Берег делсе. Хроники земли Фимбульветер

Дизайнер обложки Анюта Соколова

© Татьяна Авлошенко, 2023

© Анюта Соколова, дизайн обложки, 2023

ISBN 978-5-0056-2810-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Это был хороший поход. Мертвые боги вдоволь насладились кровью принесенных им жертв, а люди – взятой добычей. Так велико было ликование воинов, что праздничный пир устроили еще до возвращения в аркан. Дома скаредная сварливая жена мгновенно испортит весь праздник. Сколько ни привези ей добычи, все равно скажет, что сосед захватил больше и лучше. Но даже если воину повезло взять себе кроткую и покорную подругу, разве поймет хоть одна из тех, кто всю жизнь проводит в закрытой кибитке, что такое упоение пира, который всего лишь продолжение битвы, где лучшая приправа – еще не выветрившийся из ноздрей запах чужой крови, что такое свобода хищника, которая делает тебя равным умершим богам?

Это был славный пир. И костры, в которые тут же летела часть добычи – ха! Не жалко! Настоящий воин всегда может взять еще! – тянули к небесам рыжие горячие лапы, и изумленно ворчали не решающиеся выглянуть из-за скал волны, и люди плясали вместе со своими и чужими тенями, прославляя удачу и свободу.

Но даже самый сладостный миг не длится вечно, и умный человек, помня об этом, старается сохранить часть его на потом. Когда веселье было в разгаре, смутная темная фигура незаметно скользнула прочь от костров. Кик Веревка, прозванный так не только за умение ловко управляться с петлей, но и за худобу, гибкость и изворотливость, проворно скрылся в скалах. Завтра многие из его соплеменников не досчитаются части добычи, всякой блестючей мелочевки, годной только на то, чтобы одаривать ею девок, но высоко ценимой жителями земли по ту сторону гор. Многие воины даже не заметят пропажи, но умный человек всегда сообразит, для чего нужна любая ерунда. Никто в аркане не смеет спросить взрослого мужчину, куда и зачем он направляется, а ходить за перевалы можно не только в набег. Главное – изменить внешность. И выждать сколько-то времени, надежно спрятав богатство.

Люди аркана Кика никогда прежде не ходили на южный берег, и вряд ли вернутся сюда вновь. Немногочисленный отряд просто отвернул немного в сторону, чтобы не столкнуться с ордой Торга Отступника, про которого болтали много странного. Мало тому было быть вождем и шаманом одновременно, говорили, что он заводит у себя новые порядки, запрещает даже уводить пленников, ибо умершим богам угодны только жертвы, убитые в бою. Кто может сказать, что еще придет в голову человеку, от которого боги то ли отвернулись, то ли наделили его своей особой милостью? Но всяко лучше держаться от него подальше. А раз уж забрались в место уединенное, где редко кто бывает, почему бы не припрятать тут до поры добычу?

Помимо хитрости и ловкости, Кик Веревка обладал еще одним полезным даром: он умел с ходу замечать и распознавать лучшие места для всяческих закладок и ухоронок.

Не ошибся он и в этот раз. Хотя в щель пришлось протискиваться, согнувшись в три погибели, и мешок с добычей удалось протащить еле-еле, но оно и к лучшему – случайно или из простого любопытства сюда никто не сунется. Лежать кладу Кика Веревки в маленькой уютной пещерке, сколько потребуется ждать хозяина.

На всякий случай завалив мешок камнями, кочевник огляделся.

Чудо что за пещерка: словно специально вырыли ее умершие боги для того, кто сметлив и проворен. Однако было здесь еще что-то непонятное, не замеченное, что смущало, не давало просто уйти.

А! В дальнем конце пещеры есть еще один лаз. Наполовину завален камнями и песком, но голову просунуть можно. А если это получится, то значит протиснется и все остальное.

Из дыры тянет легким ветерком и струится свет. Куда бы ни вел лаз, но в глухую стену он точно не упирается. Надо проверить, может быть, по ту сторону обнаружится нечто, сулящее выгоду.

Извиваясь, словно ядовитая мокрица, Кик протиснулся между камнями и снова оказался под открытым небом.

Крохотное ущелье было зажато скалами со всех сторон. На первый взгляд ничего привлекательного тут не было, только возвышались кое-где невысокие продолговатые песчаные бугорки. Кочевник разворошил один из них ногой, и в сторону откатился голый череп, похожий на человеческий, но с узкой нижней челюстью, острыми зубами и костяными выступами, окружающими темя, словно корона. Никчемная находка. Когда летом начинают течь ручьи и склоны старых курганов раскалываются, как яичная скорлупа, земля выбрасывает на поверхность много таких костей.

Плюнув с досады – стоило корячиться! – Кик уже хотел было вернуться обратно в пещеру, но тут заметил кое-что получше древней черепушки.

Вещь, стоящая в нише между скал, была странной. Высотой кочевнику по грудь, больше всего напоминала она отлитую из меди статую одной из тех тварей, кто гнездится в пещерах, уходящих под воду скал. Пупырчатые щупальца были задраны вверх и причудливо переплетены меж собой, а среди них тускло поблескивал выпученный глаз, каких у медуз не бывает, сделанный из крупного красного камня.

Кика не интересовал ни сам идол, ни кто и как умудрился притащить его сюда. Вот камень – славная добыча! Надо только как-то выковырять его.

Кочевник вытащил кинжал и подступил к медному чудищу вплотную.

Создатели медузы хорошо потрудились: красный в прожилках глаз выглядел совсем как настоящий, даже был полуприкрыт металлическими веками. Кому красота, а кому – лишняя возня. Кик, пыхтя, пытался вогнать острие кинжала между камнем и медью.

Красное око в ямке глазницы чуть шевельнулось, но это не было победой человека над вещью. Медленно поводя вдруг открывшимся черным зрачком, на оцепеневшего кочевника взирало живое существо.

Одно из щупалец дернулось, развернулось и потянулось к Кику, но тот этого уже не заметил.

Крогу нравилось его существование. Он никогда не хотел взгромоздиться на вершину пирамиды, ведь известно, сколько сильных, проворных и хитрых постоянно ползут снизу, желая скинуть избранных с лучшего места. Не хотелось ему быть и в основании – вечно задавленным, используемым, обираемым. Вот середина – это то, что Крогу надо. Бехенеог, обладающий властью и возможностями, но при этом не обязанный принимать решения. Услышав повеление – выполняй. Закончив, можешь наслаждаться скольжением до тех пор, пока Верхним не будет угодно снова вспомнить о тебе.

Крогу редко приходилось исполнять повеления, его место находилось вдалеке от крупных клубков, а отсутствие сородичей бехенеога не угнетало. Почти ничто и никто не отвлекало его от скольжения. Если бы делсе было знакомо понятие времени, он знал бы, что его одиночество продолжается очень долго.

Но иногда приходилось отвлекаться. В месте Крога появлялись странные тела. Они не были похожи ни на Верхних или хотя бы Равных, ни на того, кто был выше пирамиды. Они были другими. Они не могли повелевать, они только мешали. Приходилось уничтожать их. После каждого такого появления место Крога менялось. Бехенеог исправлял его и снова отправлялся в скольжение.

Люди, пришедшие под свет этих звезд настолько позже делсе, что даже не знали про них, удивлялись и пугались, глядя на то, что происходит с их миром. В последний раз Крога побеспокоили пятьсот лет назад. Тогда на землю Фимбульветер начал наступать ледник.

Глава 1

Герда, полностью одетая и укутанная для улицы, поджидала меня в передней.

– Ларс, пойдем!

Фунсова теща и все ее сковородки, куда? За окном еще не рассвело, а я минут девяносто таскался по безлюдным заснеженным улицам за азартно обнюхивающим углы псом и утешал себя мыслью, что на службу мне вставать еще только через два часа, а Оле Сван сегодня на ночном патрулировании, значит, на тренировку не погонит. Вернусь домой, и к мяконькой, уютной Гердочке под одеяло. Досыпать. Или еще что… Только отогреться сперва у печки хоть немного, чтобы не лезть с холодными руками к теплой жене.

– Что-то срочное?

– Да.

– Вестри лапы…

– Гудрун вымоет, она уже не спит. Пойдем!

Цепко ухватив за руку, Герда потянула меня обратно на улицу. Хоп, а о перчатках я вспомнил как раз у дверей родного дома. И успел надеть. Иначе получил бы сейчас знатный нагоняй. А ведь почти восемнадцать лет помороженные руки считались исключительно моим делом. И спал бы, как раньше, один, сейчас бы с чистой совестью завалился.

Герда перехватила меня за локоть обеими ладошками, уютно прижалась, заглядывая в лицо снизу вверх.

– Ларс, мы совсем-совсем ненадолго. Я тебя так ждала…

Нет, все-таки хорошо быть женатым человеком.

Мы дошли до Ратушной площади. Невысокая ограда окружает ее по периметру. Стенку эту поставили не для запрета, а красоты ради, и метельщик Кори каждое утро усердно орудует лопатой, расчищая каменную кладку и брусчатку поблизости. Сегодня блюститель городской чистоты еще не появлялся, и на вершине ограды лежал пухлый слой снега.

– Ларс, встань здесь, пожалуйста. Руки положи сюда. Вот так.

Герда отошла на несколько шагов.

– Не смотри на меня. Лучше вовсе закрой глаза. Только когда спрошу, отвечай. Сразу. Первое, что придет в голову. Что я сейчас делаю?

– Рукавичку сняла. Зачерпнула снега в ладонь. Совсем немного, он у тебя уже почти весь растаял. А теперь подняла руку к носу. Дразнишься?

– Какая рука?

– Левая.

Я вдруг понял, что Герда говорит не своим, журчащим каким-то голосом. И слова звучат будто издалека, очень тихо и невнятно, при этом так, словно со всех сторон сразу. Обволакивают, затапливают.

– Герда…

– Не спрашивай ничего, только отвечай мне. Как ты понял, что я делаю?

– Я… Будто видел тебя.

– Подними руки и открой глаза, но не оборачивайся.

Я послушался. На снегу, устилающем ограду, остались отпечатки моих ладоней, но холода я не ощущал.

– Ларс, я просила тебя сделать два шага в сторону, но ты этого уже не слышал? И не видел, как я подбросила рукавицу.

– Нет, честно.

Герда подошла, взяла мои руки в свои и внимательно осмотрела. Кивнула, явно чем-то довольная.

– Ты тогда уже не прикасался к снегу.

– Обязательное условие? Герда, почему у тебя был такой странный голос?

– Я просила снег передать тебе мои слова. Снег, лед – это ведь тоже вода. Обычно стихии не любят общаться ни с кем, кроме посвященных им ведьм, но ты теперь будешь слышать меня через воду и знать, что со мной происходит. А мне она расскажет про тебя. Это часть нашего с ней договора. Чтобы даже когда меня не будет…

Тут уж сон покинул меня окончательно.

– Герда! Что значит «когда меня не будет»? Какой договор ты заключила и зачем?

Вздохнув, моя радость уселась на ограду и сложила руки на коленях словно прилежная ученица во время урока.

– На самом деле это никакой не договор. Я вообще не имею права ставить условия и просить что-либо для себя. Ведьма посвящает себя стихии и получает силу.

– Ты ведь не хотела этого.

– Но просила и взяла. Теперь воде нужна помощь. Раньше я видела сны, а теперь слышу зов постоянно. Есть такое место, Ондвик, это на южном побережье. Я должна оказаться там как можно быстрее.

– Постой, но если вода вездесуща и едина, то какая ей разница, будешь ты помогать ей, находясь дома или у фунса на рогах?

– Вода едина, но именно на Ондвике появилось то, что вредит ей. Не совсем понимаю, что происходит, но она испугана, ей не хватает возможностей справиться самостоятельно. Только человек может что-то сделать. Я же не могу отказать в помощи.

Так. Благородная воительница с мечом сияющим, спасительница и защитница. Кто сказал, что у юных дев накануне свадьбы все помыслы только о праздничном платье, кольцах и венце? Некоторые даже о женихе забыть умудряются. Вот у Герды нашлись заботы поважнее. Несмотря на то, сколь дорог ей предстоящий праздник.

Понимаю Оле, который мечтает, чтобы Хельга сидела дома, в тепле и покое, а не носилась по Белому Полю и улицам города, словно фунсовка на кочерге.

Герда взглянула виновато.

– Ларс, я должна. Ты меня только до Рёнкюста проводи, а там я Астрид попрошу.

Ладно, сам хотел ехать в хейм, чтобы повиниться наконец перед славной дротнинг и пригласить ее к нам на торжество.

– Герда, а как же наше венчание? Ты ведь платье хотела, фату.

– Ой… – любимая ведьма огорченно всплеснула руками. – Скоро лето, я быстро успею. Гудрун все и без меня дошьет. А если нет… Мы ведь с тобой все равно венчаны, а обряд в храме – это всего лишь…

– Обряд в храме, который люди придумали не от нечего делать и не ради соблюдения приличий. И я не вижу повода от него отказываться. Вместе поедем в Рёнкюст и куда там дальше, вместе вернемся. Вовремя! Заодно ни у кого и повода не будет переживать, как мы друг без друга.

Улыбнувшись, Герда обняла меня.

– Спасибо, дорогой. Хотела ведь тихо дома сидеть, – посетовала она. – И вот… Ларс, можно, попрошу еще об одной вещи?

– Какой?

– Никогда не снимай тарг. Однажды он помог у хойя, и еще защитит тебя. Только я боюсь… Вдруг это означает, что ты теперь принадлежишь Доду?

– Это вряд ли. Если б я действительно был нужен Багряному, он предъявил бы права еще в теплой долине.

– А Орм? Может, ему нужен преемник. И он мечтает, что ты закончишь свои дни командором Ордена Истребителя Зла.

– Ну, тогда ордену точно хана. Зато когда меня за небрежение и дезертирство выгонят со службы, будет куда податься.

Со службы меня, конечно, никто не выгонит. Это ведь даже не занятие, это судьба. Легче наследному принцу избежать трона, чем хронисту избавиться от хрустальной чернильницы-дракончика. Не та должность, чтобы желающие занять ее толпились под окнами ратуши. Кого удается добыть, того и терпят до конца дней, будь летописец хоть хромым, кривым и вредным, как невыспавшийся фунс бездельником, хоть непутевым недоучкой. Но при этом люди все же ждут, что хронист станет заниматься делами родного города, а не шастать Драконы знают где. Потому гнев достопочтенного Гудмунда Тюккерта, хессира бургомистра, был вполне оправдан.

– Ларс, а ты не обнаглел? То ты срываешься куда-то якобы во имя нужд Университета, то оранжереи, то вовсе помогаешь какому-то корабельному клану, а у самого в архиве крысы пляшут! Опять никого вместо себя не оставишь? Ты когда ученика заведешь?

– А когда вы деньги ему на жалованье выделять будете?

Зря я так. Бургомистр у нас хороший. Те деньги, что должны идти на содержание и обучение моего будущего приемника не ворует, а потихоньку расходует на нужды города. И за справками для редких желающих хессир Тюккерт самолично лазал в архив еще во времена Торгрима Тильда. Вот уж кого трудно было застать по месту получения жалованья, так это моего наставника.

– Хлодвиг Великий тоже в столице не сидел, за все время правления провел в Бьёрнкроге от силы четыре года.

– Хлодвиг создал такое королевство, что до сих пор стоит и не шатается. А у тебя в архиве, как Торгрим ушел, так до сих пор кхарн не валялся.

– Если б он там повалялся, было бы гораздо хуже! – для порядка огрызнулся я. Нет, документы в жестяных коробах содержатся в идеальном порядке, но метлы и тряпки недра подвала под ратушей действительно давно не видели. – Так не отпустите?

– Нет. А еще скажу хессе Хельге. Пусть тебя под домашний арест посадит. Будешь ходить только в ратушу и обратно. Ты что, командор храма Дода, чтобы заботиться о судьбах всего мира?

– Пока что нет.

Облаченный в алую мантию старик, деликатно стукнув костяшками пальцев о косяк, проскользнул в открытую дверь. Орм, предводитель ордена Багряного Дракона, легок на помине! Вот кого не ожидал увидеть в Гехте и в это время.

– Простите, что прерываю вашу беседу, благородные хессе, – жрец учтиво поклонился бургомистру. – Но мне нужно срочно переговорить с хронистом.

– Пойдем куда-нибудь, где посидеть можно. Вот хотя бы в архив, – вещал Орм, мягко, но уверенно подталкивая меня в сторону лестницы, ведущей в подвал. – А то народ увидит, что жрец Дода приперся, в изумление впадет. Что случилось? скажет. Опять Дракон над городом летал? А почему никто не видел? А нам сейчас лишние волнения ни к чему, и без того забот хватает.

Мы спустились вниз, и командор остановился, ожидая, пока я сниму со стены ключ, висящий рядом с дверью архива.

– Смысл запирать, если отворить может любой желающий. Хотя для некоторых даже небольшое препятствие сразу становится непреодолимой преградой.

– Ты слышал что-нибудь о южных берегах? – спросил Орм, когда мы наконец вошли в архив. – Не в смысле, что они вообще существуют, а нечто конкретное?

– Слышал, – уточнять, что случилось это всего несколько часов назад, я не стал.

Но правду говорят: ничего в этом мире нельзя скрыть от служителей Багряного.

– Герда уже знает? – распустил когти командор Ордена. – Ингрид почти неделю с ума сходит. Была бы возможность, уже весь храм загнала б на юг. Вы когда в Ондвик собираетесь?

Разыгрывать удивление бесполезно.

– Даже если не собирались, все рано б пришлось, – коротко кивнул жрец Дода. – Ты ведь не забыл про тарг? И про то, что он означает?

Такое не забывается. Тарг – узкая металлическая пластина, прикрепленная к браслету из плоских звеньев, чтобы можно было носить на запястье, хранящая, по преданию, отпечаток когтя одного из Драконов, – не только дает помощь и защиту получившему артефакт, но и обязывает беспрекословно служить храму Багряного Дода.

– В принципе, Герда мне не нужна, – Орм потянул к себе один из коробов со старыми документами и рассеянно заглядывал внутрь. – Да и ты проводишь только до Рёнкюста. Ты ведь дружен со шкипером Леглъёф? Вот и поможешь договориться.

– О чем?

– Чтоб в Ондвик меня отвезли, – жрец продолжал шарить в коробах. – Скрытыми путями сейчас не пройти, подземные реки повернули вспять. Одного этого хватило б, чтобы озаботиться: что за тиллова пляска затевается на южных берегах? Но разве ж упрямцам из корабельных кланов что-либо объяснишь? Астрид Леглъёф наверняка рассказывала тебе про древнюю вражду между жителями побережья и храмом Дода. Ни о чем мореходы с нами без посредников говорить не хотят! Отправить к ним Ингрид я не могу. Ты не знал, что наша ведьма родная сестра Астрид Леглъёф? Они не виделись много лет. Храм забрал девчонку, не позволив ей ни попрощаться с близкими, ни увидиться с ними позже, а теперь будет просить ее сородичей о помощи? Это все равно что показать белой росомахе кусок сырого мяса. Слишком сильна ненависть береговых кланов к жрецам Дода.

– Но ведь вы можете просто приказать корабелам?

– Приказать, конечно, можно. Только все шкиперы сразу окажутся скорбны кто брюхом, кто зубами, карбаса дадут течь, а за материалом для починки придется ехать в соседний хейм. Наделенных силой и властью очень часто не любят, к каким бы великим целям они ни стремились. И где нельзя противостоять в открытую, там сильнее сопротивление тайное. Вот смотришь ты сейчас на меня, а сам в кармане фигу крутишь. Хотя ты хронист, врать не будешь. А мы даже не можем завести свой корабль! То есть у храма хватит средств купить посудину не из последних, но кто будет плавать на ней? Ни один вольный шкипер не согласится ни встать у кормила, ни учить орденцев мореходному делу. А чтобы взрослый человек попал в храм… Ай!

Рассерженно оттолкнув от себя жестяной ящик, Орм прищемил палец.

– В общем так, – невнятно пробубнил Главасамой могущественной в земле Фимбульветер организации, засунув пострадавшую часть конечности в рот. – День вам – Герда ведь тебя одного не отпустит! – на сборы. С бургомистром я поговорю, а с сестрой ты уж сам. Мне некогда, других дел кхарну выше рогов.

Заметки на полях

Сто сорок ступеней ведут на вершину Часовой башни. Раньше их меньше, что ли, было? Нет, столько же. Лучше себя другим припомни.

Вот говорят, человек с возрастом к небу ближе становится. Ан нет, земля его к себе тянет. Раньше влез бы на верхотуру и не запыхался. Еще и девушку под локоток поддерживал. Как же ее звали, ту, с кем целовался прямо под облаками, не опасаясь придирчивых глаз горожан и гневного окрика родителей? Не помню. Забыл. Не за давностью лет, а за ненадобностью.

Да и самого тебя здесь уже вряд ли кто вспомнит. Имя, может, и сохранилось, но в лицо при встрече уже не узнают.

– Здравствуй, Орм. Я так давно не слышал твоих шагов и дыхания, что думал, ты уже умер.

Легко повернувшись на парапете, Пер, слепой звонарь города Гехта, соскочил на площадку.

Вот кого земля вовсе к себе не тянет. Может, потому, что ходил он по ней совсем немного.

– Здравствуй, Пер. Я пришел узнать, разговариваешь ли ты еще с горгульями.

Глава 2

Уже четвертый раз плыл – или как говорят люди корабельных кланов «бежал» – я на карбасе «Белуха». Не скажу, что знаю все его стяжки наперечет, но, придя на берег близ Рёнкюста, осторожно коснулся борта, обтянутого прочной шкурой пасть-рыбы, и показалось, что корабль отозвался на прикосновение, будто большой добрый зверь, признавший знакомого человека.

А люди Рёнкюста встретили нас и вовсе хорошо. Я опасался, что дротнинг Леглъёф сердится на меня за то, что против ее воли отправился в храм Дода. А тут еще Орм… Резкая в чувствах, искренняя дротнинг могла просто прогнать меня прочь вместе с командором. Пока ехали, была даже мелкая трусливая мыслишка: хорошо бы шкипера Леглъёф сейчас вовсе не оказалось в хейме. Ведь может же она уйти на «Белухе» на промысел или по торговым делам.

Но недостойной надежде не суждено было сбыться. Астрид, уперев руки в бока, стояла впереди своих людей, высыпавших из длинных домов поглядеть на приезжих, и смотрела так… Кто сказал, что у капитана стражи Оле Свана свирепый взгляд?

Спешились. Астрид, огромная, загорелая, с белыми косматыми волосами, выбивающимися из-под темного платка, решительно шагнула к незваным гостям и вдруг, тепло улыбнувшись, обняла Герду. С учетом того, что росточком моя радость едва доходит великанше до массивной груди, выглядел этот жест истинно по-матерински.

Но когда шкипер повернулась ко мне, добродушие ее растаяло, как снег под солнцем.

– Ну что, попался? Говорила тебе, неслуху, не водись с храмовниками! Что теперь случилось? Отвечай здесь, пусть люди слышат! Да в глаза мне смотри!

Пришлось рассказать почти все. И о том, чем закончилась история с «Соперником», отреченной книгой, и про тарг, и чего ради я явился в Рёнкюст. Только о Драконах, ушедших в теплую долину в Фунсовых Рогах, я промолчал.

Люди слушали молча. Астрид Леглъёф, давняя подруга моей сестры. Ватажники с «Белухи», с которыми я делил последние запасы воды в ловушке слимбов, морской нечисти. Жители хейма, некоторые из которых видели меня первый раз в жизни. Герда взяла меня за руку, но не вмешивалась. Орм торчал как истукан.

Но еще более сдержанными были жители Рёнкюста. Смотрели они не на нас, а на свою дротнинг. А Астрид пристально, словно снова стояла она у кормила карбаса, вглядывалась в простор океана, верно, хотела разглядеть неразличимый днем огонь маяка далекого Птичьего острова.

Наконец Гисли, кок с «Белухи», первый в хейме балагур и сказочник, не выдержал:

– А я говорил! – мореход в волнении сорвал с головы вязаный колпак. – Слепая Хозяйка волнуется! Ей, матушке, – почтительно поклонился в сторону океана, – все ведомо!

Астрид наконец обратила взгляд на гостей своего хейма.

– Герда, все это действительно так?

Шкипер не сомневалась в словах хрониста. Она хотела прибавить к ним знание ведьмы.

Моя радость шагнула вперед.

– Да. Вода Ондвика просит о помощи. Я должна быть там.

– Я тоже.

Орм не безъязыкий, пусть сам сначала скажет, что нужно, а уж потом я попрошу за него. А вот Герду не отпущу от себя даже на полверсе.

– И я. Нельзя же отправлять детей одних.

Орм, кряхтя и опираясь на посох, подобрался поближе.

– Да я б тебе, угрю старому, креветку мороженую и ту не доверила! – рявкнула Астрид, но Гисли дернул ее за куртку, и шкипер, опомнившись, только махнула рукой. – Морской устав велит никому, в хейм с миром пришедшему, – острый взгляд в сторону Орма, – в гостеприимстве не отказывать. Но чем ответить на просьбу вашу, я одна решать не в праве. Завтра клан слово скажет. А пока что гостям почет.

Когда клан Леглъёф решал, что с нами делать дальше, не знаю. Не заметил, чтобы жители Рёнкюста собирались надолго где-нибудь все вместе. Вроде как занимались привычными делами, в свое время был обед, тоже совсем обычный, вовсе не пышная трапеза с высокими гостями. Потом Астрид позвала нас с Гердой на берег. Говорили о нашей жизни в Гехте, о Хельге, Оле, Гудрун и Вестри, а о происходящем на Ондвике ни слова. Астрид еще раз расспросила меня про мой путь через Фунсовы Рога, но занимала ее не отреченная книга и даже не появление десятого Дракона (Хельгиной лучшей подруге можно сказать и об этом), а как я сумел выжить и не сильно ли потом болел. Поговорили еще раз и про храм Дода, и я наконец повинился перед Астрид. Вдоволь побранившись, грозная шкипер Леглъёф стукнула меня по лбу загорелыми, твердыми, словно прибрежная галька, костяшками пальцев, обозвала бестолочью и неслухом, посланным Хельге и лично ей, Астрид, в наказание за все грехи мира, и простила.