Тёмный рассвет
Elza Mars
До того как исчезла любимая сестра Майлза, Мелони, единственной заботой мальчика было привести свою университетскую футбольную команду к победе на предстоящих соревнованиях. Теперь мир перевернулся… Но Майлз уверен, что сестра жива, что он может её спасти, и отправляется на поиски. На пути Майлза встаёт красавица вампирша Дилоса. Сейчас на одной чаше весов жизнь Мелони, на другой – Дилосы, к которой парня неудержимо тянет… Удастся ли Майлзу справиться с собственными чувствами и колдовским наваждением?..
Elza Mars
Тёмный рассвет
Ночной Мир Вампирш…ни разу любовь так ещё не пугала. Ночного Мира Вампирш нет на карте мира, но он есть в нашем мире. Он повсюду. Он представляет собой тайное общество вампирш, ведьм и оборотней женского пола, живущих среди людей. Порождения тьмы красивы и опасны, их влечёт к смертным и те не в силах устоять перед ними. Ими могут быть кто угодно: хоть любой учитель, хоть подруга давних лет или кто-либо другой. Законы Ночного Мира Вампирш позволяют охотиться на смертных. Можно играть их сердцами, убивать их. Для существ Ночного Мира Вампирш есть лишь два строгих запрета: нельзя смертным знать о Ночном Мире Вампирш и нельзя влюбляться в смертных. Этот ориджинал рассказывает про то, что бывает, если нарушить эти законы.
Глава 1
Майлз Нил проснулся от крика матери. Он спал, как всегда, с Джиной, французской болонкой, развалившейся в его ногах, и двумя котами, которые боролись за место у его головы. Его щека лежала на открытой тетради, а поверх одеяла, усыпанного кусками картофельных чипсов, лежали учебники с домашним заданием и пустая сумка. Майлз уснул в пижамных штанах и с голым торсом, да к тому же в носках, которые удалось отыскать вчера вечером: один – чёрный носок, а другой – белый. Пройдёт совсем немного времени, и эти самые носки будут означать для Майлза либо жизнь, либо смерть. Однако тем вечером ничего такого ему и в голову не могло прийти.
Спросонья Майлз в недоумении хлопал глазами, не соображая, что происходит. Он никогда раньше не слышал, чтобы так орали. И почему он так уверен в том, что орёт его мать?.. Постепенно до его сознания начало доходить: что-то произошло… что-то действительно ужасное… самое худшее.
Часы на ночной тумбочке показывали 02:10. Майлз вскочил с кровати и поспешил на шум. По всему полу его комнаты была раскидана испачканная одежда вперемешку с разрозненными деталями спортивного инвентаря, которые всё время норовили попасть ему под ноги. Ещё не до конца проснувшись, он зацепился ногой за мусорную корзину, стоявшую почему-то посередине спальни, и, с трудом преодолев это препятствие, наконец очутился в коридоре. Там было темно. Яркий свет горел лишь в гостиной, оттуда и доносились вопли. За ним увязалась Джина. Но, подбежав к гостиной, она вдруг остановилась и угрожающе заворчала. Майлз шагнул в гостиную и застыл в дверях, с ужасом взирая на происходящее. Он вдруг понял, что с этого момента его жизнь изменится навсегда. Парадная дверь была раскрыта настежь, и холодный воздух вашингтонской ноябрьской ночи лился в зал. Отец в пижаме крепко обнял мать, которая вырывалась из его рук, пытаясь сдержать рвущийся из груди крик, словно стремясь убежать, и всё время сдавленно орала. У входа стояли четыре человека: двое копов – девушка и парень, – рейнджер Национального парка и Сильвион Уил.
Сильвион! Парень его сестры Мелони. Озарение пришло так быстро, что Майлз вздрогнул, как от удара. Его сестра погибла.
Глава 2
Майлз услышал, что у него за спиной опять зарычала Джина. Но никто и не взглянул на них.
“Почему я так спокоен? – думал Майлз – Со мной что-то не так. Я даже не заплакал”.
Он с абсолютной ясностью осознал трагедию, но чувства молчали. Миг спустя волна адреналина, которой Майлз так боялся, нахлынула на него. Лицо запылало, по коже с болезненным покалыванием побежали мурашки. На Майлза накатил приступ дурноты, и пол начал уходить из-под ног.
Он тупо твердил про себя:
“О, пожалуйста! Пожалуйста, пусть это окажется неправдой. Возможно, она просто ранена. Тогда всё не так страшно. Конечно, случился несчастный случай, и она ранена. Только бы не мертва!”
Нет, если бы сестра была жива, мать не стояла бы тут и не орала так страшно.
Она бы уже мчалась в больницу, и никто не смог бы её остановить.
Зацепиться за спасительную мысль не получалось. И сознание Майлза заметалось, как испуганный зверь.
“Пожалуйста, пусть это будет неправдой”, – снова и снова, как заклинание, повторял он.
И вдруг ему показалось, что он нашёл решение и всё ещё можно исправить.
Нужно лишь незаметно вернуться в комнату, забраться назад в кровать, укрыться с головой одеялом и зажмуриться… Но как же мать? Майлз не мог оставить её одну. Теперь, когда мать обессилела и затихла, Майлз услышал голос папы – чужой, полный отчаяния и срывающийся.
– Почему вы не оповестили нас, что собираетесь в горы? Вы пошли туда на Хэллоуин, значит, прошло уже шесть дней. А мы даже не знали, что дочери нет в городе…
– Простите, – прошептал Сильвион, – мы не собирались уходить надолго. Девчонки из её комнаты знали, что мы пойдём в горы, а больше мы никому не говорили. Мы просто собрались и пошли. У нас отменили пары на Хэллоуин, и погода была такая хорошая… Мелони сказала: “Давай полазаем по скалам”. И мы пошли…
“Давай. Это она мне так говорила!”
Сердце Майлза заныло. Хотя после того, как у неё появился Сильвион…
Шериф с подозрением поглядел на отца:
– Неужели вас не удивило, что дочь не звонила вам с пятницы?
– Нет, она всегда была такой… очень независимой, особенно с тех пор, как переехала в общагу. Одна из её соседок по комнате позвонила сегодня утром, спросила, не дома ли Мелони. Но она не сказала, что Мелони ушла в горы почти неделю назад. Я подумал, дочь прогуляла пару либо… – Голос папы дрогнул и оборвался.
Шериф понимающе кивнул:
– Очевидно, девчонки решили, что она устроила себе каникулы. Они заволновались лишь сегодня и позвонили нам. А к этому времени рейнджер нашёл Сильвиона.
Сильвион заплакал. Друг Мелони был высоким и стройным. Его густая шевелюра была такой тёмной, что, казалось, отливала темнотой, а голубые глаза цветом напоминали фиалки в лесу. Среднего роста, овальнолицый, русоволосый и зеленоглазый Майлз всегда завидовал изящному и хрупкому Сильвиону. Раньше… не теперь. Сейчас на Сильвиона было больно смотреть.
– Несчастье произошло первым же вечером. Мы едва начали подъём, и вдруг погода испортилась и нужно было возвращаться. Мы спускались довольно быстро… – Сильвион остановился, всхлипнул и прикрыл рот стиснутым кулаком.
– Разве можно заниматься альпинизмом в это время года?! Это так рискованно… – начал парень-полицейский, только Сильвион покачал головой.
“Сильвион прав”, – печально подумал Майлз.
Тем роковым днём погода была вполне обычной. Конечно, осенью часто идут дожди, но иногда, как говорят синоптики, “устанавливается область высокого давления” и небо целый месяц синие-синие, ни облака. Все горные туристы знают об этом. Кроме того, Мелони не боялась плохой погоды. Ей недавно исполнилось девятнадцать, а за её плечами уже было много трудных подъёмов. Она совершала восхождения всю зиму и в дождь, и в снег – в любую непогоду. Сильвион продолжал рассказывать, и его речь становилась всё более бессвязной:
– Мелони была… она простудилась и тогда ещё не совсем поправилась. Но на вид с ней всё было нормально, она выглядела здоровой и сильной. Это случилось, когда мы спускались на верёвках. Она смеялась и шутила, и всё такое… Я никогда бы не подумал, что она устала и может совершить ошибку… – Он запнулся и затрясся в отчаянных рыданиях, так что рейнджер был вынужден положить руку на его плечо.
Майлз, который с трепетом вслушивался в каждое его слово, побледнел…
Ошибку? Мелони? Он был готов услышать, что подвела страховка… либо внезапный камнепад… или Сильвион оступился и нечаянно столкнул Мелони в пропасть… Но чтобы Мелони совершила ошибку?! Майлз уставился на Сильвиона, и вдруг что-то в этом скорбном типе вызвало у него смутную тревогу. Что-то лишнее было в утончённом, бледном лице, в мокрых от слёз голубых глазах. Всё в нём казалось чересчур правильным и слишком трагическим. Сильвион казался актёром, удостоенным первой премии Академии театрального искусства, он словно исполнял известную сцену, и наслаждался своей игрой.
– Не понимаю, как это могло произойти, – всхлипывал Сильвион, – крепление было хорошим. Нам следовало повнимательнее проверить страховку, но мы очень торопились. Наверное, у неё… о господи!.. у неё что-то произошло с ремнём. Возможно, она застегнулась неправильно либо карабины были поставлены вверх ногами…
Ну уж нет! Все чувства Майлза вдруг обострились. Теперь он уже не сомневался: такого быть не могло. Это – враньё. Мелони была очень опытной, ловкой, сильной и поразительно техничной скалолазкой. Уверенной, но осторожной. Майлз лишь мечтал, что когда-нибудь и он станет таким же.
Она никак не могла неправильно застегнуть ремень либо поставить карабины вверх ногами. Здоровая или больная, она никогда не пошла бы на спуск без страховки.
“Это я мог бы такое учудить. А она всегда ворчала на меня, что я рассеянный и когда-нибудь попаду в беду. Но Мелони… нет!”
Сильвион врёт. Эта мысль шокировала Майлза. Ему показалось, что он проваливается в какую-то чёрную дыру и комната уносится от него. Но почему! Для чего Сильвиону выдумывать такую ужасную историю? Зачем ему лгать?
Сильвион прикрыл глаза рукой:
– Я искал её, но… там был лёд … расселина в леднике…
Вот! Нет тела. Он говорит, что нет тела. Майлза обдало жаром. Глаза Сильвиона ещё больше убедили его в том, что интуиция не подводит его.
Сильвион говорил с опущенными в пол глазами и неотрывно смотря на кафельную голландскую плитку, которой была выложена прихожая. Но теперь, когда Сильвион дошёл до последних объяснений, его взгляд скользнул на Майлза. Он вдруг уставился на его ноги, затем вновь на плитку и вновь на ноги. Тогда и Майлз посмотрел на свои ноги.
“Мои носки! Он рассматривает мои носки. Один белый, другой чёрный… И он это заметил! Вид моих разных носков отвлёк его, но он продолжает говорить, как актёр, который настолько часто произносит один и тот же текст, что уже играет свою роль как автомат”.
Гнев обжёг душу Майлза, заполнил всё его существо и вытеснил все другие чувства. Он пронзил Сильвиона тяжёлым взглядом. И хотя тот стоял очень далеко, Майлз видел всё достаточно хорошо, чтобы понять наверняка: парень врёт! Может быть, он совершил нечто… ужасное.
