Путь домой. Лонвейт

Эмилия с непередаваемой медлительностью направилась к единственному свободному сейчас креслу, презрительно смерила взглядом Фила, притаившегося почти у самой двери (взглянуть на Виктора-Глена она не решилась), и только после этого присела на краешек кресла. Абсолютно прямая спина, гордо вскинутый подбородок – она выглядела, как королева, королева, которая была откровенно не в духе:

– Должна заметить, Ваша Светлость, вы ведёте себя в МОЁМ доме как хозяин. По какому праву, хотела бы я знать?

Брови герцога удивлённо изогнулись. Поведение красавицы с огненными волосами начало его раздражать. Он не собирался играть в эту игру, ни извиняться, ни оправдываться. Тяжёлое молчание стало ответом на вопрос маркизы, герцог милосердно давал ей возможность одуматься.

Эмилия сокрушённо повела головой и, наконец, заговорила, но теперь с меньшим напором:

– Как вы могли заметить по цвету наших платьев, мы с виконтом в трауре по моему несчастному брату Людовику. Я сейчас не принимаю гостей. Уверена, вы отнесётесь к этому с пониманием. Любой из лучших домов Рунда будет счастлив оказать вам гостеприимство. Так что я уверена, вы без труда найдёте, где вам разместиться на время пребывания в наших краях.

Брови герцога мрачно сдвинулись, и он выразительно посмотрел на уютно расположившегося в кресле виконта де Лорни. Маркиза поняла намёк:

– Виконт не гость в этом доме. Мы скорбим вместе …

– Поверьте, сударыня, и я скорблю вместе с вами. И позвольте вам напомнить, что покойный маркиз дал мне разрешение останавливаться в его доме в любое удобное для меня время.

– Ваша Светлость, я вынуждена ещё раз напомнить – мой брат погиб! К сожалению, я, полноправная хозяйка этого дома, не могу подтвердить данное вам позволение.

– Вы осмеливаетесь перечить воле покойного?!

– Я осмеливаюсь носить по нему траур! И уверена, что он, взирая на это с небес, благоволит к моему решению, не принимать никого, включая вас.

Герцог очень недобро сощурился:

– Сударыня, вы ведёте себя так… словно в чём-то обвиняете меня.

– Вы правда так полагаете? – Эмилия, ничуть не смутившись этому напору, тоже гордо повела головой.

Герцог усмехнулся. Он в самом деле не ожидал столь холодного приёма. Но он ещё не забыл и о цели своего визита:

– Очень сожалею, маркиза, что вы приняли гибель маркиза настолько близко к сердцу. Как видно, мне и правда придётся искать приют в другом доме, и уже туда пригласить вашего кузена виконта де Лорни. Ведь мне так не терпится узнать историю гибели маркиза де Рельгро из уст непосредственного свидетеля. Собственно говоря, именно поэтому я и здесь, в Рунде.

– Вот мы и узнали, дорогая сестра, причину визита Его Светлости, – удовлетворённо кивнул Эжен и тут же развернулся к герцогу, – Смею надеяться, что наша готовность незамедлительно ответить на ваши, Ваша Светлость, вопросы сможет сгладит резкость отказа принять вас… Возможно, вы желаете лично прочесть заключение комиссара полиции славного города Рузеля? Ох, Ваша Светлость, если бы вы знали, каково это было – предъявить мёртвого маркиза главе клана Арно в самый разгар праздника… Он лично распорядился, чтобы господин д’Эгиль, комиссар полиции Рузеля, провёл расследование, и тот отнёсся к этому приказу со всей возможной тщательностью, он лично с большим пристрастием допросил всех свидетелей этого несчастного случая и составил отчёт. Там всё изложено предельно полно. При всём желании я не сумел бы описать произошедшее лучше, чем это сделал господин д’Эгиль.

– Взглянуть на этот документ было бы интересно, но ещё интереснее выслушать вас, сударь, – герцог даже благосклонно кивнул.

В ответ Эжен сокрушённо повёл головой:

– Признаюсь, происшествие, свидетелем которого я стал в тот день, стало моим ночным кошмаром. Уже тогда, видя, что творит маркиз, и осознавая свою неспособность остановить его, я впал в панику… Поверьте, это последнее, что мне хотелось бы вспоминать. Ваша Светлость, вы окажете мне великую милость, если возьмёте на себя труд ознакомиться с упомянутым мной документом, а мне зададите лишь уточняющие вопросы, если таковые всё-таки возникнут, – и Эжен почтительно поклонился герцогу.

Эмилия тут же вскинулась:

– Раз уж вас, Ваша Светлость, так интересует горькая участь моего несчастного брата, так и сделаем. Я согласна показать вам этот документ. Надеюсь, этого будет достаточно.

– Какая открытая неприязнь, маркиза! Право, чем я её заслужил?! – не выдержал-таки герцог.

– Своей щедростью, с которой одарили меня крайне неприятными воспоминаниями, – ничуть не дрогнула Эмилия.

– Я?! И какими же именно? – герцог даже не пытался скрыть удивление от такого вызывающего тона хозяйки дома.

– Правда надо напомнить? – совершенно искренне удивилась Эмилия, – Гибель Эжена де Лорна и моего любимого брата… Мы больше не подруги с Анной де Шероль, только соседи…

– Но позвольте, любезная маркиза, разве хоть в чём-то из перечисленного виноват я?! Это я скинул Эжена под колеса вашей кареты? Я убил вашего брата? А уж настроение вашей подруги тем более не моё дело, – абсурдность выдвинутых обвинений рассмешила герцога.

– Пусть и косвенно, но именно вы виноваты во всём перечисленном! И вы прекрасно это понимаете! – маркиза рывком поднялась со своего места, гневно сверкнула глазами в сторону непрошенного гостя и стремительно вышла из комнаты.

Герцог проводил её долгим изумлённым взглядом и медленно развернулся к виконту де Лорни:

– Ваша сестра, сударь, даже в гневе прекрасна. Но надо признать, что у этой женщины очень жёсткий и взбалмошный характер. И тем более мне интересны вы, сударь.

– Вот так? От чего же? – искренне изумился и кротко улыбнулся в ответ Эжен.

– Чтобы завоевать расположение такой незаурядной женщины надо быть и самому личностью незаурядной, – и герцог пытливо сощурился.

– Право, Ваша Светлость, я не понимаю, о чём вы изволите говорить, – невесело рассмеялся названный виконтом де Лорни, – Я всего лишь её родственник, кузен, человек, разделяющий её горе.

Герцог невольно усмехнулся:

– Вы, сударь, насколько я знаю, почти всю жизнь провели в Вереции. Позвольте поинтересоваться, что заставило вас приехать во Фрагию?

– Смертный приговор.

– Простите? – и правда не понял герцог.

– Лекари дружно вынесли мне смертный приговор, – горестно усмехнулся Эжен, – Они заявили, что моя жизнь начала стремительный обратный отсчёт. И я понял, что если не побываю во Фрагии сейчас, то уже не побываю никогда. Вот так, я собрался и приехал. И случилось чудо, уже в пути я почувствовал себя значительно лучше. Теперь я совершенно уверен, что причина моего недуга кроется в гибельном для меня воздухе Вереции и в её воде.

Герцог понимающе кивнул.

– А Рельгро… Как вы с ними встретились?

– Случайно, если в этом мире есть место случайностям… – веско обронил Эжен и тут же вскинулся, – Видите ли, я задался целью прояснить кое-какие детали своего фамильного древа, и был очень рад встретить маркизу де Рельгро в Ротарде. Так, вместе, мы и проделали путешествие почти через всю Фрагию, до самого Гамара, где и нашли обезумевшего от горя маркиза де Рельгро. К тому времени он уже отчаялся найти свою жену живой, и начал заливать горе вином, большим количеством вина… Приглашение на празднование дня рождения графа де Фландрю тогда показалось нам счастливой возможностью встряхнуть несчастного брата. К сожалению, сама Эмилия занемогла, и решила доверить мне честь сопровождать Людовика в Рузель… – Эжен сокрушённо повёл головой, – Ох, кто бы мог подумать, что это путешествие закончится так печально…

– И как же маркиза восприняла известие о гибели брата? Как отнеслась лично к вам! Ведь это известие ей принесли вы, верно? – герцог даже подался ближе, тем выказывая свой большой интерес.

Эжен горестно качнул головой:

– А как можно отнестись к человеку, приносящему такие вести? Удивляюсь, как она не убила меня в ту минуту… Да, замок её я покидал очень спешно, – и Эжен невесело рассмеялся, – Но я всё же тешил себя надеждой быть услышанным, понятым, и позволил себе некоторую настойчивость… Только после недели бесплодных попыток пробиться через стену этой горестной печали, когда я уже решил отправиться восвояси, маркиза вдруг согласилась принять меня, позволила разделить с ней её горе…

Герцог удовлетворённо кивнул:

– И с тех пор, как я слышал, вы снова неразлучны. Всё же это меня удивляет. Как я уже получил возможность убедиться, вы человек не глупый, и должны понимать, что вы с ней являете довольно странную пару. Мне редко доводилось встречать такую близость брата и сестры, и никогда в таком сочетании…

– В каком это таком? – брови Эжена удивлённо изогнулись.

– Она светская львица, а вы… не подходящий кавалер для танцев.

Уже в который раз за время этого разговора Эжен невесело рассмеялся и согласно закивал. Такая его реакция удивила герцога.

– Что вас тут развеселило? – поинтересовалась только что вернувшаяся со свертком бумаг Эмилия.

Поскольку её вопрос был обращён скорее к Эжену, чем к герцогу, он и счёл необходимым ответить:

– Его Светлость взял на себя труд объяснить мне, что я для вас, сударыня, очень неподходящий кавалер… для танцев.

Изумлённая Эмилия медленно развернулась к герцогу:

– Право, милорд, о вашей деликатности можно слагать легенды.

И произнесено это было таким ледяным тоном, таким грозным взглядом сопровождено, что герцог счёл необходимым встать навстречу хозяйке дома, даже подойти к ней. Это был большой грозный человек, в присутствии которого многим становилось душно. Но Эмилия не дрогнула, не смутилась, лишь подняла ему навстречу руку с принесёнными бумагами, и тем пресекла его порыв подойти ещё ближе:

– Велите кому-то из своих праиэров это прочесть или сделаете это сами?

Герцог побагровел от злости. Если бы такое по отношению к нему позволил себе какой-нибудь мужчина, он тут же был бы уничтожен. Только женщине, и далеко не каждой, он мог это спустить с рук, но заслуживает ли Эмилия такого снисхождения? Это он ещё не решил. А потому пока просто выхватил из рук строптивой хозяйки принесённые ею бумаги.

Да, документ был детальный, многостраничный, ознакомление с ним всё-таки потребовало времени, и даже сумело чуть отвлечь и развлечь герцога. Но как только его глаза оторвались от бумаг, рука маркизы сразу же протянулась вперёд, Эмилия однозначно потребовала вернуть ей документ. Что ж, герцог решил уступить и в этот раз и теперь всем корпусом развернулся к виконту де Лорни:

– Здесь не сказано главного, кто же это сделал?!

– Вы ожидаете, что я назову имя?! – изумился в ответ Эжен, – Вы ведь прочли, тот дворянин не представился. Лично я видел его впервые.

Герцог кивнул.

– А как выглядели эти убийцы?

– Убийцы?! – позволил себе уточнить как будто не понявший вопроса Эжен.

– Да, я говорю о людях, убивших маркиза, – было видно, уже весьма раздражённый герцог сделал над собой большое усилие, чтобы дать это пояснение.

– Убивших маркиза?! Методом исключения могу предположить, что вы изволите спрашивать о незнакомце, остановившем карету, и о его друге… Так ведь их описания там даны. Документ даёт исчерпывающую картину этого печального события. Право, я не знаю, что тут ещё можно добавить.

Герцог недобро усмехнулся и обратил взор к Эмилии:

– Я, любезная маркиза, склонен думать, что это были Жан де Лаган и Анри де Монсар. Именно Монсар убил вашего брата.

Взгляд Эмилии потяжелел, и в какой-то момент герцог решил, что ему удалось сделать для неё открытие, что он смог направить этот испепеляющий гнев в правильное русло, но ответ маркизы был разочаровывающее сдержан:

– Я сама разберусь.

– Любезная маркиза, позвольте мне помочь вам. Я могу помочь вам призвать негодяя к ответу.

– Избавьте меня от вашей помощи, Ваша Светлость. Никогда не забуду, как вы помогли моему Людовику.

– Позвольте, я не понимаю!

– Ведь это именно вы посодействовали его браку с Анной де Шероль, так?

– Это было его заветным желанием! И не говорите, что не знали это.

– Значит верно люди горят, что самое страшное наказание – это исполнение нашего желания?.. Нет, Ваша Светлость, нам с вами ходить разными дорогами. А теперь прошу простить меня, я очень устала.

И Эмилия встала полуоборотом к двери, однозначно давая герцогу понять, что ему больше здесь не место. Гордость герцога была смертельно уязвлена, он почувствовал прилив страшной ярости и развернулся к хозяйке дома с решительным намерением, наконец-то, поставить на место эту взбалмошную девчонку, напомнить ей, с кем именно она так дерзко разговаривает.

Но тут вдруг эта уже готовая разразиться буря… погасла – ведь в глазах Эмили стояли слёзы, а губы открыто дрожали в плохо скрываемых судорогах плача. Неприступная маркиза де Рельгро вдруг предстала перед ним раздавленной горем слабой беззащитной женщиной, находящейся на грани истерики. Не выдержала. Эта произошедшая с Эмилией перемена изумила и даже смутила герцога.

Верно распознав происходящее, Эжен поспешил встать и, превозмогая хромоту, подошёл к Эмилии. Ещё миг, и она упала ему на грудь, а он крепко обнял её. Герцог поднял удивлённые глаза на виконта, тот, тоже невыразимо печальный, неопределённо повёл головой:

– Очень прошу, Ваша Светлость, простите нас! Но роль гостеприимных хозяев сейчас нам совсем не под силу. Молю о вашем великодушии, понимании и снисхождении…

Герцог как-то в оцепенении кивнул и… стремительно направился к выходу. Его праиэры, все время разговора притворявшиеся статуями, Фил и Глен, незамедлительно последовали за ним, но всё же Эмилия успела поймать взгляд выходившего последним Глена. Она, как и просил Эжен, старательно не замечала Виктора всё время разговора, но этот последний миг упустить не могла. Да, один только миг, но словно состоялась длинная беседа…

Как только дверь захлопнулась, Эмилия решительно отстранилась от Эжена. Глаза её уже были сухи:

– Всё-таки эта гадкая маска, которую он носит, сохраняет некоторые черты вашего сходства… Как же герцог не видит это?!!

– Он увидел это давно, и у него уже было достаточно времени, чтобы с этим смириться… – отозвался юноша и тут же вскинулся, – Думаю, Виктор придёт где-нибудь через час. Ты позволишь?

Эмилия удивлённо повела бровью и лукаво усмехнулась. Кто бы сказал, что ещё пару минут назад в её таких ярких глазах стояли слёзы?! Эжен поймал себя на этой мысли и не сдержал улыбку, а уже в следующую секунду ещё крепче обнял её:

– Ты была великолепна, любимая!

– И ты, дорогой!.. Прошу, не принимай близко к сердцу его слова…

– Ты о хромоте? – Эжен против воли помрачнел, – На правду не обижаются. Ещё многие об этом скажут, и все подумают.

– Мне это безразлично!

Эжен заглянул ей в глаза и… поверил, потому что очень хотел поверить.

* * *

В самом деле, примерно через час в окно комнаты, некогда занимаемой герцогом, а теперь Эженом ударился маленький камушек. Эжен тут же отложил книгу и встал.

– Это от Виктора?! – встрепенулась прикорнувшая тут же на кушетке Эмилия.

– Да, дорогая. Сейчас я его приведу…

Он нежно поцеловал ручку своей златовласой королевы и поспешно вышел. Его цель была недалеко – открыть окно в коридоре в паре шагов от оставленной только что комнаты. С этой стороны дом Рельгро довольно близко примыкал к крыше соседнего строения. Один прыжок, похожий на широкий шаг, и Виктор уже рядом с братом, лишь лёгкая тень скользнула по булыжникам мостовой.

Братья, один в маске Глена, другой в маске Лорни, крепко обнялись и разжать объятья не спешили. Нет, они не опасались быть замеченными. Эжен давно позаботился о том, чтобы ограничить передвижение прислуги в этой части своей новой крепости, а Виктор не беспокоился об этом, потому что верил в предусмотрительность брата. Снова вместе!!!…

– Пойдём, хочу ещё раз познакомить тебя с моей Эмилией, – предложил Эжен, наконец-то, отпустив Виктора.

Тот выразил полную готовность и тут же заглотил шарик анга. Вернуть себе настоящий облик прежде, чем явиться пред очи хозяйки этого дома – Эжен одобрительно кивнул и взялся присмотреть за процессом:

– Ты, похоже нашёл надежного поставщика этой гадости. Даже не знаю, радоваться ли этому, или огорчаться…

– Не усложняй, – откликнулся Виктор, – Ведь ты это умеешь…

– В самом деле?! Похоже, этот год прошёл нам не впрок. Ведь, о, ужас! Я перестал тебя понимать! – и Эжен старательно изобразил этот самый ужас.

Получилось очень театрально, и Виктор беззвучно рассмеялся, тем ускоряя процесс своего преображения.

Эмилия, заметно волнуясь, поднялась навстречу гостю. Виктор был человеком из далёкого и очень неприятного прошлого, но в то же время он же является и «половинкой» её возлюбленного, во всяком случае Эжен всегда так называл и продолжает называть брата. Лже-виконт пропустил Виктора в комнату и запер дверь на ключ. Вот она полная уверенность в безопасности.

Эжен по-хозяйски направился к туалетному столику и начал снимать свою бутафорию: парик, накладные брови, усы и бородка легли на стол. Юноша заглянул в зеркало, взбил слежавшиеся волосы, бодро развернулся и… замер.

Оказывается, Виктор опустился перед Эмилией на одно колено и низко склонил голову, чем, похоже, лишил девушку дара речи. Поражённая Эмилия с трудом перевела дыхание, бросила на Эжена растерянный взгляд и, наконец-то, промолвила:

– Что вы делаете, Виктор? Встаньте! Прошу вас!

Виктор поднял голову, но подниматься не спешил. Эмилия увидела синие глаза близнецов и оцепенела. Как же всё-таки странно видеть это лицо, и знать, что оно принадлежит другому человеку!..

– Я низко склоняюсь и целую ноги женщине, спасшей моего брата! Сударыня, я готов сделать для вас всё, что в моих силах! Моя жизнь в ваших руках! – с тем Виктор снова низко склонился.

Эмилия снова обернулась к Эжену и обнаружила, что тот улыбается, просто неприкрыто доволен. Это вернуло Эмилии самообладание. Она укоризненно сверкнула глазами в сторону любимого и коснулась плеча Виктора:

– Прошу вас, сударь, встаньте!

На этот раз Виктор подчинился, и только тут Эмилия ясно разглядела его седину, до этого ей мешал царящий здесь полумрак. Это открытие вдруг испугало её:

– Как же это?!

Виктор понял её и печально улыбнулся:

– В тот день, вместе с Эженом разбилась лучшая, большая часть меня… – и, уже обращаясь к брату, добавил, – Я понял, что ты жив, только спустя месяц…

– Месяц?! – удивилась Эмилия, – Как? И… когда именно?

– Это было двадцать вторе июня … Вдруг пришла уверенность, что… Мы снова увидимся. Что ты, брат, жив, – Виктор улыбнулся Эжену.

– Просто почувствовал?! Такая точность?! Немыслимо!!! – изумлённо выдохнула Эмилия.

Эжен рассмеялся и нежно обнял любимую за плечи:

– А ты не верила, упрямая моя! Я же говорю, между нами есть особая связь!

– А о какой точности речь? – всё же решился уточнить Виктор.

– Именно в этот день Эжен пришёл в сознание, – объяснила Эмилия.

Поймав и правда удивлённый взгляд брата, Эжен усмехнулся:

– Только вот в моей жизни это был не самый радостный день. Поверь, обнаружить себя заключённым в неподвижном теле, малоприятное открытие…

– А я верила, что ты справишься! – Эмилия крепко сжала его руку, благодарный Эжен ответил ей тем же, и в тот же миг эти двое забыли о существовании Виктора, перенеслись к тот сладостный мир грёз, куда так стремятся все любящие сердца.

И Виктор не смог отвести взгляд, не смог отказать себе в удовольствии полюбоваться этими двумя. Он так мечтал увидеть брата живым, счастливым. Вдвойне приятно убедиться в том, что его любовь взаимна.

Но… так уж устроен этот мир, все проходит, и плохое, и хорошее. Вот и сейчас Виктор не удержал этот момент счастья. Его отравила мысль о том, что тогда, без малого год назад, та беда случилась именно в этом доме. Виктору уже много месяцев удавалось не допускать близко к сердцу те воспоминания, он поставил крепкий блок, защиту, и она работала исправно, но в этот миг вдруг обратилась в прах и словно полноводная река, обрушившая высокую плотину, нахлынула, поглотила. Удар оказался настолько мощным, что Виктор вдруг дал слабину, не удержал горький вздох, и даже схватился за голову. И это его движение вернуло Эжена к реальности.

– Виктор? Ты в порядке?! – окликнул он брата, и тот взорвался:

– Никогда! Никогда себе не прощу, что тогда не нашёл возможности… сил… прийти в часовню… на твои похороны… Карлос был так уверен в том, что ты мёртв… Но увидеть это… – Виктор зарычал словно раненный тигр, – Эжен! Брат!.. Если бы не Эмилия, тебя бы похоронили заживо!!! – и лицо юноши исказил такой ужас, словно это он сам очнулся в наглухо забитом гробу.

– Вовсе нет!!! – Эжен решительно подошёл к брату и хорошенько тряхнул его за плечи, – Тогда Карлос был прав! Я в самом деле умер. Моя Эмилия тогда спасла моё бренное покалеченное тело, но души моей в нём не было. Я уверен в этом. Я даже помню, как видел всё то со стороны… Если бы всё-таки эти кости тогда зарыли, я бы просто ушёл туда, куда меня уже звали. А так… Решил попытаться вернуться.

Эмилия, которая, похоже, уже ни раз слышала такую версию произошедшего тогда, печально улыбнулась, но Виктора эти слова Эжена страшно удивили. И тот решил, что называется, «добить» брата:

– Знаешь, с того света наша связь выглядит очень интересно. Я не знаю, как это описать, но… Мы четверо соединены вместе, и попарно. Мы с тобой, и Жан с Антуаном прежде всего, а ещё, гораздо слабее, и крест на крест. И что ещё интереснее, в центре находится Анри. Когда я это понял… Согласить, странно! Ну, мы близнецы. А он-то каким боком так сильно с нами связан? – Эжен рассмеялся, – Может быть, эта связь и добавляет нам всем живучести?..

– Ты хочешь сказать, что и Антуан… жив?!

– Не знаю, ведь тогда он ещё был жив, и такого вопроса просто не было… – ушёл от ответа Эжен, – Но я уверен, что его гибель Жан должен был бы почувствовать сильнее, чем мы с тобой. Он не рассказывал ничего такого?..

– У нас не было времени копнуть так глубоко… – всё-таки сказанное братом очень смутило Виктора, ему ещё требовалось время, чтобы обдумать это, решить, как именно это принять

– Ладно, всё в своё время. А пока, давай, присаживайся, – Эжен верно распознал смущение брата, дружески хлопнул его по плечу и хозяйским жестом окинул комнату, попутно указав и на накрытый стол, – Как видишь, мы ждали тебя. Здесь есть и угощение, так что гони лишний драматизм долой, просто садись и рассказывай, всё как есть, а потом мы позволим тебе и помыться…

– Ты знаешь все мои заветные желания, брат! – Виктор благодарно кивнул и честно постарался взбодриться.

И вот уже все трое расположились небольшим круглым столом. Эжен взялся ухаживать за братом, а Эмилия просто затаилась, и позволила себе насладиться этими столько отрадными минутами счастья. Она смотрела и не могла насмотреться на близнецов, не могла нарадоваться их встрече, столь долгожданной, тому, как ладно удалось сговориться с Виктором, памяти которого она так опасалась.

А неугомонный Эжен уже пошёл в наступление:

– И так, брат, объясни, наконец, куда это отправились Жан и Монсары?! Почему они до сих пор артисты?! Получается это у них гениально, но всё же… Ты ведь знаешь?

Виктор согласно кивнул:

– Да, знаю…

– А Анна де Шероль… – вдруг вырвалось у Эмилии.

Братья мгновенно обратили к ней свои взоры, и тем заставили Эмилию смутиться своей несдержанности.

– Что Анна? – не понял Эжен.

Эмилия сама себя удивила, почувствовав, что от смущения её бросило в жар, но слово уже вылетело, и она обратила к Виктору виноватый взгляд:

– Эжен проговорился, что тогда, год назад, вы, Виктор, влюбились в Анну… Я знаю, что это было взаимно… Всё, что случилось потом, очень прискорбно… Мой брат… Но теперь-то…

Эжен ободряюще коснулся руки любимой и подмигнул брату:

– Эмилии улыбается перспектива через нас породниться-таки со своей лучшей подругой.

Но Виктор не поддержал этот шутливый тон, взгляд его стал печален. Он не сразу нашёл, что ответить:

– Я знаю, что у нас был такой шанс… Но за этот год многое изменилось…

– Ты больше не грезишь ею «во сне и наяву», – понял Эжен.

– Да, она давно перестала мне сниться… Но я решил, что сегодня же ночью нанесу ей визит.

– Надо понимать, это будет визит вежливости? – рассмеялся Эжен. Он понял, что брат недоговаривает, и как ему показалось, даже догадался, о чём, и потому поспешил сменить тему, – Но как насчёт моих вопросов?

Виктор благодарно кивнул ему и рассмеялся:

– Так с чего же начать?.. Отец писал мне, как встретился с вами в Талазе, скоро после того, как вы вернулись во Фрагию и побывали на водопаде Тарна…

– Стоп!!! Он писал тебе о нашей встрече?! Значит ты уже точно знал, что…

– … что ты одолжил имя виконта де Лорни? – улыбнулся Виктор, – Нет, он не рискнул писать о таком. Там была речь только про Эмилию и её кузена, и, признаюсь, тогда я не связал его с тобой. Так что, если отец и пытался намекнуть на тебя, но сделал это слишком тонко, и я этот намёк не понял.