Царь всея Руси

После этой битвы, лет за десять мирной жизни, оборона Руси на юге отодвинулась в Дикое поле на 200-300 верст, где была устроена новая засечная линия и основаны города Орел, Воронеж и многие другие. Так одна битва совершила перелом в целой войне. Жаль, что такого успеха не удалось достичь в Ливонской войне, но там уже действовали предатели, которые начальные победы над шведами, поляками и Литвой, обернули поражением царских войск в наши теперешние годы.

Царь недавно заключил мир с Польшей на прежних условиях, что были перед началом войны, но князь Курбский в своих подметных письмах из Литвы пишет, будто бы царь Иоанн потерпел полное поражение в Ливонии: врет мерзавец – поражения не было, но и победы одержать не удалось – таков итог Ливонской войны, о чем я тебе, Степан, расскажу как-нибудь при удобном случае, чтобы ты не слушал подлые шепотки по углам и на площадях про неумение царя вести войска к победе, что распускают подлые изменники и их шептуны, чтобы опорочить царя Иоанна Васильевича, – закончил Тимофей свой рассказ о битве при Молодях, сказав:

– Поспеши, Степан, домой, видно молодайка твоя, Мария, заждалась муженька на крылечке. Повезло тебе с новой женою, хотя из вдов: никогда не перечит мужу, понимает наши беседы мужские, которые не терпят женского уха, и хозяйство ведет умело: всегда у нее чисто, опрятно и котелок щей томится в печи, ожидая ужина доброго. Иди, Степан, откушай щей, приголубь жену, – глядишь, и детишки получатся от такой ласки, – усмехнулся подьячий Тимофей, проводив Степана до калитки и пошел в свой дом, чтобы помолиться Господу, поблагодарить Его за день сегодняшний, что прошел гладко и без неурядиц, помянуть своих родных, которые сгинули от татарского набега: то ли в пожаре Московском, то ли в татарском плену, и потом, умиротворившись, лечь на кровать, укрыться тулупом бараньим; от старости Тимофей Тимофеев стал мерзнуть ночами – даже такими теплыми как нынешняя, и мирно заснуть.

Если повезет, то может быть присниться ему жена, отец, сынки младшие Иван и Тимофей – все, кто сгинули в пожаре, случившемся много лет назад. Сны свои с родственниками Тимофей считал общением по душам, и после каждого такого видения, заходил поутру в церковь и ставил свечку Господу, в благодарность за встречу с родственниками.

Надо сказать, что двое старших сыновей подьячего Тимофея погибли близ Полоцка за пять лет до Молоди из-за неумелых действий воеводы Алексея Адашева, которому царь поручил войска, чтобы добить польско-литовское войско в Ливонии и закрепить победы прошлых лет. Так было задумано царем, да не удалось исполнить царским слугам.

Решимость и умение одних воевод обеспечивает им победы над более сильным врагом, а нерешительность и неумение других воевод приводит к поражениям и гибели людей, даже при большом перевесе сил, что случилось с татарами под Молодью, но лишило подьячего сыновей под Полоцком.

Московские пожары

Как-то августовским вечером Степан зашел к соседу Тимофею попросить топора-колуна для колки дров, что он наметил на завтрашний день, свободный от службы писарской. У него был свой топор, но топорище треснуло еще в прошлое лето на исходе, а поискать топорище было недосуг – так и остался топор сломанным, и чтобы не терять дня, пришлось обратиться к соседу.

Тимофей топор-то дал, но сказал, глядя в небо: – Видишь, туча черная с юга идет на Москву: если прольется сильным дождем, то не в лад тебе, Степан, будет завтра колоть мокрые чурбаки – при сильном ударе топор может скользнуть в сторону от чурбана и повредить ногу напрочь. Я такое видел повреждение топором, что пришлось ногу отпилить несчастному, чтобы жизни не лишился вовсе. Так что остерегись, Степан, колоть мокрые чурбаки: ты теперь при молодой жене и ей нужен здоровый муж, чтобы жену и дитя будущее заботой обихаживал, а не деревянной ногой стучал по полу в доме.

– Вечно вы, Тимофей Гаврилович, страха нагоняете на пустом месте, – возразил Степан на слова соседа – небось топора своего жалеете?

– Тебя молодца жалею, а не топора, – возразил Тимофей, – знаю твою настырность в любом деле, вот и остерегаю.

– Ладно, посижу у вас на крыльце, пока туча не пройдет, а там видно будет нужен ли топор или придется мне подождать погожего дня, чтобы поколоть чурбаки на поленья, которых не осталось в дровяном сарае. Верите ли, даже баньку завтра истопить нечем, – ответил Степан.

– Бери у меня вязанку дров на баню, – охотно предложил Тимофей, присаживаясь рядом со Степаном и полагая, что гроза пройдет не скоро, поскольку туча захватила лишь край неба и медленно наползала на Москву, полыхая изредка молниями.

Соседи завели разговор о московских новостях, последней из которых было ожидание ребенка у царя Иоанна от молодой жены Марии Нагой.

Туча постепенно заняла полнеба, поползла на Замоскворечье и полыхала молниями, не проливаясь дождем.

– Неужели сухая гроза будет? – встревожился Тимофей, – ненароком ударит молния в дом или сарай и жди тогда пожара большого, если и ветер поднимется.

И лишь молвил эти слова, как зазвучал колокол на колокольне Ивана Великого, возвещая о пожаре.

Соседи осмотрелись по сторонам и увидели клубы черного дыма, поднимающиеся на соседней улице.

Тимофей схватил багор и кинулся на пожар, Степан, не мешкая, побежал следом. Помочь соседу на пожаре – это не только выручка погорельца, но и защита своего дома, чтобы пожар не принял большой силы и не пожег всю улицу или даже слободу.

На пожаре уже толпились мужики, баграми растаскивая сарай, в который ударила молния, воспламенив крышу. Ветер еще не поднялся, и потому, разломав сарай и залив бревна водой из колодца, что был во дворе, удалось погасить пламя, не дав ему перекинуться на дом и другие постройки.

Деревянные дома и постройки не гасили водой, а разбирали при пожаре, чтобы не допустить его до соседних строений, которые тоже все были деревянными.

Пока боролись с огнем, туча прошла мимо, так и не разразившись дождем, и вдалеке за Москвой рекой тоже взвился столб дыма – видимо, и там сухая молния ударила в дом, вызвав загорание.

– Ветра нет, справятся сами, – сказал Тимофей, вешая багор на стенку сарая снаружи, чтобы при недобром случае воспользоваться им снова.

Соседи присели на крыльцо, обсуждая происшествие, и Степан спросил Тимофея: – Сегодня малым пожаром здесь в Замоскворечье обошлись, но были ведь и большие пожары, когда Москва выгорала почти полностью. Пожар при татарском набеге я помню хорошо, потом в начале царствования Иоанна был большой пожар, но это еще при моем отце. Что вы, Тимофей Гаврилович, думаете о больших московских пожарах, поделитесь мыслями – глядишь и пригодится это знание.

Тимофей посмотрел вслед туче, которая так и не разразившись дождем, уползла на север, поблескивая молниями и ответил так: – Пожары на Москве случались всегда, но бывали и большие. Еще при монголах Москва выгорала целиком, например, после Куликовской битвы хан Тохтамыш выжег Москву полностью, воспользовавшись отлучкой великого князя Дмитрия Донского в Тверь, где он разбирал тяжбу между князьями.

Мы на Руси всегда строили свои дома из дерева, которого у нас множество пород, и оно очень удобно для жилья в нашем климате: в деревянном доме летом прохладно, а зимой тепло держится долго, если печи топить вовремя. Но дерево хорошо горит и при всяком несчастном случае деревянный дом обычно сгорает дотла.

Москва расширялась, людей прибавлялось и потому «Дворы более и более стеснялись в Кремле, в Китае; новые улицы примыкали к старым в посадах; дома строились лучше для глаз, но не безопаснее прежнего: тленные громады зданий, кое-где разделенные садами, ждали только искры огня, чтобы сделаться пеплом».

– В давние времена я не полезу, а вот о первом большом пожаре при царе Иоанне скажу, потому что был очевидец, – продолжал Тимофей Гаврилович.

– Было это в год 1547 по латинскому календарю. Царь Иоанн в январе повенчался на царство Московское, а в феврале повенчался со своей невестой Анастасией.

Повенчавшись на царство, Иоанн стал первым Московским правителем, который вместо Великого князя Московского, стал именоваться царем Московским и всея Руси, что возвысило Иоанна в глазах иноземцев-злодеев, которые в своих притязаниях на земли русские теперь имели дело с царем, повенчанным на царство.

Венчая царя Иоанна с Анастасией, митрополит сказал: «Днесь таинством церкви соединены вы навеки, да вместе поклоняетесь Всевышнему и живете в добродетели: а добродетель ваша есть правда и милость. Государь, люби и чти супругу; а ты, христолюбивая царица, повинуйся ему, как святой крест Глава церкви, так муж глава жены. Исполняя усердно все заповеди Божественные, узрите благая Иерусалима и мир во Израиле».

Венчание царя Иоанна на царствие и его брак с Анастасией, означал потерю боярами части своей власти, потому что царь возвысился над боярами, а став мужем, показал свою зрелость. Это не понравилось многим вотчинникам старых родов, что считали себя ровней рода Рюриковичей и поэтому, по моему сомнению, эти завистники стали строить козни против нашего царя, которому еще не минуло семнадцати годов. Надо было устроить недовольство народа царской властью, и самое простое было устроить поджоги в городе.

В апреле этого же года устроились первые возгорания в Зарядье и Китай-городе, где сгорело более двух тысяч торговых лавок, гостиных дворов и жилых домов, в результате пожара взорвалась одна из башен Китай-города, где был устроен пороховой склад.

Через неделю случился новый пожар, где сгорело еще две тысячи домов. «Во время «великих пожаров» в народе распространилось мнение о наказании свыше. Летописи того времени писали, что «зло сие за умножение грехов наших».

Но возмутить народ против царя в апреле не удалось и пожары возобновились снова в июне, когда в Москву «пришла засуха великая и вода в одну неделю спала, а суда на Москва-реке обсушило».

В июне пожар возник в нескольких местах сразу во время бури с ветром и молниями сухими как сегодня, – продолжал Тимофей, – но думаю, что и злой умысел тоже присутствовал.

«Вся Москва представляла зрелище огромного полыхающего костра под тучами густого дыма. Деревянные здания исчезли, каменные распались, железо рдело как в горнище, медь текла. Рев бури, треск огня и вопль людей от времени до времени был заглушаем взрывами пороха, хранившегося в Кремле и других частях города. Спасали единственно жизнь: богатство праведное и неправедное гибло. Царские полати, казна, сокровища, иконы, древние хартии, книжки, даже мощи святых истлели. Митрополит молился в храме Успения, уже задыхаясь от дыма: силою вывели его оттуда и хотели спустить по веревке с тайника к Москве-реке: он упал, расшибся и едва живой был отвезен в Новоспасский монастырь… к вечеру буря затихла и в три часа ночи, угасло пламя, но развалины курились несколько дней от Арбата до Неглинной до Яузы и до конца Великой улицы, Варварской, Покровской, Мясницкой, Дмитровской, Тверской… Люди с опаленными волосами, черными лицами, бродили как тени среди ужасов обширного пепелища: искали детей, родителей, остатков имений; не находили и выли как дикие звери».

«Множество народа сгорело. 1700 мужского полу и женска и младенец».

«Выгорело много казны государя Великого, ценного жемчуга и всяких других каменьев драгоценных и бархата».

Царь во время пожара был в селе Воробьево.

«Народная молва обвинила в случившемся Глинских – родственников матери Великих князей. Бабку царя, Анну Глинскую, обвинили в том, что она наколдовала пожар: «вымала сердца человеческие да клала в воду и с той водою ездили по Москве, да кропили и оттого Москва выгорела».

В Кремле толпа убила дядю царя боярина Глинского и двинулась в Воробьево, требуя отдать им других Глинских. Царю удалось усмирить толпу, обещанием наказать Глинских, что он и сделал, удалив их от власти, но взамен ему пришлось пойти на соглашение с ближними боярами, разделив с ними власть обещанием принимать решения только с согласия Боярской Думы, которая стала именоваться Избранной радой. Это положение было закреплено в своде законов «Судебнике», который был принят Земским собором два года спустя и по которому царь мог казнить за измену лишь с согласия Думы.

Кроме того, царь издал указ о борьбе с пожарами, по которому москвичи обязывались держать на чердаках и крышах сараев бочки с водой, ведра и багры, летом москвичам строго возбранялось топить домашние печи, которые запечатывались восковой печатью. Бани топить разрешалось, но строить их было велено в огородах и на пустырях. Таким был пожар 1547 года, – закончил Тимофей свой рассказ о давнем уже событии, чему был очевидцем.

– Теперь Тимофей Гаврилович, расскажи о пожаре Москвы при нашествии хана Девлет-Гирея, – пожаре, в котором пропали наши родственники: в чем причина и почему не удалось отбиться от татар на дальних подступах к Москве?

– Тяжело вспоминать то бедствие, что лишило нас родичей, погибших в огне или угнанных в полон татарский, но кто прошлое забудет – тому глаз вон, – говорит пословица русская, – отвечал Тимофей на слова Степана, и продолжил:

– Пожар тот мы с тобой видели из Кремля, в котором укрылись от татар, но не успели укрыть наши семьи – так внезапен был татарский набег. Я потом разбирал грамоты царские в Посольском приказе и вот что получилось правдивого о том татарском набеге на Москву.

– Царь наш вел тогда войну в Ливонии и надеялся закончить ее победою, а потому все силы Московского царства были в Ливонии. На юге границу прикрывали засечные заставы, где воинов было немного, да и заставы были плохо укреплены и не представляли собой единой линии обороны. Хан Девлет-Гирей, пользуясь слухами от стукачей и предателей, знал о плохой обороне с юга, и, собрав войско под сто тысяч, напал на окраины Московского царства, намереваясь пограбить города малые и угнать русских людей в плен татарский и тем нажиться.

Царь Иоанн, услышав о приближении татар, собрал войско опричное числом не более шести тысяч воинов и ждал хана возле Серпухова, надеясь помешать татарам переправиться через реку Оку. Но хану изменники указали другое место для переправы через Оку, и татары двинулись на Москву, без всякого сопротивления русских, оставив царя с его малым войском в стороне.

Земское войско под командованием князя Бельского успело обогнать татар и прийти в Москву для обороны за день до татар, но организовать оборону города им не удалось и войска разместились в Кремле, куда ринулись и горожане, заполнив Кремль до отказа.