Путь домой. Лонвейт
– Ты хочешь сказать, что это наш страж?
– Не стоит его недооценивать, – усмехнулся в ответ Виктор, – Именно с помощью вот таких героев мы с Эженом в прошлом году лишили герцога и барон спокойного сна.
Сказав это, Виктор снова развернулся к двери, постучал и замер в ожидании ответ, но ответа не последовало, совсем никакого. И несмотря на это, Виктор всё равно продолжал ждать.
– Ты правда ожидаешь, что нам откроют? – вслух предположил Фил, удивлённый таким поведением друга.
– Была такая мысль, но, похоже, он слишком зол для этого, – Виктор вздохнул и извлёк-таки из кармана отмычку.
Вскрывать дверь без ключа? Такой трюк в исполнении Виктора-Глена Фил видел впервые, и это порядком его развлекло. «Сколько же дверей за этот год ты вот так-вот открыл?!» – усмехнулся сконфуженный праиэр, – «Похоже много… Вон как лихо получается…»
Ещё около минуты, и вот уже Виктор предложил Филу войти во внутрь.
В комнате царил полумрак, окно, и без того находящееся в это время дня в тени, было ещё и прикрыто плотной шторой. Хорошо хоть сумрак потайных ходов гостиницы заставил глаза Фила и Виктора привыкнуть к темноте, потому они всё же без труда заметили, что в комнате у окна за столом сидит какой-то человек.
Виктор легонько подтолкнул Фила вперёд, и в двери снова щелкнул замок, на этот раз в результате поворота ключа, а не отмычки. Только теперь находящийся в комнате человек развернулся лицом к вошедшим, и Фил оторопел. Он увидел того, кого меньше всего ожидал – ещё одного близнеца Лаганов.
– Жан?.. – робко предположил Фил.
Близнец недобро усмехнулся и покосился на Виктора:
– А ты говорил, что у этого человека… как ты там выразился? «Ясная голова»? Или нет, иначе? «Пытливый ум»! Ну-ну, да только бельмо в глазу…
– Отличное приветствие! Блеск! – хмуро откликнулся Виктор.
Обиженный Фил резко развернулся к Виктору и с изумлением обнаружил, что тот уже освободился от маски Глена. Получается, он успел проглотить шарик анга сразу после того, как спровадил Поля, а разборка с замком дала время обрести свое лицо. Теперь Виктор был полностью собой. Он подарил брату долгий укоризненный взгляд и, дружески ударив Фила по плечу, предложил:
– Присаживайся к столу, друг. Тут и пообедаем…
– Не спеши называть его другом! – огрызнулся Эжен.
– Я же сказал, он мне друг! – чуть повысил голос Виктор и конкретно указал Филу на стул, а сам уже успел опуститься напротив брата.
Но Эжен и не думал сдаваться:
– Ты же знаешь, я бы и слова тебе не возразил, если бы ты сам перед ним снял маску Глена. Понимаешь? САМ! Но он заставил тебя это сделать!..
– Ага, точно, «заставил», свалившись с утеса, – усмехнулся Виктор.
– Именно!!!
– Но я не просил меня спасать, – ожесточился Фил.
Он решил, что перед ним Жан и признался себе, что, оказывается, совершенно не ожидал, что бывший пасынок герцога может быть и таким хамом. Столь холодный приём сильно задел Фила.
А Эжен уже ядовито рассмеялся:
– «Не просил»! Я допускаю мысль, что даже Антуан попытался бы тебя спасти!.. Думаешь, поймал-таки на аркан Лагана?!
– Эжен, угомонись! – Виктор ещё более повысил голос, и это вдруг возымело действие.
Эжен умолк и сердито поджал губы. Теперь он, видно, решил испепелить ошеломлённого гостя взглядом.
– Эжен?!!! – только и выдохнул поражённый таким открытием Фил.
Но ни один мускул на лице Эжена не дрогнул, а вот Филу потребовалось время, чтобы снова обрести дар речи:
– Но ведь тогда… год назад…
– Я обещал брату умереть своей смертью, а это был не тот случай, – жёстко отрезал Эжен.
Фил невольно обернулся к Виктору. Тот смотрел на брата с невыразимой печалью и теплом. «Вот оказывается кто для него ближе, чем духовник!» – пронеслось в голове брианца.
– Эжен, – тем временем Виктор обратился к брату, – Я привёл сюда Фила, потому что понял, что ты решительно намерен достать его в любом случае. Хочешь, поговори с человеком, но хамить не стоит…
Но Эжен только раздражённо отмахнулся от брата и пригвоздил Фила вопросом:
– Так скажи мне, Фил, что ты, первый из слуг герцога, злейшего нашего врага, собираешься делать дальше?! Как ты намерен распорядиться этим знанием?!
И Фил с удивлением обнаружил, что напор Эжена больше не задевает, не обижает его. Напротив, он проникся огромным уважением к этой братской заботе:
– Я ни за что на свете не подтолкну к обрыву ни твоих братьев, Эжен, ни кого-либо из ваших друзей. Даю слово!
Они смотрели в глаза друг другу бесконечно долгую минуту. Наконец, из груди Эжена вырвался тяжелый вздох, и он отвернулся к окну:
– Я не перестаю проклинать тот день, когда поддержал твою безумную идею создать Глена…
– Ну, положим, что создал-то его ты, брат, и маску, и имя, – и Виктор рассмеялся с явным облегчением.
Эжен неохотно кивнул и развернулся:
– В голове не укладывается, что отец позволил тебе этим заниматься… Он должен был понимать, как это опасно!
– Но ведь ты же позволил в своё время, даже сам начал…
– Я был не прав! Он взрослее, и должен быть умнее!
– Это моё решение, я в праве сам решать, что мне и как делать…
– И плевать тебе на то, что беспокойство…
– Не начинай! Прошу тебя! – и Виктор коснулся руки брата, – Мы ведь уже обсудили это. Один месяц. И Фил благословил это наше решение. Вот что, через пару дней герцог покинет Рунд, тогда и ты отправляйся, представься, наконец, нашей матушке!
– Ну-ну, слушаюсь! Уже встал и побежал… – продолжал хмуриться Эжен.
– Нет, брат, только после моего отъезда. Я очень надеюсь ещё на пару бессонных ночей в твоём беспокойном обществе!
Эжен поднял на Виктора обиженный взгляд, и… братья улыбнулись, и Фил вслед за ними…
Теперь можно было подумать и о приготовленном здесь обеде. Братья ели быстро, молча. А Фил с изумлением наблюдал за тем, как слаженно и естественно они ухаживают друг за другом. Виктор взялся за хлеб, Эжен уже кладет на него кусок сыра, а другой рукой протягивает брату кружку, и Виктор, совершенно не задумываясь, наливает в неё вино, сначала брату, потом Филу, а там уже и себе.
– Ребята, почему вы все ещё… тут? – наконец, не выдержал Фил.
Близнецы замерли и синхронно подняли на него глаза, даже выражение этих синих глаз было одинаковым, что не могло не вызвать улыбку на лице Фила.
– Я имею в виду, что прошёл уже год с тех пор, как вы узнали правду о себе… Почему же вы всё ещё прячетесь? – Фил даже откинулся на спинку стула, так ему хотелось лучше видеть сразу обоих, – Я так понял, что у вас есть связь с графом де Лаган. Вы называете его отцом. Значит, согласие в этом есть. Так почему же вы до сих пор не предъявили себя миру, как его сыновья?
Близнецы синхронно поджали губы, посмотрели друг на друга, и, Фил уловил едва заметный знак – Виктор дал слово Эжену, но тот ответил не сразу. Он снова наполнил свою кружку вином, пригубил её и, наконец, развернулся к Филу:
– Ты знаешь, чем этот год занимался наш отец?
– Ну… – Фил невольно глянул на Виктора, тот кивком подбодрил его, мол смелее, но Фил и правда был растерян, – Я знаю, что он очень много разъезжал по Фрагии, встречался с разными людьми, повсюду таскал с собой Рая. Хотя нет, порой они расставались. Мне не ведомо, что ими двигало. Виктор, да ты и сам знаешь, что никому из праиэров не удалось это выяснить. Разве только Пит…
– Что Пит? – тут же подался вперёд Эжен.
– Он умеет мастерски прикидываться аристократом. И ему удалось кое-кого разговорить, найти пару возможных причин… К чему это? Виктор, ты ведь и сам всё это знаешь…
– Но Эжен ещё не знает, – улыбнулся Виктор, – Скажи прямо. Чего тут стесняться?
– Речь не о стеснении… Хорошо, Пит обратил внимание на то, что среди тех, с кем в этот год виделся граф подозрительно много людей, в чьих семьях есть близнецы. То были либо родители близнецов, либо эти люди сами являются близнецами. Мужчины, женщины… Семьи, уже пострадавшие от этого вашего фрагийского закона о запретном сходстве, либо семьи, кому ещё только предстоит через это пройти… Подумать только, у вас в стране близнецов лишают сходства посредством шрамов на лице. Я даже слышал, кого-то клеймили…
– И какой вывод из этого сделал ваш Пит? – не выдержал Эжен.
– Он предположил, что граф пытается что-то сделать с этим законом… – и Фил невольно усмехнулся, – Помнится, герцог только злорадно рассмеялся, мол нет у графа власти отменять королевские указы.
Но близнецы не поддержали этот его шутливый тон. Напротив, они веско кивнули, чем заставили Фила даже податься ближе к столу:
– Вы хотите сказать, что… Пит прав?
– Да. Отец намерен переписать этот закон, – кивнул Эжен, – Отменить его вряд ли удастся, но изменить… В этом и кроется мой ответ. Жан по неясной для нас тогда причине скрывался, Виктор геройствовал в ваших рядах, так что по возвращению во Фрагию честь «воскреснуть» первым была предложена мне, но как раз тогда мы с Эмилией прознали о бедах её брата. Я рассудил, что сейчас в образе виконта де Лорни я буду ей полезнее…
– Что?! Де Лорни?! – Фил искренне решил, что ослышался, и тем развеселил Эжена.
– Стало быть, я хорош, верно? – поинтересовался юноша, произнеся эти слова с заметным талийским акцентом.
– С ума сойти!!! – ошеломлённо выдохнул Фил.
Его удивление позабавило близнецов, но это веселье было недолгим. Эжен первым вернулся к прерванному разговору:
– Отцу была нужна возможность спокойно довести задуманное до конца. Объявись у него близнецы, всё бы страшно усложнилось. Ведь мы в таком возрасте, когда закон должен быть приведён в исполнение, как говорится, ещё вчера…
– Ну… Виктор ведь седой, – заметил Фил, – Значит, для него этот вопрос уже решен…
– Ты говоришь о седине в век париков? – усмехнулся Эжен, – Но да, какая разница. Главное, что отец верит в то, что это возможно. А нам пока есть чем заняться… Вот, например, ты, Фил… Тогда, год назад, мне довелось побыть Гленом только пару дней, довелось близко познакомиться со зверинцем герцога… Уже тогда я задался мыслью, с кем было бы возможно найти общий язык. И в изумительно коротком списке ты, Фил, был первым… Прости, что так неласково встретил тебя, но… Раз Виктор тебе доверяет, значит, и я тоже. Очень прошу, не подведи!!!
До глубины души тронутый Фил искренне смутился тёплых чувств, накативших на него при этих словах Эжена. Он только и нашёлся, что кивнуть в ответ. Беглый взгляд к Виктору. Тот с непередаваемым теплом любви и благодарности смотрел на брата. Эжена же сейчас интересовал только Фил. Ответ того, всего лишь поклон, его удовлетворил.
– Вот и славно, – Виктор уже закончил с обедом и теперь отодвинул от себя тарелку, – Пора разбегаться. У нас с Филом есть дела, надо присматривать за герцогом, не давать скучать его ребятам. И тебя, брат, наверняка заждалась Эмилия…
– Виконт де Лорни… – Фил сощурился, пытаясь представить Эжена в этом образе, – Да… Я всё ещё под впечатлением. И ведь как всё натурально! Манеры! Акцент! Хромота!
– Но хромаю-то я на самом деле, без притворства, – и на чело Эжена тут же набежал туча, – «Не подходящий кавалер для танцев» из меня получился…
– А Эмилия-то как к этому относится?.. – рискнул спросить тоже вдруг опечаленный Виктор.
– Говорит, что это ей неважно, а я пытаюсь ей верить… Видать, придётся просить тебя или Жана танцевать с ней, благо морда лица у нас совпадает. Как думаешь, кто ревнивее, Марианна или Маргарита?! – и Эжен тщетно попытался свести неприятную тему к шутке.
Виктор тоже не скрыл тяжёлый вздох:
– Маги ревнивица ещё та, но… страшнее всего её ревность к моему происхождению… Самое печальное, это то, что в этом есть доля истины. У меня в голове не укладывается, чтобы Эмилия протянула ей руку, ты уж прости, брат.
– Мне ли это не знать, – неохотно согласился Эжен.
– Как задумаюсь об этом, так Ровиньоль становится милее Лагана! Даже родители не дают благословения! – вдруг ещё пуще вскинулся Виктор, – Я уже ни раз говорил об этом с отцом!
– Отказывает?!
– Уходит от ответа. Маги и ему нравится, но… Сплошное «но» … Мол надо подождать…
– Значит надо, – вдруг уверенно заявил Фил, – Вы столько раз доказывали миру, что для вас нет ничего невозможного. Я почему-то уверен, что и это сложится! Удача вам не подмигивает, а покровительствует, это точно!
Близнецы подарили ему благодарные взгляды, переглянулись и… рассмеялись. Ведь так хочется верить в лучшее!
Глава 03. Гостеприимство брианской земли.
Сначала Анри и Марианна отнеслись к предположению Виктора скептически. Автор той странной книги, где так часто упоминается имя герцога Клар, и есть некто, названный в ребусе Эрны «спящим»? Оно, конечно, очень соблазнительно провести такую параллель, тем более что вспомнил-то про эту книгу именно Жан, тот, кто в ребусе назван «песней», но ведь не стоит забывать и о том, что предыдущие события проявили себя в ребусе много более завуалированно.
На такой аргумент Жан резонно возразил, что воспоминание пришло само собой, просто вдруг всплыло в сознании. Это тем более странно, если учесть, что сам Жан уже много лет не возвращался к этому детскому впечатлению. Возможно, молодым людям придётся до конца жизни гадать, что же на самом деле произошло в Рунде в этот раз – вспомнил ли бы Жан про эту книгу, не узнай он прежде про ребус Эрны, не услышь он в нём строчку «песня вспомнит чудо»? И если именно ребус стал толчком к воспоминанию, то это уже не пророчество, а прямо-таки двигатель событий. Так или иначе, ответ можно найти, только проверив эту версию. Так что все трое сошлись на том, что согласны с Виктором – надо попытаться найти книгу и того, кто за ней стоит.
Вот так их жизнь обрела новую ясную цель.
Встреча с Виктором и Эженом, удачное бегство из Рунда, уверенность в близком окончании их скитаний – всё это наполняло души Жана и Монсаров каким-то безмятежным восторгом, совершенно не хотелось думать о герцоге и его ищейках. Разумом эти трое понимали, что расслабляться рано, что люди Его Светлости вполне могли напасть на след беглецов и пуститься в погоню, но почему-то мысли об этом не приносили с собой прежнего холодящего душу страха.
Может быть, эти трое уже просто устали бояться? Жить, здесь и сейчас, вместе! А потом еще и Виктор с Эженом к ним присоединятся! Дышать полной грудью без этого горько-раскалённого спазма страха в груди. Да, пожалуй, именно так. Теперь Жана и Анри вела разумная осмотрительность, но не страх.
Найти в Грандоне подходящий корабль на Туманную гавань и договориться с капитаном оказалось не так-то и просто. В итоге торг уладился, даже получилось взять с собой коней. Стоит ли говорить, что семейство Франсуа осталось дожидаться Жана и Монсаров здесь, около Грандона?
Уже будучи на борту, юноши пересчитали свои сбережения, и с горечью осознали, что деньги тают слишком быстро, а ведь впереди ещё неясно насколько длинный путь! С этого момента они решили быть экономнее.
Так или иначе, на пятый день после своего феерического концерта в Рунде Жан и Монсары благополучно пересекли Канал и за несколько часов добрались до владений Бетенгтон. Ещё раньше они условились появиться во дворце тайно. Виктор успел обмолвиться, что герцог держит в этом поместье двух своих гвардейцев, которым велел отслеживать всё необычное и скорейшим образом докладывать об этом. Поэтому Жан и Анри, решили прежде всего спрятать Марианну в своей потайной пещере.
Но тут их поджидало малоприятное открытие, место оказалось не таким уж и тайным – в их отсутствие здесь кто-то явно похозяйничал, хоть и давно, в пользу того говорил солидный слой пыли, но тем не менее. Это мог быть и Генрих Рай, хотя… Ладно, решили рискнуть. Марианна осталась навести тут какой никакой порядок, а Жан и Анри отправились во дворец.
Там их ожидало очередное неприятное открытие – место, где они провели свою безмятежную юность, пришло в сильное запустение. Даже яркое солнце, лазурное небо и озорной ветерок не могли приукрасить тот факт, что дворец откровенно заброшен, дорожки не выметены, клумбы и газоны заросли, почти все окна закрыты ставнями, но главное – ни души! Пришлось слоняться минут пятнадцать, чтобы всё-таки обнаружились признаки живого – в правом флигеле, который был отведён под хозяйственные нужды, открыты окна, под ними кудахчут куры, у колодца пролита вода… И это всё о дворце Бетенгтон, в котором ещё год назад так жизнерадостно бурлила жизнь?!
Жан и Анри ещё не решили, попробовать ли им войти внутрь флигеля, как на крыльце показался Уильям, управляющий Бетенгтоном. Он очень состарился за этот год, и седины прибавилось, и спина стала круглее, но это был он. Уильям двинулся по двору без видимой цели, и в тот момент, когда он поравнялся с укрытием Жана и Анри, Жан решился окликнуть его:
– Уильям!
От неожиданности старик вздрогнул всем телом и резко развернулся. Жан и Анри показались ему на глаза, и надо было видеть, как вдруг просияло хмурое лицо старого управляющего. Уильям сорвался с места и без сомнения обнял бы гостей, если бы в самый последний момент не вспомнил о том, что по крайней мере один из них дворянин. Но радость свою он и не думал скрывать.
– Господин Френсис?! – всплеснул руками Уильям, – Как же долго вас не было! Как много с тех пор изменилось!.. Вы по-прежнему вместе с Анри?! Это замечательно…
– Уильям, старый друг! – Жан не постеснялся обнять старика за плечи, чем в конец растрогал того, – Что здесь случилось? Что за беда вас накрыла? Случайно, не мор?
При таких словах Уильям горько усмехнулся:
– Никто не болен, но если страх и уныние можно назвать болезнью, то да, у нас мор. Ох, господин Френсис… Тут всякое говорили… Верно ли, что вы не сын герцога, а значит нам не господин? Это так?!
– Да, верно. Я сын графа де Лаган. Мне сказали, он здесь уже побывал, кажется, с моим братом Антуаном де Валеньи? Так что я тебе не господин, так же, как и Анри мне не слуга. Позволь представить тебе графа де Монсар.
– Что?!! Граф?!?… С ума сойти!!! – и Уильям посмотрел на Анри так, словно впервые увидел, но очень скоро дар речи к нему всё же вернулся, – Впрочем, если Френсис оказался Жаном, то почему бы и… Да что же это я?! Ведь призрак тогда нам так и сказал!! Вы оба были выкрадены из своих семей маленькими мальчиками… – и только в этот момент Уильям всполошился, – Но… если эти гады узнают!..
– Ты имеешь в виду тех двух псов, которых герцог оставил соглядатаями? Так, где они сейчас, ты знаешь? – задав этот вопрос, Анри даже подался ближе.
– Да, двух, будь они не ладны. Такой произвол тут творят, просто руки опускаются. Мне пришлось убрать из дворца почти всех молодых женщин, так теперь эти гады велят привозить для них подружек из Туманной гавани… Вчера снова упились и… сейчас эти ленивые свиньи наверно спят в столовой лакейского флигеля, – и Уильям горестно развёл руками.
Анри покосился на Жана:
– А подружки из Туманной гавани ещё здесь?
– Нет, я уже отправил их обратно, – и произнёс это Уильям таким тоном, словно докладывал о том, что мусор убран.
– Уильям, старый друг, – заговорил Жан, – Мы сейчас скрутим этих свиней и перетащим в укромное место, чтобы не мешали…
– А, может быть, вы совсем их прогоните?! – вдруг встрепенулся Уильям.
– Это творческая задача, – обронил Анри, честно начав прикидывать в уме, каким бы способом это сделать, но оказалось, что у Уильяма уже созрел план:
– Эти свиньи панически боятся Эжена Ровиньоля! У вас ведь, господин Френсис, был брат-близнец с таким именем, верно?! Сейчас, спустя год, эти страхи притупились, но ещё полгода назад одно только упоминание этого имени заставляло их позорно дрожать!
Жан и Анри удивлённо переглянулись, и ход своих мыслей озвучил Жан:
– Эжен очень талантливый человек. Как же он умудрился их настолько достать?! Стоп, ты упомянул какого-то призрака…
– Да-да, именно! Вы ещё это не знаете?! – и Уильям красочно рассказал подробности последнего пребывания здесь герцога.
Жан и Анри слушали и отказывались верить своим ушам. Призрак здесь, в Бетенгтоне?! Друзья уже были совершенно уверены, что речь идёт о каких-то проделках Виктора, но всё равно это нечто из ряда вон выходящее! Да, Виктор сказал, что нашёл здесь, во дворце, тайник и в нём те странные бумаги и ребус Эрны, но он умудрился ни словом не обмолвиться обо всём вот этом! Призрак?! Тайные ходы в стенах этого дворца?! Это как-то уж слишком! Но раз об этом говорит сам Уильям…
– Что ж, Жан, сам Бог велит нам подыграть! – раззадорился Анри.
И Уильям тут же довольно потёр руки, его поняли!
* * *
Гвардейцы герцога, Бил и Чак, и правда были в стельку пьяны, спали прямо за огромным ещё неприбранным столом. Одежда их была в полном беспорядке, что полностью соответствовало царящему здесь хаосу: остатки еды покрывали не только столешницу и пол, но кое-где задели и стены, а винные разводы добрались даже до потолка; у камина нашлись две тоже изрядно испачканные кушетки, гардины на окнах задернуты небрежно, но всё-таки умудрились остаться на своих местах и так сохранить здесь зловонный полумрак. Да, Бил и Чак провели бурную ночь, и в любом случае, вряд ли их пробуждение было бы приятным, но Жан и Анри решили превратить его в кошмар.
– По заслугам и награда! – зловеще сверкнул глазами Анри.
План действий созрел мгновенно. Анри подошёл к спящим со спины и прямо над их головами ударил друг о друга два медных подноса. Эффект был рассчитан идеально – оглушающий пронзительный звук рывком вырвал пьянчуг из сна, буквально подбросил в воздух, заставил схватиться за головы, но это не помогло им избавиться от страшного звона в ушах. Ошеломлённые Бил и Чак попытались встать, осмотреться, найти источник такого бедствия, но тут же были грубо посажены вновь, Анри схватил их за волосы и тем лишил возможности двигаться, впрочем, такое желание испарилось мгновенно, так как прямо перед собой эти пьяницы различили…
– Эжен!!! – с явной дрожью в голосе выдавил из себя Чак.
– Свят, свят!!! – запричитал Бил и стал отчаянно крестить Жана.
Анри отпустил нечёсаные шевелюры гвардейцев, но остался стоять позади них, чутко присматривать за их поведением. Но те даже не подозревали о его присутствии, ведь прямо перед ними стоял Эжен, стоял и зловеще усмехался:
– Крестить меня вздумали? Вы-то?! И что, помогает?! Идиоты! Я послан не дьяволом, вам ли не знать?! Тот, кто служит добру при жизни, не отказывает себе в этом праве и после смерти! – Жан мастерски придал своему голосу оттенок загробности, и в сумраке, создаваемом закрытыми гардинами, в самом деле мог сойти за призрака, – Вам ведь, псы плешивые, было ясно сказано оставить службу герцогу. Вы ослушались! Что ж, я, наконец-то, решил очистить этот благословенный край от вас!
Жан театрально резко вскинул руки, и, словно читая мысли друга, невидимый для гвардейцев Анри ощутимо ударил их в спины. В тот же миг Жан окликнул их вновь, не позволяя оборачиваться:
– В глаза мне смотреть!!! Ибо я пришёл судить вас, недостойных! Погибель! Вечная погибель ваш приговор! Вы упустили свой шанс!!!
Физиономия Била уже скривились в панических судорогах, он даже не замечал, что его штаны стали мокрыми. Чак же ещё сохранял жалкие крохи самообладания. Тщетно пытаясь скрыть страшную зубную дробь, он всё-таки рискнул выдавить из себя:
– По-помилуй! Ещё один шанс!..
– Моё терпение иссякло! – зловеще зашипел Жан, в душе уже празднуя победу.
– Последний шанс! Мы сделаем всё, что ты пожелаешь! – и Чак вдруг упал на колени, ударился лбом об пол и продолжил причитать, – Последний шанс!!! Всё сделаем!!!
Бил тут же последовал его примеру.
– Жалкие скоты! – выдохнул Жан с искренним презрением, – Последний шанс, говорите?!
Гвардейцы пуще прежнего стали добрить пол лбами:
– В глаза мне смотреть! – снова приказал Жан, и пьянчуги мгновенно повиновались.
Жан заговорил не сразу, пауза была весома и едва ли не смертельна для паникующих Била и Чака.
– Дать вам ещё один шанс?! Осмеливаетесь испытывать моё терпение и дальше?! Сегодня я уже передал демонам очередную партию прихвостней герцога. Зачем мне щадить вас?! Вас, творящих здесь такой беспредел?!
– Умоляем!!! – снова Чак смог выдавить за двоих, и даже больше того, – Мы ведь просто выполняли приказ Его Светлости. Он оставил нас здесь… Мы за этот год не сделали Лаганам ничего плохого! Ты должен это знать!
– Но я так же знаю, что вывели вы себя здесь плохо!
– Виноваты! Каемся! Признаем! – пуще прежнего всполошился Чак, – Но мы сможем исправиться!!! Прости!!!
И снова эти двое стали усердно долбить пол лбами. Это длилось невозможно долгую минуту. Наконец, Жан сжалился:
– Поднимите головы!
Гвардейцы тут же повиновались. Оказалось, что Бил от усердия уже успел разбить свой лоб в кровь, да и у Чака уже наметился синяк.
– Что ж… – Жан всё-таки оценил такое их старание и сжалился, – Вот вам мой приказ – вы уезжаете отсюда в Туманную гавань, поселяетесь там и живёте тихо. Ясно? Как часто вы отправляете герцогу свои донесения? Вот и продолжите в том же духе, мол всё спокойно! Но делать это будете из Туманной гавани. А в Бетенгтон больше ни ногой! Один только раз ослушаетесь, и следующая за тем ночь станет для вас последней! Всё поняли?!