Quantum Ego

Глава 1

Очередным участником однажды стал Максим Грозный, это фамилия у него такая была изначально. Позже он прозывался Рудой, то есть назваться «Кровавым» ему не позволили врождённое неприятие вида крови и наследственная интеллигентская скромность. Максим сам никогда бы Рудой не стал, вырос бы не понять кем. Он с детства падал в обморок при малейшем кровотечении, от высоты у него кружилась голова даже на крыльце, а при виде любых водоёмов, даже декоративных прудиков в городском парке, его била крупная дрожь.

Папка серьёзно отнесся к воспитанию сына – устроил ему настоящую пацанскую жизнь, как сам её понимал. Постоянно лупил сам, чтоб другие не обижали. Чуть не утопил, когда учил плавать, пацан почти разбился, поднимаясь с папой наперегонки на скалу, и по его примеру однажды сам, на слабо и на спор, порезал себе руку… и, конечно, упал в обморок, первый раз… А после школы папуля пинками загнал сынка в медицинский институт.

Папка у него не был простым психом, по-особому умный, других в органах, ещё и на спецэкспертизе не держат, он учил сына главному – думать и понимать. С этим у Максима возникли объективные трудности, он в жизни не верил любой идеологии. Даже считал, что не верить в идеологию – признак интеллигентства.

От папы он узнал о легендарном Советском Союзе, стране великих учёных, инженеров, учителей, врачей и тупого, маразматического руководства. Как относиться к идеологии Советов, когда его же папаня с дружками, надравшись коньяку, или просто походя так над ней измывались? Даже изгалялись – уже к двенадцати годам пацан мог оформить первый том анекдотов про Лёню и набрал достаточно материалу по другим советским темам.

В новую эпоху блестящим молодым прогрессивным руководителям попался на редкость тупой, пьяный, инертный народ, то есть в целом мало что изменилось. Папа о народе всегда говорил в превосходных степенях, очень его жалел, и вместе с тем от него же Максим набрал народного же эпоса о «двух евреях, Петьке и Василий Ивановиче», «русском, немце и китайце», былинном «Вовочке» и других выразителях народного отношения к жизни.

Раз услышанное «понять – простить» для маленького Максима стало жизненным кредо, его ведь это тоже касалось, только наоборот – простят, если поймут. Вот чтоб им было легче, самому нужно стать проще, а другие… Слишком многое нужно было понять, а прощать – да пошли они все! Вот так Максим облегчил себе жизнь, упростил понимание.

Папка его с друзьями были нормальными советскими мужиками и забивали ему, что в жизни главное – правда. Максим долго честно пытался понять, как в жизни Родины правда может быть такой далекой от её идеологии? А потом привык, куда б он делся? Но так ничего в жизни не понял, понесло его по направлениям – в игры, компании, приключения. Типа всё изначально понарошку, «мы просто думаем, что думаем», а правды вообще нет.

Парень рос без царя в голове, и, что особенно огорчало отца, голова-то светлая, почти золотая, но с такими сквозняками грош ей цена в базарный день. Старик отчётливо ощущал отчуждение сына, понимал, что теряет парня, и ничего не мог сделать. Он только молчал и сдерживался, когда Максим являлся домой с характерно расширенными зрачками, сбитыми кулаками, со следами помады на одежде… а потом парень и вовсе почти переселился в общагу.

Однажды отец едва ли не на коленях уговорил Макса, смешно сказать, съездить с ним на охоту! Сын ещё не успел стать законченной тварью, увидел, что старику это действительно зачем-то очень нужно, и согласился, даже пообещал временно побыть паинькой.

Охоту придумал папкин друг и сослуживец дядя Серёжа. Его младший брат недавно уволился из вооружённых сил, потребовал у старшего свою долю родительского наследства и «ушёл в отшельники», выстроил в тайге домишко, купил и прокачал старенький «Хантер». Да и чёрт с ним, в конце концов, старший брат тоже подумывал о чём-то подобном на старости лет.

Но младшему лишь слегка за тридцать! Высшее образование и золотые руки – женись, живи и радуйся! Увы, понять его не получалось от слова «никак». С такими же ударенными на голову братишка устроил у себя сад камней, махал дубиной и предавался медитативным, тьфу пакость, практикам! И ведь уже взрослый человек, чтоб заниматься подобным!

Хорошо, хоть не отказывал в гостеприимстве, пусть сам и не употреблял ни грамма. Водил брата с друзьями в тайгу – он знал в этом толк. Только не одобрял бессмысленного убийства, пресекал жадность в зародыше.

Вот и подумалось дяде Серёже, когда отец Максима под коньяк поведал другу о своей беде, что клин клином вышибают, минус на минус даёт плюс, и раз уж обоих нормальным людям не понять, может, они друг с другом о чём-нибудь договорятся? Старик Макса был готов уже душу заложить и сразу ухватился за явно бредовую идею – пусть будет гуру, не один ли чёрт?

Сыну он, конечно, ничего не сказал, да и с братом Серёги особо не поговоришь. Спецов конторы он порой выбешивал отсутствующим видом, полуулыбкой и непрошибаемым ничем спокойствием. Потому они просто «потеряли» Макса, оставив его одного в тайге, что вполне соответствовало папиным принципам.

Тот к дому братца дяди Серёжи вышел только на третий день – на охоту же выехали на джипах. Как его встретил отшельник, о чём они говорили, никто из них вслух не вспоминал. Батя Макса только запомнил внимательный взгляд егеря, когда он заметил отсутствие парня, и просто убило его молчание – он не задал ни единого вопроса! И явно не собирался идти в тайгу кого-то спасать!

Домой Максим пришёл через неделю, собрал вещи, на все вопросы лишь улыбнулся, закинул на плечо рюкзак и ушёл. Старый уже решил, что совсем, но через месяц Макс заявился обратно, как ни в чём не бывало. Так же, как Серёгин братишка, на расспросы никак не реагировал – улыбался, смотрел всегда куда-то мимо.

Появился и положительный момент, старые приятели перестали его интересовать. Парень как-то умудрился даже сдать сессию без вечной продлёнки! Но случилось главное, папка Макса до конца осознал, что потерял его навсегда. Он стал Рудой, главой клана на тот момент из двух человек, себя и Люта.

Как Максим сумел вывихнуть отставному вояке мозги такой ерундой, ни один из них не понял. Наверное, у отшельника просто не было другого способа выдернуть из виртуальной реальности единственного ученика.

Лют с Максом вместе просмотрели чат «Сталкера», выбрали подходящего на первый раз противника. Дрались на полном серьёзе, без нано-коктейля ловить нечего, на подготовку к бою ушли все их деньги. Затраты удачно отбили выигрышем, и с первой трудной победы началась история «Варанги».

Название клана предложил Лют, фанат древнеславянской истории. Он же настоял на лидерстве Руды – ему казалось, что парню это нужнее. Ещё он поставил обязательное условие – все игровые характеристики должны соответствовать реальным. Благодаря квантовому слиянию, тренировки в виртуале давали отличные результаты, оставалось лишь подкреплять занятиями в физическом пространстве.

Таким образом следующим втянули Свояту, он с друзьями приехал к егерю на охоту и… решил, что ну нафиг эту тайгу при таких делах! У Макса как раз начались каникулы, и он не вылезал из логова Люта, а тот, как умел, натаскивал это нестроевое чудо. Гость в тот раз застал их учебный ножевой спарринг и лишь после его окончания из неохотных, скупых пояснений понял, что это учёба была такая.

Естественно, в следующий сталкерский замес они пошли уже втроём. Тогда они впервые встретились с «Чёрными псами», с Чернышом лично и впервые в своей истории здорово отоварились. Тогда-то Руда принял первое командное решение – послал приглосы знакомым по онлайн-схваткам и чату.

Он особенно рассчитывал на одного деятеля и одновременно боялся личной встречи. Уж слишком тот был нестандартным, непредсказуемым – так и рисовался в воображении прыщавый ниспровергатель авторитетов. А нарисовался Неждан – нежданчик!

Неждан оказался самородком, команда получила его в комплекте, дорабатывать не пришлось, что для него характерно, даже имя сам себе придумал. Причём, паспортный свой ник назвать отказался, и вовсе не из скромности – говорит, что известен-то он широко, но в слишком специфических кругах. О жизни и подготовке рассказывал скупо, всё из него приходилось вытягивать, благо, что в реальных тренировках участвовал с видимым наслаждением, и под это дело удалось его немного разговорить.

– Драться почти не учился, основы и первые сотрясения получил в детской секции бокса, перешёл на дзю-до для общего развития, успел полгода походить. Навыки развивал во дворе…

– Убил кого? – Спросил Лют строго.

– Не, изуродовал слегка, его потом вылечили. Далее совершенствовался в специнтернате для несовершеннолетних правонарушителей. В армии стройбат. Это когда постоянно бьют, и ты кого-нибудь бьёшь…

– А как, вообще, экстремальным способам обучался? – Лют не мытьём, так катаньем вытягивал данные.

– Да ничему я не учился! Господи, как я мечтал о спокойной, устроенной жизни! Даже стремился к ней – женился! Правда, получился экстрим, как малолетка и стройбат вместе взятые. Моя последняя и единственная нелюбимая жена – жадная стерва, лживая шлюха и мстительная тварь! Уже после развода устал от встреч с её новыми, что подкарауливали с кровавой мстёй за бедняжку.

– Так, с драками и бегом по пересечённой местности разобрались. – Подключился Руда. – А другие навыки откуда?

– Оттуда же! – Кривился Неждан. – При жизни, в смысле до развода, самым частоупотребимым её словом было «дай», а на втором месте с небольшим отрывом, конечно, «денег» – и всё-всё будет хорошо. В тюрьму как-то не хотелось, работал, работал и доработался до промышленного альпинизма – тогда там весьма неплохо платили.

– Та-а-ак! – Протянул Лют.

– Ну, профессия только с виду героическая, хотя и требует эмоциональной устойчивости. Начинал на фасадах – штукатурим, белим, красим… Пыльная работёнка, не рекомендую. Но в принципе почти как всякая другая.

– Ага, с психологией понятно, но вот, что ты вытворяешь иногда, психологией объяснить трудно. – Улыбнулся Руда.

– Да везло просто. – Неждан напустил на себя загадочности. – Первый раз мне повезло, когда я вылез на верёвку, не пристегнувшись. Покурил, взялся за трос, спускаюсь, а «рогатка» на карабине промежность щекочет. Я щекотки боюсь, вылетел обратно на крышу ракетой. Ну, ладно, думаю – промухал, с кем не бывает? Хотел курить бросить, да не получилось тогда. Второй – это когда друган, Жека висел на вздыбившейся и поползшей парапетной плите, что прям над моей бестолковкой в четырёх метрах. Я их на одних руках целых три томительных секунды преодолевал. А предпоследний, уже не помню какой по счёту, мы портовый кран красили – ушёл я с фасадов, краны хоть железные, блин.

В целом картина прояснялась, однако соклановцев заинтриговало продолжение про кран, и Неждан как-то в свободную минутку отдыха снизошёл.

– Ну, там как – ноги у крана, то да сё, дальше стрела, а к ней приделан противовес. На том кране ещё и рамка была – две железные прямоугольные трубы, а к ним бочка самого противовеса цеплялась.

– Вот почистил я бочку, перед покраской старую краску счищают, ещё думал – жуть ведь какая! Для нашего удобства стрелу максимально задрали, так балки рамки были под наклоном градусов тридцать, я по ним на заднице сползал, чтоб до бочки добраться – а иначе никак.

– Вот, почистил я бочку и на стрелу полез, думал – отдохну, ага. Стрела на том кране составная – сама стрела и сзади потоньше, но с трапом. А краны все в солидоле – им тросы смазывают, так солидол разлетается. И комбез мой в солидоле, конечно. Не весь, но уже прилично.

– Привязал верёвки к колесу наверху, сбросил, вылез и занялся делом. Но ведь я не один там трудился! В нашей бригаде всегда были новички – они пока не умели работать на верёвках, всё делали «с ног». Вот один такой новатор с трапа задней тонкой части стрелы солидол смывал. «Над моею голово-ой!» Новатор потому, что он поверхность растворителем из брызгалки поливал, а мне вздумалось передохнуть, покурить…

Макс с Лютом иронично переглянулись, Неждан с усмешкой продолжил:

– Спустился быстро, уже хорошо так горя с копотью. Верёвочка моя закончилась как раз на противовесе, на начале рамки. Вот по той самой балке, по которой только вчера на жопе ползал, я бежал… э… довольно уверенно. Добежал до бочки и в море с дурацкой мыслью, – «сигарет же пачку только купил!» Высота метров пятнадцать-двадцать, парни говорили – здорово смотрелся в полёте да с пламенем из… э… сзади! Зато в воду хорошо вошёл, только ботинки было жаль – почти новые, блин, слетели. Нормально искупался, лето в разгаре и вода там всего лишь мутная от угольной пыли – мы у берега гребешка собирали и сырьём лопали.

– Действительно повезло! – Покачал Лют головой.

– Это что! – Неждан вдруг стал очень серьёзным. – По-настоящему мне повезло предпредпоследний раз, загодя – здоровенный такой пароход от стенки оттащили всего за три часа до моего купания, закончили погрузку и убрали от греха. Нельзя ж даже окурок в трюм бросить – угольная пыль чуть ли не взрывоопасна.

– А сейчас что? – Пользуясь его временным расположением, уточнил Лют.

– Бросил всё-таки курить. – Без улыбки пожал плечами Неждан. – Меня товарищ устроил на работу поспокойнее, инструктором по силовым контактам в одну охранную фирмочку. В основном игровые автоматы обслуживаем, недобросовестных должников совестим.

Парни помолчали, переваривая информацию. Как относится к этому несчастному человеку, стало совсем непонятно. Неждан будто угадал их мысли:

– Там мне пока так же крупно не везло, жизнь наладилась, даже стала казаться слегка пресноватой. «Увлёкся» вот игрой в сети, к вам вступил в клан…

Он задорно улыбнулся. – С вами мне, считай, в последний раз повезло!

– Будем считать, что нам всем повезло. – Твёрдо подвёл черту Руда и, даже не подозревая, как потом окажется прав, договорил. – Последний раз.

Глава 2

Нежданчик и есть, Руда от души веселился с реакции Люта на это явление. Он и не думал, что бесстрастный гуру способен, прям как его папка, каменеть лицом и поджимать губы! Но и это не всё – Своята сам пошёл к новичку вторым номером. Своята чем-то походил на Люта, такой же полностью закрытый, непроницаемый, он точно так же делал рожу кирпичом от шуточек Неждана.

Однако, если Лют, будто существо из другой вселенной, ничем более не выказывал отношения к выходкам отморозка, то молчаливые демонстрации Свояты казались и забавными, и детскими, и лишь подбивали Неждана на изобретение новых финтов, казалось, только для того изобретаемых, чтобы полюбоваться Своятиной реакцией.

Впрочем, многие его решения приносили реальную отдачу, последовала череда побед, команда значительно выросла в рейтинге квантового «Сталкера», и, наконец, наваляла «Чёрным псам» и Чернышу лично. Он снизошёл до общения с Рудой напрямую, назначили «товарищеский матч» просто на стоимость нано-накачки одной схватки.

«Чёрных псов» создали крестьяне, коневоды Клык с Зубом, хотя само название предложил Черныш, которого парни позвали в команду. Он к тому моменту уже подумывал о собственном клане, но мог позволить себе лишь за гарантированную порцию нано-ботов принимать участие в боях в качестве наёмника. Ему это очень не нравилось, наёмников привлекали в основном «вояки», само собой, «наёмники» и «уголки», правда, предложения последних Черныш всегда игнорировал.

Он не бросился безоглядно принимать приглашение, сначала съездил познакомиться, пообщался. Молодым ещё парням было просто скучно. Жизнь расписана вперёд на десятилетия, каждый мог уверенно предполагать имена жены и ребятишек, самое интересное – школа, училище, армия – позади, впереди только баня, работа, рыбалка или пасека по сезону, пьяный мордобой в реале или виртуальные сталкерские схватки.

Парни не хитрили, не пытались что-то из себя изображать, напоминали Чернышу тех, что остались там… откуда он не так давно вернулся. Обозначил им свою позицию – он командир, с них фарш на первоначальную квантовую подготовку и первые бои. Когда отобьют затраты, выигрыши поровну. Парням понравился его настрой на безусловные победы, и так оно и пошло, казалось, им не будет равных. Самые большие неудачи, что их постигали, это очень редкие не безусловные победы или натянутые противниками за уши ничьи.

А тут разгром на ровном месте, безусловное поражение! Зуб и Клык решили, что это из-за численного превосходства противника. То, что раньше превосходство на одного, да хоть на четыре бойца особой роли не играло, как-то упустили – ну, ясно же, попался серьёзный противник, не как всегда. Действительно, участие в общем плане даже «тупого мяса» удлиняло вражеский список целей и угроз, а так же усиливало вычислительные мощности команды просто за счёт общего количества активных нано-ботов в головах, хотя и усложняло коммутацию отдельных голов.