До потери пульса

Глава 3

Дверь в мой кабинет оказалась закрытой. Я поинтересовалась у Людмилы, куда делась Елена Федоровна.

– Она ушла.

– Куда?

– Не знаю, может быть, в банк. Во всяком случае, она сказала, что сегодня уже не вернется, – сказала приемщица заказов, заполняя какой-то бланк.

– Не вернется? – опешила я. – А как же мне туда войти?

– А разве вам ключ не дали? – удивилась в свою очередь Людмила.

– В том-то и дело, что нет.

– Не беспокойтесь. Сейчас я поищу Маринин ключ. – Люда наклонилась, исчезнув под стойкой. Примерно через минуту она оттуда вынырнула с самым растерянным видом: – Странно, ключ должен быть здесь, но я почему-то его не нахожу.

– Нет, ну нормально! – возмутилась я. – У меня там сумка с деньгами и ключами, мобильник, плащ, в конце концов… Что же мне, до утра в ателье куковать?

– Татьяна, не переживайте, у нашей уборщицы есть дубликаты всех ключей. Она подойдет к концу рабочего дня. Давайте пока что чаю попьем? У меня и печенье есть.

– А кофе нет?

– Только в пакетиках.

– Сгодится.

«Кофе-пауза» отложилась на некоторое время, потому что в ателье пришла потенциальная заказчица, желавшая сшить деловой костюм. Вероятно, на ее гитарообразную фигуру было сложно найти что-то готовое. Людмила вызвала Светлану, и они обе засуетились вокруг клиентки. Я села в кресло, стоявшее в уголочке приемной, и принялась размышлять о том, действительно ли авария, в которую попала Маша Кашинцева, никак не связана с тем, что начало происходить через пару месяцев здесь, на Обуховской, пять? Я постаралась остаться максимально беспристрастной и просто вспоминала по порядку открывшиеся мне сегодня факты, не пытаясь что-либо додумать. В результате я была вынуждена признать – действительно, впрямую ничто не указывало на наличие такой связи. Но потом я отпустила свою фантазию на волю и увидела некую определенную закономерность.

Несчастные случаи в этом здании происходили с теми, кто так или иначе был связан с Машей Кашинцевой. Сначала умер от сердечного приступа Сергей Частоколов, бросивший модель, – потому что он не желал ее ни с кем делить. Затем совершенно нелепо отравился лаборант, предположительно тоже встречавшийся с Машей. Были ли отношения у Максима Дерябкина, системного администратора страховой компании «Полис-2000», с Кашинцевой, я пока что не знала. Тут у меня пока пробел… Но теоретически этот двадцатитрехлетний молодой человек вполне мог увлечься моделью из «Метагалактики» или, напротив, не ответить на ее чувства. Далее: имело место покушение на убийство в лифте – на Корнилову, которая каким-то образом поссорила своего сына-бизнесмена Никиту с Машей. А у Бережковской, поскользнувшейся на масляном пятне, произошел конфликт с Кашинцевой на профессиональной почве. Модель осталась недовольна тем, как ей изменили в «Пальмире» имидж, а хозяйка этого салона не предложила что-то доработать, например, нарастить ей волосы или вновь перекрасить их, а стала защищать своих сотрудниц.

Мой первый рабочий день в «Ирисе» еще не закончился, а я уже выдвинула первую версию – перспективная модель, чье лицо было изуродовано в результате автомобильной аварии, озлобилась и принялась мстить всем, кто когда-либо так или иначе ее обидел… Стоп! Эта девушка переломала конечности, поэтому ей требовалось длительное лечение и последующая реабилитация, так что ей лично не под силу было бы подстроить в Доме быта череду этих роковых случайностей. Зато она могла привлечь кого-нибудь к выполнению своего изощренного плана мести. Какого-нибудь очередного поклонника, готового ради нее на любое безрассудство, в том числе и на преступление.

Удивительно, что мои клиентки, пытавшиеся самостоятельно во всем разобраться, не выдвинули такую версию. А может, я все-таки заблуждаюсь? Я попыталась выстроить какие-нибудь другие предположения, но у меня ничего не получилось. Информации пока что маловато, вот в чем проблема.

Людмила наконец освободилась, и мы отправились пить кофе.

– Я позвонила уборщице и попросила ее прийти пораньше, – сообщила мне Люда.

– Вот за это спасибо. У меня там мобильник, наверное, уже обзвонился.

– Знаете, Таня, конечно, я не уверена, но мне кажется, что Елена Федоровна стащила Маринкин ключ, когда я ненадолго вышла из приемной. Они ведь подружки. Обе такие высокомерные!

– Вы думаете, она на такое способна?

– Корзун еще и не на такое способна! По-моему, вам будет непросто с ней сработаться, – посочувствовала мне Людмила.

– Ничего, я с этим справлюсь.

– Надеюсь.

– Люда, вы давно здесь работаете? – поинтересовалась я.

– Второй год. Но, честно говоря, в последнее время меня уже не раз посещало желание уволиться.

– Почему? Мало платят?

– Не в этом дело, – Людмила замялась. – Вообще-то мой муж хорошо зарабатывает, поэтому материальных проблем у нас в семье нет. Я лет десять вообще не работала, занималась воспитанием детей, домашним хозяйством, а потом как-то надоело мне сидеть дома, и я начала искать работу. У меня экономическое образование, но по специальности мне никуда устроиться не удалось. После сорока, да еще с прерванным стажем, с трудоустройством возникают большие проблемы, вот и пришлось пойти в приемщицы. Все бы ничего, но вот в последнее время тут такое происходит… Короче, муж, как только узнал об этом, сказал: – Люда, сиди дома!

– А что же все-таки здесь происходит? – с любопытством спросила я.

– Ой, наверное, зря я об этом заговорила! Как бы Ольга Николаевна не узнала, что я вас с первого дня стращать начала…

– Не волнуйтесь, от меня она ничего не узнает, – заверила я ее.

– Нет-нет, я все-таки зря затеяла этот разговор, – все еще колебалась Людмила.

– Люда, ну так нечестно, вы сначала меня заинтриговали, а потом замолчали! Я же теперь работать не смогу – все время буду гадать, что же вы имели в виду?

– Ну, хорошо, все равно вы рано или поздно об этом от кого-нибудь узнаете. В общем, мы все сидим тут, как на вулкане, и боимся, как бы чего не случилось…

– А что может случиться? – Я продолжала разыгрывать недоумение. – Сокращение штатов, что ли? Корнилова мне ни о чем таком не говорила.

– Нет… понимаете, Таня, в этом здании чертовщина какая-то происходит! Едва ли не каждую неделю люди умирают самым нелепым образом. – И приемщица заказов поведала мне о том, что я уже и так знала. Тем не менее я старательно округляла глаза и то и дело охала, будто услышала обо всем этом впервые.

– Да, все это действительно очень странно, – согласилась я, выслушав Люду. – На случайные совпадения как-то не похоже! Интересно, что же за всем этим стоит? Или кто? Вы сами-то что об этом думаете?

– Я не знаю, но некоторые поговаривают: все дело в том, что здание построено то ли на скотомогильнике, то ли на кладбище… Вот духи и взбунтовались. Чушь, конечно, но эта сплетня уже по второму кругу обошла все фирмы, расположенные здесь. Татьяна, а вы… в мистику верите?

– Нет, я в мистику не верю, а уж в подобное проклятие – тем более. Здание ведь не вчера было построено, а лет сорок тому назад. С чего бы это чьи-то духи именно сейчас активизировались? Скорее всего, все эти смерти и несчастные случаи – просто диковинное сплетение случайностей, – высказалась я.

– Да, наверное… Но после того, как Ольга Николаевна в горящем лифте застряла и чудом осталась жива, поневоле задумаешься – а не стоит ли сменить место работы?.. Нет, все-таки зря я вам это сказала! Хотела предостеречь, но, похоже, просто напугала вас. Язык мой – враг мой. – И женщина демонстративно шлепнула себя ладонью по губам.

Только я хотела расспросить болтливую сотрудницу о Маше Кашинцевой, как в бытовку зашла Светлана и сказала:

– Девочки, ну сколько можно чаи гонять! Люда, ты же просила тебя всего на пять минут заменить, а сама сидишь здесь уже полчаса! Там клиентка пришла, правда, пока только за консультацией. Я ей сказала, чтобы она немного подождала. Если она уйдет, это будет на твоей совести!

– Ну все, не ворчи, Света, мы уже заканчиваем. – Людмила залпом допила остатки кофе. За нашим разговором она о нем совсем забыла.

– А Тане-то можно никуда не спешить, тетя Вера с ключами еще не пришла. – Закройщица дала мне понять, что тоже не прочь поболтать со мной. Я поняла ее намек и осталась.

Со Светланой я тоже достаточно быстро нашла общий язык. Сначала и она предостерегла меня насчет Корзун – с Леной требовалось держать ухо востро, а потом перешла к рассказу о трагических событиях, вот уже целый месяц будораживших персонал Дома бытовых услуг. Вскоре в бытовку вошли две швеи и присоединились к нашему разговору. Ничего нового я от них не услышала, но поняла, что женщины не на шутку встревожены всем, что тут происходит.

– Вот сороки! Трещат и трещат, – послышался чей-то голос за моей спиной. Я оглянулась и увидела Николая. – Барышня, не вас ли я сегодня утром видел вместе с Ольгой Николаевной?

– Меня.

– Простите, а вы что же, у нас теперь работаете?

– Работаю, – подтвердила я.

– Кем? – продолжал допытываться мужчина.

– Вместо Марины Валерьевны она. Ясно тебе? – Пожилая швея бросила на техника недружелюбный взгляд.

– Вон оно, значит, как… Перестановочка нарисовалась, а я не в курсе, – расстроился Николай. – А как вас, барышня, звать-величать?

– Татьяна.

– А по батюшке?

– Александровна.

– Так вот, Татьяна Александровна, вы этих сорок не больно-то слушайте! Ничего здесь особенного не происходит. Так, рабочие моменты. Просто не надо совать пальцы в розетку и пить всякую гадость, тогда ничего и не случится.

– Ой, Николай, я смотрю, ты у нас самый умный! – подпустила ему острую шпильку та же пожилая швея. – А на лифте, по-твоему, тоже ездить не надо? Или можно, но только в противогазе?

– Зинаида, ты бы закрыла свою варежку, а то сквозняк сильный от тебя, боюсь простудиться. – Техник повернулся к ней спиной, открыл дверку холодильника и достал с полки сверток, обернутый фольгой.

– Нет, вы посмотрите на этого умника! Он мне рот затыкать вздумал!

Назревали разборки местного масштаба, и мы со Светланой, переглянувшись, встали и вышли из бытовки.

– Ох уж этот рабочий контингент! – усмехнулась закройщица.

Я подумала, что Корнилова сильно покривила душой, говоря, что коллектив у нее дружный. Реальность пока что этого вовсе не подтверждала.

Вскоре пришла уборщица со связкой ключей, и я наконец смогла войти в свой кабинет. Каково же было мое удивление, когда я увидела на столе ключ! Ну, Корзун, ну интриганка! Не удивлюсь, если она завтра скажет, что, уходя, оставила дверь открытой, подводя всех к мысли, что дверь захлопнулась от случайного сквозняка. После такого заявления к ней не придерешься.

Вскоре ко мне заглянула Ольга Николаевна.

– Вы тут одна? Елена Федоровна уже уехала в банк?

– Вероятно. Она меня не поставила в известность.

– Знаете, Татьяна Александровна, – Корнилова вошла в кабинет и плотно закрыла дверь, – я тут немного посидела, подумала и пришла к выводу, что вы не так уж и не правы… ДТП, в которое попала Мария, вполне могло послужить толчком для всего этого кошмара. Только смотреть на всю ситуацию надо совсем с другого ракурса! Не знаю, как бы помягче выразиться, потому что я на все сто процентов не уверена в этом, но теоретически такое возможно…

– Вы хотите сказать, что Маша решила кое на ком сорвать злость? – подсказала я ей, потому что моя собеседница явно никак не находила в себе сил озвучить это самостоятельно.

– Да, именно это я и хотела сказать. Вы просто читаете мои мысли!

Вообще-то это были мои собственные мысли, но разубеждать в чем-либо свою работодательницу я не стала, просто уточнила:

– Значит, вы согласны, что подоплекой всех трагических событий, произошедших в этом здании, может являться месть фотомодели, у которой изуродовано лицо?

– Да, Татьяна Александровна, похоже, что все так и есть. Странно, что я раньше до этого не додумалась! Вот вы спросили меня про Кашинцеву, и у меня в голове зашевелились кое-какие мысли, правда, работа все время меня отвлекала, но после обеда я полностью на этой идее сосредоточилась. – Корнилова придвинулась ко мне поближе. – Понимаете, Мария привыкла ко всеобщему обожанию, а тут в один миг вся ее жизнь перевернулась вверх дном. Раньше у нее были высокооплачиваемые контракты, многочисленные поклонники и самые радужные перспективы. Что же осталось после аварии? Некрасивые шрамы, загубленные способности, умершие надежды. А впереди – жалкое существование, отравленное мучительными воспоминаниями. Скорее всего, это несчастье, так внезапно обрушившееся на Марию, привело ее к этому мстительному озлоблению. Кашинцева принялась сводить счеты с теми, кто относился к разряду ее ненавистников. Таких было не много, но я входила в их число.

– Вот как?

– Да, Татьяна Александровна, я должна вам кое в чем признаться. Мой сын Никита был влюблен в Марию, он даже собирался на ней жениться. Однажды он пришел ко мне в ателье, встретил ее где-то на лестнице – и пропал. Маша целиком и полностью завладела его сердцем. Он стал вести себя, как влюбленный дурак. Я поняла – сына надо спасти от когтей этой стервы. Татьяна Александровна, только не подумайте, что во мне заговорила материнская ревность, нет, это совсем не так! Просто я знала, что Кашинцева очень капризна, ветрена, эгоистична, меркантильна… Можно долго перечислять все ее дурные качества. Вся моя надежда была на то, что Никита сам все увидит, поймет и разорвет отношения с Машкой, но он словно ослеп. Я еще как-то мирилась с тем, что он частенько ночует у нее, но, когда сын заговорил о свадьбе, я твердо сказала – только через мой труп! Никита меня «не услышал» и принялся бегать по ювелирным магазинам в поисках эксклюзивного обручального кольца. Догадывался, что простое колечко Мария точно не примет, – горько усмехнулась Корнилова. – Тем временем я подсуетилась и раздобыла кое-какой компромат…

– Компромат? – удивилась я.

– Да, понимаете, мне уже давно было известно, что в начале своей карьеры Кашинцева снималась в порносессиях… вот эти фотографии я и купила. На них было такое!.. Принципы у этой девицы полностью отсутствовали. Из десяти снимков я с трудом выбрала два, которые не так стыдно было бы показать Никите. Кроме того, я и сама сделала кое-какие фотографии своим мобильником. На них моя потенциальная невестка целовалась с Сергеем Частоколовым!

– То есть Кашинцева одновременно крутила роман и с вашим сыном, и с директором турагентства?

– Может, еще и с кем-то третьим, и даже с четвертым… Во всяком случае, меня бы это ничуть не удивило. Так вот, я показала эти фотографии Никите, и он, к счастью, прозрел и порвал все отношения с Марией. Конечно, моему сыну этот разрыв дался нелегко, но он справился и даже поблагодарил меня за то, что я раскрыла ему глаза на эту бесстыжую девицу.

– А что же Маша? Она, наверное, не слишком горевала, ведь у нее были запасные варианты? – предположила я.

– Ну, поначалу она цеплялась за Никиту, звонила ему, караулила его около дома и возле станции техобслуживания, где он работает. Даже приходила ко мне, сюда, выяснять отношения. Притворно называла меня мамой и уверяла, что любит моего сына, что ни в каких порносессиях она не снималась, что все это был фотомонтаж, а с Сергеем Частоколовым у нее будто бы чисто дружеские отношения. Но я не поверила ни одному ее слову и указала ей на дверь. Кашинцева ушла, пообещав мне напоследок какие-то неприятности. Я уж не помню точно, какие глупости она говорила, но факт остается фактом – эта порнозвездочка мне угрожала. И не только мне, но и Наташе.

– Да вы что? – Я продолжала делать вид, что ничего не знаю.

Корнилова рассказала мне о скандале, который Машка закатила Наталье в салоне красоты «Пальмира». Никаких новых деталей из уст моей работодательницы я не услышала.

– Нам, конечно, с Наташей повезло – мы практически не пострадали, не то что Частоколов, Синичкин и Дерябкин. Царствие им небесное. – Ольга Николаевна перекрестилась.

– То, что у Маши были отношения с Сергеем, я уже поняла, а вот как насчет Анатолия и Макса?

– Врать не буду – мне ничего об этом не известно. Татьяна Александровна, ну так как вам в целом моя версия?

Если бы я не спросила ее о Кашинцевой, то, скорее всего, Ольга Николаевна самостоятельно до этого не додумалась бы. Я проглотила тот факт, что Корнилова присвоила себе авторство этой идеи, и подтвердила:

– Да, эта версия стоит того, чтобы заняться ею немедленно.

– С чего вы думаете начать? – деловито осведомилась владелица швейного ателье.

– Мы можем сколь угодно долго говорить о том, как себя чувствует Маша после аварии и чем она живет, но на самом деле все может быть совсем не так. Надо ее навестить. Интересно, ее уже выписали из больницы или она планирует свою месть прямо оттуда?

– Я слышала, что она не очень долго пробыла в лечебном учреждении. Кашинцева разругалась там со всем персоналом, и ее поспешили оттуда выписать.

– Понятно. Так, значит, мне нужен ее домашний адрес. Вы случайно не в курсе?

– Видите ли, в чем дело, Машка была прописана в Багаевке, а жила в Тарасове, у своей дальней родственницы. Та вроде бы в Москву на заработки уехала, а квартиру свою сдала. Но вот куда именно вернулась Мария, я не знаю. Может, к родителям в Багаевку?

– Значит, она родом из деревни?

– Да, из грязи в князи. Ей на роду было написано коров доить, а она в модельный бизнес подалась, – съязвила Корнилова.

– Ольга Николаевна, ее тарасовский адрес вам не известен? – повторно спросила я.

– Известен, – призналась моя работодательница. – Однажды Никита целую неделю не выходил со мной на связь, Мария мне на глаза тоже не попадалась, и мне пришлось спуститься в модельное агентство, чтобы узнать, где проживает наша «мегазвезда». Выяснилось, что она в кратковременном отпуске. Я поехала к ней домой, но, как оказалось, зря. Соседка сказала, что она вместе со своим очередным бойфрендом улетела в Египет. По описанию мужчины я поняла, что как раз с моим Никитой она и укатила. А он мне ничего не сказал! В общем, со мной чуть инфаркт не случился – все средства массовой информации наперебой твердили о том, что берега египетских курортов атакуют акулы. Через несколько дней сын вернулся домой, загорелый и без копейки за душой. Я живо вообразила себе их будущую семейную жизнь – Никита с утра до вечера будет пропадать в авторемонтной мастерской, тяжелым физическим трудом зарабатывая деньги для своей семьи, а его женушка получит законное право обыскивать карманы мужа в поисках банковских карт и наличных денег и, уж конечно, будет изменять ему направо и налево. Татьяна Александровна, надеюсь, вы понимаете, что я не могла этого допустить?

– Да, конечно, понимаю, – поддакнула я и напомнила: – Ну так что насчет тарасовского адреса Кашинцевой?

– Да-да, сейчас я загляну в свой кабинет, полистаю органайзер и позвоню вам.

– Я жду.

Корнилова поднялась со стула и направилась к себе. Глядя ей вслед, я думала о том, что кому-то очень не повезет со свекровью. Ольга Николаевна – явно из тех несносных мамаш, которые стоят под дверью спальни молодоженов и подслушивают, чем те занимаются.

Раздался телефонный звонок, и я ответила:

– Алло!

– Татьяна Александровна, записывайте адрес. Улица Тургенева, тридцать пять, квартира восемнадцать.

– Записала. Ольга Николаевна, я тогда сразу туда и поеду?

– Да, конечно. Я не знаю, как вы собираетесь вывести Машку на чистую воду, но очень надеюсь, что у вас это получится.