпеливая Эмили не питали особой симпатии к шумной и легкокрылой Ларе, главным и любимым развлечением которой были свежие сплетни города. Девушке было всего девятнадцать, и она училась в институте на менеджера по продажам: и спроси её саму, что это за специальность и чему её учат, вряд ли бы она ответила. Мистер Челленджворс вызывал помощницу только два раза в неделю, когда сам должен был составлять отчёты и оформлять сделки с поставщиками. Каждый раз, когда мисс Пуш появлялась в дверях магазина, у него моментально портилось настроение. Аптекарь очень боялся, что своей фамильярностью эта девица способна подпортить репутацию целого предприятия, и, даже сидя в кабинете за стенкой, он иногда не выдерживал и бросал административную работу при звуке входного колокольчика. «Я спасу хотя бы одного клиента сегодня!» – думал он про себя, героически перехватывая инициативу и не давая Ларе раскрыть рот. Вы думаете, девушка при этом смущалась? Чувствовала себя виноватой и пыталась исправиться? Вообразите себе, что мисс Пуш и в голову не приходило стесняться, когда она радостно потирала руки и с идиотическим смешком шептала Эмили: «Ты посмотри, сам всё за меня делает. Ну, не работа – мечта!». Эмили старалась как можно деликатнее отстраниться от таких разговоров, но Лара, кажется, совсем не понимала намеков…

Почему же шумная и непредсказуемая мисс Пуш всё еще оставалась работать в фармацевтическом магазине, который ну никак не вписывался в её жизненные планы? Всё дело было в мощной протекции самого мистера Грейтгрина. Ничего не поделаешь: отец девушки сыграл ключевую роль в его блестящей карьере предпринимателя (правда, подробности этой загадочной истории не знали даже близкие друзья мистера Грейтгрина), поэтому владельцу самой крупной аптеки в городе просто нельзя было отказать в такой небольшой услуге своему покровителю. Мистер Пуш искренне полагал, что дочери работа необходима в чисто терапевтических целях – от излишней болтливости, расхлябанности и неделикатности в общении. Знал бы только этот почтенный господин, что побочные эффекты впоследствии оказались сильнее самого лекарства.

– Привет, Эмили! – в меховой накидке и с большой сумкой на плече Лара уверенно двинулась к прилавку. – Сегодня среда, не забыла? А это значит, я здесь, ха-ха! Заждались меня?

– Доброе утро, Лара, – не поднимая глаз, тихо ответила Эмили.

– А что такая кислая?

– Мне нужно рассортировать упаковки, я должна работать, извини, – всё еще вполголоса и не удостаивая коллегу взглядом попыталась закончить разговор Эмили.

– Да вы только посмотрите: с самого утра – и сразу в бой!

– Будь добра, не клади сумку на прилавок. Всё-таки она у тебя не пёрышко. Да и стекло потом опять протирать… Ты же знаешь, мистер Челленджворс это не любит.

– Ха-ха-ха, ты что, всё еще называешь его мистером Челленджворсом? Эмили, да это просто умора! Тебе не приходило в голову, что всё может быть попроще?

Лара уперла одну руку в бок, а вторую положила на прилавок; она не обращала никакого внимания на отстранённость напарницы и широко ей улыбалась, наклонив голову.

– Мистер Челленджворс сам с нами уважительно общается. Мы должны это ценить и отвечать тем же.

Лара лукаво посмотрела на Эмили и секунды три помолчала.

– И почему ты только такая упрямая и не хочешь со мной подружиться? Ты знаешь, мне кажется, тебе пригодилась бы такая подруга, как я.

Опять резко зазвонил колокольчик, и обе девушки встрепенулись.

– О нет, опять принесла нелегкая доходягу, – Пуш закатила глаза и изобразила головокружение.

– Тише! – шикнула в ответ Эмили. – С ума ты сошла, а если он услышит?

– Этот? Услышит? Скорее, я полечу завтра в космос, дорогуша.

В дверях растерянно топтался аккуратный старичок небольшого роста и скромно улыбался. Одной рукой он опирался на деревянную трость, в другой держал авоську с яблоками и картофелем. Расстояние от входа до прилавка давалось ему очень нелегко, поэтому Эмили быстро подбежала, чтобы помочь с сумками.

– Давайте яблоки, сэр, я помогу вам.

–Спасибо, спасибо, моя дорогая. Как же приятно старику начинать утро встречей с такими прекрасными юными леди.

Вторая прекрасная леди покачала головой и не удержалась от громкого фырканья. Волноваться было не о чем: рядом со старичком можно было хоть стучать кувалдой – его слуховой аппарат нуждался в серьёзной реставрации.

– Достань, пожалуйста, «Акустин», Лара, – мягко попросила Эмили, осторожно взяв посетителя под руку.

– Ясно дело, могла бы и не напоминать. Он у меня всегда по средам здесь, – девушка указала на выдвижной ящик прямо у кассового аппарата. – Да и рано ты меня просишь. Пока вы с этой улиткой доползете до прилавка, я смогу добежать до поставщиков в соседнем городе, чтобы закупить «Акустина» на два года вперед.

Эмили только вздохнула.

Внезапно дверь кабинета открылась.

– Мисс Джинжер, можно вас на минутку? А, мисс Пуш, доброе утро, – добавил мистер Челленджорс упавшим голосом.

– Здравствуйте, мистер Челленджорс! Ну меня-то вы можете называть просто Ларой, ЛА-РОЙ, – девушка одарила мужчину жеманной улыбкой.

Чем-то озабоченный, мистер Челленджворс на секунду задержал на ней взгляд, но выражение его лица при этом осталось неизменным. Эффекта от ремарки мисс Пуш было не больше, чем от пролетающего комара – глубоко погруженному в свои мысли аптекарю требовалась встряска куда посерьёзнее, чем прямолинейные ужимки.

– Д-да, конечно, мисс Пуш, поставщики обязательно учтут это, – ответил он быстро и тут же захлопнул дверь.

Лара развела руками и скорчила гримасу.

– Беги-беги к своему патрону, милочка! Кстати, что это он в кабинете шефа, не знаешь? Не иначе с ума сошел от зависти и решил примерить роль главного в его отсутствие?

– Пожалуйста, займись нашим покупателем. Лара, пожалуйста, надо всё сделать хорошо, – умоляюще прошептала Эмили.

– Да успокойся ты. Знаешь же, что могу, когда захочу.

Лара вальяжной походочкой подошла к пожилому господину, встретившему её лучезарной улыбкой.

Эмили постучала. За дверью раздался вкрадчивый голос.

– Проходите, проходите, мисс Джинджер. Есть пара-тройка организационных вопросов, – Челленджворс раскладывал на столе стопки бумаг, – надо бы их с вами уладить. До сих пор поверить не могу, – он поднял светящиеся от ликования глаза, – теперь я здесь главный, главный!

– Да, мистер Челленджворс, это очень хорошая новость для всех нас.

– Да полно вам, – аптекарь слабо улыбнулся, – бьюсь об заклад, что то легкокрылое создание, которое приходит к нам по средам и…

– Пятницам, сэр.

– … Да, пятницам. Будет в ужасе от этой вести, – мистер Челленджворс беззвучно, по-шерлокхолмовски засмеялся и постучал тонкими пальцами по дубовому столу. – Впрочем, вернёмся к нашим делам. Мисс Джинджер, мне сегодня везет. Мне невероятно, прямо-таки сверхъестественно везет, и я, право же, не знаю, кого за это благодарить…

– Это закономерно, сэр. Мистер Грейтгрин всегда считал вас своим преемником. Вы заслужили стать владельцем аптеки своим трудолюбием и преданностью работе.

Челленджворс чуть заметно улыбнулся, но тут же напустил на себя строгий вид, в страхе, что девушка могла заметить это непроизвольное проявление чувств.

– Спасибо, Эмили. Но я не об этом. Не прошло и часа после моего назначения, как позвонил Роджерс… Вы помните Роджерса?

– Это тот самый предприниматель, который приходил к нам в прошлом году, чтобы попросить часть аптеки на аренду?

– Да-да, в аренду, – поправил девушку аптекарь, – и вот теперь он хочет не просто воспользоваться нашим вторым залом, а купить его!

– К-купить? А…

– Понимаю вашу растерянность, мисс Джинджер. Для меня самого это было большим сюрпризом и заставило серьёзно понервничать, но в итоге…

– И вы продали?

Эмили не сдержалась и перебила начальника. Обычно спокойная, она густо покраснела, её голубые глаза округлились, а губы задрожали. Следы такого сильного эмоционального беспокойства на её лице можно было увидеть очень редко, поэтому аптекарь невольно задержал на ней взгляд дольше обычного.

– Зачем же так волноваться, мисс Джинджер? Во-первых, переговоры ещё только предстоят: он к нам заедет в ближайшие два-три часа. А во-вторых, как я понял по его голосу, предложенная сумма с лихвой окупит все наши возможные убытки. Не забывайте, мы всё-таки будем располагать ещё одним залом…

– Но, сэр. Работа аптеки была так хорошо отлажена, да и на прибыль вы никогда не жаловались. И к тому же мистер Роджерс такой… ну вы знаете… я ему не очень-то доверяю… Чего стоят увольнения в его фирме каждый месяц. Одна моя знакомая рассказывала…

Но поток незапланированного радушия мистера Челленджворса, вызванного сегодняшней эйфорией, внезапно иссяк, и на его место пришло привычное сдержанное высокомерие. Он вдруг осознал, что дистанция между ним и подчинённой сокращается до угрожающей отметки, поэтому сухо попросил девушку продолжить работу и постараться не лезть в дела руководства.

Эмили, не мешкая, удалилась.