Хранители

Всю дорогу все двадцать минут я размышляла о наших отношениях и пришла к выводу, что у нас ничего не получается. Мои размышления натолкнули меня на то, что с этим надо кончать и как можно скорее.

Работала я посудомойкой и уборщицей в общественной столовой. В размышлениях день пролетел быстро, всю смену голова была забита мыслями о любви.

Да! – я верила в любовь и прекрасно понимала, что не люблю Лешу ни капельки и он тоже. В моем понятии – любовь – была самым безумным и невероятным ощущением. Это было что-то большее, чем просто симпатия и дружба. Это то, без чего человек не мог жить, дышать и мыслить. И именно этого я желала больше всего – чтобы у меня появился смысл, стремление!

Я верила, что любимый человек должен любить меня всю полностью такую, какая есть, принимать всем мои недостатки и изъяны как должное. Ведь все это неразделимо, и как кто-то может любить меня, если что-то ему во мне не нравится. Я не сомневалась, что мой суженый должен любить: мой смех, мои слезы, мой голос, мое тело, мои мысли – все то, что делает меня мной. Я была уверена, что он должен любить даже то, как я сержусь и злюсь…

Окрыленная всеми этими соображениями и выводами, я выбежала на улицу, забыв о том, что Леша должен прийти, встретить меня. Смеркалось, июньский воздух наполнялся легкой прохладой. Я закружилась вокруг себя, растворяясь в своих мыслях и осознании всей сути любви. Понимание того, что Леша не тот, кто мне нужен, взбудоражило меня всю. Даже мысль об одиночестве меня уже не пугала. Радостный смех вырвался из груди, и я пропела строчку из песни Кипелова: «Я свободен, словно птица в небесах, я свободен – я забыл, что значит страх…». Раздраженный голос Леши тут же меня остановил:

– Кира, ты, что? – рехнулась! Что за идиотизм?

В ответ мне захотелось передразнить Лешу и рассмеяться: его слова нисколечко не обидели. Сейчас я была точно уверена, что Леша меня не любил, и что теперь я могу со спокойной совестью разорвать наши отношения. Любящий человек в жизни не стал бы надо мной насмехаться, а тем более унижать меня. Он бы только порадовался моему настроению и счастью, светившемуся в моих глазах. Я все-таки рассмеялась и перестала кружиться. Наконец-таки я поняла, что такое любовь, и пусть меня, никогда, не посетит это безумное чувство – лучше оставаться одной, чем терпеть это лицемерие изо дня в день и травить свою душу ненужным враньем.

На моем лице появилась широкая улыбка, и я безразлично посмотрела Алексею в глаза: холодные, колючие; губы превратились в тонкую линию: его, определенно, раздражало мое поведение.

– Привет Леша. Ты правильно сделал, что пришел сегодня. – Я мысленно усмехнулась и чуть не рассмеялась снова. Нет, мне не было смешно, и я не злорадствовала, оттого что собиралась сейчас сделать. Меня просто «распирало» от счастья, что я вновь буду одна и опять обрету душевное спокойствие. Два месяца проведенные вместе с ним, теперь казались мне адом, наши встречи меня больше угнетали, чем радовали. И как я раньше не обращала на все это внимание? Но скоро наши неудачные отношения останутся позади. Я обязательно освобожусь, стану свободной от обязательств, от него, от всего!

– Кира, ты какая-то странная сегодня, – чуть слышно процедил Леша, подошел ближе, потрогал мой лоб.

– Со мной все в порядке, я сегодня не странная, я сегодня настоящая и дело не во мне, а в нас. Мне кажется, что мы не любим друг друга, и нам следуют расстаться, – спокойно проговорила я. Его ехидное лицо тут же осунулось.

– Что за глупости, Кира? Кто тебе сказал, что мы не любим друг друга?

– Мне не нужно слов, это прекрасно видно и без слов. Наши отношения бессмысленны, так что с этого дня мы больше не встречаемся, ясно!

– Ты совершаешь ошибку – я очень тебя люблю! – взволнованно зашептал Леша и сделал в мою сторону робкий шаг, чтобы обнять.

– Не надо, – сердито предостерегла его я, – из этого ничего не выйдет – для меня уже все решено. Я поняла, что совсем тебя не люблю и поэтому больше не хочу быть с тобой вместе.

– Кира, не совершай глупостей, – взмолился Леша. Его глаза вдруг показались мне безжизненными и грустными. Я сначала решила, что поторопилась с выводами, но тут же, поняла в чем дело. Этот эгоист сам не понимает, что говорит – сейчас его охватила паника. Ведь расставания всегда тяжелы, даже если кто-то просто куда-то уезжает. Я не могла позволить себе обмануться, ни в этот раз. Просто в конечном итоге мне будет хуже. Мое решение было окончательным, и жертвовать собой я не собиралась. Не сегодня, ни завтра, никогда!

– Тебе меня не переубедить! Не хочу быть с тобой вместе, и поверь, я не сержусь на тебя нисколечко, и ты тут ни в чем не виноват, никто не виноват, – я мягко улыбнулась, – просто, я действительно поняла, что не люблю тебя.

Леша сердито задышал и сжал кулаки. Я пожала плечами и повернулась, чтобы идти домой.

– Мне пора домой. Пока Леша, надеюсь, что ты не будешь долго злиться.

– Можно проводить тебя, – хрипло спросил Леша и зашагал за мной следом. Оборачиваться я не стала, боялась, что он сможет меня переубедить, и я снова окажусь под его гнетущим влиянием.

– Кира! – окликнул он меня.

– Не надо, Леша. Уже ничего не исправить, да и нечего исправлять – ничего и не было!

Мы медленно шли, мое настроение с каждой минутой ухудшалось – его угнетающее настроение предавалось и мне. Даже сейчас было неуютно находиться с ним рядом: словно невидимые руки его негатива пытались до меня дотянуться и обнять меня…

Легкий ветер мягко дул в лицо, мои глаза поднялись вверх: над головой свисала ветка, листья тихо задрожали. Я рассмеялась, подпрыгнула и сорвала молоденький листок, поднесла его к носу. Мне всегда нравилось лето: в это время года я чувствовала себя прекрасно и взволнованно, будто вместе с самой природой расцветала и я сама. Запах свежей листвы защекотал ноздри. Леша тем временем раздраженно хмыкал и удивлялся моему глупому поведению. Уверена: любящий человек просто бы улыбнулся моему безрассудному поступку, а быть может, сделал бы то же самое.

Мне пришлось ускорить шаг: хотелось как можно скорее оказаться дома. Впервые за многие годы я желала идти домой, но не из-за того, что мне хотелось именно домой – просто рядом с Лешей стало невозможно находиться.

Я немного перестаралась: Алексей не поспевал за мной, и дистанция между нами увеличилась уже метров на семь. И именно сейчас этому нужно было случиться! А мне хотелось верить, что мое недомогание прекратилось, и хотелось совсем о нем забыть. В глазах потемнело, руки задрожали, ноги стали подкашиваться – все тело охватил озноб. Я замерла на месте, быстро и глубоко задышала, надеясь, что ко мне скоро вернется самообладание. Как раз Леша догнал и прижался к моей спине. Мне пришлось тут же отскочить от него: в нос ударил едкий запах сигарет, и меня разобрал чих.

– Кира, что с тобой? – испуганно воскликнул Леша. Я виновато на него посмотрела и по его лицу поняла, что он очень сильно пожалел, что сегодня отправился меня провожать.

– Все хорошо! – заверила его я. – Просто ты курил: не могу переносить этот жуткий запах.

– С каких пор? – усмехнулся Леша.

– С некоторых, – огрызнулась я, повернулась и быстрее зашагала к дому. Осталось совсем немного, каких-то десять минут, и я останусь одна. Никто не будет надо мной насмехаться, и я не буду никого раздражать.

Но меня словно подслушивали, точно кто-то не желал, чтобы сегодня я добралась до ненавистного дома. Меня всю затрясло, когда впереди передо мной, на дорогу упала чья-то тень. Сердце так и подпрыгнула в моей груди: оно заколотилось так сильно и громко, что казалось, его должны были услышать все, кто находился в радиусе одного километра. Тени на земле чуть подрагивали, меня это сильно встревожило. В этот же миг в мою спину стукнулся отвлеченный Леша.

– Черт, Кира! Ну, что на этот раз? – взбесился он, и я указала ему рукой на землю.

Тут же из-за кустов выскочили люди. Их оказалось трое – высокие, крепкие в черных одеждах и кепках.

– Проваливай! – послышалось гортанное рычание. Темнота скрывала их лица, и мне не удалось понять, кто из троих это сказал, и все же жуткий голос заставил меня от страха попятиться назад. Раздраженное бурчание продолжилось: – Да не ты, пусть он уходит.

Обернувшись назад, я увидела пепельное лицо Леши: испуг застыл в его глаза. Я с надеждой заглянула в них, искренне веря, что он не бросит меня одну с этими бандитами.

– Кому сказали, проваливай! – вновь злобно взревел другой незнакомец, мои уши от грохота мечтали свернуться в трубочку. Сильное любопытство снова заставило меня обернуться, хотелось выяснить, кто это мог так басить из троих парней. Этого мгновения хватило Леше: он как спринтер стартовал с дистанции и в следующее мгновение исчез в темной аллеи.

– Ну, и беги! – зло закричала я, предательство бывшего парня меня сильно разозлило и вывило из ступора. Я так распалилась, что теперь мне было все равно. Я обернулась и свирепо уставилась на мужчин. Долгие занятия каратэ, хоть и могут не помочь мне справиться с этими титанами, но побороться за себя я просто обязана. Легким движением руки я расстегнула джинсовую куртку, чтобы она не сковывала мои движения и встала в стойку. Парни увидели мои манипуляции, дружно рассмеялись. Я и сама не могла сдержать улыбки: мои попытки казались смехотворными, конечно, если бы это все в данный момент не казалось таким пугающим и реальным. Три двухметровых атлета, и я – метр с кепкой в прыжке…

Титаны не двигались и продолжали наблюдать за мной, а я ждала их дальнейших действий. Ничего не происходило, пока меня не скрутил очередной приступ недуга: мои руки вздрогнули. Парни тут же сорвались с места. Сжав кулаки, я медленно попятилась назад.

Они заходили на меня с трех сторон. Первым ко мне бросился тот, что стоял спереди. Я пригнулась и рукой ударила его в живот, резко выпрямилась, и мое колено полетело ему в челюсть; моя левая нога разогнулась и угодила ему прямо в горло. Парень отлетел от меня на десять метро – не меньше. В происходящие не возможно было поверить, но мне выделили лишь миг на размышление: с двух сторон на меня уже неслись остальные бандиты.

Ничего толкового как сесть на шпагат я не придумала. Только вот я не ожидала, что это получиться так быстро. Парни столкнулись и больно ушибли друг друга, я же точно гибкая кошка выскочила между их тел. Одного ударила ребром руки по затылку, другого в спину: раздался хруст. Мое сердце от страха сжалось. Единственной мыслей в моей голове была надежда на то, что я их не убила. Обидчики свалились на землю. Меня снова затрясло, но это уже был не мой недуг, а ужас и страх, охватившей меня…

Я бегом побежать оттуда и буквально через минуту очутилась у дома, так же быстро поднялась на пятый этаж по лестнице и остановилась у двери. Мне потребовалось минут десять, чтобы прийти в себя и успокоиться окончательно. Показываться перед братом и теткой в таком состоянии совсем не хотелось. Кончено я понимаю, что им в действительности безразлично, что со мной, но вдруг я все-таки кого-то убила из тех троих там, на аллее, и полиция будет искать убийцу. А мне вот-вот должно исполниться восемнадцать – от тюрьмы уйти будет просто не возможно…

Я еще немного подождала, затем растерла щеки, чтобы они выглядели румяными и здоровыми, покусала губы и зашла в квартиру. Тетя снова заворчала, что где-то шляюсь. Сережи видно не было. Я заглянула на кухню и горько усмехнулась – никакой видимости на ужин, хотя меня это и не удивило. Подобное в нашей дружной семье происходило с давних пор. Обо мне никто не беспокоился, и всем было глубоко безразлично, чем я весь день питалась. Мне казалось, что если я куда-нибудь исчезну, они и не заметят этого или просто вздохнут с облегчением.

Я зашла в нашу с Сережей комнату, быстро скинула с себя куртку и джинсы и завалилась на кровать. Брат брезгливо окинул меня и фыркнул:

– Ты, где была? От тебя псиной на километр несет.

Не думаю, что ему было интересно знать, где меня сегодня черти носили, разговор он затеял лишь бы позлить. И именно поэтому я не стала ему возражать как обычно – зачем давать брату очередной повод для новых оскорблений? И все же, не смотря на это, я понюхала себя и поняла, что от одежды действительно пахнет потом и псиной. «Ничего, утром приму душ!» – подумала я, а сейчас на все это не осталось сил. Мои глаза закрылись, и темнота поглотила меня…

Сегодня сон снова повторился: странный смех заставил проснуться в холодном поту. Вскочив с кровати, я тряхнула головой, оглядела комнату: Сережа еще спал, слабые лучи солнца только пробирались через занавеску. Я с огромным нежеланием выбралась из кровати и, громко шлепая босыми ногами, зашагала в ванную. Мое заспанное отражение грустно улыбнулось мне, и я мысленно постаралась убедить себя, что сегодня был еще один обычный день, хотя нет! Сегодня должен был состояться последний школьный экзамен и кое-что еще, а через неделю я получу свой аттестат и стану совсем взрослой… что же будет дальше?

Мне очень не хотелось думать об этом. Я совсем не представляла, чем хочу заниматься в своей взрослой жизни. Никто не знал, даже не с кем было об этом поговорить. Я залезла под холодный душ, надеясь, что он сможет отвлечь от горьких мыслей.

Меня хватило на несколько минут, и когда мои зубы перестали попадать друг на друга, я выскочила из ванной. Залубеневшими и трусящимися руками я почистила зубы. Тело немного согрелось. Я взяла расческу и расчесала свои короткие волосы. Из зеркала на меня смотрело бледное, худое отражение.

Вот мне уже восемнадцать, а я словно застыла в своем пятнадцатилетнем состоянии – маленькая, непримечательная, точно мальчик подросток. Меня снова стало трясти: мой недуг так и не прошел и с каждым днем только усиливался, и по частоте, и по ощущениям. Что же это могло быть?

За спиной раздался стук. Все мысли вмиг испарились из моей головы. Я схватила с батареи полотенце и завернулась в него.

– Вылезай, Кира, ты не одна, – послышался раздраженный голос брата.

– Уже иду! – сердито буркнула я и одновременно поддала ногой дверь. Тут же послышались жуткие ругательства. Дверь угодила Сереже прямо по носу, и из него хлынула кровь, он зажал его рукой и зло процедил:

– Ненормальная!

– С днем рожденья, братец! – поздравила его я, усмехаясь, – мне подарков не надо!

– Пошла к черту! – взревел он и сердито захлопнул дверь.

Я тут же кинулась в комнату, стала собираться в школу. Мне хотелось, как можно быстрее выйти из дома, чтобы тетя не успела стереть меня в порошок из-за любимого племянника. Я вытащила рюкзак из-под кровати, натянула джинсы и футболку. Комнату я покинула, когда брат выходил из ванны, и мы столкнулись в коридоре. Кровь уже не текла, но нос распух.

– Сережа, прости, я действительно не специально, – извинилась я и бросилась к двери. По правде я любила брата, и пусть он и тетка меня ненавидят, они не могли отнять у меня право любить Сережу.

На улице ярко светило солнце. Я подставила ему свое бледное лицо и глубоко вздохнула. Июнь в этом году нас радовал жаркими деньками, и всем нам было очень трудно сидеть в школе на экзаменах, когда сама жизнь расцветает и безудержно кипит в крови.

За пятнадцать минут удалось добраться до школы. Сережа был уже там, он встретил меня у крыльца. Его сердитые глаза дали ясно понять, чтобы я ни о чем не болтала. Я согласно кивнула и стала подниматься по ступенькам школьного крыльца. За спиной раздался знакомый голос, он заставил меня обернуться. На нижней ступени стоял Леша. Мои глаза вспыхнули презрением. Сережа все еще стоял рядом, он тоже посмотрел на моего бывшего парня.

– Что ты хочешь? – зло процедила я, безумный гнев так и клокотал внутри меня. Сильный парень, который почти выше на голову, бросил слабую девчонку на растерзания трем негодяям.

– Кира, я не спал всю ночь? – виновато прошептал он, – я волновался за тебя.

Сережа заинтересовался нашим разговором и подошел поближе, и я заметила, как Алексей удивился его внешним видом. Сережа хоть и выглядел, как отлет, но никто и никогда не видел его дерущимся. Рот Леши все еще был открытым. Я точно читала его мысли: в голове тут же созрел план, и я громко воскликнула:

– Ха! Он волновался! Вот смотри, – я указала на брата рукой, – Сережа тоже волновался, но он вышел меня встречать, и все обошлось, – я похлопала брата по спине и, развернувшись, зашагала к двери, потянув при этом Сережу за собой.

– Что случилось? – тихо шепнул он, мне на ухо, чуть склонившись. Он в самом деле был очень высоким.

– Все хорошо, я просто хотела загладить свою вину перед тобой. Поверь, мне, правда, не хотелось разбить твой нос. Зато, с этой минуты ты станешь у нас легендой.

– Не понимаю! – растерянно пробормотал брат.

– Теперь тебе не надо придумывать, почему у тебя такой нос распухший. Не пройдет и часа, как твое имя будет на устах всей школы. – Сережа продолжал растерянно выпячивать глаза, и это меня рассмешило. – Не переживай и не болтай, просто поддакивай. – Я снова улыбнулась и тихо прошептала: – Удачи, мой герой!

В холле толпились ученики, я осторожно обходила их. Время поджимало: еще несколько минут и экзамен начнется. Наш класс собрался на втором этаже, у кабинета астрономии. Два предмета, как обычно мы сдавали на выбор, поэтому я выбрала физкультуру и астрономию. Ни то чтобы мне нравился этот предмет, просто я точно была уверена, что отвечу его хотя бы на тройку. Мне больше и не надо было. У меня никогда не было стремления к высоким оценкам. Да и чтобы хорошо учиться нужно время, которого никогда не имелось.

Учитель вызвал пять учеников и закрыл за ними дверь. В этот момент ко мне подошел Сережа. Он тоже сдавал астрономию, только в отличие от меня у брата астрономия была любимым предметом. Забавно. Его выбор казался мне странным. Я никогда не знала, что у моего брата творилось в голове – мы никогда не были откровенны друг с другом, и я уже не помню, когда это произошло и с чего все это началось. Совсем не помню, когда мы стали чужими друг другу…

Я посмотрела брату в глаза, он мне улыбался, его лицо так и светилось нежностью. Как же я давно не видела от него этой улыбки, точно солнце наконец-таки вышло из-за туч за многие-многие годы. В горле запершило и встал огромный ком, который казалось невозможно проглотить. На глаза навернулись слезы, и я поспешила отвернуться, а затем и вовсе уткнулась носом в книгу, делая вид, что повторяю экзаменационные вопросы. Сережа не стал беспокоить, и я была ему за это благодарна…

Это не должно было произойти именно сейчас, когда, я уже привыкла к его равнодушию и свыклась с его безразличием. Мне не хотелось вновь становиться заложницей своих собственных чувств. Мы чужие! Я не хочу в будущем, когда он меня предаст снова, страдать…

– Кира Халева, Сергей Халев, Ирина Рычева и Дмитрий Жирин, зайдите, пожалуйста, – попросил нас учитель, когда из класса вышли первые экзаменующиеся.

Я сглотнула ком и положила учебник обратно в портфель. Ноги мои стали ватными, и я с трудом их переставляла, Сережа осторожно подтолкнул меня, и мы вместе вошли в класс. На меня снова набросился мой недуг, и теперь мне стало ясно, что со мной все-таки происходило все эти две недели – на меня так подействовали предстоящие экзамены. Никогда не думала, что я такая нервозная.

Чтобы меня не приняли за ненормальную и не увидели, как трясется мое тело, я схватила билет и быстро назвала номер, затем уселась за парту. Черные строчки расплывались перед глазами, они точно сливались с белой бумагой. Я встряхнула голову, и зрение немного сфокусировалось.

Мне попался несложный билет, и если бы у меня было время хорошо подготовиться к экзамену, то я бы непременно ответила на все три вопроса. Но времени не было, а в голове оставалось только то, что мне удалось уяснить на уроках. Меня стало снова трясти, я поняла, что не высижу полчаса отведенного времени на подготовку и подняла руку, попросила выслушать меня немедленно.

Мой язык совсем не слушался, и невнятные слова вылетали из моего рта. Пять предложений и я выдохлась.

– Это все? – изумленно спросила завуч школы, входящая в состав экзаменационной комиссии.

– Думаю, что да, – тихо ответила я и застыла в ожидании. Комиссия с остервенением забросала дополнительными вопросами. Я быстро отвечала на то, что знала, и думала, что это никогда не кончится. В поисках защиты мои глаза окинули всю классную комнату и остановились на брате. Он виновато смотрел на меня и сжимал свои руки в кулаки. Ободряющая улыбка засветилась на моем лице, хотя зачем ему все это: кого здесь надо поддерживать, его или меня?

– Кира Халева, вам не кажется, что этого мало для оценки, – раздражительно процедил учитель астрономии. Мне отлично были понятны его чувства: ему было стыдно за меня, он преподавал мне несколько лет этот предмет, а я его подвела.

– Извините, я не совсем понимаю, что вы сказали, – чуть слышно прошептала я: мои уши заложило. Классная комната пошатнулась и закружилась, в глазах потемнело, тело пронзила сильная судорога, и я мгновенно повалилась на пол. Последнее, что мне удалось услышать – это испуганный крик Сережи…