Obsession 2: Шаг до падения

Я вхожу в библиотеку, тихо открывая дверь. Но разницы, в общем-то, нет. Даже если пальнуть из пушки в метре от больничной койки, отца это не потревожит.

Я отпускаю Ингрид, сиделку отца на перерыв, сказав, что хочу побыть с ним наедине.

Смотрю на когда-то властного и могущественного Престона Рида. В детстве отец всегда нагонял на меня страх. Теперь же я вижу седого, бледного старика, который жив только благодаря машинам.

Наши отношения с отцом не сложились. Ни один из нас не хотел идти на уступки, а теперь уже поздно что-то исправлять.

– Радуешься, наверное, да? – Я хмыкаю, садясь на стул возле кровати-трансформер. – Еще бы, ты все же одержал верх. Старый сукин сын, – я поддаюсь вперед, упирая локти в колени, – знаешь же, как я ненавижу саму мысль о том, чтобы заниматься твоей компанией.

Я смотрю на отца, грудь которого поднимается и опускается только благодаря искусственной вентиляции легких. На секунду мне кажется, что он сейчас проснется, поднимется и в своей уничижительной манере скажет, что я щенок, который попусту тратит свою жизнь.

Я почти хочу этого. Но ничего не происходит.

– Привет.

Тихий голос Хоуп заставляет меня очнуться. Я моргаю и улыбаюсь сестре.

– Привет, Крольчонок.

Хоуп почти восемнадцать и скоро она окончит школу, но я до сих пор зову ее детским прозвищем.

В детстве у нее была пижама с кроликами, которую она так любила, что носила ее до теп пор, пока штанины и рукава не стали почти наполовину короче.

Отец прозвал Хоуп Крольчонком. Она была единственной, к кому он открыто выражал любовь и нежность.

– Вы с Фионой опять поссорились? – сестра с грустью смотрит на меня. Не люблю видеть ее расстроенной.

– С чего ты взяла? – изображаю удивление я.

Хоуп вздыхает и опускается на соседний стул.

– Фиона умчалась отсюда вся в слезах. Только ты можешь довести ее до такого состояния.

Она смотрит на меня с укором. Я в два раза старше, но почему-то мне кажется, что этот ребенок меня отчитывает.

Сколько бы Хоуп не было лет, для меня она всегда будет малышкой. Эта девочка покорила меня с первого дня, когда ее привезли домой из больницы. Она была крохотной, всего два дня от рождения, и когда я увидел ее – понял – теперь я отвечаю за нее.

Я готов убить любого, кто посмеет обидеть ее.

– Мы с Фионой разберемся, не переживай об этом, – примирительно говорю я.

Хоуп недоверчиво фыркает, но не продолжает тему. Долго смотрит на отца, прикусив губу. Я вижу, как она силится не заплакать.

– Джейсон, – после длительного молчания зовет меня сестра.

– Что, Крольчонок?

– Думаешь, папа правда никогда больше не очнется?

Я пожимаю плечами, не желая еще больше расстраивать ее.

– Доктора так говорят.

– А ты как думаешь?

Хоуп так внимательно смотрит на меня, что у меня не поворачивается язык солгать ей.

– Думаю, что нет, милая.

Она кивает, и вновь переводит взгляд на койку.

– Без этих аппаратов он бы умер, – тихо говорит она. – Я знаю, что это папа, и все эти мониторы показывают, что он жив, но мне кажется, что его здесь больше нет. – Она виновато смотрит на меня. – Это плохо, что я так думаю?

– Нет, Крольчонок. – Я тепло улыбаюсь сестре. – Я понимаю, о чем ты.

Тогда Хоуп не выдерживает и слезы катятся у нее из глаз.

Я поднимаюсь и подхожу к ней, и она льнет в мои объятья.

Ничего не говорю, только глажу ее по голове, давая выплакаться.

Я не хочу оставлять трек и гонки, но сделаю это ради нее.

***

– Это будет мой последний сезон, – позже тем же вечером сообщаю я Саймону, моему менеджеру, с которым работаю с начала карьеры. – После я уйду.

– Что? – Саймон отводит взгляд от телевизора и отупело смотрит на меня. – Что ты только что сказал?

– Я ухожу из НАСКАР, – спокойно повторяю я, хотя мне хочется подавиться этими словами. – После февральских соревнований моя карьера закончится.

– Ты разыгрываешь меня? – Саймон бледнеет, будто я сообщил ему о смерти близкого человека. – Скажи, что это твоя неудачная шутка.

Я жму плечами: на моем лице ни тени улыбки.

– И не думал, Сай.

– Так, приятель. – Саймон вскакивает на ноги, размахивая руками. Кажется, он готов хлопнуться в обморок. – Объясни, какого черта на тебя нашло?

Вкратце, я рассказываю ему сложившуюся ситуацию. Что не могу дальше заниматься гонками, потому что из гоночного пилота должен переквалифицироваться в главу огромной медиа-компании.

– Джейс, не надо пороть горячку, ладно? – Сай нервно улыбается, и его глаза начинают беспокойно бегать по комнате.

Я почти вижу, как в его голове крутятся шестеренки. Знаю, о чем он думает. Прикидывает, сколько потеряет, когда я уйду из команды.

– Тебе почти тридцать шесть, еще пять-шесть лет, и НАСКАР сам попрощается с тобой. Не мне тебе рассказывать про конкуренцию в этом бизнесе. Возьми хотя бы этого парня, – Сай подбегает к телевизору, тыча пальцем в экран, где Дэйв Фаулер дает интервью после заезда. – Он твой главный конкурент на данный момент. Он уже наступает тебе на пятки! – Саймон громко хлопает в ладоши. – Спонсоры его хотят, парень отхватывает победу за победой. Ты хочешь уступить свое место этому сопляку? А ведь когда мы начинали, он еще пешком под стол ходил.

Слова Саймона заставляют меня задуматься. Это задевает, как бы я того не хотел.

Дэйв Фаулер уже был костью в моем горле. Букмекеры не уставали делать ставки на то, когда Фаулер обойдет Рида.

– Ты же Джейсон Рид, «Молния»! – Сай кладет руки мне на плечи и заискивающе смотрит в глаза. – Публика от тебя без ума. Неужели ты разочаруешь своих фанатов?

– Ты старая, хитрая задница. – Я хмыкаю и, поднявшись, подхожу к бару. – Это мое решение, Сай, – наливая себе «Маккалан», твердо говорю я. – И оно не обговаривается.

***

Уже совсем поздно, или наоборот – рано, когда той ночью я звоню в квартиру Фионы.

Кажется, виски было выпито больше, чем достаточно, иначе какого черта я делаю здесь?

Саймон ушел от меня злой и раздраженный, но ему так и не удалось уговорить меня передумать.

Я долго держу палец на звонке. Наверняка она уже спит, но мне на это совершенно плевать.

У меня есть потребности, и я привык их удовлетворять.

– Джейс, какого черта ты здесь делаешь? – Фиона распахивает дверь и недовольно смотрит на меня. Она только из постели, на ходу завязывает пояс шелкового халата.

Не дожидаясь приглашения, я вхожу в квартиру и выхватываю пояс из ее рук.

– Не утруждайся, все равно сейчас разденешься, – с ухмылкой роняю я, оттесняя ее к стене.

– Убери от меня руки! – Она толкает меня в грудь, но я едва качаюсь. – Джейсон, убирайся из моего дома! Если ты думаешь, что я буду с тобой спать, то ошибаешься!

– Ты и не будешь со мной спать – будешь трахаться, – низким голосом заявляю я, прижимая Фиону к стене и заключая ее в ловушку из своих рук, поставленных по обе стороны от ее головы.

Я наблюдаю за ней: вот она тяжело сглатывает и отводит глаза в сторону; ее рот приоткрывается и дыхание становится учащенным. Я знаю ее лучше, чем кто-либо. Знаю, что ее заводит и от чего она течет.

– Разве ты не скучала по мне? – шепчу я, водя пальцем по ее скуле. – Ты же хотела, чтобы я пришел.

– Ты обидел меня сегодня, – слабым голосом отзывается она, но ее веки прикрываются от удовольствия, когда я слегка пощипываю ее сосок сквозь шелк ночной сорочки.

– Знаю, детка. Но ты же меня понимаешь, правда? – Я прижимаю лоб к ее лбу и с теплотой смотрю в ее глаза. Опускаю руки и хватаю Фиону под ягодицы.

– Ты просто меня используешь. – Ее голос дрожит, но она уже так завелась, что не сможет отказать мне.

Она никогда не может.

– Разве это не то, что делают люди? – тихо произношу я, запуская руку в ее трусики и касаясь мокрых складок. – Используют друг друга.

Фиона начинает дрожать, хватается за мои плечи в поисках опоры.

Я почти довожу ее до оргазма, но в момент, когда она готова кончить, убираю руку и отступаю от нее.

Ее глаза распахиваются, и она смотрит на меня разочарованно, но понимающе.

Она знает, что это значит.

Я вынимаю свой ремень из шлевок, пока Фиона раздевается. После оборачивается лицом к стене, а руки заводит за спину.

Я затягиваю ремень на ее запястьях, фиксируя их. Потом обхватываю ладонью ее за подбородок и хрипло шепчу:

– Я тоже скучал, детка.

Блисс

– Ли звонил, Аберкромби хотят тебя в своей новой спортивной линии, – голос Сем будит меня, болью отдаваясь в висках.

Сколько раз просила ее стучать прежде, чем входить – но на мою сестру это не действует.

Я недовольно ворчу, но сажусь на постели, снимая маску для сна с лица.

– Еще бы они не хотели, – вяло бормочу я, зевая.

Терпеть не могу ночные перелеты. Домой я попала только под утро, и вот уже Сем разбудила меня своей нетерпеливостью.

Я смотрю на часы и морщусь – половина одиннадцатого. Я проспала меньше пяти часов.

– У тебя фотосессия в три для «Элле». Так что поднимайся и тащи свою задницу приводить себя в порядок. – Сем деловито смотрит на меня, держа в руках органайзер, с которым никогда не расстается.

– Запиши в мое расписание на шесть часов, ноль минут – уволить Сем.

Сестра закатывает глаза, а я выбираюсь из постели, страдальчески вздыхая, и плетусь в ванную.

Мы обе знаем, что это не серьезно. Сем незаменимый человек в моей жизни. Я бы не смогла без нее. Наверное, я должна чаще благодарить ее за то, что она всегда со мной. Она единственная, в ком я нуждаюсь.

– Ты бы пропала без меня, – кричит Сем из комнаты, и я улыбаюсь.

– Не преувеличивай свое значение, – отвечаю я, но при этом тихо смеюсь.

– Хочешь узнать подробности предстоящей линии? – игнорируя мое последнее замечание, из-за двери спрашивает сестра, пока я сижу на унитазе.

– Умираю, как хочу, – без энтузиазма отзываюсь я, подавляя зевок. На самом деле, чего я хочу – это забраться в постель и проспать целые сутки.

– Это будет спортивная линия для мужчин и женщин. Но ты еще не знаешь самое интересное, – Сем делает короткую паузу, – они пригласили Джейсона Рида и он согласился.

Сестра замолкает, но напряженные волны буквально просачиваются через закрытую дверь ванной. Я замираю на целую минуту, потом спускаю воду в унитазе и распахиваю дверь перед самым лицом Сем.

– Согласился? – Я приподнимаю брови; мой голос звучит тихо, вкрадчиво. – Рид будет представлять их новую коллекцию?

Сем медленно кивает.

Я вздыхаю.

– Понятно.

– Я позвоню Ли и скажу, что тебя это не интересует. – Сем махает руками. – Вообще не стоило тебе об этом и говорить.

– Ты не будешь звонить Ли. – Я улыбаюсь, но в этой улыбке нет ни грамма веселья. – Я согласна.

Сем смотрит на меня как на сумасшедшую.

– Сара, это плохая идея. Ты вообще слышала, что я сказала? Или у тебя жар и ты бредишь? – Она прикладывает ладонь к моему лбу, но я сбрасываю ее.

– Я хочу этого. О, да, еще как. – Возвращаюсь в ванную, собираю волосы в узел и скидываю майку, собираясь встать под душ.

– Зачем это тебе? – Сем непонимающе смотрит на меня, и я встречаюсь с ее недоуменным взглядом в зеркале. – Ты забыла, что было в последний раз, когда ты имела дело с Ридом.

Я коротко, зло смеюсь.

– О нет, Сем. Я не забыла. Такое разве забудешь? – Я качаю головой, отгоняя старую боль, которая так и норовит проникнуть внутрь и вновь терзать меня. – Все эти годы я думала о том, что этот ублюдок должен за все ответить. Может, это мой шанс?

– Ты не в себе! – взрывается моя старшая сестра. – Сара, этот человек уже однажды причинил тебе боль, и я не хочу, чтобы это повторилось.

Сем старше меня всего на три года, но иногда ведет себя как будто она моя мать.

Я подхожу к сестре и, обхватив ее лицо ладонями, улыбаюсь ей.

– Не причинит, не бойся. Никто из них больше никогда не причинит боль Блисс Винтер. Она усвоила свой урок, очень хорошо усвоила.

Сем накрывает мои ладони своими руками и тепло глядя на меня, говорит:

– Блисс может быть и нет, а как насчет Сары?

Я тихо хмыкаю.

– А сердце Сары свое уже отболело. К нему больше никому нет доступа.

– И все же, ты ошибаешься, – пораженно вздыхает Сем, сдаваясь.

Я закрываю дверь ванной и включаю душ. Пока комната наполняется паром, смотрю на свое отражение. Я не знаю, что ожидаю увидеть в своих глазах. Страх и боль?

Нет, этого давно нет. Те чувства остались в прошлом так же, как и Сара Винтер.

На меня смотрит девушка с высокоподнятой головой и сталью во взгляде. Ей ничто не угрожает, потому что она знает, как себя защитить. Она первая нападет, чтобы не напали на нее.

Она боец. Агрессор. Ее сердце в стальной броне, ему ничто не угрожает.

Она сильная, равнодушная и хладнокровная. Сара такой никогда не была. Именно потому и пострадала.