Весы: Летописи Благоземья. Летопись первая. Тень прошлого
Что могло произойти с ними двумя? Может, отцу всё же удалось сбежать с поля битвы до того, как разыгралась буря? Элейм очень хотел верить в эту догадку. Но, где же поверженный Сметт?
Нежданно размышления принца прервал чей-то голос.
– Принц Элейм!
В ту минуту юноша был слишком сильно поглощён своими мыслями и потому вздрогнул от неожиданности, когда в полной тишине услышал этот молодой сильный голос. А когда обернулся, увидел перед собой воина, на которого было жалко смотреть. Все его доспехи были изрядно потёрты, как будто по ним долго и старательно водили гвоздём, отчего они уже потеряли блеск. На нагруднике, наручах, поножах и даже шлеме были разводы от налипшей на них земли. Лицо тоже было перепачкано и изрезано шрамами. Видно, буря изрядно его потрепала.
– Благородный Элейм! Как я рад, что нашёл вас!
– Как твоё имя, солдат? – несколько сдавленным голосом поспешил осведомиться Элейм.
– Я сотник Вессал, сир!
– Кто-нибудь из твоей сотни остался в живых?
– Нет, сир! Пока, кроме вас, я не нашёл здесь ни одной живой души!
Что ж! Быть может, всё ещё не так плохо и кому-то удалось спастись. И выжившие уже на пути к Столице.
– Сомневаюсь, сир!
Вессал посмотрел на принца холодным, безжалостным взглядом. Карие глаза пронзали холодом. И казалось, будто из-под густых чёрных бровей вот-вот вырвется на свободу холодный ветер.
– Почему ты в этом уверен, Вессал?
– Я был там, сир! Среди ветра, поломанных деревьев, и поднятых в воздух тел. Я был там, и дрался плечом к плечу с вашим достопочтенным отцом.
В глазах Элейма искоркой вспыхнула надежда.
– Когда у меня над головой засвистел ветер, я не стал бежать. Хотел до конца остаться со своим королём. Но, увы, боги не позволили мне этого сделать. Дитя Пакрома, ужасный по силе ветер в первые же секунды подхватил меня, оторвал от земли и отбросил десятка на два-три шагов назад. Потом, вернув на землю, ещё долго не отпускал, забавляясь как с игрушкой, волоча по земле меж растерзанных деревьев. Когда же проказник – ветер, наконец, отпустил меня, я хотел, было, вернуться туда. Но, понял – Отец Небес не оставит меня в живых, если я это сделаю. Я не стал испытывать его гнев и остался наблюдать за происходящем со стороны, а когда всё кончилось, как и Вы, направился к месту сражения в надежде отыскать выживших. – Так значит, ты не знаешь, что случилось с моим…с Царственным Диреем? – голос Элейма заметно дрогнул. Он, как мог, силился придать ему должной силы. Но её уже не осталось в измученном юном теле.
– Нет, мой принц!
– Что ж… Так вернёмся в город! Быть может, кто-то из выживших уже там…
– Как пожелаете…
*** *** ***
Поглощённый воспоминаниями, Царственный Элейм не сразу услышал, как в тихом тронном зале скрипнула дверь. Он поднял глаза на вошедшего. Склонившись в почтенном поклоне, пред ним встал слуга. Вид у него был спокойный, но такое впечатление складывалось только на первый взгляд. По его напряжённому подбородку и по крепко стиснутым зубам Элейм понял, что человек этот чем-то очень сильно встревожен.
Пренебрежительно взглянув на него, Правитель осведомился недовольным тоном.
– Чего тебе?
– Народ Благоземья всё с большим нетерпением ждут появления Возчиков! Горожане обступили ограду дворца! Ваше величество, они ждут маны! – почти прокричал служитель. Видно, чтобы сообщить эту весть правителю, он долго бежал бессчётными коридорами дворца.
– Что? – Элейм подскочил на троне. А уже через мгновение вновь опустился в мягкое кресло. Взглянув на песочные часы, он ужаснулся, – Уже полдень! А возчиков всё нет! Что же могло их задержать?
Элейм сидел, раздумывая над этим, пока его мысль не оборвал слуга.
– Так что передать твоему народу, Повелитель?
– Причин для беспокойства нет! Просто они немного припозднились! – ответ Элейма последовал быстро. Но по выражению его лица нельзя было сказать, что решение это далось ему легко. Напряжение мгновенно выдало выражение лица. Впрочем, слуга не заметил ничего, что могло бы вызвать беспокойство.
– Так и передать, сир?
– Ты что, не в себе, слуга! Успокой горожан! Скажи, что мана непременно будет! Пусть они наберутся терпения!
– Слушаюсь!
Слуга быстро повернулся и зашагал к выходу исполнять приказание. Дождавшись, пока за ним закроется дверь, Элейм всерьёз задумался – что же могло задержать возчиков. Но ещё больше его беспокоило другое: Королевство нуждается в мане едва ли не больше, чем в запасах воды и пищи и, если Синей Воды не будет к вечеру, это будет худшее, что происходило в Серединном Королевстве с того самого дня, как погас огонь войны между демонами и народом Благоземья. Возчики должны вернуться в город до заката!
*** *** ***
…Возвращение в Веленор не принесло радости принцу. Тех, кто зализывал раны, отлёживаясь в казармах, было не так много, как ему хотелось. К тому же, от отца не было вестей. Это настораживало молодого воина. Юноша был не в силах понять, что, собственно, произошло на Больших Холмах: если отец погиб внутри чудовищной воронки, то где его тело? И почему –то пропало тело Сметта? Оно не могло затеряться среди других. Одного за другим он несколько раз расспрашивал оставшихся в живых воинов, но никто из них не мог дать ему ответа на вопрос – что случилось с их королём. О том, куда подевался Сметт, и говорить нечего. Эта битва вместе с победой принесла с собой и много загадок, и все они тяжёлым грузом легли на ещё хрупкие плечи молодого правителя. Он пока ещё принц, но уже скоро станет королём, как единственный наследник трона, и не успокоится, пока не найдёт отца.
В тот же день он собрал небольшой отряд из приближённых Дирея и велел им отправиться на поиски. Вернувшись через три дня, те не смогли ничем порадовать наследника. Все они говорили лишь об изуродованных телах, разбросанных по поляне Больших Холмов вперемежку с поваленными деревьями. В этом для Элейма нового ничего не было. Но принц не останавливался, и ещё несколько раз посылал туда отряды. Однако это не дало никакого результата. Лишь спустя месяц после битвы принц смирился с мыслью, что его отец, равно как и поверженный им Магистр Тьмы загадочным образом пропали…
*** *** ***
– Мой Король!
Элейм подскочил на своём стуле и увидел перед собой запыхавшегося стражника. Шлем его съехал на бок, по лицу под нагрудник со лба стекал пот, а в широко раскрытых глазах стоял ужас.
– Чего тебе?
– Ваше Величество! – начал стражник. По прерывистому дыханию и помятому виду его Элейм быстро понял, что он очень спешил в тронный зал, а значит то, что он должен сообщить королю, крайне важно, – Ваше Величество… Ваши подданные… Они беспокоятся…
– Кто беспокоится? О чём?
– Горожане беспокоятся, что возчиков до сих пор нет…
– Успокой их! Скажи, что мана будет. Только, спустя время!
Почтенно поклонившись, взволнованный стражник поспешил удалиться. Так уж получилось, что едва за ним закрылась дверь, в ту же секунду в тронный зал вошёл уже другой человек. Совершенно не церемонясь, он быстро прошёл по ковровой дорожке прямо к трону, и только после этого позволил себе засвидетельствовать правителю своё почтение.
– Мой король… – начал он едва различимым бархатным голосом.
Король не спешил реагировать на вошедшего. Сперва хорошенько разглядел его. Он был высок, строен. Парадный камзол чёрного цвета почти сливался с оливковой кожей на мягком лице почти аристократических, очень мягких и ненавязчивых черт. Почти чёрные глаза смотрели прямо, в упор. Тонкие губы были крепко сжаты, а при разговоре едва заметно шевелились. На шее, накрывая вычурный белоснежный галстук, красовался медальон, обозначавший принадлежность этого человека к сану возчика маны.
Именно эта последняя деталь его туалета привлекла наибольшее внимание правителя. Глядя на медальон долго и пристально, он словно бы, не веря собственным глазам, продолжал сильнее вглядываться в его безукоризненный облик.
– Ваше Величество…
– Я слушаю тебя, Возчик! Или ты выжидаешь время, чтобы придумать более правдоподобное оправдание?
– Нет… Но, Колодец Маны пуст, Мой Король!
– Что?
– Колодец пуст, Мой Король! – печально повторил служитель, – Я тоже сначала не поверил. Но, потом, когда взглянул сам… Мы долго пытались найти причину, почему Синей Воды вдруг не стало в колодце, но так и не смогли, Мой Король…
Элейм резко встал с трона, сошёл с устланных роскошным бархатным ковром золочёных ступеней и, поравнявшись с возчиком, вплотную подошёл к нему.
– Ты понимаешь, что ты говоришь? – процедил он сквозь зубы.
Возчик кивнул.
– Так значит, ты вправду думаешь, что это хороша шутка? А, по-моему, не очень. Гораздо правдоподобнее твоя речь выглядела бы, если бы ты просто признался мне, что с твоей повозкой что-то случилось или, что, на худой конец, вы просто не были там!
Каждое его слово заставляло возчика бледнеть всё больше, но он ни разу не потупил взор перед правителем. Значит, ему нечего было стыдиться и нечего было скрывать от своего короля.
– Так значит, колодец действительно пуст? – переспросил Элейм уже спокойно.
– Да.
– Иди.
Возчик с поклоном удалился, оставив короля наедине со своей тревогой. Элейм никак не мог свыкнуться с мыслью, что Колодец Силы пуст, хотя возчик убедил его в этом. Такого в Благоземье никогда раньше не было – неужели это Боги разгневались настолько, что лишили их самого дорогого?
Размышляя над причинами внезапного исчезновения маны, Элейм вдруг вспомнил речь Мерглала. Сегодня утром он предупреждал короля о том, что маны не будет, и сегодня же она пропала. Быть может, его речи не так безумны. Подумав так, Элейм вдруг взял со стола колокольчик и стал трясти им до тех пор, пока в тронном зале не появился слуга.
– Что вам угодно? – тихо спросил он.
– Приведи сюда Рагнара, – коротко, но настойчиво приказал Элейм.
Покорно склонив голову, слуга удалился.
Глава вторая
Небесный купол, накрытый чёрным пологом ночи, сверкал от обилия звёзд, которые, словно крохотные частички золотого песка, были рассыпаны по всей его глади. Звёзды испускали много света, но всё же, его было недостаточно, чтобы рассеять царствующую вокруг темень. Ночь была тихой и прохладной. В чертогах Божественного Пантеона Дева Ночи, Тайния, дарила каждому Благоземцу сладостный спокойный сон, дающий новые силы для нового дня. Но иногда она, юное дитя в сане Бога, позволяла себе пошалить, и тогда спящие видели дурные сны, которые временами заставляли их в страхе просыпаться. Успокоившись, они засыпали вновь, и Тайния дарила им сладкие спокойные сны. Но ночь не могла царствовать вечно: её сменял день. Это случалось, когда на Троне Богов свою дочь сменял Солнечный Бог Светоч. Вот и сейчас Тайния услужливо уступила ему своё места, поняв, что время её на сегодня закончилось. Пришёл новый день, и Светоч должен пробудить солнце, поднять его под самый купол небес, заставить его светить ярко.
Пока небо погружено в ночную тьму, солнце дремлет в своих чертогах – они начинаются там, где край небесного купола касается края земли. Туда закатывается потускневший Золотой Диск Солнца и дремлет там, дожидаясь, пока Солнечный Бог не прикажет ему взойти снова.
Именно этим и занимался сейчас Светоч: даже не садясь на трон, он подошёл к краю Пантеона, затем вытянул левую руку вперёд. Рука тут же залилась ярким золотым свечением: пальцы, ладонь, кисть – всё сияло и горело. В следующую секунду от ладони вниз стала медленно спускаться тоненькая золотая нить. Именно она должна была зацепить Золотой Диск Солнца, чтобы Светоч смог помочь светилу вознестись из своих чертогов к небу.
– Вставай, вставай, вставай! – приказал он, и на этот раз Солнце услышало голос Божественного, пустив в холодный мир золотые лучи, которые, вмиг растопленные собственным жаром, стали буквально стекать вниз. Вслед за ними появился и сам Диск.
Большой, тяжёлый, горячий, он выползал из своих владений, и исходящее от него сияние заполняло всё вокруг. Крыши домов и верхушки деревьев сразу окрасились золотом, отчего показалось, будто жар от Солнца обжёг и дома, и деревья. Это даже можно было увидеть. Для этого достаточно было бросить взгляд на селения, чтобы увидеть, как свет касается черепицы и обжигает верхушки.
Увлекаемый чуткой рукой Светоча, Золотой Диск Солнца поднимался всё выше. Когда он повис над деревьями, свет растекавшийся по небесному куполу зари окропил и его, и диск заалел, сливаясь с небом. Его бескрайняя недосягаемая и такая далёкая гладь сейчас уже перестала быть чёрной, но тень ночи всё висела над Благоземьем, и Золотой Диск Солнца продолжал своё восхождение. Драконовы Скалы радостно встретили его приход – когда Светоч пронёс его мимо их могучих рубленых шпилей, они сверкнули ему в знак приветствия серебряным блеском разбросанного по холодным островерхим вершинам снега и льда. А когда Золотой Диск Солнца поплыл над вершинами, цепляясь за их острые зубцы, из-за одной расселины вылетела огромная птица. Едва оторвавшись от уступа скалы, существо вдруг неистово замахало крыльями, а уже несколько мгновений спустя, закрыло собой диск солнца. В тот же миг, яркий свет, отражаясь от его блестящих чешуек, с силой ударил в небо, разбрасывая по нему потоки живительного света. Все те обитатели Благоземья, что в тот миг смотрели на небо, зажмурились от ослепительной вспышки, а потом ещё несколько минут никто из них не был в силах открыть их, потому что неясные белые блики затмевали им взоры. Но, даже, когда блики отпали и Благоземцы открыли, наконец, глаза, их посетило недоумение. Должно быть, это Светоч забавляется.
Между тем, птица, задев краем крыла Золотой Диск Солнца, сверкнула чешуёй и, расправив крылья, воспарила в небесах. Это был золотой дракон. Несмотря на фантастические размеры, он легко парил в облаках, подставляя её солнечному свету. Большая тяжёлая голова на высокой шее была усыпана заметными и не очень рожками-шипами, вдобавок дракон был вооружён клыками, грозно торчащими из пасти. Плотный ряд шипов тянулся по всей длине тела дракона, а в широко раскрытой розовой пасти между двумя радами клыков шевелился раздвоенный язык. Большие круглые глаза дракона смотрели на мир чёрными зрачками. Они не вызывали страха и, казалось, дракон был не злее домашнего пса, но это ощущение уходило в тот же миг, когда взгляд падал на подобранные под пузо массивные лапы. Из их гибких подвижных пальцев торчали остро отточенные когти. Их дракон почти никогда не втягивал, чтобы в любой момент иметь возможность незаметно напасть на жертву.
На широкой спине дракона гордо восседал юноша. На нём была свободная рубаха из грубой ткани, завязанная на груди тесёмками и такие же просторные шаровары, заканчивающиеся у щиколоток. Одежда погонщика была пусть и не очень красива, зато в ней было удобно управлять драконом, и юноша, которого, кстати, звали Рагнаром, чувствовал себя в ней свободно. Погонщик был ещё очень молод, но мягкие черты его лица уже были огрублены кровавыми рубцами, а во взгляде чувствовалась постоянная настороженность, не позволявшая погонщику ни на минуту расслабиться. Но вместе с настороженностью в нём отражалось и нечто другое – чувство удовольствия, которое юноша, несомненно, испытывал каждую секунду, которую сидел в большом удобном седле, пристёгнутом ремнями к чешуйчатой шкуре дракона.
Но, как бы ему не было хорошо на спине своего ящера, он не мог забыть прошедшую ночь. Пакром, небесный владыка, метал молнии на покорную землю и сотрясал её оглушительными раскатами грома, чем очень испугал Благоземцев. При первых вспышках молнии Рагнар вскочил с постели, а когда первый страх прошёл, уселся на коленях подле алтаря с Богами и стал просить священного Пакрома усмирить свой гнев и проявить милость к Смертным. К счастью, небо быстро успокоилось – должно быть, в ту ночь много напуганных до смерти обитателей Серединного Королевства упрашивали сурового бога смягчить свой гнев. А потом, когда небо снова почернело, и вместо сверкающих разрезов молний на его спокойной чистой глади снова заблестели звёзды, Рагнар невольно задумался над тем, что же могло так разгневать Хозяина Небес. Он так и не смог найти ответ на этот вопрос. А сегодня, когда ветер шевелил его волосы, задувал в лицо, а Золотой Диск Солнца слепил глаза, он уже не хотел больше об этом думать, а посмотрел вперёд. Тотчас его взору открылась бескрайняя громада кристально чистых небес, по которой, как по морю, неспешно проплывали белоснежные воздушные облака. Вперемежку с ними порхали птицы. Рагнар всегда восхищался этими удивительными созданиями, ведь на них сошла истинная благодать Творца, который даровал им крылья, и вместе с ними – возможность летать. Недаром птиц называли Владыками Небес. Ведь они – первые из смертных, кому удалось взмыть над землёй. Далее небо покорили драконы.
Вспомнив, что сидит на спине дракона, Рагнар с благодарностью посмотрел на Пекталаса, затем коснулся гладких ромбовидных чешуек на его длинной, тонкой изящной гибкой шее. Каждая чешуйка этого исполина была покрыта настоящим золотом. Гладкие, тёплые, живые, они как в зеркале, отражали каждый лучик света, попадавший в них. И когда это происходило, дракон казался ещё красивее, и сиял, как настоящий брильянт. Ящер отвечал на поглаживания тихим мерным урчанием. Но, когда Рагнар убрал руку, стал тереться головой о грудь погонщика, снова требуя ласки. Но вместо этого погонщик осторожно отстранил голову дракона, и взобрался ему на спину.
– Вперёд! – крикнул он. Дракон повиновался и, расправив огромные кожистые крылья, камнем бросился вниз. Ветер ударил юноше в лицо, но он и не подумал прятать его, а, напротив, сделал так, чтобы воздух бил ещё сильнее. Он, не опасаясь, смотрел на стремительно приближавшиеся домики, поля и деревья, при этом душу сковывала приятная истома. Эта истома разливала по всему телу живительное тепло, но страха не было. Было только ощущение свободы, безграничной, беспредельной, ибо в небе он был один. И только ему оно покорилось. Ведь здесь нет больше никого, кроме него, и его питомца.
Нежданно из горла Рагнара вырвался восторженный крик. Потом он вновь потянул за вожжи, и дракон вдруг резко взмыл вверх. Он летел так быстро, что, казалось, хотел добраться до вершины купола небес и слиться с солнцем. Однако ни того ни другого не произошло. По воле Рагнара дракон лишь поднялся немного выше, и, описав в воздухе дугу, неторопливо поплыл по воздуху. Но погонщик не позволял ему лететь спокойно, то и дело дёргая за стальные поводья, заставляя дракона, быстро взмахнув хвостом, резко повернуть, завалившись то на один, то на другой бок.
Последним таким поворотом Рагнар заставил своего питомца повернуть назад. Дракон безропотно повиновался и, только выполнив волю хозяина, понял, что неумолимо приближается час их расставания – впереди них уже маячили грозные, окутанные ореолом златого солнечного света, серые мрачные зубцы драконовых скал.
*** *** ***
В темнице царил густой полумрак. Его не мог рассеять ни торчавший в стене факел, ни одно-единственное крохотное оконце под самым потолком, из которого внутрь била полоска яркого света. Из-за того, что в этом холодном сыром помещении всё время было темно, этот лучик света всё время казался старцу слишком ярким, и временами он даже думал, что это сам Светоч протягивает к нему свою руку. Это ощущение постоянно преследовало старца, находилось в непосредственной близости от скамейки, которая была накрепко прикручена к полу у самой стены. На самой стене, почти под самым потолком на равном расстоянии друг от друга располагались два прочных стальных крюка, на которых болтались проржавевшие кольца, за которые к крюкам прикреплялись две длинные цепи с браслетами. Этими браслетами к стене был прикован старец по приказу Короля.
Постоянными соседями Мергала были крысы. Их было много, они выбирались из своих нор по ночам в поисках пищи, которой им, видимо, здесь не хватало. Обострившееся чувство голода притупляло чувство страха и самосохранения в этих животных, и они спокойно могли подойти к человеку, понюхать его и даже побегать по нему. Такое поведение крыс не пугало Мергала. Он знал, что они не причинят ему вреда и угощал крошками от скудного обеда. Общение с крысами развлекало старца, позволяло ему пусть на некоторое время сохранить хорошее настроение, в остальное же время старец предавался невесёлым мыслям. Элейм не поверил ему, а это означает, что он не исполнил волю Богов, и правитель даже не подозревает о том, что его королевству грозит страшная опасность, и дело тут не только в Синей Воде. Демоны, которые уже однажды захватили Серединное Королевство, уже совсем скоро вновь навестят его. И Элейм по собственной глупости в одночасье лишил себя возможности предупредить это вторжение. Его отец, Царственный Дирей, всегда прислушивался к советам Мергала, и держал его при дворе не столько из-за его способности создавать мощные заклятья, а из-за его ведений. Каждый раз, когда старцу приходило ведение, он приходил к королю. Дирей внимательно выслушивал старца, после чего долго расспрашивал его и ни разу он не позволил себе обвинить своего служителя в гнусной ереси. Его сын считает иначе. Что ж, Мергал ничего не может с этим поделать…
Измождённый старец не замечал, как погружался в сон. Но вместо безмятежного отдыха под чёрным пологом ночи Дева Ночи ниспослала ему новое видение.
Огненный Владыка вошёл в огромный просторный холл. Там было темно, но лепестки истинного пламени, словно змеи, обвивающие его тело, освещали Божественному путь. Помещение, в котором оказался Нагош, было овальным, и от него вглубь Окружающего вели пять врат, пять Коридоров, однако, Нагош не вошёл ни в один из них, а вместо этого остановился подле исполинских Весов, которые наподобие дерева пустили корни глубоко под землёй, и теперь никогда уже не сдвинутся с места. Но корней не было видно; их скрывал полупрозрачный чёрный купол, внутри которого копошились крохотные создания. Над куполом была металлическая жердь, на которую крепилась ещё одна, поперечная. Она была подвижной и несла на себе укреплённые за цепи две огромные чаши, на каждой из которых резвилось пламя. Лепестки его даже не шевелились, а горели ровно, вздымаясь высоко под потолок Коридора.
– Нагош? – вдруг раздалось из полупрозрачного купола.
– Здравствуй, Хозяин Сущего!
– Что-то тебя давно не было. В Окружающем было всё спокойно…
– Ты как всегда проницателен! – Нагош выражал почтение Весам, как будто перед ним стоял вековой старец с белоснежной бородой до пояса, ведающий то, о чём он, Огненный Владыка, может только догадываться. – Я подумал, нет нужды тебя беспокоить по пустякам.
– Можешь мне даже не говорить: я знаю, зачем ты пришёл! – заявил Хозяин Сущего. – Моя Чаша Тьмы отклонилась к земле, а это означает, что в Просторах Окружающего собираются скопища Тьмы.
– Ты прав, Хозяин Сущего! Всевидящее Око обнаружило Зорга!
– Что ж, этого следовало ожидать, – заключил Хозяин Сущего. – Но Хранитель Весов пропал, и вам нужен новый Хранитель. Нет, пять Хранителей: Храбрый Воин, Мастер Меча, Ночная Охотница, Метатель Секир и Многомудрый Старец.
Заявление Хозяина Сущего несколько удивило Огненного Владыку, однако, Нагош не стал его ни о чём больше расспрашивать, а лишь поблагодарил его за мудрый совет.
– Благодарю тебя, Хозяин Сущего. Теперь мне нужно идти.
Он зашагал к одному из Коридоров, чтобы через особые врата переместиться назад в Пантеон. Позже он расскажет обо всём Пакрому, Светочу и другим Богам.
*** *** ***
Рагнару ни за что не хотелось расставаться с питомцем. Им так нравилось вместе покорять бездонные глубины далёких небес, сотканных из воздуха и пушистых облаков, вместе парить в небесных просторах, на головокружительной скорости, подставлять лицо встречному ветру и выписывать виражи на головокружительной высоте… Но приближался час их расставания. В такие моменты Рагнар часто задавал себе вопрос. Почему люди не могут летать так же, как птицы? Почему магия, которой подвластно создавать то, на что способны разве что боги, не в силах поднять их в воздух? Неужели у силы Синей Воды есть предел? Или сам Творец, отец-всесоздатель Сущего не пожелал, чтобы земные твари стали безраздельными хозяевами Мира? А, может, он не хотел, чтобы Смертные, поднявшись на своих крыльях под самый купол небес, увидели, как живут Боги в своём священном Пантеоне, и разгадали их самые сокровенные тайны? Рагнар часто думал об этом, однако, как он ни старался, ему так и не удалось ответить на эти вопросы.
Некоторое время дракон безмятежно парил в воздухе. Но это продолжалось лишь до того момента, пока не достиг горного плато. Здесь Рагнар плавно потянул поводья на себя и, заставляя Дракона медленно снижаться. Достигнув её кромки, исполин чуть изогнул своё тело, выставляя вперёд мощные когтистые лапы, и быстро-быстро замахал крыльями, осторожно опускаясь на площадку. Едва встав лапами на каменную площадку, дракон покорно сложил крылья – слишком широкие, они не позволили бы ему протиснуться в узкую расселину. Услышав шум крыльев, в ту же секунду из пещеры с факелом в руках вышел гном. Его густая рыжая борода уже отдавала сединой, и была заплетена в косы. Волосы – тоже с проступью седины – были убраны в тугой хвост. Кожа на лице была дряблой, но в глазах его всё ещё горел огонёк. Это служитель, он ухаживает за драконом, пока его погонщика нет: моет его чешую, подстригает когти и выпускает поохотиться. Встретившись с ним взглядом, Рагнар правым носком осторожно коснулся бока своего питомца, и Пекталас послушно зашагал к входу в пещеру. Тут служитель принял у Рагнара поводья, а дракон, не дожидаясь команды, подобрал под себя лапы и опустился на брюхо, чтобы хозяин мог спокойно выбраться из седла. Но погонщик не спешил этого делать: он нагнулся к шее дракона и стал ласково поглаживать чешуйки Пекталаса. В ответ тот тихо урчал, раскрывая от удовольствия страшную пасть, вооружённую двумя рядами остро отточенных клыков.