Синтетик: начало

– Тяжелый был день? – спросила Сандра.

– Да, пришлось немного побегать.

– Какое-нибудь новое дело?

– Можно и так сказать.

Мак-Кини отрезал кусок пиццы, и засунул ее в рот.

– Ограбление или убийство?

– Тройное убийство.

Жена понимающе кивнула головой. За те два года, что она была замужем за полицейским, Сандра стала потихоньку становиться равнодушной к людской смерти.

– Кто на этот раз?

– Один наркоторговец с телохранителями. Скорее всего, обыкновенная криминальная разборка. В общем, ничего особенного.

Кайл доел пиццу, выпил молоко и, притянув к себе жену, прижался ухом к ее животу.

– Как наш маленький поживает?

Сандра рассмеялась, и игриво отодвинула мужа от себя.

– Ты что, идет всего-навсего второй месяц. Подожди немного.

Мак-Кини улыбнулся, и попробовал представить себя в роли отца. Честно говоря, это у него плохо получилось. Он не имел понятия, каково это быть отцом.

Глава XII

– За Дэвида! – громко произнес тост Рони Дитрих, поднимая вверх бокал с шампанским.

– За Дэвида! – подхватили все остальные, следуя примеру своего босса.

Бокалы со звоном сдвинулись. Послышался дружный смех, вперемежку с шутками. Сам же виновник торжества стоял в соседней комнате, своей неподвижностью больше напоминая манекен, нежели живого человека. Да он, собственно, живым человеком и не был.

– Вы видели, как он вышиб пуленепробиваемое стекло? Это было что-то! – восхищенно говорил Херц. – Это какая же у него силища!

– Просто невероятная. – С каким-то затаенным восхищением, и даже завистью произнес Чак. Он, посвятивший многие годы занятию бодибилдингом, всегда мечтал о подобной сверхъестественной силе. Но никакие штанги не позволили ему даже близко приблизиться к возможностям, которыми обладал синтетик.

– А как он четко и быстро действовал, – сказал Скеррит. – Убил всех троих из пистолета, который отнял у охранника. Вы заметили, он сделал всего три выстрела. В каждого по одной пуле. Такое можно увидеть только в вестернах.

– Точно, – согласился Херц. – А как мгновенно он принял решение, когда понял, что стекло пуленепробиваемое. Он ведь не встал как столб, а пошел в атаку.

– Да, к вопросу о стекле, – прищурился Чак. – Ты же утверждал, что оно обычное.

– Оно и было обычным. По крайней мере, несколько дней назад.

– Откуда ты это знаешь?

– Да очень просто, я подошел к машине, когда она стояла на стоянке, и проверил. Уверяю, что это было самое обыкновенное стекло, никакого протектора.

Дитрих неторопливо цедил благородный напиток из своего бокала, и задумчиво наблюдал за остальными. Он испытывал торжество. Его создание – почему-то, и неизвестно на каком таком основании, он считал его своим – оправдало все возложенные на него доверия. Честно говоря, в тот момент, когда он увидел, как пули отскочили от стекла, он решил, что все пропало. Бронированное стекло, а это означало, что никакие пули тут не помогут. Тем более что стоящий на тротуаре Дэвид просто не смог бы больше не из чего другого выстрелить. Но синтетик, неожиданно для всех, повел себя совершенно неожиданным образом. Он запрыгнул на капот мерседеса.

Силы небесные, он сумел рукояткой пистолета сделать то, что не смогли сотворить пули. Это с какой же силой и энергией бил он по стеклу, если сумел пробить в нем дыру? А когда ударом ноги вышиб его внутрь салона. Это же вообще немыслимо!

Поставив пустой бокал на столик, Рони воскликнул:

– Ну, парни, что скажете? Стоит ли эта штука затраченных на нее денег?

– Надеюсь, что стоит, – ответил Херц.

– Как, ты все еще сомневаешься?

– До сегодняшнего дня сомневался. Но после того, что он продемонстрировал сегодня ночью, мои сомнения резко поубавились.

– Но они все еще остаются, не так ли? – Хитро посмотрел на своего подчиненного Дитрих.

Херц помялся, словно бы колеблясь, не уверенный в том, что стоит произносить свои мысли вслух. Рони заметил это, и подстегнул его.

– Ну же, не тяни, говори, что тебя гложет.

– Я не уверен в том, что просто грубая сила способна решить наши проблемы.

– Вот как, – сказал Дитрих.

– Предположим, мы устраним всех наших конкурентов, как только что устранили Эрла Таккера. Но разве дело только в этом? По-моему, проблема гораздо глубже, и наше положение становится все сложнее. Наш бизнес – вещь серьезная, здесь слишком много всего переплетено, и все взаимосвязано. То, что сотворил Дэвид, легко могут сотворить и с нами. Причем без всяких синтетиков. От пули, бомбы и яда нас не спасет ни броня, ни наш терминатор.

– Довольно, – прервал его Рони. – Кажется, я понимаю, что ты хочешь сказать. Все это верно, в этом есть, конечно же, опасность. И отсюда я делаю вывод, что нужно сделать так, чтобы не осталось никого, кто мог бы попытаться сотворить с нами подобное.

Губы Херца растянулись в ухмылке.

– Э, всех ведь не устранишь. Всегда найдется кто-то, кто будет хотеть занять наше место.

– Верно, – согласился Дитрих. – И вот эти новые проблемы и будет решать наш Дэвид. По мере поступления.

Херц помолчал, но было видно, что есть еще что-то, что не дает ему покоя. Рони выжидающе смотрел на него, но не торопил с ответом. Но такое молчание угнетающе действовало на самого Херца.

– Я не уверен в его неуязвимости, – наконец сказал он. – Что если он окажется таким же «смертным», как и люди. Вдруг он выйдет из строя при первом же попадании в него пули? Он же внешне такой же кусок мяса, как и мы.

– Но внутри он механический, – возразил Дитрих, с неприязнью чувствуя, что внутри него зарождаются сомнения.

– Механический, верно. Но плоть-то живая. И кровь. Уинстон Смит говорил, что кровь в его жилах является двигателем и энергией, питающей этот самый механизм. Что произойдет с ним, если кровь от полученных ранений вытечет из него?

Рони помрачнел, и теперь молча смотрел на своего собеседника. Такой поворот дела ему совсем не нравился. Медленным шагом он направился к двери, и вышел в соседнюю комнату. В течение долгой минуты он смотрел на синтетика, который все так же стоял, замерев у стены. Неподвижные конечности, застывший взгляд… Но глаза не выглядели стеклянными. Они были живыми, в их глубине светился разум. Непонятный, чуждый, и пугающий разум. И Дитрих впервые подумал о том, насколько разумным может быть синтетик. На что способен его разум, какие решения он может принимать, и какой сложности задачи решать?

Рони протянул руку, и пощупал Дэвида. На ощупь мягкий, совсем как человек. Тело выглядело уж очень уязвимым. Но Уинстон Смит утверждал обратное. Он заверял, что синтетика очень трудно уничтожить. Хотелось бы в это верить. Ведь без этого не стоило его и создавать.

Глава XIII

Горячее, обжигающее солнце, белый хрустящий песок под ногами и синий океан, простирающийся за горизонт. Херц и Скеррит неторопливо плыли вдоль берега, сильные взмахи их рук и правильные движения говорили о том, что они оба были неплохими пловцами. Лето уходило, и это было жаль. Что ни говори, а солнечное тепло всегда приято, даже для людей, чьи сердца очерствели, а единственным смыслом жизни и ее ценностью стали деньги. Херц и Скеррит плыли наперегонки, и никто не хотел уступать. Наконец, им обоим надоело соревнование, и Скеррит, несмотря на то, что вырвался немного вперед, согласился на ничью. Оба направились к берегу.

Херц был, в общем-то, доволен тем, как складывались их дела. Наконец-то их главный конкурент был устранен. И это немного успокаивало, так как Таккер успел попортить им всем немало крови. Он вторгся в бизнес Рони Дитриха, а Рони таких вещей не прощал. Следовало ожидать решительных мер, и его босс их предпринял. Правда, меры эти оказались уж совершенно неожиданными для него.

Он работал на Дитриха всего-то пару лет, не так много, но вполне достаточно, чтобы понять, с каким опасным и рискованным человеком он имеет дело. Если посмотреть на биографию Херца, то становилось непонятным, что привело его на эту скользкую и смертельную дорожку. Ему было всего двадцать пять лет, и лет шесть назад он был абсолютно убежден в том, что его ждет большое будущее в сфере программного обеспечения. Херц был вполне талантливым программистом, и разбирался в компьютерах довольно неплохо. В глубине своей души он был уверен в том, что вполне достоин вакансии в лаборатории самого Билла Гейтса. Но, как показало будущее, он ошибался. Нет, не в отношении своих способностей, а в том, что каждый талантливый человек достоин хорошо оплачиваемой должности. Жизнь преподала Херцу жестокий урок, наглядно показав ему, что даже очень талантливые люди, вплоть до гениев, зачастую заканчивают свою жизнь на помойке. Их талант не нужен никому. Конкуренция – этот двигатель прогресса – зачастую просто выбрасывала талантов на улицу, будь это хоть писатели, музыканты и, в том числе, и программисты. Оказалось, что его умения и способности не способны помочь ему заработать на жизнь.

А честолюбивый Херц не мог с этим смириться. Он хотел хорошо зарабатывать, и даже не просто хорошо, а стать настоящим богачом, быть признанным в высших кругах. Но судьба распорядилась иначе. Разочарованный жизнью парень стал проводить много времени в барах, где пытался залить свое горе пивом. И, в одном из таких баров, он и познакомился с Чаком Крейвеном, телохранителем и личным водителем одного из крупнейших наркоторговцев Лос-Анджелеса Рони Дитрихом. Слово за слово, и Чак посочувствовал несчастному программисту. Поняв, что того привлекают не столько компьютеры, сколько желание разбогатеть, он предложил познакомить Херца со своим боссом, богатейшим и влиятельным человеком. Херц прекрасно понимал, какого рода деятельность способен тот предложить, но терять ему было нечего. И вот теперь, годы спустя, он стал, можно сказать, управляющим едва ли не всем основным бизнесом Дитриха. И это было странно. Время от времени Херц ловил себя на мысли о том, какая же пропасть разделяет все его юношеские мечты от того, кем же он стал, во что превратился. А превратился он в жестокого человека, на руках которого была кровь нескольких людей, которых, правда, и людьми-то можно было назвать только с большой натяжкой.

Совсем иное дело было со Скерритом. Этот молодой человек, примерно одного возраста с Херцем, с самого детства рос на улице, знал ее правила, и хорошо усвоил то, с кем жизнь сурово расправляется, а кто в ней добивается всего. Хладнокровный и жестокий, для него жизнь человеческая не стоила и ломаного гроша. По собственному признанию, он готов был убивать за еду, убить любого, кто встал бы на его дороге – а Херц подозревал, что, вполне возможно, такие случаи действительно имелись в биографии Скеррита. И это заставляло его невольно содрогаться каждый раз, когда он оказывался наедине со Скерритом. Среднего роста и худощавый, его вид был абсолютно обманчивым. А каждый, кто посмотрел бы в простое, и даже наивное лицо, взглянул бы в большие и чистые глаза Скеррита, мог бы поклясться, что такой человек просто не способен и мухи обидеть.

Но, как это часто бывает, внешность обманчива, и Скеррит давно уже был у Дитриха исполнителем грязной работы. Он решал для своего босса проблемы, различные проблемы, не брезгуя ничем. Еще бы, ведь все, что он делает, является лишь работой, и кто-то должен был ее выполнять. Если не он, то на его место всегда найдется кто-нибудь иной. А Скеррит умел это делать лучше всего. Это было его специальностью, его жизнью. Он, конечно, получал за это большие деньги, но Херц был готов поклясться, что Скеррит получает от своей работы удовольствие, такое, какое испытывает садист и маньяк.

Они вышли из воды. Скеррит пригладил свои мокрые волосы, и на мгновение зажмурился от удовольствия.

– Класс! – воскликнул он, потягиваясь всем телом, словно кот, в лучах солнца. – Для полного удовольствия не хватает только пивка.

Херц одобрительно кивнул.

– Да, пиво было бы сейчас в самый раз. Если хочешь, я сбегаю.

– Валяй, – согласился Скеррит.

Херц направился в сторону набережной, а Скеррит растянулся на песке, подставляя солнцу спину.

Его приятель возвратился, неся в руках две банки пива и газету.

– О, отлично, – сказал Скеррит, увидев пиво, и садясь на песок. Херц протянул ему одну банку. Холодное, это было самое то. – А это тебе зачем? – спросил он, указывая на газету.

– Интересно, что там пишут о Таккере, – ответил Херц, усаживаясь рядом. – И пишут ли вообще что-нибудь.

Скеррит равнодушно пожал плечами, и чавкнул банкой, откупоривая ее. Сделал глоток, посмаковал. Холодное пиво было как раз тем самым, что ему сейчас не хватало. Оно хорошо освежало в такую жару.

Глава XIV

Херц зашуршал газетой, выискивая интересующий его материал. Похоже, пиво, похоже, его совсем не интересовало, так как он даже поставил банку на песок рядом с собой. Скеррит успел выпить половину своей пинты, прежде чем его приятель нашел, наконец-то, то, что искал.

– Ага, есть, – воскликнул он таким тоном, словно бы выиграл в лотерею. – Рубрика «Криминальные новости».

– Ну и что там пишут, – довольно равнодушным тоном отозвался Скеррит, даже не поворачивая своей головы. Он больше интересовался красивыми девушками на пляже, нежели тем, что пишут в газетах. В конце концов, о том, что случилось, он знал гораздо больше, нежели любой из журналистов, вздумавший написать сей репортаж.

– Вот, слушай. Вчера, в ночь с двадцать шестого на двадцать седьмое августа в одном из районов Лос-Анджелеса была обнаружена машина марки «Мерседес», внутри которой находилось три тела. Все трое были застрелены из пистолета в голову, что дает полиции все основания подозревать, что убийства были заказными. Жертвы были опознаны, ими являются известный в криминальных структурах авторитет Эрл Таккер со своим телохранителем и его водитель. Эрл Таккер подозревался в связях с наркоторговцами.

– Подозревался, – презрительно фыркнул Скеррит. – Пожалуй, только у журналистов, да у нашей доблестной полиции это вызывает сомнения.

– Полиция предполагает, что убийство было организовано другой организацией, у которой были свои счеты с Таккером.

– Угу, догадаться об этом было очень сложно.

– Ты можешь оставить на время свой скепсис? – прервал его Херц.

Скеррит повернул голову, и с недоумением посмотрел на своего приятеля.

– Тебя что-то беспокоит?

– Беспокоит то, что уж слишком все очевидно. И не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что к этому убийству можем быть причастны мы.

Скеррит равнодушно пожал плечами, и сделал очередной глоток пива.

– Ну и что, у полиции нет никаких доказательств, что это сделали мы. И потом, если кто-то из свидетелей и сумел рассмотреть лицо Дэвида, то информация о нем приведет к ничего не подозревающему агенту ФБР. Несчастный, он даже не догадывается, что его внешность стала прототипом для создания синтетика.

Херц сложил газету, и теперь сверлил взглядом Скеррита.

– Что? – спросил тот, заметив этот взгляд.

– Да так, ничего. Просто я подумал о том, что там, где полиции нужны весомые доказательства, людям Таккера они вовсе не требуются. Им достаточно простого подозрения.

– И что же?

Херц хмыкнул.

– Как ты думаешь, сколько времени понадобится людям Таккера для того, чтобы понять, что к убийству его босса причастны мы? Или хотя бы предположить такой вариант?

Скеррит сделал равнодушный жест, похоже, что его эта проблема совсем не волновала.

– Ты думаешь, что Рони не продумал всех возможных вариантов развития событий? Ручаюсь, что он предусмотрел и это. И нам не о чем беспокоиться. Кстати о Рони…

Он посмотрел на часы.

– Уже около полудня, а нам нужно в два часа быть у него. Так что допивай свое пиво, и будем собираться.

Херц отхлебнул из банки. Холодный бодрящий напиток слегка повысил его оптимизм, но все-таки сомнения и страхи оставались. Несмотря на тот род деятельности, которым он занимался у Дитриха, Херц не забыл своего прошлого увлечения. Он любил компьютеры и все с ними связанное. И когда его босс заговорил о том, чтобы создать идеальную машину смерти, Херц вспомнил о том, что совсем недавно слышал о якобы секретных разработках в области создания человекоподобного киборга в военных целях. Несомненно, Рони имел в виду нечто совершенно иное, может быть, какой-нибудь допинг, усиливающий силу и реакцию человека, делавший бы его нечувствительным к боли, но человекоподобный киборг – это было круто. И слишком уж нереально.

Теперь это чудо робототехники находилось в их руках, продемонстрировав себя настоящим профессионалом в деле убийства. Однако по-прежнему оставался открытым вопрос, способен ли синтетик решить все их вопросы, связанные с безопасностью, и устранением препятствий. И насколько неуязвимым тот был?

Они направились к машине Херца. Ярко-красный «БМВ» седьмой серии дожидался их на стоянке. Несколько раз Скеррит язвительно замечал, что красный цвет – это чисто бабский цвет. И искренне удивлялся тому, что Херц его выбрал.

Передвижение по городу в будний рабочий день не доставляло особого комфорта. Сказывались частые пробки. К тому же, жара тоже не оказывала благоприятного воздействия на сидящих внутри машины людей. Несмотря на работающий кондиционер.

В особняке Дитриха их ожидали. Двое охранников, вооруженных автоматами, услужливо открыли ворота, едва завидев такой знакомый им автомобиль. Херц вкатил машину на стоянку перед домом. Еще один охранник поджидал приехавших у дверей особняка. Но он не только не стал их обыскивать, а даже приветливо кивнул им головой, в знак того, что узнал гостей.

Рони Дитрих сидел в гостиной комнате, и смотрел телевизор. Для того чтобы пройти к нему, нужно было пересечь еще одну комнату, в которой возле одной из стен неподвижно стоял синтетик. Он находился в той же самой позе, что и вчера ночью и, казалось, за все это время не сдвинулся ни на сантиметр. Его взгляд был устремлен в пространство, и он никак не реагировал на вошедших. Ему просто не дали на это никакой команды.

В гостиной, рядом с Рони, сидел Чак. Увидев Херца и Скеррита, он немного оживился.

Дитрих повернул голову к двери, и сказал:

– А, прибыли. Располагайтесь, надо обсудить кое-какие накопившиеся дела. Но сперва я хочу послушать дневные новости.

А в новостях, собственно, ничего нового и не было. Во всяком случае, для Херца. Практически все то же, что он прочел в газете. Разве лишь короткое интервью некоего лейтенанта Мак-Кини, которому было поручено расследование этого тройного убийства. Мак-Кини заручился, что дело будет непременно раскрыто, и что он приложит все усилия для того, чтобы выловить и наказать убийц Эрла Таккера. На вопрос журналистов, а стоит ли вообще искать убийц, ведь убитый был крупным торговцем наркотиками а, следовательно, тот, кто его устранил, лишь оказал обществу большую услугу, лейтенант ответил, что, как бы там ни было, а убийство всегда остается убийством, и что те, кто совершили его, ничем не лучше самого Таккера.

– Мак-Кини, – хмуро произнес Рони, когда интервью закончилось.

– Вы его знаете? – спросил Херц, по тону догадавшийся, что это имя его босс слышит не впервые.

Дитрих кивнул.

– В последнее время он уже неоднократно пытался пересечь мне дорогу. К счастью, пока безуспешно. И я уверен, что так оно и останется в дальнейшем. Это одна большая игра, в которой полиция всегда будет оставаться в проигрыше. Мы это знаем, и знают они. Тем не менее, в этом и заключается их работа, делать вид, что они борются с нами.

Глава XV

Фраза Рони прозвучала столь изящно, и так правдиво отражала реальное положение вещей, что это вызвало у всех улыбку на губах.

– Меня больше беспокоит не полиция, – признался Херц.

– А что тебя беспокоит? – спросил Дитрих.

И Херц поделился своими опасениями, которыми он недавно поделился со Скерритом.

– Об этом нечего и тревожиться, – успокоил Рони. – Что происходит с армией, когда она теряет своего полководца?

– Она разбегается.

– Совершенно верно. То же самое произойдет и с людьми Таккера. Обезглавленная организация больше не организация. Но, для того, чтобы она вновь не организовалась, чтобы у нее не появился новый лидер, нужно принять меры для того, чтобы раздавить нашего конкурента, как блоху.

– И что же для этого нужно делать?

Дитрих пожал плечами.

– Ну, тут есть много способов. Первый способ – это физическое уничтожение наиболее опасных его людей. Но это кровавая война, в которой я не хотел бы быть замешен. Правда, теперь у нас есть кое-кто, кто может все это сделать за нас. И, думаю, весьма эффективно.

– А есть и другой способ? – спросил Чак.

– Есть. И наиболее удобный для нас.

– Какой же?

– Пускай за нас поработает полиция. Для них тоже выгодно одним выстрелом убить двух зайцев, а именно, избавиться от одной из группировок, а заодно и повысить раскрываемость в своих отчетах. Анонимный звонок, и полиция совершит облаву на обезглавленную организацию. Тем более что это чужаки в нашем городе и, держу пари, полиция будет рада избавиться от них раз и навсегда.

Присутствующие переглянулись между собой.

– А что, это неплохая мысль, – поддержал Херц. – Главное, чтобы люди Таккера не успели опомниться раньше времени.

– Даже если опомнятся, даже если поймут, что это наших рук дело, они побоятся что-либо предпринять. Мы победили их, и единственное, что они смогут сделать, это совершить какой-нибудь глупый поступок, так сказать, акт отчаяния. А такой опрометчивый шаг навредит только им самим. Да, они могут попытаться нам как-то отомстить, но это ни к чему не приведет. Это все равно, как броситься грудью на амбразуру, обычное самоубийство.

Херц промолчал, но подумал, что нельзя недооценивать человеческую глупость. Порой именно глупость противника расстраивала самые грандиозные планы великих полководцев.

А дальнейшие события показали, что глупость зачастую заставляет людей действовать гораздо быстрее, чем включается разум. А там, где речь идет о слепой мести, разум и вовсе перестает действовать.

Примерно полчаса спустя к воротам особняка Рони Дитриха подъехали три машины. Два седана и здоровенный джип «Хаммер» в авангарде. При приближении к воротам джип не только не снизил своей скорости, а напротив, еще больше увеличил ее. Он явно шел на таран. Охранник, дежуривший у ворот, заметил неладное.

– Эй, эй, ты что делаешь! – закричал он, увидев стремительно приближающийся «Хаммер».

Но, разумеется, атакующего его крик не остановил. Не снижая скорости, джип врезался прямо в ворота, отчего те смялись, и обе створки распахнулись настежь, чудом не задев охранника. Тот отпрыгнул в сторону, ударившись о стену сторожевой будки.

«Хаммер» влетел во двор, и резко затормозил. Охранник схватился за автомат, но тот находился в неудобном положении, и пока он с ним возился, из заднего окна джипа высунулся ствол. Прозвучала короткая очередь. Охранника отбросило назад, и он медленно сполз по стене на землю. Его костюм и белая рубашка тотчас окрасилась кровью.

Второй охранник не стал выскакивать из будки, а занял место у открытой двери, готовясь дать нападающим отпор. Автоматчик из «Хаммера» дал вторую очередь, но она не достигла своей цели, так как охранник заблаговременно укрылся за дверным косяком.

Оба седана, за это время, успели въехать в ворота, и остановились возле джипа. Из машин стали выскакивать вооруженные люди.

Охранник выстрелил, попав в дверь джипа, и тут же снова отпрянул, укрываясь от ответных очередей. Теперь в него стреляли уже не один, а несколько автоматов. Одной рукой охранник нащупал рацию.

– Нападение! Нападение! – закричал он в аппарат. – Ворота выломаны и…

Звон разбитого стекла не дал ему закончить. Осколки окна со звоном посыпались внутрь. Охранник высунул ствол наружу и, не глядя, дал очередь, надеясь, что это хоть на мгновение задержит атакующих.

Охранника, очевидно, услышали, так как вдалеке, со стороны дома, послышалась еще одна автоматная очередь. А металлические удары о кузов одной из машин известили о том, что стреляют в нападающих. Это немного обнадежило охранника, и он даже решил, что атакующие, возможно, перекинут огонь на других противников.

Но нападающих было слишком много. К тому же, выбежавший из дома охранник №3 занимал невыгодную позицию, так как он находился на совершенно открытом месте. Снова прогремело несколько очередей и одиночных выстрелов. Охраннику №3 было негде укрыться, и он повалился на асфальт с простреленной грудью.

– Что там происходит? – воскликнул Рони Дитрих, услышавший стрельбу.

Чак Крейвен среагировал профессиональнее и быстрее всех. Возможно, это было связано с тем, что он, в свое время, прошел военную подготовку. Прячась за стеной, он выглянул наружу. Окна второго этажа выходили прямо на ворота, и он отчетливо увидел выломанные створки и три автомобиля, стоящие возле сторожевой будки. Не меньше десятка человек, скрываясь за автомобилями, вели стрельбу по окну и двери сторожки, видимо, пытаясь достать охранника. Чак увидел тело, лежащее у стены, и понял, что второй охранник уже убит или, во всяком случае, тяжело ранен.