Любовное противостояние. От судьбы не уйдешь. Книга 2

Он подошел к ней, положил ей на плечи руки и, заглядывая в ее зеленые глаза, произнес:

– Не отталкивай меня, разреши мне хотя бы быть с тобою рядом. Время пройдет, и ты решишь, и скажешь, насколько я тебе приятен или наоборот.

Сергей обнял ее и прижал к себе, Маша уткнулась лицом в его плечо, скованно застыв. «Как хочется иметь опору в жизни. Жить, надеясь, что ты нужна кому-то ради себя самой, и за это только тебе будут благодарны. Будут холить, лелеять, а ты только и будешь заниматься тем, чтобы красиво выглядеть и вкусно пахнуть. Кстати, о запахах», – подумала она, убаюканная теплом Сергея, вдыхая исходящий от него тонкий запах мужского одеколона. Он был приятным и напомнил ей аромат мужского парфюма другого человека. Перед глазами встало лицо Дмитрия. Маша мысленно застонала, ну почему этот человек преследует ее? Почему не только видения, но даже запахи заставляют ее вспоминать о нем?

Она освободилась из объятий Сергея, села на диван возле Катюши, подсознательно выбирая в ее лице себе защиту.

– Боюсь, даже время не подействует на меня, – с грустью сказала она. – Я слишком злопамятна, – горько усмехнулась Маша, – и боюсь опять наступить на те же грабли. Сейчас я могу принять от тебя помощь, быть с тобой друзьями, но не больше. Такой вариант отношений между нами тебя устраивает?

– Что ж, – вздохнув, протянул Сергей, – и на том спасибо. Я знаю, что ответь я по-другому, ты можешь в сию минуту уйти с ребенком на руках из-за своих предубеждений.

– Да, – улыбнулась Маша, – сама не знаю, что иногда на меня накатывает, когда на меня оказывают давление. Такое ощущение, будто вожжа под хвост попадает, и я несусь, несусь и несусь, как лошадь необъезженная.

Сергей засмеялся.

– Вот что и привлекает меня в тебе, твое нежелание быть зависимой от мужчины и самокритичность. В наше время обычно от женщин, кроме слов, какая я красивая, какая я хорошая, других слов-то не дождешься.

Маша прыснула смехом, и закрыла рот ладонью, вспомнив, что рядом находится спящая дочь. Своевременная шутливая манера разговора отвела их от опасной черты, за которой могло возникнуть недовольство поведением другого. Между ними теперь установилась легкая атмосфера дружеского понимания. Они довольные, что смогли найти золотую середину в их отношении друг к другу, сели за стол, как будто не было никаких ситуаций, требующих дипломатического подхода. Маше этот осенний вечер, когда больше не надо было следить за каждым своим словом, манерой общения напомнил ей их свидания в Адлере. Между собеседниками не было никакой скованности, и они легко могли говорить обо всем. Отметив высокое качество и вкус приготовленных блюд, Маша, потягивая, маленькими глотками вино из бокала, попросила Сергея рассказать, как он смог найти за столько короткое время, десяток выставленных на продажу квартир. Сергей рассмеялся.

– Я позвонил в риэлтерскую контору и узнал, что у них в продаже имеется их несколько. Съездил к ним. Они дали мне список с распечаткой описания каждой их них.

– Какая из них тебе больше понравилась по планировке и местоположению? – спросила его Маша, желая узнать мнение человека старше ее и более приспособленного жить в большом городе.

Внимательно выслушав, она составила свое мнение и сказала, что на некоторые квартиры не стоит тратить время и стаптывать каблуки.

– Тем самым, – добавила она, – я освобожу тебя от лишних хлопот со мной.

– Но в квартире, которая я понял тебе подходит, нужно сделать капитальный ремонт, – предупредил Сергей, – хватит у тебя средств на ее покупку и отделку?

– Я женщина не богатая, но и не бедная. Евроремонт делать я, конечно, не буду, потому что после него я могу остаться без гроша в кармане. Простой – да. Он необходим. Потом я приобрету мебель, конечно не антикварную, – рассмеялась Маша, чувствуя в теле легкость от выпитого вина, – а такую, которая будет и красива и прочная, чтобы выдержать скачки маленьких детей. Так что с бухгалтерией я в дружбе, пока, подбивается дебит с кредитом.

– И где ты только таких слов нахватала? – поедая ее взглядом, спросил Сергей. Он чувствовал, что его не интересует сейчас, насколько она образованна, как жила. Ее сияющие изумрудным цветом глаза, румянец, проступивший на ее белоснежной коже, притягивали его к ней, как магнитом. Но Маша, видно, расслабившись, уже не ощущала физическую угрозу с его стороны, после того как они пришли к некому заключению в их отношениях. Молодая женщина, увлеченно рассказывала о своей сестре.

– Так у меня Марина могла составить запросто бухгалтерский отчет, хотя и была без образования. Они же с мужем банк в свое время вместе создали. Ну, и сестричка моя, без конца что-то подбивала, подсчитывала, потом задумается, и вслух начинает говорить об этом.

– У тебя родня такая богатая?

– Была. Теперь их богатство отошло к Эрику, а за него решает все его опекун.

– Я совсем забыл эту историю. Так, чем же закончилось твое похищение? – он спросил и тут же начал отвечать. – Судя по тому, что ты здесь, а не в Крестах, – пошутил он, – твоя выходка не было принята к судопроизводству. Опекун жалостливый попался?

– Да, – с кислой миной на лице, протянула Маша. – Мне посчастливилось, и я отделалась лишь легким испугом, – сказала она, вспомнив тот день в аэропорту и руку Дмитрия на своем плече.

Здорово она тогда испугалась, думала, что ее схватили, чтобы задержать. И опять в памяти всплыли слова Дмитрия: «Может, останетесь у меня с Катюшей, сколько вам захочется?» На его лице видно было ожидание ее утвердительного ответа, а она ответила ему грубо резко и отрицательно. «И когда я научусь прилично себя вести?» – с критикой в свой адрес проехалась она.

– Что нелегко все же пришлось тогда тебе? – спросил Сергей, загрустившуюся Машу. Глаза ее вдруг потеряли лихорадочный блеск, глядя в пустой бокал устало.

– Было дело, – отделалась она кратким ответом, давая понять ему, что ей не хочется рассказывать подробностей произошедшего с ней недавно события.

– А в Питер, ты решила из-за Эрика перебраться, чтобы быть поближе к нему? – спросил Сергей, которого очень интересовало, что привело ее сюда. Ребенок? Может мужчина, отец малыша? Но ее ответ заставил усомниться в его предположении.

– Это тоже сыграло немаловажную роль, – ответила Маша, – а больше всего другой фактор вынудил меня бросить насиженное с детства место. Понимаешь ли ты жизнь небольших городов?

– Тишь, благодать, нет суеты и толкотни. Все спокойны, нервы в порядке. А с другой стороны, как в болоте. Наверно, все это засасывает, а тебе потом не хочется даже шевелиться, – точно высказал мнение Маши Сергей.

– Да, в тебе писатель пропадает, – улыбнулась она, – откуда такое совершенное описание деревенской жизни?

– Отлеживался однажды в одной глухомани, заметал следы, как говорится. По началу это меня устраивало, потому что ресурсы здоровья были на исходе. Но, когда почувствовал, что со здоровьем, будто уже в порядке, почему-то на поверхности осталась одна голова, – он засмеялся, глядя на недоумение на лице Маши, – ну это когда, валяешь на постели, и кроме мыслей в голове, ничего у тебя не шевелится. Даже мысль и та была тяжела для меня, настолько разленился.

Маша в голос засмеялась.

– Не поверю, что ты мог быть таким. Мне, казалось, что ты даже ночью не спишь, настолько от тебя исходят волны энергии.

– Да? Не хочешь в них войти? – двусмысленно спросил Сергей.

– Я не выдержу такого темпа, – серьезно ответила Маша, мгновенно протрезвев. Покушение на ее честь она моментально заметила, – ты же знаешь, я недавно из деревни, – с лукавой улыбкой растягивая, произнесла она последние слова.

«Надо же первый день в большом городе, а уже флиртую. Чему же я еще научусь, прожив еще некоторое время? – Но ее ответ понравился ей самой. Маше казалось, что она применила в разговоре с ним словесное оружие светских, изощренных жизнью женщин. – И пора перестать краснеть по поводу и без повода от слов мужчин, пытающих соблазнить тебя, – мысленно обратилась она к себе, – так ведут себя только невинные девушки, а я из этого возраста давно вышла».

Утро Маши было раннее. Заснувшая рано вечером Катюша, отлично выспалась и подняла ее в пять утра. Конечно, там у них дома, это было уже семь часов, но сборы и дорога, так вымотали Машу, что желание поспать было великим. Напротив дочери, Маша легла спать поздно ночью, пока они с Сергеем не пришли к единому мнению, что после его отъезда она останется в его квартире. Поездка по квартирам был намечена на девять утра, и Маша думала, что к тому времени, она не только сможет выспаться, а еще и принять человеческий вид, несмотря на смену обстановки и часового пояса. Но Катюша сорвала ее мечту. Она попросила пить и есть в положенное ей время. Маша накинула на себя халат, собрала в хвост волосы, и, спотыкаясь о собственные ноги, пошла на кухню. Ближе к ней она почувствовала запах свежезаваренного кофе. Ее глаза удивленно раскрылись. В открытую дверь она увидела, стоящего возле окна Сергея, пьющего мелкими глотками горячий кофе, судя по пару над чашкой. По сравнению с Машей он выглядел неимоверно бодро, одетый в темные джинсы и свитер. Одежда нам на нем сидела аккуратно, ничего не висело и не торчало, не смотря на очень ранний час.

– Мое предположение было верным, – вместо приветствия произнесла Маша.

Сергей обернулся на ее голос.

– Какое? – энергично и весело спросил он.

– Что тебе спать не требуется.

– Привет, – подхватив на руки, подбежавшую Катюшу, воскликнул он.

«Пливет», – радостно повторила новое слово малышка. – Кушать, – потребовала она с детской непосредственностью.

Сергей громко рассмеялся.

– Глядя, на твою комплекцию, дюймовочка, я не сказал бы, что у тебя постоянно такой зверский аппетит, – насмешливо заметил он ей.

– Да уж, – пробормотала Маша, проклиная себя, что не привела себя в порядок и теперь стояла перед ним смущенная из-за своего простенького халата, и непричесанной головы, в то время, когда Сергей выглядел отвратительно подтянутым и собранным. Надо бежать отсюда, пока не покраснела, как вареный рак, но Катюша снова повторилась:

– Кушать!

– В холодильнике есть суп, если это ее устроит. Можешь кашу приготовить, молоко тоже есть, – предложил Сергей, видя, что Маша готова удариться в бега, так и не покормив ребенка. Его взгляд встретился с ее глазами, чем он привел еще в большое смущение ее.

– А чего нет? – с иронией спросила Маша, доведенная до отчаяния его взглядом.

– Птичьего молока, – в тон ответил ей Сергей, любуясь румянцем молодой женщины, – вот за ним я и собрался, чтобы угостить моих девочек, – договорил он и поцеловал в щеку Катюшу.

Он посадил ее на стул возле стола. Подошел к Маше.

– Я постараюсь, освободиться к девяти, – мягко сказал он, и быстро прикоснувшись губами к ее щеке, направился к выходу. У дверей он оглянулся. Маша стояла на том же месте спиной к нему. Он улыбнулся: «Если бы знала она, как хороша сейчас, то не смущалась бы из-за своего ситцевого халата и выбившихся прядей волос из хвоста, которые лишь подчеркивают ее красивые черты. Ну, ни какого сравнения с холеными красавицами, блеск которых пропадает к утру, – думал Сергей, захлопывая дверь».

Входная дверь закрылась, Маша села на стул рядом с дочерью, пытающейся добраться до хлебницы:

– Вот так, – вывела она емкое резюме, глядя на попытку Катюши, схватить кусок хлеба – Хорошо, что он сегодня уезжает, не то, твоя мама потеряет в одночасье голову. – Страх Маши не был беспричинным. Она видела, что понемногу поддается обаянию Сергея и скоро может упасть ему в объятия, как спелая груша. – А потом я начну бояться, что повторится та же история, что с твоим папой. Стану сожалеть о том, что сделала, и тогда конец нашей дружбе с Сергеем».

За окном начало светать, когда Катюша доела суп, приготовленный Сергеем, «а может и его матерью», – подумала Маша. Сама она выпила две чашки свежего крепкого заваренного кофе, чтобы прийти в чувство. Ложиться спать, не было смысла, и Маша решила заняться своей внешностью. Не то, она опять рядом с Сергеем себя почувствует замарашкой.

«А может, это и к лучшему, – вдруг подумала она, усмехаясь, – разочаруется во мне, и перестану я его интересовать, как женщина».

Без двадцати девять Маша поняла, что Сергей задерживается. Маша бросила встревоженный взгляд на телефон.

«Если что-то случилось непредвиденное, то он позвонил бы, – решила она. Но потом прошла к окну, и попыталась разглядеть подъездную дорожку. Машины Сергея не было видно. – Хотя за короткое наше знакомство он показал себя ответственным человеком, – подумала Маша, – так что вряд ли стоит беспричинно беспокоиться мой. А вот Леша считал ниже своего достоинства позвонить мне и предупредить, что задерживается, – вспомнила она вдруг своего покойного мужа».

Катюше надоело стоять спокойно возле матери, она залезла на пуфик и подняла телефонную трубку.

«А- а- а», – пропела она, – «Элик, Элик».

– Дай-ка ее сюда, – отобрала у нее трубку Маша, – дяди нет еще, позвоним тете Насте и Эрику, – сказала она Катюше.

Маша взяла сумочку и, перебрав все в ней, только тогда отыскала визитку Дмитрия. На ней были указаны номера рабочего и домашнего телефонов. Взглянув на часы, она глубоко вздохнула. «Надеюсь, Дмитрий уже ушел на работу», – сказала она себе и набрала цифры домашнего телефона.

– Хоть бы не он ответил, – пробормотала она, замирая, от страха. – Ответит, брошу трубку, – чтобы успокоить бьющее ее нервное возбуждение решила она.

Почему мысль, что она услышит голос Дмитрия, заставило ее сердце забиться учащенно? Неужели она все же не равнодушна к нему?

– Да, – неожиданно посреди ее мыслей, раздался в трубке женский голос.

– Настя, ты? – осторожно спросила Маша.

– Да, а кто говорит? – строго спросила она.

– Настя, да это же я, – радостно воскликнула уже Маша.

– Маша? – с недоверием спросила Настя. – Боже, как я рада тебя слышать. Ну, как Вы? Надумала к нам ехать, согласна с предложением Дмитрия?

– Что-то я ничего не пойму? – проговорила удивленно Маша, – при чем тут он? Эрик заболел! – с ужасом в голосе воскликнула она.

– Да нет, с ним все в порядке. Мы за тебя беспокоились.

– Кто мы?

– Я и Дмитрий Александрович. Это он настоял, чтобы я позвонила тебе, узнать, как вы живете. А ты была так подавлена, ты же помнишь, я собралась ехать к тебе. Но Дмитрий Александрович сказал, что поедет за тобой сам. Он и полетел к тебе. Что-то я ничего не пойму, ты, что не встретила его? Да, конечно, он ведь недавно только должен был вылететь.

– Какая белиберда! – воскликнула Маша. – Дмитрий полетел за мной?

– Ну, конечно же, – радостно завопила Настя, оттого, что все выяснилось. – Ты приедешь в Питер?

– Но я уже здесь.

– Где здесь? – спросила удивленно Настя, снова становилось ей все непонятным.

– В Питере, – сдержанно ответила Маша.

На линии установилась тишина.

– Объяснись, – усталым голосом попросила Настя, она была уже не в состоянии в чем-либо разобраться и что-либо понять, – как ты могла здесь оказаться, если за тобой только вылетели?

– Вчера после обеда я прилетела навсегда в Петербург, сегодня собираюсь купить квартиру, – поясняла она Насте, как несмышленой девчонке. – Знаешь, что Настя? – сделала она резкий переход.

– Что? – выдавила на другом конце линии ошеломленная новостью Настя. Она настолько была шокирована поведением подруги, что не могла подобрать слова, для того чтобы, выразить все, что она сейчас думает о ее поступке.

– Ты не должна ничего говорить обо мне Дмитрию, – с несвойственной ей твердостью в голосе заявила Маша.

– Но он же беспокоится за тебя, – чуть не заикаясь, сказала Настя. – Я видел, как он заволновался, когда я ему сказала, что ты плохо себя чувствуешь, потому что осталась одна. Он работал, как проклятый, чтобы вылететь за тобой в Энск.

– Только попробуй, что-нибудь рассказать ему обо мне, – сердито сказала она. – После этого можешь не считать себя моей подругой.

– Но, – протянула Настя,

– Ты меня знаешь, – жестко проговорила она.

В замке входной двери раздалось звяканье ключей.

– Я тебе еще позвоню, – быстро проговорила Маша и бросила трубку.

– Вот и я, – крикнул от входной двери Сергей. – Мои девочки готовы? – весело спросил он.

Маша подхватила сумочку, взяла на руку Катюшу.

– Про ваших девочек, не знаю, а мы готовы, – улыбнувшись ему, ответила она.

– Извини, пришлось задержаться, – сказал Сергей, забирая с ее рук Катюшу.

– Ничего страшного, – проговорила Маша, захлопывая за собой дверь. Думая, что и правда, ее не очень беспокоила в последние минуты задержка Сергея, как и сам он, потому что ее волновал в это время совсем другой человек.

Сергей ей начал рассказывать, какая причина его заставила задержаться и по какому адресу им лучше в начале съездить, но Маша мыслями была далеко от него. «При одном упоминании имени Дмитрия меня почему-то начинает трясти. Признайся, что это не от ненависти к нему, – заметил ей внутренний голос с сарказмом, – потому что при этом не должно биться сильно сердце, как у тебя. Лучше сознайся самой себе, что не равнодушна к нему».

От мыслей о нем Маша смогла отвлечься, когда доехали до первой квартиры. Описание квартиры, данное Сергеем, оказалось точным. Так что, выслушав агента, который, водя их по квартире, монотонно пробубнил что-то себе под нос о ее недостатках, а затем с восторгом стал перечислять достоинства и преимущество обладания ею, в случае покупки, Маша пришла к выводу, что вечерний разговор с Сергеем, ей был очень полезным.

– Не зря ты в сыщиках ходишь, – шепнула ему на ухо Маша, намекая на его подробный отчет о жилье вчера.

– Рад стараться, – выдохнул он ей в ухо, получив удовольствие от их перешептывания.

Квартира, на которой наконец-то остановила свой выбор Маша, была через два квартала от улицы, на которой теперь жил Эрик. Так высказалась Маша, боясь, даже в мыслях упомнить имя Дмитрия. В пятиэтажном доме старой, но крепкой постройки, квартира требовала, как и говорил Сергей, капитального ремонта. Пройдясь по ней, оглядев внимательно стены и пол, Сергей многозначительно хмыкнул, потом назвал сумму, которая по его подсчетам потребуется для ремонта. Маша мысленно подбила свои финансы: покупку квартиры с ее оформлением, ремонт, мебель, кухонную утварь. В итоге должны были остаться средства, на которые они с Катюшей могли прожить полгода без дополнительных капиталовложений. Маша реально представляла, что первое время, она не сможет работать. Оставалась еще надежда на то, что после полугода, она сможет пользоваться вкладами, открытыми Алексеем, потому что только после такого срока она могла вступить в права наследника, как объяснил ей Петр Андреевич.

После обеда была оформлена купля-продажа квартиры. Сергей позвонил в строительную фирму, занимающуюся внутренним ремонтом квартир, и договорился с ее представителем о встрече через час.

– Переговоры я проведу сам, – заявил он Маше, – и постараюсь их уложить в предположенную тобой сумму. Но тебе придется каждый день приходить и следить за ходом ремонта. Сможешь справиться с этим? – спросил он у нее, пристально глядя на нее. Сергей боялся, что Маша может растеряться, когда увидит, с кем ей придется общаться и кого заставлять качественно и быстро работать.

Маша не сразу дала ему ответ. Когда-то у нее были требования только к себе, и вот настал момент, когда надо спрашивать с других. Непривычное для нее это занятие. На мгновение у нее возникло сомнение, справиться ли? А есть ли теперь у нее право на колебание, когда она сама решила изменить свою жизнь?

– Да, – ответила она, и твердо добавила, – я справлюсь.

Сергей был рад, что она сумела побороть в себе неуверенность. В большом городе, если ты не сильный, то слабый. А таких бьют.

– Я тебе верю, Мария, когда ты так гордо вскинув подбородок, отвечаешь, – улыбаясь, высказался он, желая ее привлечь к себе и крепко поцеловать. Только боязнь отпугнуть этим Машу, заставило сдержать его свой порыв, и переключиться на земные дела.

Сергей уехал, как только был подписан договор на срочный ремонт квартиры. У Маши потянулись напряженные дни. Следить за работой в квартире было не из самых приятных моментов. Рабочие так и старались сделать на свой лад.

Но долгожданная встреча с Настей и Эриком придала ей силы. Радость подруг была настолько бурной, что Эрик, не понимая, почему так вокруг него кричат взрослые, начал плакать. Его рев заставил девушек перевести внимание на детей. Маша подхватила Эрика из рук Насти и стала целовать его. Слезы счастья струились по ее щекам. Катюша, хорошо помнившая Настю, важно сказала ей: «Пливет». Отчего Настя ее затискала в своих объятиях, восклицая: «Какая большая ты стала Катюша». Дети были так зацелованы, что стали проявлять недовольство из-за чересчур большого внимания к себе. Только после этого были отпущены на свободу, и почувствовав ее, стали носится по квартире Сергея. Катюша, которой уже было год и пять месяцев, в отличие от Эрика была живее и стала предводительницей. Эрик, не ходил самостоятельно, и потому за ней отправлялся, где ползком, а где держась за стены.

– Пара наших приходов к вам в гости, – сказала, смеясь, Настя, – и придется переклеивать обои.

– А я Дмитрию счет выставлю за разрушения, нанесенные его сыном, – пошутила Маша, сказала и тут же умолкла, мысленно ругая себя: «Сама поняла, что сказала?»

– Маша, – осторожно выговорила Настя.

– Нет, ни слова о нем, – резко попросила она, – я больше не хочу ничего слышать о нем. У него своя жизнь, у меня своя.

Возникла неловкая молчаливая пауза, но рев Эрика заставил их сделать вид, что между ними как будто не произошло никакой недомолвки, и подруги утихомирив детей, отправились на кухню. Атмосфера дружеского общения вернулась, когда готовили обед. Они разговаривали, беспрестанно посмеиваясь, довольные тем, что снова вместе.

– Как только ты мне сказала, свой адрес, я думала, взорвусь от нетерпения, – смеясь, рассказывала Настя, – сама не знаю, как ночь прожила. Я очень рада за тебя и за Катюшу, что у вас так все удачно сложилось. Глядя на тебя, я не могу поверить, что это ты, прежняя Маша.

– Нет, Настя, ты ошибаешься, прежней Маши нет. Слишком коротка у тебя память, если ты уже забыла, какой я была раньше.

– Небо и земля, – приняв театральную позу, с серьезным пафосом воскликнула Настя и тут же расхохотавшись, кинулась обнимать Машу. – Боже, я до сих пор не могу поверить, что ты здесь и будешь всегда.

Радость подруг бурлила долго. Маша постоянно обнимала и целовала Эрика. Она оставила ребенка в покое, только тогда, когда пришло время его кормить. Глядя с умилением, с аппетитом поглощающего еду, она изредка смахивала невольно набегающие слезы.

– Он так изменился. Я ужасно скучала по нему! – воскликнула она, и опять схватила в свои объятия малыша, Эрик запротестовал, и она нехотя его отпустила, – он становится самостоятельным, – засмеялась Маша, – ему не нравятся телячьи нежности. А ведь я, оставляя Эрика здесь, ни на секунду не представляла, что сама меньше месяца спустя, могу оказаться рядом с ним.

– А я, ты думаешь, предполагала такое? – спросила ее сияющая от радости Настя.

Но от Маши, она не скоро дождалась бы ответа. Та сидела, поглядывая на Эрика, и никого не замечала вокруг.

– Теперь я счастлива, – засовывая очередную ложки каши в рот Эрику, заявила Маша с чувством явного удовлетворения. – У меня никогда настолько полным и приятным не было ощущение жизни. Я жила, чтобы растить детей, но теперь и у меня рядом с ними есть цель. Настя, я собираюсь в следующем году идти учиться, надеюсь, у меня хватит денег, чтобы заплатить за первый год обучения. Устрою Катюшу в садик, сама пойду на работу.

– Планы у тебя грандиозные, – уважительно проговорила Настя. – Вытянешь?

– Думаю, что да, – мечтательно улыбнулась Маша, облокотившись об стол, – в последнее время я замечаю, что то, что я задумала, у меня сбывается. Нет, конечно, не само по себе, – быстро произнесла она, увидев улыбку на лице Насти, – Но пока что не было провалов. И знаешь, мне понравилась такая жизнь. – Маша вскочила со стула, прошлась несколько раз по кухне, и, наклонилась над Настей, – я думаю, что нам с тобой надо обязательно учиться, чтобы стать независимыми.

– Тебя послушать, так я в последнее время живу безцельно, – с иронией сказала Настя.

– А оно ведь так и есть, – не боясь ее обидеть, без околичностей прямо заявила ей Маша, – ты только не обижайся, за то, что я тебе вот так в лоб заявляю. Это я из самых лучших побуждений. Тебе 19 лет, и ты должна, даже обязана учиться. Да, это твоя обязанность, – подчеркнула Маша, делая на последнем слове ударение, – сделать свою жизнь полнее и интереснее. В Питере немереное количество вузов с заочным обучением. Дмитрий без тебя не скоро еще сможет обходиться, поэтому будет нуждаться в тебе. Так что оплачиваемой работой ты обеспечена. Тебе только останется с ним поговорить, – нарушив свое правило не говорить о нем, высказалась Маша.