Я поставила чашку и тарелку на стол, а сама легла на кровать, не раздеваясь. Пока ещё было относительно светло – солнце не село, а в окно больше не лезли ветки и виноград. Скоро стемнеет, а я забыла коробку с записками на кухне.
Я незаметно провалилась в сон, но через пару часов проснулась, разбудив сама себя тем, что снова плакала. Мне снился дом. Я начала подсчитывать, когда я в последний раз спала в своей кровати. Неужели всего два дня я здесь?.. Неделю мы путешествовали… а как будто вечность, в которую уместились отели, сувенирные лавки, разношёрстные туристы, колдуны и будничная магия. Этот мир приобретал всё большую реальность, а дом начинал казаться сном, и я зажмурилась, стараясь в деталях вспомнить свою квартиру, знакомые звуки и запахи, но не получалось. Непривычно и терпко пах уже остывший чай, запахи комнаты были чужие, не похожие даже на гостиничные. Ничто не нарушало ночную тишину, кроме птичьих голосов. Никаких звуков шоссе, самолётов, далёкой сирены, чем-то потревоженной сигнализации во дворе. Не раскладывают диван соседи сверху, не плачет за стенкой ребёнок, не бубнит телевизор. Я на ощупь нашла рюкзак, наугад извлекла какой-то предмет одежды, который ещё хранил запах автобуса, и положила на подушку.
Я несколько раз просыпалась от мшистых, зелёных снов, где я лежала во мху, который обволакивал меня, накрывал, свисал с деревьев, но пах выхлопными газами. Зато он был мягкий и не пытался царапать меня, как злые дикие кусты. Казалось, что ночь будет длиться вечно. Пускай, ведь тогда не придётся больше приводить в порядок сад – ничего не будет видно.
Глава 6. Забастовка
Утром в ванной комнате нашлась та записка, которая вчера промокла под душем. Под комариный звон в ушах я умылась, надела свитер – было прохладно – и вышла.
Робин уже сидел на кухне, как будто и не уходил.
– Готова к выходу в город? – спросил он.
Я хотела поинтересоваться, где Джей, но, похоже, что кроме чувства его настроения, во мне проросло и чувство его местопребывания. Он был в доме, но кроме первого этажа я ещё ничего не видела, так что не могла понять, где именно.
– Лучше бы дом мне показали, – пробурчала я. По утрам я не самый приятный человек.
– У тебя есть какая-нибудь кофта с широкими рукавами? Сейчас так носят. Штаны подходят, – улыбнулся Робин.
– Это джинсы, – хмуро поправила его я и пошла в комнату.
В рюкзаке нашлась белая рубашка с широкими рукавами на манжете. Вроде не моя. Алина, заядлая любительница шопинга, периодически освобождала свои шкафы для новых приобретений, поэтому что-то кроме футболок появлялось в моём гардеробе только благодаря ей.
Я переоделась, запихнула вынутые вещи обратно в рюкзак. Всё почему-то не влезло.
Робин остался доволен. Сам он был в тех же чёрных брюках и светло-голубой рубашке.
– А разве у полицейских нет формы? – вдруг пришло мне в голову.
– Я в вынужденном отпуске, – сказал колдун.
– А мы не должны сказать, ну?.. – я кивнула наверх.
– Он знает, – ответил Робин. – Итак, к делу: скоро я не смогу бывать здесь так часто, так что для начала покажу тебе продуктовый рынок.
Я сразу сникла, ещё чего не хватало! Во-первых, я не хочу и не умею покупать продукты, потому что, во-вторых, я не знаю, что с ними делать, если они не приготовлены. Когда приготовлены – есть, само собой разумеется. И потом, что же я буду делать, когда останусь наедине с Джеем и некому будет меня защитить?
Мы прошли вниз по извивающейся улице к мостовой, пересекли её и свернули на узкую дорожку между домами. Холм остался позади, рельеф выровнялся.
Дома в один-два этажа тесно прижимались друг к другу и не могли похвастаться шикарными садами, как в том районе, где стоял дом колдуна. Я уже не в первый раз удивилась, насколько его внешность не соответствовала жилищу, но пока не стала спрашивать Робина – у меня и без того было много вопросов.
– Робин, а как так получилось, что вы учились вместе? – спросила я по пути. – Ведь ты старше лет на десять.
– Вообще-то Джей меня на год старше.
– Как так? – я чуть не остановилась от удивления.
– В зеркале всё замедляется, почти останавливается. Там не надо есть, пить, спать. Вероятно, теперь он постепенно приблизится к своему настоящему возрасту. Я только в книгах об этом читал, да и вообще на практике никто не знает. Такое наказание не применялось уже, наверное, несколько сотен лет, – Робин понизил голос. – Древняя магия опасна, потому и запрещена. Триста лет назад наш мир был разрушен, затем с трудом восстановлен. Появился магический Совет, который ввёл запрет на некоторые виды магии.
– Это какие? – спросила я, но слушала без особого интереса.
Это как разговаривать с айтишником и из вежливости спросить, какие бывают виды процессоров. Трудно представить, чтобы мне когда-нибудь понадобилось знание классификации магии. Тем более что я собираюсь в ближайшее время как-нибудь, как угодно, вернуться домой.
Робин перечислял:
– Во-первых, зеркальная магия – любое использование зеркал и отражающих поверхностей.
– А Совету, значит, можно? Раз они заперли… – я замялась. Мне почему-то не хотелось называть Джея по имени. – Запирают там людей.
– Только единогласным решением всех двенадцати членов Совета. Во-вторых, магия времени, но с исключениями. И, в-третьих, любые манипуляции с волей и памятью других людей.
– Но как же застывший дом? И Алина, и мои родители, которые теперь думают, что я работаю в отеле!
Робин сначала не ответил, и мы некоторое время шли молча.
– Джей, он… Ему раньше плевать было на запреты. Я надеюсь, теперь он будет осторожнее.
Ага, вот и доплевался! Так ему и надо. Я хотела спросить, кому в этом мире жаловаться на нарушения магических правил, но рядом со мной шёл полицейский, который и так всё знал, но ничего не предпринимал. А было бы так просто – пойти в полицию и заявить, что меня обманом притащили сюда и держат в заложниках. Я спросила иначе:
– Кто же тогда следит, чтобы не пользовались этой магией?
– Совет и следит – в основном, по доносам. На Джея, скажем так, были поставлены маячки, поэтому Советники сразу узнали, что он вернулся.
– И ничего не сделали? Ведь он вернулся раньше срока, правильно?
– Правильно. Но древняя магия не служит ни чьей выгоде. Они заперли Джея на сорок лет, но в ритуале есть лазейки и для заключённого: например, никого нельзя запереть в одно зеркало, только в зеркальный зал, а ещё если найдётся человек, готовый занять место заключённого, тот может покинуть зеркала раньше.
Незаметно меня увлёк его рассказ. Такой интересный сериал показывают! Меня распирало от миллиона вопросов, от «что такое зеркальный зал» до «что будет с нервным колдуном из моего мира», но мы уже поднялись по лесенке, перила которой были увиты только начинавшими зацветать розами, и вышли на рыночную площадь.
От количества людей в разнообразных одеждах рябило в глазах. Такого нам Лилия Сергеевна на экскурсиях не показывала! Цвет, звуки и запахи заполнили пространство и поглотили моё внимание.
Площадь окружали невысокие домики с красными крышами. Оконные рамы также были красными, а с балкончиков свешивались оранжевые, жёлтые и фиолетовые цветы с чёрными серединками и округлыми листьями, заостряющимися на кончиках.
Вся площадь была уставлена светлыми навесами, защищавшими от солнца. На столах продавцы разложили товары: фрукты и овощи, хлеб и творог, травы, специи, кухонную утварь, свежие цветы, венки с разноцветными лентами. Я задержалась у фигурок из сена с вплетёнными стеклянными бусинами. Тут были кошки, мышки, олени, человечки, а с навеса свисали шары – от маленьких, с ладонь величиной, до огромных, которые не обхватишь руками.
Мне хотелось остаться там надолго, всё рассмотреть и пощупать, но я боялась потерять Робина в толпе. За разговорами я не особо следила за дорогой и теперь вряд ли смогла бы самостоятельно добраться до дома.
Робин покупал яблоки у пожилой женщины с короткими седыми волосами, завитыми в легкомысленные кудряшки, и высоко поднятыми, прорисованными углём бровями, которые придавали её лицу удивлённое выражение.
– Робин, – прошептала я, – это у вас яблоки весной спеют?
– Нет, – засмеялся он, – их перемещают из других стран, поэтому они сейчас дорогие. Осенью будут местные.
– Значит, что угодно можно переместить, и даже из других миров?
– Можно, в разумных пределах. Но из других миров – это мало кому по карману, да и если речь о продуктах, то в основном везде всё одинаковое. На Старом рынке у замка продают экзотику, а на Новом – это здесь – и на Южном торгуют обычными продуктами.
Я на некоторое время оставила Робина в покое, переваривая информацию. Я-то думала, тут будут какие-нибудь эльфийские крылышки, корень мандрагоры и светящиеся лепестки. Но Робин кидал в мешок картошку, морковь и кабачки с баклажанами. Никогда не могла запомнить, что из них что, одно зелёное, другое фиолетовое. Я слегка напряглась, ведь это всё надо как-то изобретательно готовить, а не просто кинуть в кастрюлю, залить водой и подождать, пока оно сварится.
