– Мне… мне… в туалет! – выпалила девушка и метнулась в боковой коридорчик.
– Куда-а-а? – завопила тётка, перегнувшись через деревянный барьер. – А ну постой!
Ева пронеслась по длинному полутёмному проходу и уткнулась в тупик.
Тяжёлая металлическая дверь с табличкой «Запасник» была слегка приоткрыта, и, не раздумывая ни минуты, девушка заскочила туда. Она едва успела разглядеть узкие ряды стеллажей, заставленных чем-то вроде коробок и книг, как дверь захлопнулась, противно клацнув.
Ева оказалась в ловушке!
Занятая мыслями о Максе и Светке, она не успела испугаться. Быстро достав телефон, только собралась нажать на фонарик, как в темноте прозвучал смачный чих!
– Поезию ей подавай… – раздражённо прогнусавил кто-то и снова чихну, пробормотал сам себе. – Будь здрав, батюшка! Поезией сыт не будешь. Лучше бы рыбки попросила. Хотя, какая теперь рыбка. Кум-водяник давно приснул. Один я маюси, топчу земелю. Ни сну, ни продыху не ведаю…
Голос сбился на новый чих, а после пожаловался снова:
– Стихи, говорит, деклари… деклару… декламу… Тьфу, заумь! Что за словеса понадумали! Не желают выговариватьси!
– Декламируй, – машинально поправила Ева, безуспешно вглядываясь в черноту помещения.
– Вот, вот! – с готовностью откликнулся голос. – Точно так и сказала. Декларируй! Может, посоветуешь, кого декларирувать-то? Я в этом ни бельмеса не ведаю.
– Я Бальмонта люблю… – растерялась Ева. – Но вы же работаете в библиотеке, лучше меня должны разбираться.
В темноте завозились, прозвучал очередной смачный чих.
–Ничего я не должен! – следом возразил голос. – В долг из принципу не возьму, хоть ты проси! Тоскливая штука ваша поезия. Холодныя и голодныя! Тольки зря порошочек потратил. Аккурат на дорожку осталоси. Ну, бывай, девка. Не чихай!
Ответить Ева не успела – впереди заискрилось облако золотистой пыльцы. Внутри этого великолепия слабо просматривалась упитанная, смахивающая на кота, фигура.
Отсалютовав книжным томиком, она снова забористо чихнула, всколыхнув сияющую пыль.
Холодные точечки осели Еве на лицо – закололи легонечко кожу, защекотали в носу, и она не сдержалась, всхрюкнула следом.
В воздухе тихонько звякнуло, Еву шатнуло и куда-то поволокло.
– Держиси! – только и услышала она, проваливаясь в пустоту.
Мир раскачивался словно качели, и Ева раскачивалась вместе с ним, изо всех сил пытаясь не отключиться.
– Девка, – позвали негромко. – Ты как, жива?
Не открывая глаз, она кивнула. И прошептала следом:
– Кажется, да.
В голове гремела и билась басами заезженная попсовая мелодия.
– Та-ра-ра! Та-та-та! – вторил ей пронзительный женский голос.
Посреди небольшой комнаты пританцовывала и крутилась перед столом курпулентная розоволосая тётка. Длинная толстая коса, перевязанная алой лентой, моталась по сторонам в такт причудливым па. Чёрные лосины и улепленная стразами майка дополняли и без того невообразимый образ.
– Аа-а-а… – пропела тётка и, довольно притопнув, похвалила себя. – Классно сплясала, Матрёша! Всех сделаешь, всех порвёшь!
– Свистит чердачок у психической, – сообщил кот из золотистого облака. – Совсем стронуласи на любовной почве. На конкурс красоты собраласи.
– Кто это здесь расчирикался? Кто сплетни развёл? Никак гостинёк незваный? Бездельник дворовый? – розоволосая Матрёша шустро сгребла кота за клочковатую бородёнку.
– Пусти, душенька, – заголосил тот тоненьким голоском. – Пожалей украшению мою распронаединственную!
– Проси прощения за психическую! Ну? – тётка легонечко встряхнула кота. Тот скуксился и затянул плаксиво:
– Прости-и-и!.. Прости-и-и! Не гневайси, королевишна! Не сердиси, мать родна!
Резко рванувшись, разом вывернулся из захвата да кинулся прочь, позабыв про книгу.
– У, змеюка крашена! – донеслось из коридорчика. – Всю бороду повыколупывала ногтищами.
Матрёша собралась было запустить вслед беглецу увесистой деревянной ложкой, да передумала – уж очень быстро перемещался кот.
– Попадись мне ещё! – потрясла она кулаком и лишь потом заметила притихшую в сторонке Еву.
– Ты кто такая? Откуда взялась?
– Я… – пролепетала Ева, – Меня… Меня кот принёс.
– Кот? Дворовый что-ль?
– Наверное, – кивнула Ева. – Вы его за бороду таскали.
Матрёша внимательно осмотрела девушку. Склонившись над ней, повела носом, будто принюхивалась, а после неожиданно мазнула по щеке. Прищурившись на собственный палец, покивала чему-то и продемонстрировала Еве остатки золотистой пыльцы.
– А я-то гадаю, куда звёздная пыль улетучилась! Весь небольшой запасец исчез. Давеча в поисках всю кладовую перетряхнула. Признавайся, для тебя скрал?
– Нет! Я ничего не знаю! – затрясла головой Ева. – Я кота только сегодня увидела.
– Зачем попёрлась за ним?
– Да случайно!
Ева только теперь осознала, что оказалась неизвестно где. Без денег. Без телефона. Без возможности связаться с матерью. Зачем только она полезла в то хранилище! Пересидела бы в вестибюле возле вахтёрши и ушла. Всё, всё из-за этих предателей! Она вспомнила обнимающуюся парочку и прослезилась.
– Ладно, ладно. Успокойся. – примирительно заметила тётка. – Давай познакомимся, что ли. Я – Матрёша.
– Ева.
– Красивое имя, – поцокала Матрёша. – Я местная. Как родилась в Ермолаево, так и живу.
– Ермолаево? Это… что?
