– Даже не сомневайся! Мы с мамой следили за вами, – и король довольно улыбнулся. – Ну что? Позволяем старому лису Диграну вытащить из герцогской сокровищницы фамильные помолвочные кольца?
– Я ваша послушная дочь, папенька.
– Ты моя единственная дочь. И я хочу, чтобы ты была счастлива, Ли, – Дейриг взял дочь за пальчики и, медленно поворачиваясь, позволил сделать круг.
Следующий танец Леонита танцевала с отцом маркиза. Герцог Дигран был грузен и прихрамывал на правую ногу, но, стоит признать, несмотря на это, очень неплохо вёл свою партнёршу. Он и сейчас был видным мужчиной, а в молодости, похоже, легко завоёвывал женские сердца.
Как же хорошо, что Тенигард сегодня смотрит только на неё! С большим трудом удалось убедить молодого мужчину, что он должен пригласить ещё кого-нибудь. В конце концов маркиз сдался и под строгим взглядом будущей невесты пригласил её старшую фрейлину Таринну.
– Ну вот, видите, танцевать с другими девушками совсем не страшно, – уверяла его Леонита после танца.
– Не страшно, но скучно, – ответил маркиз. – Для меня в этом зале существуете только вы одна, Миоли. Я уже начал отсчёт.
– Какой отсчёт? – она вскинула заинтересованный взгляд.
– Дней, оставшихся до нашей свадьбы, моя любовь!
Он сказал: «Моя любовь!». Неужели это признание? А что же ещё? Захотелось раскинуть руки и кружиться, как в детстве. Жаль, что глупые правила приличия этого не позволяли. И вообще, пожалеть стоило о многом. Жаль, что нельзя было протанцевать весь вечер с Тенигардом, жаль, что нужно ждать целый месяц до помолвки, а потом ещё полгода до свадьбы. Немного жаль, что у маркиза пока нет дракона, а то можно было бы попросить прокатить и её, как это иногда делал папа. Но всё может быть. Ведь, по словам магистра Роэнса, велика вероятность того, что после заключения брака приступы прекратятся, а лишняя стихия – заблокированный самим богом Тариохом огонь – перейдёт к мужу, а от него и к их сыну. Ещё и поэтому избранник принцессы непременно должен быть магом огненной стихии.
Это был самый великолепный бал в жизни принцессы Леониты. Пусть балы, на которых она побывала, можно пересчитать по пальцам одной руки. Пусть она протанцевала с маркизом Биэном всего три танца. Зато какие это были танцы! Удивительно, но ему удалось даже скучный и чопорный питау превратить в танец страсти. Мало того, что глаза Тенигарда смотрели только в её глаза, он ещё позволял себе шептать такие слова, от которых сладко замирало в груди.
– Тенигард, – пыталась увещевать его принцесса, – вы не должны говорить такие вольности!
– Прошу прощения, дорогая Миоли, это говорю не я, это говорит моё сердце. Ах, если бы вы знали, сколько ещё нежных слов теснится у меня в душе!
– Сколько? – по правилам этикета положено было бросить осуждающий взгляд и промолчать, но тогда она не узнала бы столько волнующих подробностей.
– Мою грудь разрывают тысячи слов! И… – Тенигард, вопреки фигуре танца склонился к самому девичьему ушку и горячо прошептал: – …более того, меня смущают тысячи желаний!
– Маркиз, как вы можете! – казалось, весь зал услышал его бесстыдные слова.
– Великодушно прошу простить мне эту вольность, – покаялся будущий жених, – но я совсем потерял разум. Ждать целый месяц, чтобы получить право прикоснуться к вашим губам, а потом ещё Нихот знает сколько, чтобы…
– Тенигард! Вы забываетесь!
– Да, в вашем присутствии, моя принцесса, я забываю обо всём! Я чувствую себя драконом во время гона!
Леонита тяжело вздохнула. Ну сколько можно напоминать Тенигарду о соблюдении правил приличий? Маркиз похож на одержимого – любой самый невинный разговор сводит к одному. Свадьба. А потом… Хотя то, что он говорит, приятно будоражит. И, в конце концов, очень интересно, что же он хочет сделать с нею после того, как за ними закроется дверь супружеской спальни?
***
На следующее утро горничная внесла в гостиную принцессы букет из белых роз. На прикреплённой карточке было написано всего одно слово: «Тридцать».
– Маркиз считает цветы, которые подарил вам, ваше высочество? – старшая фрейлина удивлённо приподняла брови.
– Маркиз считает дни, оставшиеся до помолвки, – улыбнулась в ответ Леонита.
В последующие дни принцесса и её фрейлины даже с каким-то азартом ожидали непременного букета. С каждым днём в нём становилось на одну розу меньше. И пусть сопровождающая записка всегда сообщала, сколько в букете роз, но Леоните доставляло удовольствие их пересчитывать. К тому же, не иначе как букеты были зачарованы, ведь нежные цветы не думали увядать, и горничные исправно проветривали комнаты, чтобы хотя бы немного ослабить витавший в них аромат.
***
– «Три», – прочитала Таринна записку, вытащенную из букета.
Леонита и её фрейлины прекрасно знали, сколько дней осталось до помолвки, но всё равно каждое утро дружно считали принесённые цветы – это стало уже настоящим ритуалом. Три дня. Осталось всего три дня до того момента, когда Тенигард наденет на палец своей невесте помолвочное кольцо и подарит первый поцелуй. После этого они будут иметь возможность видеться почти ежедневно и, о счастье, целоваться при встрече и расставании. При мысли о том, что будет после свадьбы, сердце сладко замирало, а потом пускалось вскачь, словно взбесившаяся упряжка.
Три дня. Всего три дня! К помолвке уже всё было готово. Воздушное белое платье стыдливо пряталось в самом дальнем углу гардероба. Специально к нему были сшиты три пары атласных туфелек – на высоком каблучке, без каблучка и одни запасные, «чтобы были». Королева Нитасия сообщила, что на этот раз дочь наденет комплект с бриллиантами чистой воды. Мама даже показала его и намекнула, что на свадьбу жених готовит подарок – парюру из розовых бриллиантов. Но что могут значить холодные камни, когда в день свадьбы Леонита и Тенигард обретут друг друга.
Завтра она получит всего две белых розы. И уже через два дня… Каким же он будет, их первый поцелуй? Леониту всё больше волновал этот вопрос. Можно было спросить у Таринны. Она так загадочно улыбалась, когда разговор касался подобных волнующих тем, что можно было не сомневаться: старшая фрейлина знает толк в поцелуях. Но как об этом спросишь в присутствии Линды и Тиарты? Девчонки ещё совсем молоденькие, им рано слушать подобные разговоры. А узнать так хочется. Мало того, что дурманящий запах роз мешал заснуть, к нему присоединялись и тревожные мысли о том, что же будет после помолвки и… после свадьбы.
И Леонита не выдержала. Она должна узнать, каково это – целоваться с мужчиной. Ей нужно будет делать что-то особенное? А ну как опозорится? Нет, заснуть совершенно невозможно! Принцесса велела горничной проветрить спальню, а сама отправилась к Таринне. Должно быть, её старшая фрейлина давно спит, но ради такого важного вопроса сон придётся отложить. Пусть она расскажет, как нужно целоваться. А может даже признается, с кем приобрела этот ценный опыт.
Комнаты Таринны были совсем рядом. Фрейлины свиты обитали здесь же, в крыле принцессы. Леонита даже не подумала постучать. Стучать в дверь собственной фрейлины – всё равно что в свою, ведь фрейлина всегда должна быть к услугам её высочества.
Небольшая гостиная-будуар… Пусто, но глубокой ночью этого следовало ожидать. Леонита тихо открыла дверь в спальню своей фрейлины и доверенной подруги. Странные звуки заставили принцессу остановиться на пороге. Она пригляделась.
Здесь имелся пусть и небольшой, но настоящий камин. Огонь, горящий в нём, был сейчас единственным источником света, и в дальних углах комнаты метались тревожные тени. Но не тени привлекли внимание поздней гостьи. Она не отрываясь смотрела на два абсолютно голых тела, рычащие и сплетающиеся на огромной шкуре, брошенной перед этим самым камином. Неужели кто-то напал на Таринну? Сколь слабым ни был свет, он позволял разглядеть, что одно из тел – мужское. Мужчина нависал над стоящей на коленях девушкой и странным образом издевался над ней – бил и бил по попе своими бедрами. Иногда он запускал руку ей под живот, и тогда крики, издаваемые бедняжкой, становились совсем уж невыносимыми.
Нужно было что-то делать. Звать на помощь горничных или стражу, иначе этот неизвестно откуда взявшийся бандит убьёт Таринну. Но горло сжал жуткий спазм. Не получалось даже вдохнуть, не то что вымолвить хотя бы слово. И Леонита продолжала смотреть. Это было отвратительно и мерзко. Сковавший её ужас холодом бежал по позвоночнику и отдавался в животе, скручиваясь в тугой узел, пульсирующий в такт гадким шлепкам тела о тело. В том же ритме вдруг начал вспыхивать и огонь в камине, на фоне которого дёргалась пара. Мужчина ухватил Таринну за бёдра, ещё несколько раз ударился о её попу, после чего зарычал особенно страшно и упал, придавив собой податливое женское тело.
Понимание приходило постепенно. На фрейлину никто не нападал. С ней совершали нечто постыдное, совсем не предназначенное для чужих глаз.
– Таринна?
Головы молодых людей одновременно обернулись к двери, в которой стояла Леонита.
Может быть такое, что разум отказывается верить глазам? Старшая фрейлина принцессы не только допустила до своего тела мужчину, что было само по себе безнравственно. Она это сделала совсем рядом с покоями своей госпожи и подруги – теперь уже бывшей. Но ужаснее всего было узнать в обнажённом мужчине того, кто клялся в вечной любви Леоните. Того, кто с таким нетерпением ждал помолвки. В спальне Таринны находился маркиз Биэн.
***
Само время стало строптивым и вязким. Возможно, оно попросту покинуло эту комнату. Никто не пытался прервать тишину, возникшую после слов Леониты. И только огонь в камине всё яростнее отсчитывал удары сердца незваной гостьи. Бух-бух, бух-бух… Удары становились чаще и мощнее. Покорные им, вскидывались и оранжевые языки пламени. И вот уже огонь заполнил весь зев небольшого камина.
– Миоли, успокойся! – в словах маркиза проскользнули приказные нотки. – Иначе ты спалишь здесь всё к Нихоту! Огонь уже не вмещается в камине.
Миоли? Этот мерзавец посмел назвать её Миоли? И единственное, что его сейчас волнует, это огонь в камине?!
– Дорогая, выйди, я присоединюсь к тебе через несколько минут и всё объясню, – изменник поднялся и протянул к ней руки.
Похоже, мужчина забыл, что он совсем голый, и Леонита с ужасом смотрела на мерзость, болтающуюся у него ниже живота. Фу, какая гадость! И этим жирным червём он… как же всё гадко, гадко, гадко! Как будто здесь что-то можно объяснить. Неужели маркиз всё ещё надеется на помолвку и свадьбу?
Огонь не удержался в тесноте выделенного ему места и выбросил в комнату пробный язык. Кажется, завизжала Таринна. Кажется, загорелась шкура, на которой эти двое предавались греху. Пламя неправдоподобно быстро охватило комнату, ловко, словно повинуясь желанию разгневанной принцессы, отрезав любовников от спасительного выхода. А Леонита замерла у двери и зачарованно наблюдала за волшебным танцем разыгравшейся стихии.
Самый краешек сознания фиксировал крики, раздавшиеся сначала снаружи, а потом и внутри здания. Принцесса отстранённо отметила, как из огня выбежал мужчина, держащий на руках безвольное женское тело, промчался мимо неё и скрылся за дверью. Впрочем, он тут же вернулся, чтобы выдернуть из горящей комнаты и Леониту. Маркиз коснулся её руки, и тело девушки словно прошило холодом. И она вспыхнула. Вспыхнула в буквальном смысле. Горели волосы, горел халат, впопыхах наброшенный на сорочку, горело всё!
Стражники, уже бежавшие к пылающей комнате с вёдрами, принялись поливать водой принцессу. Однако огонь даже не шипел. Он словно не замечал усилий окружающих и бесновался над своей хозяйкой устрашающим факелом. Неизвестно, что случилось бы дальше, но в охваченной пламенем комнате появился его величество. Он смело шагнул к дочери и обхватил её обеими руками.
– Ли, моя Ли! Я с тобой. Всё хорошо. Всё позади. Посмотри, это я, твой папа.
– Папа? – постепенно взгляд принцессы стал приобретать осмысленность.
