Заполярье 1944-1945. Война, повседневность, память
Вечером следующего дня, 18 октября, Вячеслав Михайлович Молотов принял Андворда. Нарком начал беседу с сообщения о том, что советское правительство согласно со всеми пунктами, предложенными норвежским правительством и касающимися участия норвежских военных сил в операциях против немцев в Финляндии, а также посылки в СССР норвежской военной миссии[28]. Во время встречи с Молотовым норвежский посол задал вопрос, распространяется ли согласие советского правительства на пункт, изложенный Деканозову устно, о возможности обращения норвежцев к англичанам и американцам с просьбой помочь в переброске норвежских войск из Англии на север СССР или в занятые советскими войсками северные районы Финляндии. Подтвердив согласие советского правительства и по этому пункту, Молотов сказал так: «…СССР и Норвегия имеют общую задачу в борьбе против гитлеровской Германии и… Советский Союз окажет Норвегии политическую и военную помощь в выполнении этой задачи»[29]. Далее Андворд поинтересовался, будут ли советские войска преследовать немцев на норвежской территории после достижения ими норвежской границы и получил утвердительный ответ Молотова.
Государственная граница Норвегии была пересечена, именно в тот самый день, когда и проходила вышеупомянутая беседа Молотова и Андворда, то есть 18 октября. Норвежская сторона узнала об этом событии 25 октября, то есть в день освобождения Киркенеса. Временный поверенный в делах Норвегии в СССР Э. Крог-Хансен в письме, направленном 26 октября В. М. Молотову, написал: «Мне хотелось бы выразить Вашему Превосходительству, с каким глубоким волнением я узнал вчера через салют об освобождении первой части моей родины – города Киркенеса и его района от фашистского ига. В этот потрясающий момент мне хотелось бы также просить Ваше Превосходительство передать сражающимся на Севере солдатам и офицерам доблестной Красной Армии глубокую благодарность их норвежских товарищей, гордящихся тем братством по оружию, которое начнется теперь между ними и героическими советскими воинами в борьбе против общего врага»[30].
Днем завершения Петсамо-Киркенесской операции считается 29 октября 1944 г. Норвежский военный отряд и военная миссия не успели прибыть в Восточный Финнмарк до его освобождения Красной армией. Они прибыли в Киркенес 10 ноября 1944 г. Норвежский контингент, которым руководил полковник Арне Дагфин Даль, насчитывал в общей сложности 282 человека, из них 231 рядовой и 51 офицер[31].
6 ноября 1944 г. на торжественном заседании Московского Совета депутатов трудящихся с партийными и общественными организациями г. Москвы, посвященном 27-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, выступил председатель Государственного комитета обороны И. В. Сталин. В своем докладе он подчеркнул, что изгнание немцев из пределов советской земли в отчетном году было предрешено рядом сокрушительных ударов наших войск по германским войскам. В качестве десятого удара он назвал Петсамо-Киркенесскую операцию. Вот как это прозвучало на торжественном заседании: «Наконец, в конце октября этого года был осуществлен удар по немецким войскам в Северной Финляндии, когда немецкие войска были вышиблены из района Печенга и наши войска, преследуя немцев, вступили в пределы союзной нам Норвегии»[32].
7 ноября в Москву с официальным визитом из Лондона прибыла норвежская делегация во главе с министром иностранных дел Т. Ли. Его сопровождал Р. Андворд, министр юстиции Терье Вольд и другие[33]. В тот же день Молотов принял Ли и Андворда. В начале беседы с советским наркомом Ли от имени норвежского правительства поблагодарил за освобождение части Норвегии советскими войсками. В ответ на это Молотов сказал: «Дело за норвежцами – завершить освобождение Норвегии, начало уже положено»[34].
10 ноября в честь норвежского гостя нарком Молотов устроил завтрак. Руководитель советской внешней политики на этом завтраке произнес тост за дружбу между Норвегией и Советским Союзом. Молотов сказал: «Наши страны теперь стали соседями, поскольку они снова имеют общую границу. Это обстоятельство еще больше сблизит наши страны и правительства»[35]. В ответном выступлении норвежский министр отметил, что «героическая Красная Армия и Красный Флот под руководством мудрого вождя – Маршала Сталина, в сотрудничестве с Соединенными Штатами Америки и Великобританией, спасли цивилизованный мир»[36]. Далее он выразил надежду, что «в сотрудничестве между нашими странами при самых благоприятных предзнаменованиях открывается новая страница»[37].
12 ноября Ли отбыл из Москвы в Лондон, а министр юстиции Вольд из Москвы направился в Восточный Финнмарк в качестве представителя норвежского правительства для сбора информации о положении в освобожденных районах. По результатам этой поездки им был подготовлен отчет, который вместе с сопроводительным письмом Р. Андворда был направлен В. Г. Деканозову[38]. По мнению Вольда поездка была «прекрасно организована»[39]. Вольд в отчете констатировал, что небольшая часть норвежских войск, находящаяся в настоящее время в Финнмарке, прибыла, к сожалению, уже после начала освобождения и не могла принять в нем участие. Он подчеркнул, что советское командование строго ограничило действия подчиненных ему войск исключительно военной областью и местные норвежские власти наилучшим образом отзываются о советских войсках[40]. В сопроводительном письме Андворда к цитируемому отчету сообщалось, что «гражданское население освобожденных районов Северной Норвегии находится, вследствие произведенных немцами разрушений, в отчаянном положении». В связи с этим Андворд обратился к советскому правительству с просьбой об оказании «незамедлительной помощи» продовольствием и строительными материалами[41]. Можно найти немало свидетельств о помощи, оказанной советской стороной норвежцам[42].
Норвежские опасения, что советские войска, придя на норвежскую землю, останутся там надолго, оказались напрасными. 11 сентября 1945 г. заместитель народного комиссара иностранных дел СССР А. Я. Вышинский пригласил к себе Эрнеста Крог-Хансена.
Андрей Януарьевич сообщил норвежскому дипломату о приказе Правительства СССР Генеральному штабу вывести Красную армию с норвежской территории. Эрнест Крог-Хансен отметил в своей записи этой беседы, что это сообщение «явно доставило радость» Вышинскому. Сказав в ответ, что ему будет «приятно передать это сообщение» в Норвегию, Эрнест Крог-Хансен затронул вопрос об урегулировании отношений в пограничной зоне[43]. В советской записи той же беседы дополнительно сообщается, что норвежский советник также отметил, «что его соотечественники будут опечалены этим решением (о выведении Красной армии. – А. К.), так как успели сдружиться с русскими солдатами и офицерами»[44]. В конце сентября 1945 г., после 10-месячного пребывания, все советские части были выведены из Северной Норвегии. 17 октября премьер-министр Эйнар Герхардсен направил на имя И. В. Сталина благодарственную телеграмму, в которой высказал «самые теплые поздравления Норвежского правительства и его благодарность за неоценимое содействие Красной Армии в освобождении Норвегии от немецкого ига»[45].
К. Рентола (Хельсинки)
СССР и выход Финляндии из войны
Аннотация: В статье рассматривается период с декабря 1943 г., когда Сталин на Тегеранской конференции Большой тройки впервые изложил союзникам советские условия мира с Финляндией, до сентября 1944 г., когда в Москве было подписано Соглашение о перемирии между двумя странами, в Хельсинки прибыла Союзная контрольная комиссия, и Финляндия начала боевые действия против немецких войск на севере страны. Основное внимание автор уделяет представлениям и целям советской стороны. Хотя «тегеранские» условия и положения мирного соглашения были весьма схожи, в рассматриваемый период политика СССР в отношении Финляндии прошла через несколько этапов, и в некоторых случаях требования Сталина существенно ужесточались, включая даже безоговорочную капитуляцию – пусть и на короткий период. Финляндии, однако, удалось выйти из войны, избежав крушения государственного строя и оккупации: основные причины этого связаны с географией – в частности, ее соседством со Швецией, фактором времени и характером финляндского общества. В статье также дается краткий анализ последствий, к которым привели особенности выхода Финляндии из войны. Исследование основывается в основном на документах советского внешнеполитического ведомства (и, в некоторой степени, разведки), а также материалах из архивного фонда А. А. Жданова.
Ключевые слова: Финляндия, СССР, 1944 год, мир, И. В. Сталин.
1После Сталинградской битвы стало ясно: Финляндия оказалась на той стороне, что проигрывает войну, поэтому ей необходимо избавиться от союза с Германией и выйти из конфликта. Однако на этом пути ее ждали серьезнейшие препятствия. Во-первых, все еще сильная Германия контролировала весь Прибалтийский регион, имела мощную военную группировку в Северной Финляндии и была в состоянии не допустить «измены», как несомненно расценил бы такой шаг Гитлер. Во-вторых, СССР хотел как минимум восстановить границы 1940 г. В 1941 г. Финляндия без особых колебаний присоединилась к германской агрессии против Советского Союза, рассчитывая вернуть территории, утраченные в результате Зимней войны, и два года спустя финляндское общество, да и большинство в политическом руководстве страны, по-прежнему надеялись сохранить за собой хотя бы Виипури (Выборг)[46].
1 декабря 1943 г., на Тегеранской конференции Большой тройки, Сталин отказался от требования о безоговорочной капитуляции Финляндии. Это изменение позиции объясняется двумя главными причинами. В Москве не забыли опыта Зимней войны и понимали, что полное подчинение Финляндии потребует значительных усилий и вызовет крайне негативную реакцию Швеции, куда в этом случае хлынет волна беженцев. Кроме того, по данным разведки, маршал Маннергейм и ряд других представителей финляндской политической элиты были готовы покинуть германский лагерь и заключить мир, если его условия будут достойными[47]. Советская сторона (от имени самого Сталина) пообещала: если Маннергейм выведет Финляндию из войны, его не тронут[48].
«Верховный» изложил своим западным союзникам советские условия, главным из которых был возврат к границам 1940 г. за одним исключением: Москва требовала присоединения района Петсамо на севере Финляндии, с его богатыми месторождениями никеля. В ходе Зимней войны Красная армия заняла эту территорию, но она не была аннексирована, поскольку никелевые рудники принадлежали канадской компании, а Сталин не мог позволить себе разозлить Британию. Но уже в период оккупации Петсамо в 1940 г. советские специалисты тщательно обследовали рудники на предмет их будущей эксплуатации[49]. Теперь их время пришло. Когда британцы запросили компенсацию за потерю рудников, Москва сначала посоветовала компании получить ее с финнов, но в конце концов согласилась передать ей определенную сумму из репараций, которые Финляндия выплачивала СССР. Геополитическое значение утраты Петсамо сохраняется и сегодня, поскольку в результате Финляндия лишилась выхода в Северный Ледовитый океан.
2В январе 1944 г. ситуация на фронтах изменилась: советские войска прорвали блокаду Ленинграда и вышли к реке Нарве. Финляндия оказалась в уязвимом положении; согласно донесениям британской разведки, прорыв блокады произвел в Хельсинки «необычайное впечатление»[50]. С помощью шведов (МИДа и банкира Маркуса Валленберга) был установлен контакт между Хельсинки и Москвой, и советская сторона изложила спецпредставителю Ю. К. Паасикиви свои условия (в целом одобренные западными союзниками) – сначала в Стокгольме, а затем в Москве устами самого Молотова. Советский предсовнаркома при этом посетовал, что в международных делах финны всегда прикрываются своей «наивностью», но «если бы все наши соседи были такими “наивными”, нам бы вообще жизни не было»[51].
В итоге финляндский Сейм отверг предложенные условия – парламентарии не хотели лишиться Выборга, опасались контрмер со стороны немцев и не желали отдавать страну на милость Москвы, боясь, что та выдвинет новые требования и оккупирует Финляндию. Нам не известно, располагала ли советская сторона информацией о тайных планах британцев развернуть ограниченную «партизанскую войну» в Финляндии: «перерезать глотки стольким немцам, скольким получится» и всячески тревожить вражескую группировку в Северной Финляндии и Норвегии. Командование над будущими лапландскими головорезами планировалось поручить бывшему военному атташе в Хельсинки Джеймсу Мэгиллу по прозвищу «ищейка»: «именно такой забияка» требовался для подобной операции[52]. Если бы до Москвы дошла информация об этих планах, там наверняка отнеслись бы к ним отрицательно и с подозрением.
Один многоопытный британский дипломат отметил в своем дневнике: финны поступили «глупо», отвергнув советские условия, пусть даже никто не может быть уверен, что «дядюшка Джо будет их придерживаться»[53]. Действительно, в дополнение к семи пунктам, представленным финнам и британцам, в Москве подготовили новые условия, чтобы предъявить их, если Финляндия порвет с Германией и начнет переговоры всерьез: создание советских военно-морских баз в Свеаборге (Хельсинки) и на Аландских островах, право использования финских железных дорог и «исправление» границы за счет аннексии района Лапеенранты-Иматры (на самом деле в результате граница бы не «исправилась», а, наоборот, изогнулась)[54]. Позднее пункт о базе на Аландах был исключен, чтобы не пугать шведов: вместо него появилось требование о предоставлении под крупную военную базу полуострова Порккала к западу от Хельсинки. Одним словом, если бы финны попытались заключить мир в марте, им пришлось бы проглотить не одну горькую пилюлю.
3После срыва мирных переговоров советское командование приступило к планированию генерального наступления – не против немцев на Севере (как предполагалось раньше), а против финских войск. В результате создавалась угроза для фланга немецкой группировки, и советским войскам открылся бы путь к «нервным узлам» страны. «Финны теперь уже не те, что ранее – заметил Сталин. – Они подорваны во всех отношениях и ищут мира»[55]. Новые попытки зондажа со стороны финнов были отвергнуты: Молотов приказал посольству в Стокгольме «не иметь дела» с правительством Финляндии[56]. Кроме того, в качестве отвлекающего маневра распространялись слухи, что СССР еще может пойти на смягчение условий мира. И наконец Молотов призвал союзников снова включить Финляндию в список государств, от которых следует добиваться безоговорочной капитуляции.
В то же время в Москве отметили серьезный рост интереса к Финляндии со стороны американцев, хотя США не были с ней в состоянии войны. Советским разведчикам в Вашингтоне удалось добыть документы межведомственного комитета США об «обращении» с Финляндией. Там отмечалось, что сохранение демократии и основ социально-экономического устройства в этой стране отвечает ключевым интересам Америки[57]. Это усилившееся внимание стало для Москвы неприятным сюрпризом. Мало того, 7 июня посланник Аверелл Гарриман «неожиданно» осведомился у замнаркома иностранных дел А. Я. Вышинского относительно новостей из Финляндии[58]. Это ошарашило советское руководство: ведь буквально через два дня должно было начаться масштабное наступление на Карельском перешейке. А когда наступление уже шло полным ходом, Гарриман сообщил своим московским визави, что президент Рузвельт решил отказаться от употребления понятия «безоговорочная капитуляция» в пропаганде, направленной на союзников Германии[59]. Возросший интерес американцев несомненно стал фактором, побудившим советское руководство «разобраться» с Финляндией поскорее.
На фоне успешного июньского наступления советских войск в Москву из Стокгольма поступило несколько донесений, где говорилось, что в Хельсинки воцарилась сумятица. По словам шведских дипломатов, руководство Финляндии «морально сломлено», и теперь возможна даже «капитуляция». 22 июня, через два дня после падения Выборга, шведы передали Коллонтай, что новое финляндское правительство готово просить мира «на любых условиях». Впрочем, из Хельсинки была передана иная формулировка, да и новое правительство еще не было сформировано. Ответ из Москвы пришел на следующий день (его оригинал Молотов лично написал от руки): требуется официальное послание от правительства, что Финляндия «капитулирует и просит мира»[60]. Очевидно, Сталин, оценив ситуацию, пришел к выводу: в Хельсинки царит такое смятение, что финнов можно запугиванием принудить к капитуляции. Из Комиссии по вопросам перемирия (так называемой «Комиссии Ворошилова») в НКИД поступил документ об условиях безоговорочной капитуляции Финляндии из 56 пунктов, подготовленный еще в октябре 1943 г.[61]
Руководство Финляндии не дало никакого ответа на советское требование о капитуляции. Напротив, президент Р. Рюти передал германскому министру иностранных дел Риббентропу послание, адресованное Гитлеру, где подтвердил, что ни одно назначенное им правительство не подпишет мирного соглашения без согласия Германии. Это было первое официальное соглашение о военном союзе между Германией и Финляндией, хотя фактический альянс между ними существовал уже более трех лет, но оно не было оформлено в строгом соответствии с законом, поскольку документ не направлялся в Сейм для утверждения. После этого от Германии начала поступать эффективная военная помощь, и сопротивление финнов, оправившихся от первоначального замешательства, резко усилилось. Чтобы прорвать их оборону, советским войскам требовалось подкрепление, но западные союзники уже быстро продвигались вперед во Франции, и дополнительные части были нужны советскому командованию, чтобы выиграть «гонку за Берлин». К счастью для Финляндии, через нее советские танки не могли достичь Германии. Ситуация на советско-финляндском фронте стабилизировалась.
4Сталин понял, что совершил ошибку. В марте, при обсуждении вопроса о Венгрии, советская сторона заявила британцам, что требование о безоговорочной капитуляции может обернуться контрпродуктивными последствиями – не оторвать малые страны-сателлиты от Германии, а лишь укрепить их отношения[62]
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Организаторы вышеупомянутой московской конференции приняли также участие в подготовке и проведении Международного круглого стола «Битва за Север. 1944–1945 гг.» в Мурманске (18 октября 2019 г.). Материалы круглого стола выходят отдельным изданием в издательстве «Политическая энциклопедия». См. об этих двух мероприятиях обзорную статью: Михайлова Ю. Л., Садова Л. А. Битва за Север 1944–1945 гг. Международные научные конференции, приуроченные к 75-летию освобождения Советского Заполярья, Северной Норвегии и выходу Финляндии из войны // Электронный научно-образовательный журнал «История». 2019. T. 10. Выпуск 11 (85) [Электронный ресурс]. Доступ для зарегистрированных пользователей. URL: https://history.jes.su/s207987840008130–2–1/ (дата обращения: 03.02.2020). DOI: 10.18254/S207987840008130–2
2
См. подробно: Визит в Норвегию, Киркенес, 24–25 октября 2019 года // Сайт Министерства иностранных дел Российской Федерации. URL: https:// www.mid.ru/web/guest/vizity-ministra/-/asset_publisher/ICoYBGcCUgTR/ content/id/3866047 (дата обращения: 03.02.2020).
3
Советский Союз на международных конференциях периода Великой Отечественной войны, 1941–1945 гг.: Сборник документов. Т. 1. Московская конференция министров иностранных дел СССР, США и Великобритании (19–30 октября 1943 г.). М.: Политиздат, 1984.
4
Советский Союз на международных конференциях периода Великой Отечественной войны, 1941–1945 гг. Т. 2. Тегеранская конференция руководителей трех союзных держав – СССР, США и Великобритании (28 ноября – 1 декабря 1943 г.). М., 1984. С. 142–145.
5
Телеграмма наркома иностранных дел СССР В. М. Молотова посланнику СССР в Швеции А. М. Коллонтай // Архив внешней политики Российской Федерации (далее – АВП РФ). Ф. 059. Оп. 12. П. 27. Д. 155. Л. 6–7.
6
Подробнее о ходе советско-финляндских переговоров в 1944 г. см.: Комаров А. А. Выход Финляндии из второй мировой войны: (По материалам Архива внешней политики России МИД России) // Северная Европа. Проблемы истории. М., 1995. С. 117–129; Его же. «Даем вам задачу вывести Финляндию из войны». А. М. Коллонтай и выход Финляндии из Второй мировой войны // Баренц-сборник. Региональное межвузовское научное издание. Выпуск № 1 (2) / отв. ред. В. А. Карелин. Мурманск, 2014. С. 92–96.
7
Черчилль У. Вторая мировая война. Т. IV. Поворот судьбы. Военное издательство Министерства обороны Союза ССР. М., 1955. С. 349.
8
Там же. См. также: Mann Christopher. British Policy and Strategy towards Norway, 1941–1945. Palgrave Macmillan, 2012. P. 76.
9
Заявление норвежского Министра Иностранных Дел Ли Советскому Послу в Лондоне тов. Лебедеву 8 марта 1944 г. // АВП РФ. Ф. 012. Оп. 5. П. 63. Д. 149. Л. 1. Норвежский вариант записи беседы Т. Ли и В. З. Лебедева, состоявшейся 8 марта, опубликован в сборнике документов: Советско-норвежские отношения 1917–1955. С. 339–340.
10
АВП РФ. Ф. 012. Оп. 5. П. 63. Д. 149. Л. 1.
11
См. подробнее: Holtsmark Sven G. «Mellom russerfrykt og brobygging: Sovjetunionen i norsk utenrikspoltikk 1940–1945». Hovedoppgave i historie – Universitetet i Oslo, 1988. S. 104–112.
12
См. текст соглашения: Советско-норвежские отношения 1917–1955: Сборник документов / редкол.: А. О. Чубарьян, У. Ристе, А. А. Комаров, И. В. Лебедев, С. Г. Хольтсмарк, М. Л. Коробочкин, В. В. Рогинский, О. Эгге. М., 1997. С. 344–347.
13
Цит. по: Mann Christopher. British Policy and Strategy towards Norway, 1941–1945. Palgrave Macmillan, 2012. P. 178.
14
Квислинговская пропаганда о договоре норвежского правительства с СССР, Великобританией и США об администрации в Норвегии после ее освобождения // АВП РФ. Ф. 0116. Оп. 26. П. 126. Д. 9. (Вопросы послевоенного устройства). Л. 70.
15
О советско-финских отношениях на пресс-конференции в Наркоминделе СССР // Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны. М., 1946. Т. 2. С. 113.
16
Ответ правительства СССР на заявление правительства Финляндии. 22 апреля 1944 г. // АВП РФ. Ф. 06. П. 52. Д. 710. Л. 9.
17
В оригинале документа написано «Бохеман». Эрик Бухеман (Erik Boheman) генеральный секретарь (kabinettssekreterare) МИД Швеции с 1938 по 1944 г.
18
Телеграмма наркома иностранных дел СССР В. М. Молотова посланнику СССР в Швеции А. М. Коллонтай // АВП РФ. Ф. 059. Оп. 12. П. 27. Д. 155. Л. 42–43.
19
J. К. Paasikivis dagböcker. 1944–1956. Första dеlen. Vid Katastrofens гаnd. Söderströms, 1986. S. 20.
20
См.: Из протокола допроса генерал-фельдмаршала Кейтеля Вильгельма // «Совершенно секретно! Только для командования!» Стратегия фашистской Германии в войне против СССР: Документы и материалы. М., 1967. С. 654–655.
21
Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны. С. 184–185.
22
Вот как командующий войсками Карельского фронта К. А. Мерецков объясняет то обстоятельство, что финские войска прекратили огонь 4 сентября, а советские 5 сентября: «Когда 4 сентября финляндские войска прекратили огонь, на ряде участков фронта появились их парламентеры. …Узнав об этом, я немедленно позвонил в Ставку, так как никаких указаний относительно перемирия пока не имел. Тотчас последовал ответ: “Финское правительство не приняло еще условий Советского Союза”. Но долго “маневрировать” Хельсинки не смогли. 5 сентября пришел приказ из Ставки, в котором говорилось, что финляндское правительство предложило заключить с нами соглашение» (Мерецков К. А. На службе народу. М., 1969. С. 340).
23
См. текст Соглашения в: Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны. С. 214–229.
24
Доклад командующего войсками Карельского фронта № 00123/44/оп Верховному Главнокомандующему плана овладения районом Петсамо // Русский архив: Великая Отечественная. Ставка ВКГ: Документы и материалы 1944–1945. Т. 16 (5–4). М., 1999. С. 300–302.