Варькино поле

– Благополучие хозяина полностью зависит от работоспособности, свободы и благополучия крестьян. Заботься о них, как о самом себе, и тебе воздастся сторицей! Сам довольствуйся малым, думай о Боге, людях и Родине. Благодари Господа нашего за каждый прожитый день.

Со временем это завещание стало нормой жизни, фамильным лозунгом, руководством к действию, и оно не преминуло положительно сказаться не только на делах господ, но и на крестьянском благосостоянии тоже.

В Дубовке усилиями Авериных была открыта и действует вот уже несколько десятков лет начальная школа для деревенской детворы с приглашённым из Смоленска тогда ещё молоденьким учителем-народником, подвижником милейшим Жарковым Иваном Фёдоровичем.

Расчёты с нанятыми работниками производятся регулярно, при полной открытости. И, что самое важное, оплачивается наёмный труд крестьян щедро, в отличие от соседей-помещиков, за что соратниками по классу не раз подвергались обструкции.

Евгения Станиславовна уже всерьёз подумывала о приглашении в Дубовку земского врача. Вначале может быть не на постоянной основе, просто с регулярными приёмами в определённые дни, а уж потом можно будет и устроить небольшую больничку в каком-нибудь милом и уютном уголке деревни. Благо, лес свой, за строительными материалами дело не станет. Мастера в Дубовке отменные. С питанием больных тоже не должно быть сложностей, если уж кто-то окажется на больничной койке: не обеднеют Аверины. Так же и с лекарствами. Дворяне из окрестных сёл изъявили желание внести посильный вклад в благородное дело. Земское собрание обещало не остаться в стороне. Само собой – община сельская со своей толикой добра.

И с местом для лечебного заведения нет проблем: природа позволяла выбрать самое лучшее, самое-самое… Барыня ещё при живом муже присмотрела такое место рядом со школой, со стороны Пескарихи. И река рядышком, и рощица берёзовая, что парк городской… Луга на том берегу… разнотравье… воздух целебный… ключ с живительной водицей… Чем не райское место?! Она не будет возражать, если в лечебное заведение в Дубовке будут обращаться за помощью и крестьяне других деревень. Не убудет, а люди здоровее станут. И дополнительный доход врачу ой, как не помешает!

В то же время Аверины всячески поощряли и поощряют труд подданных на их приусадебных участках. Тут и беспроцентная выдача семенного материала, и помощь тягловой скотиной, инструментом, и многое-многое другое, тем или иным способом связанное со спецификой крестьянской жизни. Каждую весну по просьбе общины баре отправляли людей на безвозмездной основе вспахать огороды немощным и старым, кто уже не мог сам содержать коня, однако ещё был в силах кормиться с собственного участка. Шли на помощь тем, у кого не было родственников, готовых и обязанных содержать состарившихся предков. Помогали при посадке огорода, а если надо, то и при уборке урожая. Взамен Аверины ничего не просили и ни на что не претендовали: это были жесты доброй воли со стороны более сильного, более состоятельного; так требовали нормы христианской морали и нравственности. Это был христианский долг как один из элементов их уклада жизни.

И обращение бар с крестьянами скорее дружеское, товарищеское, уважительное, чем повелительно-господское. Дети разных поколений Авериных не гнушались и не стыдились игр с деревенскими сверстниками, росли вместе, получали начальное образование в местной школе, сидели за одними партами. И лишь достигнув определённого возраста, отправлялись родителями в учебные заведения Смоленска для дальнейшего обучения, или приглашались учителя в имение.

Нет, революционных, бунтарских настроений не улавливает барыня Евгения Станиславовна. Откуда быть бунтарям в Дубовке? Ей кажется, что такое недовольство может спровоцировать лишь неуважительное отношение господ к крестьянам. Но у них, у Авериных, это совершенно не так. Нет почвы для недовольства селянам. Все конфликты улаживались миром. Ещё не было на её памяти случая, чтобы жители деревни обращались в суд. Всё миром… ладком. «От добра добра не ищут». И в хутора выделялись, и из общины выходили. И опять решали сообща, миром. Какой-то зависти или, не дай Боже, злобы не было к хуторским, вышедшим из общины. Как могли, так и помогали словом и делом новым хозяевам. Напротив, Аверины гордились, что рядом с ними появляется, становится на ноги новое поколение состоятельных, трудолюбивых людей, их земляков. На удивление соседей-помещиков добровольно отказались от Варькиного поля, по доброй воле передали его общине, чтобы поселился там, стал хозяином кто-нибудь из новых собственников-хуторян.

Они, баре Аверины, были патриотами, настоящими – не книжными. Понимали прекрасно, что Россия будет сильна и богата лишь тогда, когда сильным и состоятельным станет каждый гражданин России. Вот и радовались искренне каждому крестьянину, каждой семье, сумевшей хоть на чуточку стать богаче, состоятельнее, грамотнее.

Женщина свято верит, что все эти красные власти временны, не долговечны. Вот-вот соберутся умные головы в Санкт-Петербурге, позаседают, выработают хорошие, строгие законы и снова над Россией воцарится мир и покой. Если бы не верила в это, не стала бы отправлять дочурку в Смоленск, держала бы её при себе, под строгим материнским глазом, под контролем.

И сынок Алёшенька… Конечно, она понимает его: как-никак, а он – кадровый офицер. Этим всё сказано. У них, в роду Авериных, защитник Отечества если не обожествлялся, то уж ценили его по достоинству – это точно. Вот и сейчас семьи погибших и раненых на войне односельчан находятся под особым контролем барыни. Помимо того, что государство, уездная казна выплачивает им пособия, она, Евгения Станиславовна, считает своим долгом доплачивать семьям по пять рублей деньгами за погибших земляков, и по три рубля – раненым. Это не считая пособия со стороны сельской общины.

Сына Алексея она хорошо понимает: он не мог поступить иначе. Но вот эти последние новости из уездного городка?! Как там будет? Неужели не обойдётся, как уже обходилось миром не один раз это противостояние новых властей и военного гарнизона? Дай-то Бог, дай-то Бог! Спаси и сохрани.