Маленький клоп. Роман о дружбе

Так, немножко пируем, затем забегаем в гостиницу, переодеваемся, берем большое полотенце – и на море. И девица здесь, конечно, ни при чем. Просто день явно разыгрывается: уже и солнце припекает, и ветра вроде нет. Глупо по такой погоде в кабаках торчать. А выпить и на пляже можно.

4.

Итак, традиционный выбор транспорта. Ползти на пляж пешком, естественно, не хочется. Значит, либо лифт, либо фуникулер. Тот и другой – мечта акрофоба. К верхней площадке лифта ведет мостик над глубокой бездной. Узенький такой, но длинненький. С низенькими перильцами. Мне где-то по бедро. То есть, не дай бог споткнешься, поскользнешься – и привет тебе горячий.

Все равно что на экскурсию сходил.

Фуникулер – тот тоже не подарок. Там пусть и не такая бездна, как у лифта, но вообще-то, если падать, все равно – пять метров или пятьдесят. А еще фуникулер ужасно старый и скрипит.

Но ничего. Лекарство от акрофобии я уже принял, запил зеленоградской и заел лососем с клопсами. Так что выбираем… Например, фуникулер. Он как-то позанятнее, а в лифте можно и в Москве поездить.

– Один билет, пожалуйста.

– Пожалуйста.

Интересно, сколько лет этому деду. Он, по-моему, работает здесь с первых дней существования фуникулера. По крайней мере, когда десять лет тому я в первый раз приехал в Светлогорск, он тут уже был при билетах. А впрочем, что гадать – в следующий раз просто спрошу, и все.

Так, наверное, сегодня я поеду не один. Что поделать, солнце вышло – сразу очередь на фуникулер. Одиночным ездокам находят пары.

А вот и мой попутчик. Тоже, видимо, из местных. Даже не калининградский – светлогорский. Взгляд отрешенный какой-то, а из принадлежностей – полотенце одно. Истинный курортник так на пляж не ездит. У него безразмерный пакет с одеялом, парой полотенец, средством от загара, пивом, картами, каким-нибудь дурацким детективом. А этот – налегке. Полотенце через шею переброшено и бутерброд с колбасой на отлете. Смотрит на меня, жует свой бутерброд и ждет чего-то. Вот неловкость. Надо ему что-нибудь сказать, наверное.

– Как колбаска?

– Ничего. Хорошая. Любительская. Я ее не в палатке – в настоящем магазине покупаю.

Точно, местный. Ни один нормальный отдыхающий по магазинам не пойдет.

– А что ж вы лосось не едите? Это же пища богов – пионерский лосось.

– Знаете, что я вам скажу. Послушайте-послушайте. Моя соседка три месяца назад купила рыбу. И отравилась.

Вот зануда-то. Сейчас он будет мне в подробностях описывать понос соседкин.

– Отравилась, и решила – само все пройдет. Три дня врача не вызывала, а ей все хуже и хуже. На третий день не выдержала, ближе к вечеру позвонила в скорую – ее в больницу увезли. Наутро она умерла.

– О, господи. Кошмар какой.

– Это еще не все. На похоронах ее муж сказал, что без нее и месяца не проживет. Его все успокаивали – здоровый мужик, все наладится. А он ни в какую. Умру, говорит, и точка. И что вы думаете? Через две недели у него инфаркт. Миокарда.

– Понятно. Какой же еще.

– Да вы послушайте-послушайте. Его в больницу увезли, и он там умер. Тоже наутро. Как и обещал.

Ну и ну. Вот маньяк. Просто триллер какой-то рассказывает. Хорошо, что уже к пляжу подъезжаем. Вот и табличка: «Вокруг шкива не объезжать». Она тут, наверное, как билетер. С основания фуникулера.

Так. Раскрываем двери. Спрыгиваем.

– Счастливо. Приятного купания. И вкусной колбасы.

– Нет. Вы дальше послушайте. У них остался сын. Сын безработный.

Вот ситуация дурацкая. Иду, а этот сзади тащится и все свою историю бубнит. Да громко так. Тоже мне, пляжное радио.

– Сыну на что-то надо жить. Он взял отцовскую машину и выехал извозом заниматься. И на второй день врезался в дорогую бэ-эм-ве. С него потребовали денег. А у него денег нет. Так он украл в доме у своего дружка коробку с золотыми драгоценностями. А его нашли и посадили. Вот суд недавно был. Пять лет общего режима. А с чего все началось? С рыбы.

– Ясно. Спасибо вам, что просветили. Теперь я рыбе даже руку не подам, не то что есть ее. Кстати, вы уверены, что это был именно пионерский лосось?

– Как это так – пионерский лосось?

– Ну из Пионерска, рядышком со Светлогорском.

– Ни в чем таком я не уверен. Соседка рыбу в Ховрине купила. Там рынок рядышком со станцией. На севере Москвы.

О, господи! Ну и кретин. И никакой, оказывается, не светлогорский, а московский.

5.

Да, а народу набежало, будьте нате. Что, они все стояли со своими полотенцами, погоду караулили?

Так. Выбираем свободное место. Чтобы недалеко от моря. Чтобы подальше от детей – ну не люблю я, когда мне на морду всякие мячи швыряют и бутылочки от пепси-колы. Чтобы окурков поменьше. Ладно, шут с ними, с окурками. Их везде одинаково много.

Расстилаем полотенце. Мажемся противным и вонючим кремом. Интересно, этот запах специально подбирали так, чтоб осы на него летели? Пять минут впитаться крему. И вперед, покорять водяные просторы вселенной.

Сколько там градусов, в воде? Вроде семнадцать? Хорошо хоть не по Фаренгейту. Ну да ладно, нечего тут привередничать. Сам выбрал Светлогорск, ведь не поехал в Сочи. Парился бы там сейчас – сорок пять градусов на солнце, и никаких вам лифтов и фуникулеров. И каменистый пляж.

Там тепловой удар, а здесь – простуда. Каждый выбирает для себя.

А вот и долгожданная волна. Еще волна. Еще. А кто это храбрый такой вокруг бакена плавает? Ну надо же! Рыжик. И не боится, что замерзнет, что устанет, что очечки потеряет. Что ж, поплывем встречным курсом.

– Простите, пожалуйста, я могу вам сказать одну вещь?

О как! Сама к знакомству набивается.

– Попробуйте. Хотя, на мой взгляд, вещи носят, а не говорят.

– Ой, это вы! В смысле, это вы мне вчера помогли в «Белой лошади»?

– Да, вы угадали. Правда, внешность у меня запоминающаяся?

– Наверное… Не знаю… Я вообще людей запоминаю очень плохо – сами понимаете, с таким-то зрением. Вас я узнала по манере говорить. Очень необычная манера.

Так. Вот уже и комплименты принимаем. Просто замечательный сегодня день.

– Что ж, тогда продолжим диалог. На мой вкус, погоды стоят неплохие.

– Извините, но боюсь, что сейчас не до светских бесед. Видите вот эту лодочку рядом с буйком?

– Что ж, интересная тема. Да, вижу.

– Похоже, с ней не все в порядке.

– В смысле?

– В смысле, что покойник там.

Казалось бы, не дура. Хотя, почем мне знать? На ней ведь не написано. Впрочем, написано. Фея домашнего очага.

А лодочка обычная. Так себе лодочка. Похоже, здесь, на пляже взятая. Тут можно крейсер при желании арендовать, не только лодочку.

– Простите, а с чего вы собственно решили? Вы только что оттуда, надо полагать?

– Именно. Я только что оттуда.

Нет, пора, наверное, прощаться. Сколько можно тут страшилки слушать? Да опять неловко. Ладно. Ничего. Как-нибудь разберемся.

– Сыщики в таких случаях обычно спрашивают: «Это вы его убили?» Я, разумеется, не сыщик, просто так интересуюсь: это вы его убили?

– Нет, конечно. Зачем мне его убивать?

– Просто вы – самая подходящая кандидатура. Для чего-то к нему в лодку забрались. Знаете, к покойникам обычно в лодку не заходят. Значит, он поначалу был живой? А после умер? Кто он вообще-то вам?

– Клиент.

О как. Сказала и зарделась. Прямо посреди этого холода зарделась. Уметь надо. Правда, говорят, у рыжих тут никаких проблем.

– Нет, это совсем не то, что вы подумали.

– А что, простите, я подумал? Просветите, а то я не в курсе. Если вы подумали, что я подумал, что ваша специализация – проституция в лодках, то вы попали пальцем в небо. Слишком экзотично. Даже, знаете ли, для вас.

– Извините. Я же вас совсем не знаю. Я не знаю, что вы можете подумать.

– Ладно. Прошли. Это вы извините. Кстати, а кто вы?

– Я психолог. Практикующий.

Да. Дела.

– А что, бывают и не практикующие?

– Конечно же, бывают. Теоретики, преподаватели. А у меня свое бюро. Клиентов принимаю.

– Насчет клиентов я уже усвоил. Этот тоже ваш клиент. Кстати, а что с ним? Что вообще произошло? И вот еще: а вам не холодно? Давайте лучше к берегу. Там и продолжите свой увлекательный рассказ.

– Нет, на берегу нельзя. Я, как только выйду, сразу же должна буду пойти в ближайшее кафе, звонить в милицию. Нельзя, чтоб отдыхающие видели, что перед этим я что-нибудь с кем-нибудь долго обсуждаю. А они увидят, это точно. Могут и здесь, конечно, разглядеть, но вероятность все таки меньше. Не знаю насчет вашей внешности, но мою, как правило, легко запоминают.

– Да уж, вас невозможно забыть. Что ж, рассказывайте.

И вот опять передо мной вполне спокойная, даже самоуверенная девица. Психолог как-никак. Не пес начхал.

– Я вообще-то отдыхать приехала. В пансионат «Солнечный камень». Так вот, вчера за завтраком со мной за стол сел пожилой мужчина. Мы разговорились. Оказалось, что он в прошлом то ли летчик, то ли авиадиспетчер – что-то такое, я не поняла. Не отдыхающий – живет здесь, в Светлогорске, а столуется в «Янтарном береге». Там у него знакомые какие-то работают. Я тоже рассказала, кто я. Он заинтересовался, все расспрашивал, какой у меня стаж, что за клиенты.

– Основательный покойник.

– Я прошу вас, не перебивайте. Мне и так немножечко не по себе.

Немножечко. Да уж. Кстати, сюжет-то все больше походит на правду.

– В общем, я все ему рассказала – скрывать-то мне нечего. А сегодня он опять пришел на завтрак и сразу же подсел ко мне. Сказал, что наводил обо мне справки – ничего особенного, просто в интернете посмотрел. Сказал, что доверяет мне, и попросил помочь. Дескать, последнее время его стало что-то тревожить. Мы договорились встретиться на пляже, у входа в «Дом рыбака». Я пришла – он уже ждет. Стал приглашать в кафе, но я отказалась – неизвестно, что за ситуация, не хотелось сразу одолжаться.

– Могли бы и не одолжаться. Вы ведь, похоже, не нуждаетесь.

– Он, думаю, относится к маскулинному типу людей. Такие люди очень глубоко переживают все сомнения в их мужественности. Это тип мачо, понимаете?

– То есть, если девушка за себя платит, значит, он неполноценен как мужик?

– Да. Понимаете сами. Сама за себя заплатить не могу – он замкнется, закомплексует. Они, эти усатые мачо, и так закомплексованы донельзя. А ему позволить платить тоже не могу – мало ли что за история. Обычно такой тип старается играть в великодушие, а на деле думает, что если он купил кому-нибудь дешевенький стакан пломбира, то ему за это должны чуть ли не жизнь свою отдать.

– Так зачем же вы ввязались, если сразу было видно, что это за фрукт?

– А я вообще стараюсь не отказываться от клиентов. Тем более – на отдыхе обычно скучновато.

Да уж. Теперь ты, рыжик, не соскучишься.

– И что же дальше?

– Почти что ничего. Он предложил взять лодку у знакомых. Это можно – если он не платит деньги, значит, ты перед ним не одолжаешься.

– То есть в кафе сидеть опасно, а залезть вдвоем в какую-то там лодку и уехать шут знает куда – не опасно?

– Не опасно. Понимаете, такие типы не обидят женщину. Ну, напрямую не обидят. Зато в лодке создается атмосфера доверительности. Это очень важно.

Атмосфера доверительности. Ха-ха-ха.

– Так вот. Заканчиваю. Только мы отъехали, только он начал говорить, как что-то пропищало. Тихонько так пропищало. Он ойкнул, схватился за локоть, сказал что-то про комаров, которые даже на море достают, а после стал заваливаться на бок. И все. И умер. Я – сразу же в море. А тут вы.

– Ну да. Мне тоже повезло сегодня. Так чего же вы хотите-то?

– Мне так неловко. Вы уже вчера мне помогали…

– Молодца! Сейчас самое время обсуждать вашу неловкость. Поразительное чувство ситуации.

– Какой вы все-таки великодушный человек!

Что это? Комплимент или диагноз, учитывая рыжиковскую профессию?

– Я хочу вас попросить об одной вещи. Сейчас мы выплывем на берег – разумеется, порознь. Я пойду звонить в милицию, а вы бегите в город и купите фотоаппарат. Какой-нибудь получше, подороже, я потом все оплачу. Время у вас есть. Пока милиция приедет, пока его на берег вытащат… Тут, разумеется, толпа зевак. И вы в толпе – как будто бы обыкновенный отдыхающий. И сделайте как можно больше фотографий трупа.

– Что, на память о счастливом лете?

– Вы вообще не можете не ерничать? Во-первых, я его получше рассмотрю. Ведь по чертам лица можно узнать довольно многое о человеке, а в жизни я могу их разглядеть только на расстоянии в десять – двенадцать сантиметров.

– И вы в своем психологическом бюро такое практикуете?

– Да, у меня в стену встроен фотоаппарат. Но главное даже не это. Сами понимаете – я буду для милиции первой подозреваемой. Боюсь, они других как следует даже искать не будут. Мне самой придется.

– Что самой?

– Как что? Найти преступника.

– А вы, простите, детектив? Это же вроде непростое дело.

– Нет, конечно, я не детектив. Мне просто больше ничего не остается.

– И как вы собираетесь выслеживать преступника? С вашими, скажем так, специфическими физическими особенностями.

– Пока не знаю. Я потом подумаю. Сейчас главное – фотографии.

– Ладно. Я вам буду помогать. Буду вашим Арчи Гудвином, доктором Ватсоном и Деллой Стрит в одном лице.

– Простите, кем?

О, боже! Она собирается вести самое настоящее расследование, будучи совершенно незнакомой даже с выдуманными!

– Я вам потом об этих людях расскажу. Если дадут свидание. А сейчас я, знаете ли, тороплюсь. Лавры Александра Родченко мне не дают спокойно спать…

– Родченко – это кто?

О, боги!

– Я потом вам расскажу. При случае. Кстати, мы с вами еще не познакомились. Меня Кирилл зовут.

– Инесса.

Господи!

6.

Так. Полотенчико сворачиваем – и в гостиницу. Деньги в карман – и на шопинг.

Интересно, ну и где же тут у них торгуют фотоаппаратами? Да не простыми, а которые получше, подороже? На пляже точно нету ничего подобного. На главной улице – одни ларьки. Город курортный – по большому счету тут не нужно больше ничего. Ах, да, у них же есть универмаг. Вот уж не думал, что когда-нибудь туда пойду.

– Простите, девушка, у вас тут есть что-нибудь наподобие салона фототехники или там электроники какой-нибудь?

Ага. Сейчас вам «Партия», «М-видео» и «Фото ру» в одном ларьке. По-моему, тут одни польские носки и сковородки из Китая. Ближний свет – Китай. Это через сколько же границ нужно везти всю эту музыку? Хотя, наверное, они по морю возят. Через Северный полюс.

– Да, конечно. Вот, пройдите на второй этаж.

Ну надо же!

Выбор невелик, но он, похоже, есть. Ага. Вот этот вроде ничего. И этот тоже. Знать бы еще, который из них лучше? Или просто купить самый дорогой? Благо, не на свои.

Так. Где продавец? Нет продавца. А время поджимает. Вот ведь город безалаберный. Ну, конечно, ведь кроме меня тут никто никуда не спешит. Одна надежда – что милиция тоже приедет где-нибудь под вечер. А ведь тут, похоже, еще очередь. Ну, не очередь, а так – еще одна девица. Маленькая, веснушчатая и в громадной кепке. Явно тоже из Москвы. И тоже цифровые мыльницы разглядывает. Продавец придет – она вроде как первая.

А продавца все нет и нет. Зато девица вроде бы отстала от фотографической витрины. Пошла гулять по этажу. Конечно, здесь так много интересного. Вот, кошельки по 350 рублей. Натуральная кожа. И сделано вроде не очень коряво. Только вчера видел точно такие же, но в другом магазинчике. И тоже по 350. И в таких же коробочках. Там на ценнике было написано – «Турция», а здесь «Чехия». Вот и верь после этого людям.

– Простите, вы что-нибудь выбрали?

Это девица веснушчатая. Интересуется. Может быть, хочет совета спросить?

– Выбрал. Взорвать весь этот магазин к чертям свинячим. Чтобы фотоаппараты разлетелись по всему этому городу.

– Да что вы говорите! Что же вам не нравится?

– Да то же, что и вам? Вы тут давно стоите?

– Я? Вообще-то говоря, с утра. С открытия.

Однако.

– И что, все это время никого здесь не было?

– Почти никого. Так, подойдут, поглядят – и уйдут. Чтобы всерьез заинтересоваться – это вы первый пришли.

– Постойте. Так вы посетительница или кто?

– Я продавец.

– Так что же вы не за прилавком-то стоите? Я пятнадцать минут вас тут жду! Весь извелся!

– Так ведь за прилавком скучно. Надоело. И народу никого.

Ладно. Вроде за прилавок забралась. Небось, еще не разбирается ни в чем.

– Мне, знаете ли, нужно что-нибудь, во-первых, цифровое, во-вторых, неприметное, а в-третьих, дальнобойное.

Ну, началось. Шпион и папарацци Кирилл Митрофанович Саратов выходит на тропу войны.

– Скажите, какой суммой вы располагаете?

Так. Черная икра, джин-тоник, осетрина – наш каждодневный рацион.

– Да это, в общем, не существенно. Допустим, долларов пятьсот.

Оп-ля! Улыбка до ушей. Да, милая бездельница, сегодня, видимо, твой день. Среднестатистический клистиропотребитель тут, небось, довольствуется скромной мыльничкой без зума, а возможно, и без объектива.

– Вот, обратите внимание. Новая модель. «Панасоник».

– Может, лучше все-таки какой-нибудь там «Кэнон» или «Никон»? Все-таки «Панасоник» – это магнитолы, телевизоры, ну, холодильники на крайний случай. Может, у вас есть какая-нибудь фирма посолиднее?

– Нет, что вы, что вы! Это заблуждение! Вы только представьте себе! Двенадцатикратный зум! Не цифровой, а оптический! Суперзум! Вы такое когда-нибудь видели? И объектив – «Лейка».

Понятно. С лейкой и блокнотом. Гимн цветоводов-исследователей. Но двенадцатикратный зум – это, конечно, сила.

А вот и он. Черенький такой весь, сбитенький. Посмотрим, что за зум. Однако! Телескоп какой-то.

Ладно, не корову покупаю. И, тем более, не на свои. Расходы возместит Инесса, практикующий психолог. Почему-то я практически уверен, что возместит. Такие не обманывают. Тем более с такими редкими особыми приметами.

Хотя, что приметы? Волосы покрасить можно, стиль одежды поменять на офисный, очечки заменить на линзы. Интересно, существуют ли такие линзы? Вряд ли. Если бы существовали, то она давно бы их носила. Или, может, они в море потонули?

Нет, исключено. Ну не тянет она на мошенницу, тем паче на убийцу. Да и вообще, чего я дурью маюсь! Не может быть затея с фотоаппаратом разводиловом. Тем более он остается у меня. В крайнем случае, обратно сдам. Скажу – не подошел. Слишком уж громкий. Или слишком тихий. Или слишком легкий. Да неважно что – имею право.

А может, и сдавать не буду. Почему бы мне и не обзавестись приличным фотоаппаратом? Пусть и «Панасоником».

7.

Так. Похоже, я вовремя. Вот он, наш герой. Я убью тебя, лодочник.

А милиция, однако же, не дура. Территория оцеплена. Зевак не наблюдается. Кому какое дело! Люди отдыхать приехали, ловить редкое прибалтийское солнце. Отвлекаться на какую-то возню никто не собирается.

Мало ли что там. Может, изучение флоры и фауны. Морской и сухопутной.

Так, достаем свой «суперзум». Какое счастье, что я все-таки ленив. Не побежал пешком под горочку на пляж, а сел в фуникулер, как белый человек. Мне сверху видно все. А я всего лишь глупый отдыхающий, фотографирующий, ну, к примеру, чаек или же соседнюю кабинку. На «Панасонике» ведь не написано, что он такой великий и ужасный.

Хотя вот, написано. Нужно содрать все эти ярлычки.

Да уж, эффект сногсшибательный. Кажется, протянешь руку – и смело можешь рвать погоны с милицейских офицеров. Впрочем, нам не до погон и даже не до их носителей. Батарею-то никто не заряжал. На сколько кадров ее хватит? На десять? На три? На один?

А вот и наш покойничек. Ишь ты, какая кисинька. Усищи правда как у школьного военрука. И рожа соответствующая. По части психологии Инесса, видимо, не дура.

Так, что это мы видим… Левый глазик открывается, правый открывается. Потягуши-потягушечки. Ну, вот и ожил наш покойничек – царствие ему небесное, долгих лет жизни. Да, достанется нашему практикующему кашпировскому за ложный вызов или как там это называется. Хотя милиция тут к ложным вызовам относится вполне терпимо, в этом мы уже имели счастье убедиться.

Впрочем, к делу. Я тут не эксперт по вопросам смертей и последующих воскрешений, а всего лишь наемный фотограф. Нужно отрабатывать свой гонорар. Чего-чего, а ужин я с Инессы стребую. И фотоаппарат заставлю выкупить.

Итак, улыбнитесь, сейчас вылетит птичка. Например, пингвин, судя по мощи объектива. Эх, раз, еще раз, еще много-много раз. И Инессу заодно. На добрую, как говорится, память.

Так. Вся компания куда-то удаляется. Видимо, на предмет составления протокола. И Инесса с ними. Влипла девушка, как пить дать.

Кстати, насчет пить. Пора бы уж и отобедать. Тем более что солнце вновь закатывается за тучу, как, собственно, и должно быть в этом городе.

8.

В гостиницу, конечно, заходить не будем. Да и в город подниматься тоже. Я же не челнок – туда-сюда мотаться.