За клюквой. Рассказы

© Евгений Алексеевич Михайлин, 2016

© Евгений Алексеевич Михайлин, фотографии, 2016

ISBN 978-5-4483-4516-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Плацкартный вагон

Было это, когда батарейки для карманного фонарика начинали доставать за полгода до похода, а разливное пиво ходили пить со своей пустой банкой и названия не спрашивали. Давно это было.

По нескончаемой Сибири, небыстро, постукивая колесами, катится грязный поезд зеленого цвета. Унылую эту картину немного оживляют таблички на вагонах: на одних написано «Барнаул – Москва», на других – «Москва – Барнаул».

Едут в этом поезде пятеро молодых ребят, легко и с юмором относящиеся к трудностям жизни, думающие, что самое лучшее – впереди, а жить им – бесконечно долго. Когда-то они учились вместе в школе. Но быстро прошло то ласковое и беззаботное время. Они очень этого хотели и усердно подгоняли его. Теперь виделись они все реже и реже, а время неслось все быстрее, хотя его уже никто не торопил. У всех было много важных дел, разных забот, но каждое лето, недельки на три, друзья собирались вместе и уезжали в какую-нибудь неведомую даль.

То, о чем давно мечтали – сбылось этим летом. В их жизни навсегда остались Телецкое озеро, алтайские горы, неповторимая река Бия и неописуемая красота. Все живы и здоровы! Программа выполнена и настроение у ребят замечательное. Они едут домой.

А еще туристов очень радовало одно обстоятельство: в алтайской тайге, где проходил их маршрут, в редких поселках почти не встречались магазины, а если и встречались, то были они очень бедные. Вместо «бедные» более правильно употребить другое выражение, но тогда слово «магазины» будет вообще ни к чему, и получится полная путаница. Итак: в редких магазинах можно было обнаружить соль, спички, конскую сбрую, порох и йод. Реже попадались косы №7 без ручек и лампы керосиновые «Летучая мышь». Керосин не попался ни разу. Туристский опыт, приобретенный на просторах Страны Советов, избавил ребят от голода: все притащили из Москвы. Деньги остались нетронутыми.

Сообщил эту радостную новость завхоз группы так: «Мужики, осталась большая сумма незапланированных денег, и что с этим делать – я не знаю». После восторженных возгласов было принято решение: не ограничивать себя в продуктах для заключительного мероприятия.

Магазины в Бийске оказались богаче, чем в таежных поселках. Удалось купить: консервы «Килька в томатном соусе», плавленые сырки «Дружба», белый хлеб, шоколад и много портвейна «Три семерки».

– Больше покупать не надо, – сказал Антон, – еда должна быть свежая. Если что – добавим в пути.

Добавить что-нибудь в пути по Западной Сибири – невозможно. Это бывалые путешественники должны были сообразить. Но они не сообразили. Дальнейший поиск еды прекратили и заторопились на вокзал. Тянул не сам вокзал с заплеванным залом ожидания, спешащими пассажирами и бесконечными объявлениями из трещащего громкоговорителя; на вокзале был буфет. На стене, в помещении буфета был нарисован мчащийся локомотив с надписью «Вперед, к победе коммунизма». У него был мощный прожектор, пробивающий густой мрак, через который лежал путь к победе. По чьему-то недосмотру в проекции луча, прямо на пути локомотива стоял обычный буфетный столик, за которым молодые люди комсомольского возраста, не таясь, распивали водку. Конечно, они не хотели опошлить великую идею и уж тем более встать на пути могучего движения: им некогда было сосредотачивать внимание на картине местного художника и вникать в его замысел. У парней был обеденный перерыв и очень мало времени – упрекнуть их было не в чем. Обратили внимание на эту коллизию только наши путешественники.

– Интересно, у столика тормознет? – кивнул на локомотив Сергей.

– Еще бы! Там же люди! – не задумываясь, ответил Игорь, не уточнив, каких людей он имеет в виду – за столиком или в мчащемся составе.

– Хорошо здесь! – оглядевшись, сказал Егор. – А если бы еще и котлеты были.

– С собой можно взять, – добавил Антон.

Были пирожки с ливером. Очень дешевые.

В плацкартном вагоне нет ковровых дорожек и отдельных купе. Мимо тебя постоянно кто-то ходит, бесцеремонно забегают дети, которых потом по всему вагону ищут родители. Звуки и запахи меняются причудливо и непредсказуемо. Поездка обогащает интересными наблюдениями и историями, всегда располагает к общению и новым знакомствам. И почему-то всегда после поездки в плацкартном вагоне хочется помыться в бане. Такого непреодолимого желания не возникает ни после путешествия в самолете, ни в автомобиле, ни даже в тракторе.

Ребята ехали в плацкарте. Подошла проводница, чтобы проверить и забрать билеты. Была она молодая, толстая, нескладная и какая-то очень неопрятная. Части ее тела, не прикрытые форменной одеждой, были в розовую крапинку и сильно лоснились. Юбка, видимо, из-за несоответствия размеру тела, сама лезла вверх на ее крутые бедра, и девушка ее постоянно одергивала.

– Ваши билеты, – голос убил последнюю надежду.

Антон протянул билеты и, чтобы заполнить паузу, спросил: «А как зовут нашу красавицу?»

– Клавдия, – ответила проводница и недобро посмотрела на Антона, – вы тут не очень.

Приятно расслабиться, когда знаешь, что можно ни о чем не думать, ничего не организовывать, ничего не таскать, и что без твоих советов поезд довезет тебя, куда надо и почти вовремя.

По какой-то неведомой причине, люди как только садятся в поезд – начинают есть.

Причем это не зависит от того: голоден человек или нет. Слева зашуршала бумага, и потянуло жареной курицей. А это – соленые огурчики. В каком месте вагона их достали – не определить – запах поразил весь вагон. А это домашнее сало с чесноком. Ошибки быть не может, сало где-то рядом. А это хрустит яблоко. Конечно, яблоко! Кто в поезде будет есть сырую морковку!?

Руки ребят сами потянулись к сумкам, и на столе начали появляться продукты, купленные в магазинах города Бийска. Десять пирожков с ливером решили оставить на завтрак. Все разместились вокруг стола и достали кружки.

Вспоминались интересные мелочи, на которые в походе не обращали внимания – не до них было. Еще активнее, чем на месте, проходил «разбор полетов», шутки и комментарии сыпались без остановки. И чем дальше увозил ребят поезд от Алтайских гор, тем эмоциональнее и громче становилось обсуждение поездки. В вагоне зажегся свет.

Попили чай. Подошла молодая женщина и попросила, чтобы разговаривали тише – дети не могут уснуть. Мама была очень симпатичная и милая, все ей заулыбались и стали извиняться. Мама выслушала первые извинения, тактично остановила последующий поток оправданий, улыбнулась и ушла. Немного повздыхав, ребята успокоились. Было поздно. Сон одолел быстро.

Первая половина ночи пролетела незаметно, как и должна пролетать у молодых, здоровых мужчин после хорошего ужина. Вторая половина оказалась хуже. В вагоне было душно и жарко. Кроме этого, поезд надолго остановился на какой-то станции, где женщина – диспетчер по громкой связи руководила сортировкой вагонов. Динамики работали хорошо, и слова диспетчера звучали четко и разборчиво. Командование осуществлялось при помощи отборного мата, перемешанного с профессиональным жаргоном. Короткие, по отдельности ясные указания столь витиевато вплетались в местный диалект, что в итоге получались непонятные, а иногда и противоречивые команды. И если обычный шум не всегда будил уставших пассажиров, то ночная деятельность на сортировочной станции заставляла их переживать за результат – сон пропадал.

Распоряжения предназначались какой-то Арбузовой, непосредственно руководившей сортировкой. Судя по информации из динамиков, Арбузова эта была чрезвычайно бестолковая, медлительная и развратная женщина. А некоторые высказывания диспетчера прямо указывали на отсутствие у нее всякой разборчивости, морали и сдерживающих факторов, свойственных советскому человеку. Несмотря на неопределенность команд, низкие деловые и моральные качества Арбузовой сортировка вагонов проходила четко и слажено. Непонятные для пассажиров формулировки рабочим-путейцам были хорошо знакомы и толковались однозначно. Грохотали вагоны, гудели тепловозы, клацали сцепные устройства и над всем этим, в теплой, звездной ночи звучал властный голос диспетчера. Когда поезд тронулся, ребята пожалели об одном – громкая связь была односторонняя.

Утром заработало радио. Голова Сергея свесилась с верхней полки: «А как ты думаешь, Игорек, что сейчас звучит по радио?» Игорь молчал. Сергей дотянулся до ручки громкости и снова повторил свой вопрос.

– Шопен. Семьсот семьдесят седьмая рапсодия, – пробурчал Игорь.

– А исполняет кто?

– Арбузова.

– А ты кого сейчас больше любишь – Шопена или Арбузову?

– А только он может реагировать на этот вопрос? – спросил проснувшийся Николай.

– Молчу, молчу, молчу, – пропел Сергей, и всем стало ясно – уснуть не удастся.

Ребята оделись и стали разбираться с продуктами. Еды осталось немного. Несколько плавленых сырков сиротливо лежали на стопке шоколада, из сумки торчали две буханки хлеба, а растоптанные пирожки с ливером валялись под столом и восстановлению не подлежали. Полноценного завтрака не получалось. А еще всем очень хотелось пить. Много. После проведенной разведки оказалось, что кроме огненного кипятка из титана пить нечего.

Вы когда-нибудь пили кипяток из титана утром, после большого количества портвейна, выпитого вечером? Не делайте этого. Никогда! И не просите объяснений! Просто поверьте. Что угодно, только не кипяток из титана.

Наши приятели не имели подобного опыта, но каким-то внутренним чутьем уловили, что шутить с кипятком нельзя, не только пить – думать об этом опасно. Нужна была станция. Она не заставила себя долго ждать. Это был провинциальный полустанок с выщербленным асфальтом, покосившимися фонарными столбами и небольшим деревянным зданием неопределенной эпохи. По перрону сновали женщины, наперебой предлагая домашнюю пищу. В том, что еда домашняя, сомневаться не приходилось – другой неоткуда было взяться. Ассортимент не отличался разнообразием, но мог удовлетворить голодных пассажиров.

Интересно и непривычно вели себя цены: женщины крутили ими, как хотели, в отличие от общепита, где цены всегда были стабильные, хотя продуктов могло не быть совсем. Когда покупатели заканчивались, они снижались раза в полтора, а когда поезд трогался – и того больше. Ребята знали эту маленькую хитрость и всегда, под ругань проводников, прыгали в отходящий поезд с дешевой и вкусной едой.

Поезд стоял недолго, но этого времени хватило, чтобы подышать, напиться, покурить, поторговаться и выбрать еду. Егор и Антон быстро погрузились в вагон и пошли наводить порядок на столе, а Сергей, Николай и Игорь поднялись не спеша и очень осторожно. Сергей нес огромный, скрученный из газеты кулек. В нем лежала вареная картошка с укропом. Николай – большую копченую рыбу. Рыба была еще немного теплая. Запах от этого набора был неописуемый.

– Не в тот вагон сели, – сообщил идущий навстречу Егор.

– Как не в тот? – удивился Сергей.

– Все места заняты.

– Я от вагона не отходил, – сообщил Игорь.

– А ты к нему спиной поворачивался? – спросил Антон.

– Да. Вы же не предупредили.

Прошли еще раз. На всех нижних полках сидели или лежали люди.

Газетный пакет с картошкой стал размокать. Сергей растопырил пальцы и плотнее прижал его к себе. Николай удобнее перехватил рыбу и облизнул большой палец. Постояли.

– Надо у проводницы спрашивать.

Антон постучал в купе проводников.

– Что? – это был знакомый голос! Из купе выглянула Клава.

– Простите, я хотел поинтересоваться: какие у нас места?

Девушка удивленно посмотрела на туристов: «Не рано начали?»

– Да мы не начали – с другого конца идем, – примирительно сказал Антон.

– Пошли, – сказала Клава и повела процессию.

В купе ребят, на нижних полках, под одеялами лежали две немолодые, очень грязные цыганки и дружелюбно смотрели на всю компанию во главе с Клавой. Их лица были покрыты слоем пыли от нескончаемых дорог, в ушах торчали огромные серьги, а во рту – золотые зубы.

– Гарик, а ведь она не только гадать умеет, – сказал Сергей, у которого место было на верхней полке.

– Свезло, – добавил Егор, у которого место было напротив Сергея.

Пакет у Сергея совсем размок. При попытке положить его на стол газета разорвалась, и теперь рядом с ливерными пирожками на полу лежала картошка с укропом. Три картофелины попали на стол, и на них Николай аккуратно положил рыбу.

Цыганки ласково заулыбались, но вступить в разговор не успели: их грубо осадила проводница.

– Я где сказала проезжать? – противным голосом спросила Клава.

– Хорошая, здесь свободно было.

– Я куда сказала!?

Цыганки слезли на пол, достали из-под одеяла детей и босыми ногами с прилипшей картошкой зашлепали в сторону тамбура.

– Я сюда не лягу! – сообщил Игорь, обращаясь к проводнице.

– А я и не прошу.

– Замените мне постель.

– Не имею права. Белье выдается на всю поездку, и в случае порчи ответственность за это несет пассажир.

– Но я его не портил!

– А что, я портила?

– Цыганки.

– А я тогда при чем?

Аргумент был настолько сильный, что поставил ребят в тупик. Первым пришел в себя Игорь: «Вы их сюда пустили! Они без билета едут. Или в кассах билеты в тамбур продавать стали? Покажите их билеты!»

– А еще чего тебе показать?

– Требую свежую постель! – решительно заявил Игорь и зачем-то снял очки.

– Ты еще потребуй, чтобы я туда легла!

– …Нет уж, лучше цыганка.

– Это почему? – непроизвольно вырвалось у Клавы.

– У Вас морщинки под глазами.

Клава сделала усилие, но осмыслить сказанное не смогла. Пауза обидно затягивалась.

– Что у меня?

Не получив ответа, она повернулась и ушла, а туристы поняли, что до самой Москвы рядом с ними будет ехать затаившийся враг.

– Гарик, а ты простынь переверни, – посоветовал Егор.

Игорь двумя пальцами поднял простынь и, посмотрев на матрац, опустил.

– Лучше Клава, – покачал головой Сергей, увидев матрац.

– Игорек, ты быстрее думай, а то постель остынет, – посоветовал Егор, забираясь к себе на полку.

…На Игоря упал спальник. Запахло костром и еще чем-то очень знакомым и приятным.

– Не ушиб, – подмигнул Егор, завязывая рюкзак.

Ребята проверили сохранность вещей и только потом разместились вокруг стола.

Неприятности быстро забылись. Время за разговорами летело незаметно. Наконец все наелись и наговорились. Игорь с Николаем сели играть в шахматы, Антон отправился в туалет, а Егор с Сергеем решили размяться.

Приятно, после долгого сидения, прогуляться по вагону. Пассажиры, давно забывшие посадочную суету, тихо сидели в своих купе. Кто-то читал, кто-то дремал, где-то слышны были тихие разговоры – не разговоры даже – несколько фраз и звон чайной ложечки в пустом стакане… Ребята несколько раз прошлись по вагону и вышли в тамбур. Накурившись, они вернулись в вагон, сели на свободные места и стали смотреть на большую реку, к которой подъезжал поезд.

Сбоку в купе сидел белобрысый мальчик лет семи и водил пальцем по закрытой книге: поезд ехал долго, а мальчики семи лет не могут долго читать книги. Обложка книги была шершавая, и палец скользил очень плохо. Книга постоянно сдвигалась, мальчик нервничал и нажимал еще сильнее. В купе вошла молодая женщина и села напротив мальчика.

– Мам, почему ты так долго?

– Леночка писать захотела, а в туалет была очередь.

Это была та самая симпатичная мама, которая накануне просила ребят вести себя тише. Выглядела оно очень молодо. У нее было красивое лицо, удивительные глаза и ладная, пропорционально сложенная фигурка в тонком, облегающем платье, подчеркивающем ее стать. Женщина села напротив мальчика, сняла его палец с книги, открыла ее и велела читать дальше. Ребята, собравшиеся уже уходить, пропустить такого не могли. Вчера они обратили внимание на ее привлекательность, но сейчас, при дневном свете, она выглядела потрясающе.

– Сереж, посмотри, вот сейчас очень хорошо видно – совсем прямая линия, – прервал молчание Егор и показал пальцем на горизонт.

– ???

– Надеюсь, хотя бы теперь ты не будешь утверждать, что Земля круглая. Образующей шара никак не может быть прямая линия. Я бы стал с тобой спорить, если бы ты утверждал, что она куб или, в крайнем случае, параллелепипед. Но шар!..

– И что же она, по-твоему?

– Посмотри в окно. Видишь, это же огромная, хотя и не очень ровная, но плоскость. Нельзя игнорировать очевидное! Как с этим может спорить взрослый, образованный человек. Да и потом, если это шар, как же на нем могут удерживаться люди, особенно сбоку. Они бы все давно попадали. Попробуй, пройди по стене вагона.

– Ребята, по стене не надо – остановила ученую дискуссию молодая женщина, – меня зовут Лида. Это мой сын Славик. В соседнем купе играет племянница Леночка, а в Москве меня встречает муж Виктор».

– Ну вот, – сказал Егор, – поговорили.

– Меня зовут Сергей, а его Егор, – без всякого энтузиазма сообщил Сергей.

– Вот и познакомились, – Лида повернула голову Славика в сторону книги, велела закрыть рот и стала читать ему книгу.

Шахматисты были на месте, Антона не было. Егор достал шоколадку и постучал по кружке. Игроки отрицательно покачали головами, а Николай добавил: «Подождем Антона».

– Сереж, но ведь замужним женщинам не запрещается есть шоколад, а мальчик, наверняка, никому никаких клятв не давал, – не унимался Егор.

– Если только ради ребенка… – неопределенно пожал плечами Сергей, и ребята стали приводить себя в порядок.

Они засучили рукава, пригладили руками волосы и проверили, нет ли в бородах посторонних предметов. Посчитав, что принятых мер достаточно, захватили шоколадку и отправились к Лиде со Славиком.

– А мы вам шоколадку принесли. Я читал, что если вечером из-за шума ребенок не может уснуть, а на следующий день он вялый и рассеянный – лучше шоколада ничего нет. Славик, ты сегодня вялый? – участливо спросил Егор. Мальчик заморгал глазами и посмотрел на маму.

– Спасибо, вы очень начитанный, – улыбнулась Лида.

– Я же говорил, что им нужна помощь, – обрадовался Егор.

– А еще, в качестве компенсации за вчерашний шум, мы хотим напоить вас чаем и рассказать про Алтай, – добавил Сергей.

– Нам здорово повезло, что послали только делегатов, – засмеялась Лида.

Сергей побежал за чаем, Славику поручили сходить за сестрой, а Лида убрала со стола книжки, протерла стол и развернула шоколад. Скоро на столе появились стаканы с чаем, и все занялась делом.

Тем временем в купе, где продолжалась упорная игра в шахматы, появился Антон. Он долго искал свое полотенце, тщательно вытер руки и спросил: « А где мужики?»

– Взяли шоколадку и куда-то пошли, – сообщил Николай, не отрываясь от шахмат.

Такое заявление насторожило Антона. Немного посидев, он спросил: «А портвейн взяли?»

– Нет.

Это озадачило его еще больше. Какое-то время он сидел молча, а потом попытался выяснить, в какую сторону пошли Сергей с Егором. Не получив вразумительного ответа, он немного поёрзал на сидении, взял шоколадку и пошел направо. Направление было выбрано правильно, и скоро он увидел сидящую за чаем компанию.

– Без шоколада не принимаем, – заявил освоившийся за столом Сергей.

Антон торжественно достал шоколадку и положил на стол. Ее тут же развернули, и когда, на фольге остался последний кусок, в купе вошла девочка с кривыми косичками. Девочка была очень маленькая и поэтому она не могла издалека видеть, что лежит на столе в серебристой фольге. Она робко подошла поближе к столу, встала на цыпочки и, не отрывая взгляда от шоколадки, спросила: «Леночка, а ты скоро к нам играть вернешься?» Ответить сразу Леночка не могла по двум причинам: во-первых, она не знала, как будут разворачиваться события с постоянно появляющимися шоколадками, а во-вторых, ее рот случайно оказался обездвижен неудачно расположившимися кусками шоколада. Девочка с кривыми косичками продолжала ждать. Ножки у нее устали и ей пришлось опуститься. Теперь она видела только фольгу. Антон подвинул к краю стола обертку с куском шоколадки, щелкнул девочку по косичке и улыбнулся ей. Она тут же схватила подарок и убежала. Буквально через несколько секунд около стола стояли уже три маленькие девочки. Они пришли спросить, когда Леночка придет к ним играть, причем девочка, которая уже спрашивала, стояла в очереди последняя.

– Пошли, – сказал Антон и увел всех посторонних девочек.

Больше ни он, ни девочки не появлялись, а из соседнего купе раздавались их веселые голоса. Можно было догадаться, что там тоже была чья-то мама, потому что маленькие девочки одни в плацкартных вагонах не ездят.

Вскоре выяснилось, что Лида родом из Бийска и ездила домой к родителям. Живет с мужем в Москве и работает учительницей. Как и ребята, «болеет» туризмом и много раз сплавлялась по горным алтайским рекам. Тема оказалась неисчерпаема, и без остановки собеседники рассказывали друг другу разные истории и делились впечатлениями. Когда разговор коснулся Шукшина, Сергей с Егором приумолкли. Лида любила и хорошо знала творчество своего земляка и говорить о нем могла бесконечно долго. Рассказчица она оказалась замечательная, и даже Славик перестал смотреть в окно и внимательно слушал маму.

К вечеру так же внезапно, как появились деньги, закончился портвейн. Кто-то вспомнил, что в поезде есть вагон-ресторан. И тут же, без всяких обсуждений и колебаний все отправились туда.

Ресторан был почти пустой. На окнах покачивались занавески, на столах лежали скатерти и стояли пустые вазочки. Чем-то приятно пахло. Две официантки сидели за столиком и мирно беседовали. На них были одинаковые, очень элегантные, грязные фартучки. Все остальное у них было разное. Блондинка была пышная. При буйном воображении она могла сойти за кустодиевскую барышню. Вторая была брюнетка. Никакой известный художник на таких женщин не реагировал. С первого взгляда было понятно, что это профессионал с хорошей закалкой, и никакое воображение ничего поменять не в силах.

Девушки тоже заметили посетителей. Одежда ребят не отличалась свежестью и ловко маскировала их социальное положение. Все были небритые, лохматые и нетрезвые. Лица, тем не менее, были добрые и открытые, а поведение не вызывало особых подозрений. Такая неопределенность смутила официанток, но веских причин для отказа в обслуживании не было. Выдержав необходимую паузу, к столику подошла Черненькая.

– Что будем?

– А что есть?

– Солянка и котлеты.

– А еще что?

– Вы сначала это попробуйте – все едят.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.