Хозяйка кабаре

Глава 1

– Добрый вечер, дамы и господа! Мы, как всегда, рады приветствовать вас в нашем уютном баре. Вот наконец подошло время вечерней шоу-программы, которая затем плавно перетечет в ночную – для тех, кто, как говорится, любит погорячее. Артисты с большим нетерпением ждут выхода на сцену. В нашем баре – богатый выбор напитков и блюд на самый взыскательный вкус. Поэтому располагайтесь поудобнее в своих креслах, а мы обещаем вам приятный отдых. Итак, я удаляюсь, а шоу начинается!!!

Молодой симпатичный ведущий, весьма элегантного вида, приятно поразил меня своей немногословностью. Обычно они пытаются острить, заигрывать с публикой, рассказывать какие-то идиотские анекдоты. Конечно, работа есть работа, но меня это почему-то всегда раздражает. Однако здесь, в «Красном льве», во всем выдержан максимально возможный в нашей провинции вкус и стиль.

Вообще «Красный лев» давно уже имеет репутацию наиболее престижного ночного клуба в Тарасове. В нем самое большое в городе казино, на двадцать четыре – если не ошибаюсь – стола, не считая отдельных игровых кабинетов. Огромный бильярдный зал, в котором, как я слышала, регулярно проводятся престижные чемпионаты по всем видам бильярда, иной раз даже всероссийского масштаба.

Но главную достопримечательность клуба, его жемчужину, безусловно, составляет блистательное варьете, которое представляет свою программу каждый вечер, кроме понедельника. Конечно, ему трудно тягаться со столичными. Но для тарасовского зрителя, причем даже для искушенного, оно представляется и профессиональным, и шикарным (хозяин клуба не скупится на костюмы), и, что самое главное, – «своим».

Ну, это я слегка иронизирую. Как обычно. И еще потому, что немного нервничаю. А почему нервничаю – скажу чуть позже. Итак, зрители поднимаются в просторный бар и располагаются за столиками. В глубине бара возвышается сцена. До десяти часов вечера она пустует. Но ровно в десять оживет, и на ней, оформленное великолепными звуковыми и световыми эффектами, начнется танцевально-эротическое шоу.

Мне до сих пор не доводилось здесь бывать, и я с любопытством глазею по сторонам. Тем временем мужская часть публики разглядывает меня самым беззастенчивым образом. А посмотреть, к слову сказать, есть на что. Я и так, чего уж там скромничать, дама привлекательная во всех отношениях, а сегодня выгляжу просто секс-бомбой. В таком виде меня бы родная мама не узнала. А если бы узнала, то наверняка бы ужаснулась.

От прямых мужских атак меня спасает только то, что рядом со мной за столиком сидит неподражаемый Гарик Папазян, мой славный красавец-армянин. Его колоритная внешность и кавказский темперамент призваны отбивать охоту у некоторых чрезмерно навязчивых господ, желающих познакомиться со мной поближе.

До чего же здесь хорошо! Немного экзотичное оформление бара и безупречный сервис создают атмосферу, располагающую к комфортному отдыху. Уютные мягкие кресла так нежно принимают ваше тело, что решительно невозможно вырваться из их объятий. Приглушенное освещение гармонично дополняется живым светом свечей, расставленных на столиках.

Предупредительные официантки в соблазнительной униформе изящно фланируют поблизости, не оставляя без внимания ни одного вашего пожелания. Словом, предусмотрено все для приятного времяпрепровождения и услаждения души и тела.

Шоу вот-вот начнется. Я напрягаюсь. Гарик же, как и все прочие посетители, вовсю расслабляется. Опять я «чужая на празднике жизни». Раз я здесь, да еще в таком неузнаваемом обличье, значит, «что-то неладно в Датском королевстве». В том смысле, что даже у таких солидных заведений бывают свои скелеты в шкафу, свои неприятности и тайны.

Впрочем, не буду забегать вперед и попробую рассказать все по порядку. Хотя не так уж просто это сделать…

В самом начале семидесятых годов в маленьком поволжском городке Разине жила семья Сабаровых. Жила небедно. Кирпичный частный дом на окраине города, недалеко от речушки Кизлярки, богатое подворье. Жена Эльмира, которой этот дом достался от покойных родителей, умело вела довольно обширное домашнее хозяйство – Сабаровы держали кур, двух коров, нескольких коз, а также большой огород. Так что забот хватало.

Поначалу все складывалось хорошо. Муж Геннадий недавно получил новую, более высокую должность на единственном крупном предприятии Разина – кирпичном заводе.

Разинский завод работал бесперебойно и снабжал своей продукцией все прилегающие районы. Геннадия же назначили заместителем начальника отдела сбыта, поэтому зарабатывать, по тем временам, он стал весьма прилично.

У Сабаровых рос сын, девятилетний Сенька, – ходил в местную школу и слыл очень смышленым мальчиком. Летом охотно помогал матери по хозяйству. Словом, дом у Сабаровых был из тех, про которые говорят – полная чаша, да и в семействе царили лад и порядок.

Но, к сожалению, так уж устроена человеческая натура – все мало, что ни дай. Вот и Геннадий, всего за несколько лет дослужившийся от простого цехового рабочего до большого начальника, оказался слаб перед искушениями, сопряженными с его новой должностью, и ввязался в какие-то махинации с продажей кирпича «налево».

Махинации, разумеется, вскоре были раскрыты, а Сабаров-старший осужден за злостное расхищение государственного имущества и посажен в тюрьму.

Жена Геннадия, Эльмира Сабарова, воспитывалась на высоких моральных принципах, поэтому осужденного мужа посчитала плохим отцом, а его поведение – дурным примером подрастающему сыну. С полного одобрения местных кумушек она развелась с Геннадием. И сына, поначалу ничего не понимавшего, настроила против него.

Через год те же кумушки приискали ей другого. И она вновь вышла замуж – одной тянуть на себе весь дом тяжело. Новый брак в положенный срок порадовал прибавлением семейства – родился сын Сережа. Сенька, несмотря на разницу в возрасте – ему тогда было уже одиннадцать лет, – сразу привязался к сводному младшему братишке и много и охотно помогал матери возиться с ним.

Однако, увы, судьба никак не хотела быть благосклонной к этой семье. Второй муж Эльмиры бросил их, едва лишь маленькому Сереже исполнилось пять лет.

Мать, пытаясь заглушить горе, надрывалась на тяжелой работе. Очень скоро она окончательно подорвала свое здоровье, да так и не поправилась – сумела пережить уход второго, милого сердцу супруга лишь на два года. Вот так и получилось, что братья остались одни. Теперь восемнадцатилетний Сеня полностью заменил семилетнему Сереже родителей.

Надо было как-то жить. Сеня устроился цеховым рабочим все на тот же кирпичный завод. Выматывался до изнеможения. Как мог, вел все домашнее хозяйство, которое, впрочем, за последние годы пришло в сильный упадок. Сережа по мере сил помогал старшему брату. Так и жили.

Других родственников у ребят в городе не осталось – родители матери давно умерли, брат ее уехал куда-то в крупный город и, не сойдясь характером с первым мужем Эльмиры, перестал поддерживать с ней связь. Он, верно, и не знал даже, что сестра умерла, оставив двоих сирот. Отцы же обоих мальчиков были не из местных – на Разинский завод съезжались на заработки со всей страны. Так что ребята потеряли связь с родными и по их линии.

Поэтому совершеннолетний старший брат получил отсрочку от армии, оформил опекунство над младшим и не позволил забрать Сережу в интернат – отдал учиться в обычную местную школу.

В общем, братья худо-бедно устроились. Сениных заработков кое-как хватало на двоих. Да и соседи помогали чем могли. Словом, все бы ничего, если бы не очередной «сюрприз», подброшенный им судьбой, – года через три после смерти матери, откуда ни возьмись, на голову братьев свалился папаша – Сабаров.

Геннадий уже несколько лет как отсидел и кочевал по соседним деревням, не показываясь в родном городке. Но тем летом прослышал о том, что братья остались одни. Смекнув, что родной дом практически пустует, он решил-таки вернуться в Разин.

Сеня, разумеется, без особого восторга принял родного отца. К тому же тот чуть не с порога заявил, что на работу устраиваться не собирается, а так – поживет пока, осмотрится. Выходило, что на шею старшего брата садился еще один иждивенец. Однако Сеня не посмел выгнать отца из дому. Да и не так-то просто это было бы сделать – по характеру Геннадий слыл вспыльчивым, да и физической силой его бог не обделил. «Ну что ж, поживем – увидим», – решил парень, затаив до поры до времени свою неприязнь.

Но в действительности дела обстояли гораздо хуже, чем мог предположить Сеня. «Блудный отец» Сабаров-старший вернулся в Разин неспроста, да и не зря так долго осматривался.

Годы заключения «пополнили образование» Геннадия. Применяя полученные знания, он собирался пойти на крупное дело, сорвать большой куш и тогда уже навсегда покинуть Разин и отправиться на поиски счастья подальше от заволжских степей.

А придумал он следующее. Разинский кирпичный завод за последние несколько лет здорово набрал обороты. Теперь он поставлял продукцию не только на предприятия своей области, но и в другие регионы страны. В связи с таким расширением производства завод значительно увеличил штат. Совокупная заработная плата всех сотрудников за месяц представляла собой весьма внушительную сумму. Вот ее-то и мечтал заполучить Геннадий.

Зарплату за весь месяц привозили из центра, и она в течение одного-двух дней хранилась в сейфе местной сберкассы, пока ее не забирали заводские кассиры. Сберкасса даже в такие дни охранялась в обычном режиме – одним милиционером. Кроме того, в помещении обычно находились кассирша и операционистка.

Но лето, как известно, пора отпусков, и в ближайший месяц кассирше предстояло справляться со всеми обязанностями одной. Благо обязанностей было немного – жители маленького Разина редко прибегали к услугам сберегательной кассы.

Сабаров верно рассчитал, что заводские деньги можно взять только в тот недолгий промежуток времени, когда они находятся в сейфе сберкассы. Инкассаторская машина серьезно охранялась, поэтому попытка напасть на нее была обречена на неудачу.

А вот вырубить охранника и припугнуть кассиршу пистолетом, чтобы та выложила ему содержимое сейфа, представлялось ему вполне посильной задачей. Здесь он рассчитывал справиться в одиночку.

Оставалось лишь проработать самую важную деталь плана – установить, когда именно деньги будут находиться в сейфе. Неизвестно, каким образом удалось Геннадию выяснить точную дату поступления денег в сберкассу. Не исключено, что кассирша, женщина одинокая и разговорчивая, очарованная не потерявшим еще привлекательности Сабаровым-старшим, сама сболтнула лишнего на свою голову.

Так или иначе, но время было установлено. И вот в положенный день Сабаров за несколько минут до закрытия сберкассы ворвался в зал в маске и с пистолетом. Воспользовавшись замешательством охранника, Геннадий отключил его мощным ударом рукоятки пистолета по затылку.

От растерянности кассирша не успела нажать кнопку сигнализации. Геннадий одним прыжком подскочил к женщине и подтащил ее к сейфу. Угрожая застрелить не только ее, но и охранника, если она сделает что-то не так, грабитель потребовал немедленной выдачи денег.

Смертельно напуганная женщина безропотно переложила мешки с деньгами из сейфа в сумку Сабарова. Затем ее постигла участь охранника – удар рукояткой пистолета по голове, чтобы отключить и ее на некоторое время, а самому спокойно скрыться.

Грабитель выскочил на улицу, где его ожидал обшарпанный «газик», и умчался в неизвестном направлении. Все было разыграно как по нотам.

Сам Геннадий Сабаров пребывал в состоянии легкой эйфории по поводу удачно осуществленного плана. Ко всему прочему примешивалось и мстительное чувство – удалось-таки нагреть «родной завод», который, разумеется, «крайним» во всех махинациях сделал в свое время молодого и неопытного замначальника по сбыту.

Итак, Сабаров успешно осуществил задуманный налет, не встретив на пути никаких препятствий. Но вот дальше начались сплошные загадки.

Наутро после ограбления несчастную кассиршу обнаружили повесившейся в своем доме. Там же нашли пустые инкассаторские мешки и сумку. Сумка по описанию совпадала с той, которую видели у налетчика.

Уже на месте происшествия опергруппа установила, что происшедшее не было самоубийством – покойная не смогла бы достать до крюка, на котором крепилась веревка.

Милиция выдвинула версию, что кассирша состояла с грабителем в преступном сговоре. Тогда намечались два варианта развертывания событий.

Либо ночью при дележе денег между ними произошла ссора, в ходе которой женщина была убита непредумышленно. В таком случае инсценировка самоубийства должна бы скрыть следы убийства.

Либо, что вероятнее, грабитель вообще не захотел делиться и пришел в дом потерпевшей с изначальным намерением избавиться от несчастной женщины, а заодно и отвести от себя подозрения.

Но в таком случае он сделал это крайне неумело. Кроме неувязки с высотой крюка, он еще и порядком «наследил» в доме убитой: оставил отпечатки пальцев на стакане и на откупоренной бутылке вина.

Поэтому разинским криминалистам не составило большого труда свериться с картотекой и установить, что отпечатки принадлежат ранее судимому Геннадию Сабарову, недавно вернувшемуся в родной город и проживавшему по старому адресу в доме сына.

Туда-то и направилась опергруппа. Шли по этому адресу, не надеясь, разумеется, найти там грабителя – он, по всем «правилам», должен был скрыться с деньгами еще ночью. Сотрудники милиции собирались лишь опросить сыновей и ближайших соседей.

Каково же было их удивление, когда они обнаружили Геннадия дома, да к тому же мертвецки пьяным. Тут же, «тепленьким», его и повязали.

Слегка очухавшись в КПЗ, Сабаров первым делом заявил, что никаких денег у него нет, что и послужило причиной его теперешнего плачевного состояния. В ответ на предъявленное ему обвинение в убийстве он начал нести какую-то околесицу, пытаясь приплести к делу своего сына, которого терпеть не мог.

Бред этот всерьез никто не принял, потому что в городке знали историю Сережи и Сени, сочувствовали Сабарову-младшему и радовались, что он не пошел по стопам отца, а, напротив, несмотря на все тяготы, выпавшие на его долю, сумел выкарабкаться сам и воспитать брата.

Однако для проформы следовало установить местонахождение ребят в последние сутки. Это оказалось несложно. Братья как раз только что вернулись с рыбалки, куда уплыли еще вчера утром. О происшедшем пока еще ничего толком не знали – только из разговоров соседей.

У Сени сейчас как раз случился отпуск, поэтому они с братом постоянно пропадали на острове, часто и ночевали там. Рыбалка была их любимым и, пожалуй, единственным развлечением, а также и подспорьем к скудному столу. Соседи же без колебаний подтвердили, что их ярко-зеленую лодочку видели вчера до ночи на середине речки Кизлярки, а потом на острове. Хорошо просматривался и костер на той стороне, и силуэты двоих ребят.

Геннадий Сабаров снова сел в тюрьму. Он получил максимально возможный по его статьям срок, так как теперь уже проходил как рецидивист, и, кроме того, отказался вернуть похищенные деньги, упорно продолжая настаивать на том, что не знает, где они.

Братья же, которым после ареста Сабарова надоело быть местной достопримечательностью и объектом всеобщего сочувствия и сплетен, через месяц продали дом со всей мебелью и уехали из Разина. Адреса соседям не оставили, сказали только, что хотят перебраться в крупный город, где Сеня поступит учиться.

Это и есть давняя предыстория тех драматических событий, благодаря которым я сейчас «отдыхаю» в «Красном льве», загримированная до полной неузнаваемости.

А сама история началась не далее как вчера утром. Утро, откровенно говоря, казалось отвратительным и ничего хорошего не предвещало. Настроение было самое гнусное из всех возможных. Причем продолжалось это уже не один день, и конца-краю моей меланхолии не предвиделось. И все оттого, разумеется, что Танечка Иванова была вот уже вторую неделю как на мели.

Это уж так всегда – то густо, то пусто. То нет отбоя от заказчиков, то целый месяц – полный штиль. Я не знала, что и подумать: то ли наступившая весна утихомирила злодеев города Тарасова, то ли, напротив, так взбодрила доблестную тарасовскую милицию, что та переловила их всех без моего участия.

В общем, выходило, что никому-то я, бедная, не нужна. А быть бедной – о, вроде каламбурчик получился – я ох как не люблю.

Налицо и все признаки упадка – дело шло к тому, что скоро в доме закончится кофе, а это совсем уж никуда не годится. И курила я уже тоже всякую дешевую гадость, что всегда являлось ярким показателем моего финансового кризиса.

Милые домашние хлопоты, которыми я так мечтала заняться, когда на них катастрофически не хватало времени, теперь частью переделаны, частью заброшены, надоели и вызывают только раздражение.

Телевизор просто осточертел. У всех приятелей – свои заботы. Обижаться на них глупо – у меня ведь тоже чаще всего какие-то дела, когда у них появляется время и желание со мной пообщаться.

Одним словом, стимулов к жизни – никаких.

Дошло до того, что я валялась целыми днями на диване и про себя молилась на телефон: «Миленький, ну зазвони, пожалуйста, ну соедини меня с богатеньким, щедрым заказчиком!» Но тот упрямо молчал.

Похоже, скоро я начала бы умолять его вслух, что означало бы лишь одно – Танечка Иванова окончательно рехнулась от безделья и безденежья…

Но что это? Растрогала я своими молитвами телефон или кого повыше, но факт есть факт – часов в десять утра вдруг раздался звонок. Я даже вздрогнула от неожиданности. И c надеждой бросилась к трубке.

Двухминутный разговор полностью изменил мое настроение. Уныние и сонливость как рукой сняло. Долой апатию! Вот он, долгожданный заказчик! Вот они, денежки! Да и вообще засиделась я, скучают, как говорится, руки по штурвалу!

Говоривший по телефону мужчина назвался Геннадием и сказал, что ему рекомендовали меня как лучшего частного детектива в городе. Я скромно подтвердила, что так оно и есть. Геннадий просил меня о срочной встрече, якобы дело не терпит отлагательств. Меня это, разумеется, очень даже устраивало, и мы договорились встретиться через двадцать минут в небольшом скверике неподалеку от моего дома.

Так-так-так! Оперативненько! Десять минут на сборы, пять минут на дорогу. И еще остаются пять минут, чтобы спокойно, с чувством собственного достоинства, расположиться на условленной скамейке и… поскорее попробовать угадать – на какой из подъезжающих к скверику машин прикатит мой потенциальный работодатель. Что поделать – мне прямо-таки не терпелось оценить его возможности в плане щедрости.

«Вау! Танюха, сегодня тебе определенно везет! – мысленно воскликнула я, поскольку единственной припарковавшейся в назначенное время около сквера машиной был великолепный черный джип „Гранд Чероки“. – Клиент прибыл серьезный!»

Из джипа вылез немолодой мужчина, немного полноватый и с благородной лысиной. Мне он сразу понравился, хотя я понимала, что львиную долю обаяния ему придает то, что он – заказчик и что у него такая классная машина. Мужчина увидел, что я уже на месте, и направился в мою сторону. Его манера держаться и одеваться вполне соответствовали созданному мной образу «богатого и щедрого джиповладельца».

– Здравствуйте, это вы Татьяна Иванова?

Я уже глубоко раскаивалась, что побоялась апрельской прохлады и не надела мою любимую мини-юбку.

– Да. А вы, вероятно, Геннадий. Присаживайтесь. Я вас внимательно слушаю, – обольстительным голосом проговорила я свою дежурную фразу.

Но, взглянув в его лицо и вдруг устыдившись своей корыстной радости, осознала – это человек, пришедший ко мне за помощью, а не приложение к кошельку и машине. Сейчас не он существует для меня, а я – для него.

– Так я слушаю вас. Наверное, серьезные проблемы? – спросила я уже совсем другим тоном.

Геннадий, присев на скамейку, несколько секунд помолчал, словно набираясь смелости. Я его не торопила – вид у него был крайне потерянный. Наконец он заговорил.

Суть его дела заключалась в следующем. Несколько дней назад был обнаружен труп повесившейся в своей квартире некой Киры Мальцевой, двадцатилетней красавицы-танцовщицы, работавшей в варьете ночного клуба «Красный лев».

Мой пристальный взгляд Геннадий верно расценил как безмолвный вопрос. «Кира была мне очень дорога», – лаконично пояснил он.

«Все понятно, и стоила она тебе, видно, тоже недешево», – чуть было не усмехнувшись, подумала я, косясь на лысину Геннадия. Однако тут же одернула себя – на его лице написано такое непритворное и большое горе, что моя вечная ирония в данном случае абсолютно неуместна.

– Какого же рода помощи вы ждете от меня? – как можно мягче спросила я.

– Только поймите меня правильно, Татьяна! Я абсолютно убежден, что Кира не могла, просто не могла покончить с собой. Думаю, что ее убили.

Ну вот, начинается! Он, видите ли, думает, а я должна его правильно понять. Для таких случаев вообще-то существуют психоаналитики. Думай себе о чем угодно, а их задача – тебя понять. Мужчина явно не по адресу.

– Простите, Геннадий, – прервала я его, – а что думает милиция по этому поводу?

Он проигнорировал саркастическую интонацию моего вопроса и горячо продолжал:

– В этом-то все и дело! В милиции мне сказали, что это самоубийство, никакого расследования не будет, а я убежден…

– Постойте, – вновь перебила я, – судебно-медицинская экспертиза проводилась? Уже есть заключение специалиста, вы видели его?

– Да есть это чертово заключение, но я все равно не верю ни единому слову! – неожиданно темпераментно воскликнул клиент. (Вот только мой ли?)

Скорее всего так и есть – товарищ не по адресу. Ему скорее служба психологической поддержки требуется. Да, Танюха. Похоже, ты погорячилась насчет своего везения. Баснословный гонорар тебе не светит. Убитый горем богатый папик не может смириться с потерей возлюбленной и на ровном месте выдумывает детектив.

Максимум, что тебя сегодня ждет, – развеять его фантазии и тем самым окончательно его расстроить. На этом много не заработаешь. Однако – клиент всегда прав. Тем более что другого пока нет. Надо дослушать.

– Так почему же вы так уверены, что девушку убили? – спросила я, слегка заскучав, и приготовилась выслушать продолжительный эмоциональный рассказ о том, как она любила жизнь, как он любил ее и что у нее все было и он ни в чем ей не отказывал и прочее, и прочее… И почему только все эти денежные мешки всегда так уверены, что их богатство в состоянии сделать женщину окончательно и бесповоротно счастливой?

Но, к моему большому удивлению, все, что поведал Геннадий, звучало достаточно разумно.

– Видите ли, Таня, – вы ведь позволите мне вас так называть – у меня есть несколько причин думать, что Кирочка не желала смерти и не покончила с собой. Дело в том, что наша связь с ней длилась уже около двух лет. Кира все настойчивее уговаривала меня уйти от моей нынешней супруги и жениться на ней. Ну, вы представляете – море слез: «я не желаю быть содержанкой, я больше не хочу танцевать этот чертов стриптиз», ну и все в таком роде.

– И что же, она никогда не грозила вам покончить с собой? – Мой вопрос, конечно, не отличался особой деликатностью, но истина – прежде всего.

– Нет-нет, что вы! Ничего подобного не было. Скорее она могла пригрозить, что найдет другого мужчину и уйдет к нему. Вот этого я не смог бы пережить, Кира знала, насколько сильно я к ней привязан.

– Ну и что же вы? – постепенно начиная заинтересовываться этой историей, спросила я.

– А что я? Я наконец решился на этот шаг. Подал на развод. В общем-то, мы с женой и так давно уже отдалились друг от друга, живем каждый своей жизнью. Детей у нас нет. А с Кирой у меня еще был шанс стать отцом. Она говорила, что хочет ребенка от меня. Но, разумеется, после свадьбы… Простите, Таня, я закурю?

– Да-да, конечно. И я, пожалуй, тоже.

Несколько минут мы молча курили. Вообще-то, Геннадий становился мне все более симпатичен – не только как клиент, но просто по-человечески. Я уже раскаивалась в своих недавних мыслях о «богатом папике».

А вот покойная его подружка явно из тех, кто хорошо знает, чего хочет и как этого добиться. Впрочем, кто бы говорил!

Геннадий докурил и продолжил рассказ:

– Супруга моя к разводу отнеслась довольно спокойно, тем более что ей, по условиям брачного договора, в случае развода отойдет немалая часть моего капитала. Суд состоится на днях. А летом мы с Кирочкой собирались пожениться. Она добилась своего и была счастлива. Ну а кроме того, она знала и об ожидающем ее свадебном подарке.

Я ведь последнее время занимался оформлением покупки небольшого бара в центре города. Кира должна была доработать в «Красном льве» последний сезон, а осенью мы планировали открыть в баре маленькое кабаре, где Кира стала бы хозяйкой. Она могла бы собрать в труппу самых лучших танцоров со всех клубов, я оплачивал бы лучшего хореографа… О чем я говорю. Простите, Таня, я отвлекся. Но это так нелепо, до меня все еще не доходит, что я все потерял: прежде всего Киру, а с ней все мои надежды и мечты, весь смысл моей жизни.