Пьедестал для аутсайдера

Так и произошло. Сначала Кирюхин поднял зарплату Смыкалову до возможного максимума. А затем предложил ему занять должность начальника финансового отдела. Сегодня Кирюхин должен был подписать приказ о назначении Смыкалова на эту должность. Именно поэтому в этот погожий теплый летний день Илья Данилович появился на работе раньше обычного. Он привычно прошел к своему столу, за которым проработал столько лет, уселся на стул, осмотрелся. Он даже не мог и представить, что сумеет сделать такой карьерный рывок, что в тридцать восемь лет жизнь круто изменится и его переместят отсюда в отдельный кабинет, находящийся недалеко от их большой комнаты. В отдельный кабинет со своим персональным телефоном, сейфом, столом и даже фикусом, оставшимся от прежнего руководителя финансового отдела.

Он станет начальником отдела, в котором будет сразу девятнадцать сотрудников. И Аннушка будет носить ему кофе в кабинет. Смыкалов вздохнул, еще раз оглядел большую комнату. Как все это странно. В другой, небольшой, комнате сидят двое заместителей начальника финансового отдела, каждый из которых мечтал стать руководителем их отдела. Но Кирюхин выбрал своего бывшего однокашника. Его можно было понять: в стране происходили такие невероятные события, их предприятие лихорадило, счета вовремя не оплачивались, и ему просто необходимо было иметь на этой должности своего человека. Об этом знал уходящий на пенсию Самсон Михайлович Руднев, проработавший здесь двадцать пять лет. Об этом знали оба заместителя начальника финансового отдела, которые понимали обоснованность мотивов Кирюхина. Это сознавали и все остальные сотрудники финансового отдела. И, наконец, об этом уже давно говорили в коридорах предприятия.

Значит, сегодня он переедет в свой отдельный кабинет. Смыкалов выдвинул ящики стола. Они были идеально чистыми. Своему преемнику он оставляет чистые ящики. Все ненужные бумаги он уже уничтожил или сложил в свой портфель и унес домой. Сегодня утром должен выйти приказ, подписанный Кирюхиным о назначении Смыкалова начальником финансового отдела. Зарплата увеличится сразу в два с половиной раза. Хотя эта зарплата все равно ничего не значит. На нее давно уже ничего нельзя купить. Но деньги все равно нужны, и как хорошо, что именно сейчас его переводят на эту должность.

Кирюхин всегда был незаурядным человеком. Он был основным заводилой их курса, его любили все девочки, учившиеся с ними. Он как-то сразу умел располагать к себе людей. Спортсмен-гандболист, высокого роста, широкоплечий, с белозубой улыбкой, открытым взглядом и не поддающимися никакому гребешку светлыми волосами, Боря нравился женщинам и умел ладить с мужчинами. К тому же он был племянником заместителя общесоюзного министра, что и обеспечило ему такой взлет карьеры, когда в тридцать восемь лет он стал генеральным директором предприятия, на котором работает более двух тысяч сотрудников.

Кирюхин всегда как-то по-дружески опекал Смыкалова. Может, потому, что еще на первом курсе забияка и грубиян Теодор Васадзе все время обижал молодого Илью, который едва доходил ему до плеча. Теодор был тоже спортсменом и, как Кирюхин, играл за сборную института. Однако в отличие от Бориса обладал тяжелым и мстительным характером. Увидев однажды, как Васадзе пристает к тихому Смыкалову, Борис вступился за него и даже подрался со своим коллегой по сборной института. Как бы там ни было, после этого Васадзе больше не приставал к Илье. Смыкалов проникся симпатией к своему защитнику, осмелился бывать на соревнованиях и стал болеть за команду, капитаном которой был Борис Кирюхин. Так они и подружились. Шумный, веселый, общительный, высокого роста, красивый, располагающий к себе Борис Кирюхин и замкнутый, мнительный, невысокий, закомплексованный Илья Смыкалов. Несмотря на абсолютное различие в характерах, они сошлись и даже сумели подружиться. Но после окончания института Кирюхин получил направление на работу в «почтовый ящик», находившийся в Москве, а Смыкалова послали в Ярославль, где он честно отработал почти четыре года, прежде чем его матери удалось задействовать все свои знакомства и перевести сына в Москву, на предприятие, куда его взяли рядовым сотрудником в финансовый отдел. Мамина подруга была двоюродной сестрой Самсона Михайловича, и, таким образом, Илья снова вернулся в Москву. Ему было легче, чем всем остальным: у него была московская прописка и московская квартира. Их дом находился довольно далеко от центра, но все равно в черте города, и Илья пользовался всеми льготами столичного жителя.

Сегодня Смыкалов должен принять дела у самого Самсона Михайловича, который тринадцать лет назад сделал все, чтобы перевести молодого специалиста из Ярославля в Москву. Скрипнула дверь, и в комнату вошла Анна – молодая девушка, которая зарабатывала у них стаж для поступления в вуз. Ей было девятнадцать, она приехал из провинции в надежде закрепиться в столице. Анна была высокой и симпатичной девушкой с большой грудью и пышными формами, она нравилась многим мужчинам, и не только в их отделе. На Илью Даниловича она никогда не обращала никакого внимания, для нее его просто не существовало. Несмотря на большую разницу в возрасте, в те редкие моменты, когда они все-таки общались, она называла его Ильей. Для Анны он был предметом обихода, как мебель или телефон, но никак не живым человеком. Сейчас она вошла в комнату, одетая в короткое платье светло-кремового цвета.

«Интересно, как она живет и откуда у нее деньги? – неожиданно подумал Смыкалов. – Ведь она приехала, кажется, из Ростова и пытается уже в третий раз поступить в финансовый институт. Самсон Михайлович взял ее из жалости, чтобы у нее была работа и возможность оставаться в Москве. Говорят, что она живет у какой-то дальней родственницы и добирается до работы с тремя пересадками».

Илья Данилович словно впервые взглянул на девушку. Интересно, как она теперь будет его называть? Ведь слухи о его назначении уже целых две недели гуляют по предприятию. Просто Кирюхин был в отпуске и сегодня должен выйти наконец на работу, чтобы подписать приказ о назначении Смыкалова.

– Доброе утро Илья… Данилович, – сказала с некоторой запинкой Анна.

Смыкалов усмехнулся. Пусть привыкает. Теперь все в отделе должны будут так его называть. Теперь для них он уже не прежний «Илюша». Теперь он становится Ильей Даниловичем, и они все должны понимать, как именно следует к нему обращаться. Ведь он становится не просто начальником финансового отдела. Он становится руководителем отдела, будучи близким другом самого генерального директора, что делает его персону весьма значимой для всего коллектива.

– Здравствуй, Анна, – он всегда раньше обращался к ней на «вы», а сегодня решил, что наконец можно перейти на «ты».

Кажется, ее не удивило такое обращение, хотя два года, пока эта молодая козявка работала в их отделе, он обращался к ней исключительно на «вы».

Сейчас начнут появляться остальные работники. Позвонивший вчера Борис твердо пообещал ему, что сегодня утром подпишет документ, и поэтому уже сейчас можно перебираться в кабинет Руднева. Кирюхин должен подписать два приказа: первый – об увольнении в связи с достижением пенсионного возраста Самсона Михайловича Руднева и второй – о назначении Ильи Даниловича Смыкалова на должность начальника финансового отдела. Все, больше не следует оставаться в этой комнате, в которой он просидел так много лет. Пора перебираться в свой кабинет.

– Вам что-нибудь приготовить? – услужливо спросила Анна.

В финансовых вопросах она почти ничего не понимала, но как секретарь была почти идеальным сотрудником.

– Сделаешь кофе покрепче и принесешь мне в мой новый кабинет, – строго сказал Смыкалов.

Он поднялся и пошел к выходу, уже не глядя на Анну, которая явно собиралась у него еще что-то спросить. Но сейчас ему меньше всего хотелось с ней разговаривать. В коридоре он столкнулся с Халифманом, руководителем отдела снабжения, который был примерно одного со Смыкаловым возраста, но уже четыре года возглавлял этот важный отдел их предприятия.

– Доброе утро, Илья, – радостно протянул руку Халифман.

– Здравствуйте, Иосиф Наумович, – пожал руку Смыкалов. Он не помнил, чтобы Халифман раньше здоровался с ним за руку.

– Пришел пораньше, чтобы насладиться своим триумфом, – пошутил Халифман. – Старик Самсон уже давно потерял свои волосы и с ними всю свою силу. Давно пора было его менять.

Это была любимая шутка Халифмана, который намекал на абсолютно голый череп Руднева. Смыкалов ничего не ответил.

– Ты должен помнить, что наши отделы должны все время синхронно работать, – доверительно шепнул Халифман, – с Рудневым это не всегда получалось. Он достал нас своим консерватизмом. Поэтому я за тебя очень рад.

– Спасибо. – Смыкалов подумал, что немного позже объяснит этому типу, как именно следует его называть. Он хотел пойти дальше, но Халифман остановил его.

– Ты не знаешь, что происходит в городе? Я только сейчас прибыл из Минска. Пока ехал из аэропорта, видел длинную вереницу танков. Может, какие-то учения?

– Не знаю, – танки его интересовали сегодня меньше всего, – понятия не имею.

– Наверно, какие-то учения, – предположил нахмурившийся Халифман, – ну иди, иди. Удачи тебе. Иди и принимай дела у Самсона. Ты должен нанести ему последний удар. Как контрольный выстрел, чтобы он наконец понял, что его время ушло. Раз и навсегда.

– Здравствуйте, дорогой Илья Данилович, – закричала сотрудница отдела снабжения Ванда Богдановна. Ей было под пятьдесят, но она всегда была неопределенного возраста. Уже в молодости Ванда безобразно поправилась и с тех пор носила мешковатые серые платья. За последние двадцать лет она практически не изменилась. Ванда Богдановна умела находить нужных людей и налаживать необходимые связи. В этом она была незаменима.

– Я вас от души поздравляю. – Она взяла руку Смыкалова и энергично ее потрясла. – Вы заслуживаете этого места. Вы самый достойный кандидат. Как правильно и мудро поступает Борис Захарович, что выдвигает именно вас, такого молодого и опытного одновременно. И вообще, давно нужно было освобождать Руднева, он явно засиделся на своем посту. Сейчас другое время. Нельзя пожизненно сидеть на своих местах. Эти старики уже всех достали. И конечно, нужно выдвигать молодых и перспективных.

– А ты, Ванда, у нас молодец, – беззлобно сказал Халифман, – всегда на стороне победителей.

– Вы разве со мной не согласны? – удивилась она.

– Всегда и на все сто процентов, – рассмеялся Иосиф Наумович, поднимая обе руки.

Илья Данилович прошел дальше по коридору, остановился у кабинета начальника финансового отдела. Уборщица уже успела здесь все убрать. Дверь была открыта. Он вошел, огляделся. Для него этот четырнадцатиметровый кабинет еще недавно был почти президентским, он всегда входил сюда с некоторым замиранием сердца. Илья посмотрел на пустой стул. «Нужно будет купить сюда вертящееся кресло, сейчас такие уже появились в магазинах», – подумал Илья. Он положил свой портфель на один из стульев, прошел к столу, осмотрелся. Бумаг на нем не было, очевидно, Самсон Михайлович тоже понимал, что сегодня будет его последний день на работе. Смыкалов улыбнулся. Нужно будет устроить прощальный банкет. Все-таки этот старик проработал здесь почти четверть века. Илья Данилович осторожно уселся на стул начальника отдела. Этот стул гораздо удобнее того, на котором он сидел столько лет. И здесь большой современный стол. Илья провел по нему рукой. Пыли не было, его тщательно протерли.

Интересно, как они поступят. Придет сам Кирюхин и представит коллективу нового начальника финансового отдела? Или придет кто-то из его заместителей? Не нужно гадать, все равно скоро начнется рабочий день и все станет ясно.

Дверь открылась, и в комнату вошел Самсон Михайлович. Илья привычно быстро вскочил со своего места: при виде шефа сработал натренированный за годы рефлекс.

– Здравствуй, Илья, – кивнул Руднев, – хотя теперь ты уже не Илья, а, наверно, Илья Данилович.

– Для вас я всегда Илья, – набравшись храбрости, ответил Смыкалов.

– Сколько лет прошло, – вспомнил Самсон Михайлович, – кажется, ты пришел к нам еще в семьдесят восьмом.

Память у него была великолепная.

– Верно, – кивнул Смыкалов, – все так и было.

Он по-прежнему стоял за столом хозяина кабинета.

– И ты почти уже стал начальником финансового отдела, – несколько иронично заметил Руднев.

Илья Данилович насторожился. Почему «почти стал»? Что за глупая ирония? И, словно услышав его вопросы, Самсон Михайлович продолжал:

– А теперь уступи мне мое место. Я думаю, что Кирюхину будет не до нас с тобой. Ни сегодня, ни завтра. И еще неизвестно, чем все это закончится. Ведь Борис Захарович у нас известный либерал. А либералам сейчас будет туго.

– Вы о чем? – ошеломленно спросил Смыкалов.

– А ты разве не знаешь? – удивился Руднев. – Сейчас объявили по телевизору. Создан Государственный комитет по чрезвычайному положению, куда вошли все руководители государства. Горбачев отстранен от власти. Видимо, наша перестройка уже закончилась. Теперь все будет, как прежде. И наш Борис Захарович вполне может вылететь со своего поста в два счета, – почти радостно сообщил Руднев. – А теперь давай уступи мне мое место. Согласись, что, пока нет приказа о моем освобождении, я все еще остаюсь начальником финансового отдела.

Смыкалов, осторожно ступая, словно наступая на стекло, вышел из-за стола. Услышанная новость потрясла его.

– Халифман говорил, что в городе танки, – вспомнил он слова начальника отдела снабжения.

– Они вводят в стране чрезвычайное положение, – сообщил Руднев, – в общем, закончилась песенка нашего вождя. Видимо, есть в этом какая-то закономерность, когда вожди слишком заигрываются. Так было с Хрущевым, так сегодня случилось и с Горбачевым. Эта перестройка уже всех достала. Ты, Илья, не стой здесь. Возвращайся на свое место и работай. Просто так получилось, что сегодня в стране ввели чрезвычайное положение, и теперь твое назначение откладывается на неопределенное время. Как и мой уход на пенсию, – с явным удовольствием произнес Самсон Михайлович.

Смыкалов вышел из его кабинета абсолютно потерянным. Какой Государственный комитет, что происходит?

Он увидел идущую по коридору Ванду. Она недовольно посмотрела на него.

– Слышали уже, что произошло? – спросила она.

– Говорят, что Горбачева отстранили от власти, – прошептал Илья Данилович.

– Давно пора, – убежденно произнесла Ванда, – сколько можно проводить глупые эксперименты? Всем надоел этот болтун со своей амбициозной женой. Вы… ты… Илья, не переживай. Но мы ведь все прекрасно понимали, что Борис Кирюхин, которого к нам прислали из министерства, был явно не на своем месте. Я знаю, что вы вместе учились, но делать генеральным директором такого мальчишку, которому нет еще сорока, было абсолютно неправильно. Таким даешь власть, а они сразу тянут за собой других, таких же некомпетентных и неподготовленных.

– Вы имеете в виду меня? – уточнил Смыкалов.

– И тебя тоже, – спокойно ответила Ванда. – Тебя ведь на работу брал сам Самсон Михайлович. У него и опыта больше, и работу он лучше знает. А ты сразу, с помощью друга, решил подсидеть своего начальника. Неправильно это, нехорошо.

– Никого я не подсиживал. Кирюхин сам предложил мне это место, – напомнил Смыкалов.

– Потому что не очень разбирается в своем деле, – убежденно произнесла Ванда. – И вообще, мой тебе совет: держись от него подальше. Он у нас такие речи произносил, демонстративно из партии вышел. Сейчас таких искать будут. И сажать начнут. Можешь не сомневаться. Ты ведь у нас из партии не выходил?

– Я беспартийный.

– Тем более. Держись от него подальше, – она пошла по коридору.

Илья Данилович, опустив голову, поплелся в свою большую комнату. Когда он открыл дверь, в комнате было уже несколько сотрудников их отдела. Увидев его, все сразу замолчали. Он вежливо поздоровался и пошел к своему столу. За спиной он услышал сдавленные смешки.

– Илья… Данилович, – с явной издевкой спросила Анна, – вы свой кофе будете пить здесь или в своем новом кабинете?

Кто-то, уже не стесняясь, громко рассмеялся. Смыкалов молчал, он не знал, как именно ему следует отвечать.

– Наверно, одним из первых снимут нашего генерального, – мстительно сказал кто-то из сотрудников, – он у нас демократ. Из партии вышел, Ельцина поддерживал.

– Не снимут, а арестуют, – возразил другой сотрудник, – и вообще, наведут порядок, как раньше.

– Вам кофе куда подавать? – снова настойчиво спросила Анна, уже явно издеваясь.

– Спасибо, – ответил Илья, – спасибо вам, Анна, за заботу. Я думаю, вам не стоит беспокоиться. Лучше отнесите кофе Самсону Михайловичу. Он как раз сейчас пришел на работу.

Снова раздались смешки и хмыканье. Илья Данилович тяжело вздохнул. Похоже, что попытка изменить свою жизнь провалилась. И, возможно, навсегда.