Не верь мужчинам

Чары рассеиваются

Как только я прихожу в себя, то сразу же понимаю, что снова в плену. Я сижу на холодном бетонном полу, со связанными руками, ужасно болит голова и хочется пить. Почему-то меня мучает чувство дежавю, как будто со мной уже это происходило.

В подтверждение моих догадок я вижу входящего в помещение Кристиана. Я сразу узнаю его, хоть мы и не виделись довольно давно. Я вспоминаю запах его тела, его смуглую грудь и мускулы, низ живота слегка ноет. Вслед за ним входит его старший брат, и чары рассеиваются.

В руках у его брата бечевка, он теребит ее в руках, как будто это не простая веревка, а плеть. Я все еще слаба, как будто из меня кто-то вытащил все силы, я едва могу поднять собственное тело, чтобы сесть. И это получается у меня не с первого раза.

– Она совсем слабая, – говорит Кристиан, – Нет необходимости связывать ей ноги.

– Заткнись, – грубо обрывает его брат, – Ты уже один раз упустил ее, чтобы сейчас снова умничать. Связывай ей ноги и потуже.

Руки Кристиана касаются моих ног, и по телу пробегает электрическая волна, от этого я вздрагиваю. Он смотрит на меня своими грустными глазами, ему совсем не хочется причинять мне боль или дискомфорт.

– Что ты там возишься? – снова спрашивает старший.

Он подходит и отталкивает Кристиана от меня. Его действия уверенные и безжалостные, он связывает мои ноги так крепко, что у меня совершенно не остается шансов на побег. Он дышит мне в лицо, от него неприятно пахнет луком, и меня начинает тошнить. Тошнота заканчивается тем, что меня рвет прямо на его руки, и тот брезгливо отбегает от меня.

– Дрянь проклятая! – кричит он, а я испытываю чувство облегчения. Мне становится немного лучше, и я смотрю на Кристиана. Я замечаю на его лице едва заметную улыбку, он наблюдает за братом.

На шум приходит мужчина в шляпе, и внутри меня начинается страшная дрожь при виде этого человека, который внушает мне ужас одной только шляпой. Он постарел, но его взгляд все такой же суровый и безжалостный, словно он каждую минуту готов совершить самый страшный и неожиданный поступок.

– Что эта тварь опять вытворила? Что за шум? – спрашивает он, и я вижу испуг на лицах обоих братьев.

– Она забрызгала меня своими испражнениями, – отвечает старший брат, оттирая руки какой-то грязной тряпкой.

– Тогда надо наказать ее. Эта тварь заслуживает только самого серьезного наказания. Берите плети и секите ее до тех пор, пока она не начнет молить о пощаде. И, когда она совсем не сможет говорить, оставьте ее здесь. Пусть сдохнет, но это будет долгая и мучительная смерть. Такая же долгая, как и наша погоня за ней, которая ознаменовалась победой.

– Отец, это будет самая болезненная пытка, которую я когда-либо с кем-либо проводил, – гордо выпятив грудь, говорит старший брат.

Страх сковывает мое тело, я даже не могу пошевелиться. Мужчина в шляпе открывает дверцу железного шкафа, стоящего в углу этого пока непонятного для меня помещения, напоминающего то ли подвал, то ли нежилую комнату без окон.

Я с ужасом наблюдаю за тем, что он достает из шкафа: это плети и ремни, по-видимому, орудия для моего наказания. Он дает плеть старшему брату, а младшему дает ремень с большой пряжкой, которая даже при тусклом свете ослепляет меня отблесками металла. Я пытаюсь пошевелиться, машинально высвобождаясь из туго связывающих меня веревок, но шляпник видит это и, быстро подойдя ко мне, пинает острым носком сапога по животу.

Я закрываю глаза, морщась от боли, пронзившей низ живота и постанывая.

– Заткни пасть, – говорит мне подонок в шляпе, – Если я услышу хоть писк, сразу порешу тебя. От тебя должны исходить только мольбы о пощаде.

Смотрю на него, потом перевожу взгляд на Кристиана. Его рука крепко сжимает ремень, ноги расставлены плечи напряжены. По его лицу я не могу понять, предвкушает ли он моменты причинения мне боли или, напротив, мысленно протестует указам отца.

Но глаза его все такие же грустные, полные сочувствия и жалости. Или мне это только кажется, а, на самом деле, он такой же садист, как и его старшие родственники?

– Я не буду молить вас о пощаде, – говорю я, вызывающе глядя в глаза мужику в шляпе, – Лучше сдохнуть здесь, чем просить о пощаде подонков вроде вас.

– Вот тварь, – не выдерживает старший сын и направляется ко мне, делая взмах плетью.

Она щелкает в воздухе и приземляется на мою спину, которую я успеваю подставить, чтобы не получить удар по лицу. Опять щелчок в воздухе, и снова пронзительная боль. Я сжимаю зубы, стараясь сдерживаться, чтобы не издать ни единого звука. Боюсь раззадорить их злость. Он снимает с меня джинсы и оставляет в одних трусиках, которые от времени износились и выглядят на мне довольно жалко.

Снова взмах рукой, теперь плеть ударяет меня по ягодицам, но здесь боль не такая сильная, как на спине, поэтому я стараюсь выгнуться таким образом, чтобы получать удары именно в это место.

– Остановись, дай брату возможность попробовать на вкус боль этой твари, – слышу я голос их отца. Не оборачиваясь, слышу тихие шаги Кристиана, и кожей ощущаю его неуверенность.

– Ну же, давай! – командует старший брат.

Кристиан замахивается и шлепает меня по ягодицам краем ремня. Боль, но не сильная, пробегает по коже и тут же притупляется от боли, которая огнем горит на моей спине. Старший брат старался лучше.

Снова удар ремнем, еще менее слабый. Я понимаю, что такое поведение не может быть незамеченным старшими родственниками Кристиана. Так и есть. Краем глаза я вижу, как отец вырывает из его рук ремень и, замахнувшись, бьет меня бляшкой по бедрам.

Я не сдерживаю крик, это невозможно, потому что боль настолько сильно пронзает всю меня, что кажется, что легче пережить собственную смерть, чем этот ужас.

– Ты должен быть справедливым с ней! – говорит отец Кристиану, но тот молчит в ответ.

Опять удар бляхой от ремня, и я закрываю глаза. Представляю себе другое место, других людей, окружающих меня. Я будто в учебном заведении, стою перед доской и отвечаю на вопрос учителя. Учитель недоволен, и перед моим носом проносится указка.

– Ты будешь наказана за свой ответ! – говорит учитель и, размахнувшись, бьет меня указкой по рукам.

Я прихожу в себя и чувствую боль от удара ремнем по связанным рукам. Снова закрываю глаза и мысленно перемещаюсь в классную комнату и вижу злого учителя с указкой в руках. Я недолго училась в той странном учебном заведении, какого-то мира, куда меня занесло на целых три месяца. Мир был очень похож на этот, но он не был настолько продвинут, там еще было средневековье. А может быть, это был тот же мир, только в прошлом?

Меня взяли в семью, это была очень религиозная семья, и в том мире мне даже довелось учиться в учебном заведении. И злого учителя я запомнила навсегда! Не знаю почему, но мое сознание пытается перенести меня туда. Мне не хватает немного движения, и я думаю, смогла бы переместиться, спастись из лап охотников!

Секунда в учебном классе, другая секунда – в подвале, я между двумя мирами, моя сущность разделилась пополам, таким образом приглушая боль. Это моя защитная реакция, это моя сверхспособность. Я не должна умереть, я должна переместиться в другой мир, в котором они снова не смогут меня достать. Но только вот грустный взгляд Кристиана словно помеха на пути в этот другой, спасительный мир.

Он постоянно стоит перед моими глазами, мешая мне сосредоточиться и перепрыгнуть туда, в класс, к злому учителю, который меня не убьет, в отличие от мужчин в подвале.

Я закрываю глаза крепче и пытаюсь сконцентрироваться, перед глазами мелькают разноцветные картинки, и я лечу по какому-то радужному коридору в неизвестном мне направлении.

На волосок от смерти

Я снова открываю глаза и понимаю, что весь ужас закончился. Рядом никого нет, только из угла на меня смотрят два ярко-красных глаза. Это крыса!

В другое время я бы закричала и бросилась наутек, но сейчас у меня едва хватает сил, чтобы принять сидячее положение.

Я смотрю на свои руки, связанные веревкой, они покрыты ссадинами и синяками. Ноги выглядят не лучше, к тому же, они очень сильно затекли и посинели в тех местах, где их потуже связал охотник в шляпе.

Я вспоминаю про то, как мне привиделся строгий учитель, который бил меня указкой. Поначалу мне казалось, что я попала в прошлое или вообще оказалась в параллельном мире, но теперь я понимаю, что это был бред моего воображения или защита, с помощью которой мой мозг пытался оградить меня от неминуемой гибели.

Я слышу, как за дверью гремит связка ключей, и она открывается. В помещение, где я нахожусь, входит Кристиан, у него в руках бутыль с водой и ломоть хлеба.

– Ты слышишь меня? – тихо спрашивает он, наклоняясь ко мне.

Я молча киваю. Он садится рядом и пытается усадить спиной к стене. В его руках я чувствую себя тряпичной куклой, с которой можно делать что угодно. И, как ни странно, мне приятны его прикосновения, несмотря на то что он вел себя со мной довольно агрессивно.

– Я принес тебе еду и воду, – говорит он, – Ты хочешь пить?

Больше всего на свете я мечтаю о глотке воды и потому снова киваю, но уже более отчетливо.

Он подает мне бутыль, и, придерживая мою голову, помогает напиться живительной влагой. Головокружение отступает, и я чувствую себя гораздо лучше, теперь я даже могу различить окружающие меня предметы.

Помимо железного шкафа, в помещении стоит стол, на котором разложены грязные тарелки с остатками еды, бутылки от спиртного и старые газеты. На потолке горит тусклая лампа, вокруг которой кружат мухи. На стене висит карта, и с расстояния я не могу различить, что это за карта. Перевожу взгляд и сталкиваюсь глазами с Кристианом.

– Тебе было больно вчера? – спрашивает он, его голос такой же печальный, как и его взгляд.

– Да, мне было больно. Я не понимаю, зачем вам причинять мне столько боли. Если я вам не угодна, просто убейте меня. Зачем эти пытки?

– Отец говорит, что все твое существо заполнено злом. Если тебя убить, зло не умрет вместе с тобой, а может перейти в одного из нас. А, если тебя бить, то есть шанс освободить твое тело от зла, которое сидит в тебе.

Слушаю Кристиана и понимаю, насколько глупы и он, и его отец, и остальные охотники, бегущие по следу таких как я, существ из других миров. Только насилие, по их мнению, спасет их от зла. Но они сами не понимают, что зло уже сидит в них, они впитали его с молоком матери, а теперь прикрывают его под попытками сделать мир лучше.

– И как вы поймете, что зло вышло из меня? – спрашиваю я, думая о том, сколько они еще будут мучить меня.

– Это поймет отец, у него есть дар видеть зло, сидящее внутри таких, как ты.

Я молчу, мне нечего ответить ему, просто хочется взять его за плечи и хорошенько встряхнуть, чтобы вытрясти вдолбленную в голову Кристиана дурь.

– Я так долго не протяну, – наконец, говорю я, – Если вы будете так издеваться над мной, я умру скорей, передав зло всем вам.

Говорю это и вижу страх, промелькнувший в глазах Кристиана.

– Я постараюсь, чтобы ты не умерла. Поэтому втайне от отца и брата принес тебе воду и хлеб.

– Ты только оттягиваешь мою смерть своими попытками помочь мне.

– Но мне жаль тебя, – говорит он и непроизвольно касается моей руки. Я одергиваю ее и смотрю на него с ненавистью.

– Как я устала от твоей показной жалости! Хочешь помочь мне, отпусти меня и дай шанс на спасение!

Кристиан резко встает и отходит от меня:

– Нет, один раз я уже помог тебе, вызвав гнев отца. Больше я такого себе не позволю.

– Тогда убирайся отсюда и забирай свой поганый хлеб.

Кристиан грустно смотрит на меня и выходит, оставив хлеб на полу рядом со мной.

Как только за ним закрывается дверь, я набрасываюсь на кусок хлеба, жадно впиваясь в него зубами. Кусок то и дело выскальзывает из рук, я снова поднимаю его и грызу, как дикое животное.

Силы начинают возвращаться по мне, я погружаюсь в сон.

Просыпаюсь от прикосновения к своей ноги и резко вздрагиваю. При тусклом свете лампы различаю лицо человека, проводящего по моей ноге каким-то предметом. Это старший брат Кристиана, и в его руке ремень.

Я машинально забиваюсь поближе к стене и зажмуриваюсь в ожидании новых истязающих ударов. Он приближается ко мне и продолжает гладить ремнем по ноге. Я чувствую, как лоб покрывается испариной от ощущения неизвестности и страха, который будто парализовал меня.

– Боишься? – шепчет он, приближая свое лицо к моему, и я чувствую исходящий от него неприятный запах чеснока и крепкого спиртного.

Киваю головой, не спуская глаз с ремня, которым он водит по моей ноге.

Он дышит мне в лицо, его дыхание частое и неприятное. У меня возникает ощущение, что никто не знает о то, что он здесь, ни отец, ни младший брат, и этот человек явно что-то замышляет.

Я понимаю, что именно, когда ремень соскальзывает ко мне между ног и упирается пряжкой прямо ТАМ. Мне это не нравится, я догадываюсь, чего он хочет, но не могу ему позволить сделать с собой такие мерзкие вещи. На его лице написано вожделение, но он хочет совместить его с наказанием меня. Он тычет мне ремнем между ног, имитируя движения мужчины.

– Нравится? – спрашивает он и улыбается, а я вижу его коричневые зубы и темный язык, который он высовывает от удовольствия.

Я киваю, опасаясь, что за неповиновение получу удары ремнем, а мне это не нужно. Мне нужно сбежать отсюда, и я постараюсь воспользоваться его приходом, чтобы достичь своей цели, которая пока кажется недостижимой ни на секунду.

– Знаешь, что я однажды сделал с такой, как ты? – спрашивает он меня, и я отрицательно мотаю головой.

– Однажды я связал такую как ты ремнем, а потом долго совокуплялся с ней. Она просила еще и еще, и я взял ремень и обмотал вокруг ее шеи. Она начала хрипеть, и только тогда я смог испытать самое больше удовольствие в своей жизни. Я влил в нее свое семя, когда она уже лежала подо мной с высунутым наружу синим языком. Но я помню, что ей было очень хорошо, когда я входил в нее. Мне кажется, что тебе тоже это может понравиться.

Я хватаю ртом воздух, представляя себе ту женщину, которая умерла под этим ублюдком и понимаю, что не могу допустить этого же с собой.

– Ты хочешь почувствовать меня в себе? – спрашивает он и снова улыбается, демонстрируя свои гнилые зубы.

Я киваю:

– Я хочу этого, но я не смогу получить настоящее удовольствие, если ты не развяжешь мои ноги.

Его глаза суживаются с подозрением:

– Почему это? Хочешь надурить меня, как в свое время надурила моего растяпу-брата?

Я мотаю головой и облизываю языком губы, на которые он смотрит, не сводя глаз:

– Нет, я тоже хочу получить удовольствие. Но для этого мне надо раздвинуть ноги. Ты же не из тех мужчина, которые привыкли получать удовольствие в одиночку?

Свежий воздух

Теперь он смотрит на меня с его большим интересом: еще бы, я пообещала ему раздвинуть ноги. Дрожащими руками он развязывает веревку и снимает ее с моих ног. Чувство облегчения спускается к моим затекшим ступням, я их разминаю, стараясь разогнать кровь. А мой стражник уже потирает руки, глядя на меня и продолжая улыбаться своим гнилым ртом.

– Как ты любишь? – спрашивает он, держа в руке ремень и пощелкивая им.

Я внимательно слежу за его руками, я не должна допустить того, чтобы он хоть раз ударил меня им.

– Я люблю быть сверху. Тогда я чувствую мужское орудие целиком. Это очень захватывающе.

На самом деле я вру, я не думаю сейчас, каково это, быть сверху или снизу, я просто помню картинки из своих фантазий и говорю так сладко для того, чтобы мой враг ни в коем случае не догадался о моих истинных намерениях.

– Хочешь почувствовать меня целиком? – лыбится он и послушно укладывается на холодный пол, предварительно застелив его газетой со стола.

Он снимает свои грязные штопаные штаны, и я вижу его прибор, который похож на небольшую дубинку, зарытую в кучу сальных кучерявых волос.

Даже на секунду не могу себе представить, как это может доставлять настоящее удовольствие и заставлять просить еще и еще. Но мне надо изображать желание и страсть, поэтому я делаю вид, что тоже жажду этого, а сама мысленно пытаюсь представить себе, как этот ублюдок, разлегшийся передо мной и демонстрирующий мне свое жалкое достоинство, которое считает самым главным, очень сильно хочет опорожнить свой кишечник. Я внимательно смотрю на низ его живота, пытаясь силой мысли заставить его захотеть не того, чего он желает сейчас.

Я мысленно представляю его кишечник, который похож на большой провод, по которому движутся отходы его организма и пытаюсь заставить эти отходы поторопиться к выходу. Перед моими глазами проносится вся его брюшная полость, и я давлю на кишечник своим взглядом.

Охотник начинает ерзать в нетерпении, он ожидал, что я быстренько запрыгну на него сверху и дам себя придушить ремнем. Но не тут-то было. Его лоб покрывается испариной, и я понимаю, что он начинает испытывать дискомфорт внизу живота.

– Черт, – бормочет он, хватаясь за живот, – Похоже, меня подвел чеснок.

Я не спускаю взгляда с низа его живота, насквозь видя, что происходит у него внутри. Его дерьмо стремительно направляется к выходу, не давая ему ни секунды на расслабление.

Он подскакивает с пола и начинает кружить по подвалу, держась за задницу, а потом скрывается в маленькой комнатке, которую я поначалу даже не приметила. Оттуда издаются самые разнообразные звуки, начиная от стонов облегчения и заканчивая самыми непристойными звуками.

Не теряя ни секунды, я хватаю тяжелый стол и придвигаю его к двери, за которой кряхтит охотник, а потом хватаю с пола связку ключей и, выбежав из подвального помещения, запираю его внутри.

На это уходит около двух минут, ведь я не знаю, какой из семи ключей подходит именно к этой двери. Наконец, я свободна, но двигаться с большой скоростью все-равно еще не могу: у меня болят ноги и спина, а организм ослаб от работы с этим ублюдком, который сейчас испражняется в маленькой комнатке.

Поднявшись наверх, я попадаю на свежий воздух и всей грудью вдыхаю его, чувствуя легкое головокружение. Я вижу, что этот подвал – все то же место, в котором они удерживали меня еще в прошлый раз, он является внутренним помещением дома, в котором они живут.

Заглядываю в окно, в котором горит свет, и вижу охотника в шляпе, он есть какую-то похлебку, запивая ее стаканом пива. Кристиан тоже сидит за столом, но он молча смотрит на отца. Неожиданно появляется какая-то женщина, и я не могу определить, кто она – жена отца или, может быть, одного из братьев, а, возможно, просто помощница по дому.

Я наблюдаю за ними, за их спокойной жизнью, они спокойно проводят свое время, пока я там подыхаю в подвале. Женщина расставляет на столе тарелки и что-то спрашивает у Кристиана. Потом она переводит глаза на окно и, увидев меня, вскрикивает и показывает пальцем в мою сторону.

Черт, я прокололась! Ковыляя в сторону леса, в котором они поймали меня, я понимаю, что в этот раз уйти от погони не получится. Я слишком слаба, да и боль в ногах не даст мне времени и шансов уйти от них снова.

Потом я настраиваю себя на то, что снова смогу попасть в другой мир. Ведь для этого достаточно разогнаться, и я все свои силы брошу на то, чтобы бежать как можно быстрее.

Набирая скорость, которая все еще кажется мне черепашьей, я слышу за спиной крики мужчин, выбежавших из дома и направляющихся за мной.

Стараюсь не прислушиваться к ним, а мысленно открыть вход в портал, через который я спрячусь от них в другом мире. Без артефакта это может продлиться совсем недолго, но мне и надо всего несколько часов или дней, чтобы хоть чуть-чуть прийти в себя и зализать раны.

Я вижу деревья, расступающиеся передо мной, и лес поглощает меня. В моей голове стучит кровь, она разгоняется по всему телу, давая ему возможность на спасение. Я закрываю глаза и представляю себе тоннель, по которому бегу от охотников, нагоняющих меня.

Я бегу по мокрой и грязной земле, ногами чувствуя камни, больно царапающие мои и без того израненные ступни. Я вижу впереди море, я слышу пение птиц и шум прибоя. Меня пронзает энергией, словно током, и я, будто сплющиваюсь, превращаясь в маленький камушек, который ребенок бросает в море, чтобы увидеть круги на воде.

И я падаю, приземляясь не на мокрую сырую землю леса, а на теплый песок, который забивается мне в рот, за пазуху и в ноздри. Открыв глаза и едва переведя дух, я поднимаю голову и вижу розовое море, яркое розовое солнце и странные растения, похожие на воздушные шарики, которые висят в воздухе и аромат которых напоминает мне запах земных магнолий. Я оглядываюсь вокруг и вижу двух мужчин, бегущих ко мне, они что-то кричат и машут мне руками.

Рыжие парни

Я поднимаюсь с песка, быстро стряхиваю его с себя и смотрю на двух незнакомцев, подбежавших ко мне и остановившихся, словно вкопанные в паре метров.

– Это одна из них, – говорит один другому и взглядом показывает на меня.

– Да, я понял, не дурак!

– Черт, не думал, что увижу такое в реале!

– Ага, она появилась, как будто из воздуха, никогда такого не видел!

Я смотрю на них с опаской, пока не зная ни их намерений, ни отношения к таким, как я.

Сколько миров я уже посетила за эти годы, и могу сказать, нечасто встречаю очень похожие миры с нашей Землей, где даже язык не существенно отличается. Я бы может даже осталась в одном из них, если бы не эти проклятые “выбросы”! Никогда не знаешь, когда тебя выкинет из очередного мира. Эх, если бы этот проклятый старый охотник не украл мой артефакт…

Что ж, надо изучить мир, в котором я оказалась. Если он дружелюбен, постараюсь остаться здесь как можно дольше.

Я медленно встаю и понимаю, что я немного выше пришедших незнакомцев. Они снова смотрят на меня, как зачарованные, подняв головы вверх. Они похожи друг на друга: оба рыжие и смуглые, и мне кажется, что передо мной два брата.

– Ты откуда? – спрашивает один из них, и в его голосе я не слышу страха или презрения по отношению к себе.

– Я попала к вам с Земли, – отвечаю я, – Я спасаюсь от охотников на ведьм. На Земле охотники с удовольствием истребляют таких, как я, и вообще всех, кто отличается хоть чем-то от них. Попала к вам…

Смотрю на них изучающе, они не похожи на тех, кто может причинить вред. Кажется, они даже смотрят на меня с восхищением! А может быть, мне здесь будут рады?

– Так это правда? Ты землянка? Я слышал, что в вашем мире убивают людей, это не шутка?! – спрашивает один из братьев и в его глазах я читаю изумление, – Наш мир часто посещают разные существа, и про убийства людей я наслышан, особенно про Землю, но вот про “охотников на ведьм” я еще не слышал… – признается он.

– Да ты вообще ничего не слышал! Мы вообще никогда не видели иных, только со слов других и телевидения. Ты – первая! – второй парень вдохновленно смотрит на меня, и мне кажется, у него вот-вот потечет слюна от счастья.

– У вас есть телевидение? – удивленно спрашиваю я, – Ваш мир ненамного отличается от нашего. – А как у вас обстоят дела с теми, кто отличается от других? Как встречают гостей из иных миров?

– Такие, как ты, время от времени посещают наш мир. Мы много слышали о таких случаях, изучали, собирали сведения, но впервые своими глазами увидели такое! Ты словно пришла из ниоткуда, а перед этим воздух как будто расплавился и изменил свой цвет.

Я улыбаюсь, мне часто рассказывают о том, как торжественно я появляюсь в том или ином мире. Я осматриваюсь, и мой взгляд снова приковывается к розовому морю:

– Оно всегда такого цвета?