11, или Добавленного времени не будет
Эй, парень, ты знаешь, что такое футбол? Думаешь, что пришел по адресу? Уверен? Давай, выйди на поле, и несколько престарелых специалистов мигом докажут, что ты ничтожество. Тебя это не пугает? Чувствуешь в себе силу? Может наняться грузчиком в магазин бытовой техники?..
Футбол – это религия миллионов. И если им подсунуть наспех состряпанного божка, они быстро опустят его головой в урну. Им не нужны твои слова, пока они не увидят твой дриблинг и самоотверженность. Они спустят тебя в унитаз, если не сможешь точно пробить одиннадцатиметровый. Они растопчут тебя, если ты слаб. Но как они умеют любить…
У тебя поставлен удар? Можешь думать на поле? Принять единственно верное решение в рекордно короткое время? Может, тебе лучше заняться балетом? Там тоже нужно махать ногами…
Заткнись и слушай, пока еще не поздно измениться. А это не поздно, пока на тебе бутсы.
Запомни, есть только один день – сегодня. Есть только один матч – тот, что ты творишь сейчас. Ты день изо дня должен работать на будущую славу. А пока – ты полено, которое каждый будет строгать под себя. Забудь, что ты создан из плоти и крови. Забудь, что твоя начинка – мясо и девяносто процентов воды. Теперь ты жилы и мышцы ног, которые нужно накачивать.
Ты значишь что-то лишь эти девяносто минут. 1:30 – таков срок твоей предсмертной речи. В конце концов, ты собираешься умирать на этом прямоугольном газоне? Готов показать, что подобно птице феникс, будешь возрождаться и сгорать на поле всякий раз, когда судья даст стартовый свисток?
Если ты не жаждешь вселенской славы, тогда зачем ввязался в эту жесткую мужскую игру? Массовки хватает везде, но ты-то играешь в жизни главную роль. Или нет? Может, предел твоих желаний и возможностей – тридцатая команда любительской лиги? И ты не можешь справиться с дрожью в ногах даже на двадцать пятой минуте? Действуй в том же духе. И тогда Дмитрий Черышев скажет тебе однажды: «Эй, малыш, почисть мои бутсы». Что??? Это не то, о чем ты мечтал?!
Тебе доставляет удовольствие, когда соперник, захлебываясь собственной злобой, бессильно дышит тебе в спину, не поспевая за твоими прорывами? Ты готов шлифовать мастерство годами, даже если все вокруг уже считают тебя отменным игроком? А после провального матча наткнуться на оскорбления и неприкрытую агрессию от тех, кто еще вчера был готов носить тебя на руках?
Это футбол, мальчик. Он проедет по тебе «Маклареном» Формулы-1.
Тебе будет жарко, соленый пот зальет глаза, обезвоженный организм слабостью откликнется на духоту. Еще бы – +30, солнце в зените и несколько тысяч скандирующих «нужен гол» – не шутка.
Тебе будет холодно, пронизывающий до костей ветер вперемежку со снегом, сковывающий движения, превратит тебя в неповоротливую деревяшку.
Тебе будет больно – всегда найдется тот, кто играет грязно и нахально. Еще непременно будет гордость – за команду, за спасенный матч и за себя, конечно. Главное, не перебарщивать с этим.
Тебе будет стыдно, горько, радостно, жалко. Но если тебе станет все равно – ты мертвый. Этой игре не нужны полудохлые, зажравшиеся трупаки, с радостью просиживающие штаны на скамейке запасных.
Реши все раз и навсегда. Сейчас. Робкие попытки не считаются.
Однажды ты очнешься. Тебе будет всего 35, порванные некогда связки будут ныть в колене всякий раз, когда на улице соберется накрапывать дождь. Очнешься, будто от тяжелой болезни, потому что тебе уже 35 и надо заканчивать…
Ты больше никому не нужен – своей команде, в которой еще три года назад был королем; своим болельщикам – для них есть более молодые Килиан Мбапе и Хосе Хименес. Даже твоя жена скажет: «И что дальше»? Детей нужно кормить, а в затылок теперь дышит лишь приближающаяся пенсия. А ты, молодой душой красавец, больше ничего не умеешь.
В 35?! Пенсия?!!
Что дальше, парень? Пока тебе 17 – подумай, и иди учиться в ПТУ. Футбол обойдется без тебя. Лучше не порть великую игру неумелыми отборами мяча и косыми навесами.
А если все-таки решишься… Дерзай сейчас. Жизнь великого игрока не начать заново в 70 лет, когда ноги не слушаются и глаза плохо видят мяч.
У тебя есть примерно двадцать лет. И это если оптимистично смотреть вперед. С того момента, когда о тебе впервые заговорят, пока еще тихо, в полууважительном тоне, до того дня, когда переполненный 80-тысячник в едином экстазе сольется с твоей растревоженной душой, будет прощаться и благодарить тебя за сказку. Они будут рыдать, потому что прощаются с эпохой.
Наполни эти годы золотыми медалями, кубками, лучшими клубами, фирменной игрой и настоящим джентльменством. Если ты станешь лучшим – твое будущее обеспечено. Тебя будут носить на руках, но львиную долю пути придется пройти одному.
В историю попадут лишь те, кто жизнь положил на весенние кочковатые и искусственные с твердой крошкой поля, кто потом обливался и кровью, но, перебарывая свою трусость и лень, завоевывал первые места и сердца неравнодушных. А их будет много, уж поверь.
Тебе нужно только начать и как в агонии прожить свою молодость.
В историю попадет настоящий мужик – смелый, сильный и страстный.
А ты налей себе чаю и включи футбол в 9 вечера. Можешь даже поплакать, пока никто не видит. От тебя ведь большего и не ждут.
Подумал?
Ты творец, и имеешь стержень, чтобы не поддаться пустой болтовне тупого стада? Ты готов расшибиться и подохнуть с именем любимой команды на устах?
Заходи. Тяжелые двери ФК «Лидер» приоткрылись для тебя.
Если не справишься – гореть тебе в аду.
***
Больше полувека назад на этой стене, что в холле базы ФК «Лидер», висел плакат со словами Черчилля: «Никогда не сдавайтесь – никогда, никогда, никогда, никогда, ни в большом, ни в малом, ни в крупном, ни в мелком. Никогда не сдавайтесь, если это не противоречит чести и здравому смыслу. Никогда не поддавайтесь силе, никогда не поддавайтесь очевидно превосходящей мощи вашего противника». Потом базу перестроили, жизнеутверждающий призыв забыли. И оказалось – чтобы стать игроком этого ставшего вдруг великим клуба, мало не поддаваться сильному противнику, нужно быть бездушной, сверхскоростной машиной, запрограммированной лишь на футбольный успех.
Было время, когда игроков для дышащего на ладан «Лидера» собирали из полуголодных, полупрофессиональных мужиков с горящими глазами. Тогда считалось, что глаза горели от нереализованных амбиций. Сейчас, припоминая подозрительно бодрый бег полузащитников и подчеркнуто ровный силуэт вратаря, будто в замедленной съемке бросающегося на мячи, подтверждались подозрения, что блеск глазам придавали принятые на грудь граммы.
Долгие годы команда с гордым названием бултыхалась в низших дивизионах, балансируя на грани расформирования. На базу – одноэтажную кирпичную развалюху приходили скорей, как в кружок по интересам – отметить праздники, излить душу, отдохнуть от тещи.
Потом в клуб полились незначительные капиталовложения из областного бюджета. Скорее для галочки – «поддержка регионального футбола», но жизнь игроков в связи с этим стала немного приятнее. Как всякая дворовая собачка, мало-мальски отмытая и накормленная, футболисты быстро почувствовали себя королями жизни, с наслаждением облаивая всех соперников подряд. Это были славные времена. Все понятно и просто, когда ты можешь заниматься любимым делом, чувствуя поддержку со стороны, получая небольшие, но честные деньги.
Наступили инновационные двухтысячные, и старожилы «Лидера» будто очутились в новой реальности. Правительство, испытывая спортивный зуд, загорелось идеей – создать мощнейший суперклуб. Целенаправленно и стремительно команду массированно превращали из любительского домашнего сборища в профессиональную, коммерческую структуру. Делалось это резко, не заботясь о процессе, ориентируясь лишь на результат. Деловые, натасканные на деньги менеджеры безжалостно перетасовывали состав, вычищали кадры. Одних только тренеров за пять лет сменилось больше семи. Пока прочно не остановились на кандидатуре Стефанского. Это был успех – по-настоящему классный специалист, обладающий к тому же селекционным чутьем, у руля команды. Появились первые легионеры – бельгийский вратарь, швейцарские полузащитники. А в 2009 за бешеные деньги приобрели самого Максима Апрелева! Двухметровый габаритный защитник сошел в «Лидер» будто с картин про русских богатырей. Одноклубники с первой встречи слушали знатного игрока, почтительно задрав головы и приоткрыв рот. Не говорил – былины сказывал, не бегал по полю – скользил. Шустрые соперники ломались об его корпус будто сухие веточки. С первой секунды своего пребывания в клубе Апрель заимел непререкаемый авторитет – он вправлял мозги напуганным иностранцам, одним взглядом останавливал споры и ненавидел малейшие нарушения дисциплины.
Именно поэтому когда в кулуарах заговорили о покупке молодого нападающего Кирилла Лаврова, все украдкой косились на капитана Апрелева.
Кирилла Лаврова, с шестнадцатилетнего возраста играющего за рубежом, в России знали все. Малолетние школьницы, считавшие Лавра чем-то вроде голливудского актера, рыдали над его плакатами. Мальчишки из ДЮСШ все как один мечтали гореть на футбольном небосклоне рядом со звездой Лаврова. Когда Лавров, используя малейший полумомент, издевательски легко забивая очередной шедевр, летел по полю, скидывая майку, завистливо стонали глядящие на него украдкой давно постаревшие Бекхем и Роналдо. Мяч сам, руководствуясь силой притяжения к самому красивому и талантливому игроку тысячелетия, приземлялся точно на изящный носок дорогущей лавровской бутсы. Фотографии и автографы с Лавровым, поговаривают, исцеляют любые раны и хронические болезни. Во все современные обучающие пособия входят разборы его мастерских проходов и голов.
Он же, как олицетворение самого футбола, как образец всего лучшего в этой игре, никак не годился для подражания и обожествления. Любил погулять, выпить, отмочить что-то эпатажное.
Он прибыл на просмотр в «Лидер», на который ему по большому счету было плевать. Средненький российский клуб, не заслуживающий и взмаха Лавровских ресниц. Хотя платили чертовски хорошо. Большего всего молодого форварда распаляли и заводили гневные взгляды капитана Апрелева, в которых читалось одно желание – обломать зажравшейся звездочке все понты.
Да, Лавров изучал футбольную грамоту по матчам легендарного отца Апрелева – Эдуарда, и самого Максима. Но сейчас-то именно он, нападающий Лавров, заправляет этим футбольным миром! Поставить капитана на место, показать, кто главный – вот что больше всего гнало анархиста Лаврова в «Лидер». Закатывающихся советских звезд нужно скидывать с небосклона, пока они не рассыпались на крупицы!
…Борьбы не получилось. Никто во всем мире так не чувствовал Лаврова и не делал ему столь точные передачи даже с закрытыми глазами. Никто так не просчитывал его ходы и помогал осуществить замыслы. И скрытая, давнишняя любовь Кирилла Лаврова к этому великому мастеру вновь всплыла на свет. Никто, кроме Лаврова не боролся так остервенело за каждый мяч, никто не создавал столько моментов и столь успешно не реализовывал их, никто так исступленно не отдавался игре на поле, и сердце Апрелева растаяло.
Лавров, словно посланник божий, принес с собой результативность и нечеловеческую везуху. Помимо этого с ним рука об руку пришли дикие нарушения дисциплины, пьянки и прочие жуткие выходки. Однако ему, любимому дитя строгого футбольного бога, прощалась любая шалость. Лавр отдавал футболу всего себя и сполна получал взамен.
В 2017 клуб, наконец, стал чемпионом. Началась золотая эпоха «Лидера». Которая вот-вот грозила закончиться…
***
Одним холодным февральским четвергом
8 футболистов, добывших верную победу,
Навсегда упокоились на месте катастрофы.
Словно косой срезаны самые красивые цветы Англии,
цветы Манчестера…
The Spinners.
Максим Апрелев проснулся в 8:31 утра.
– Проклятый режим, – проворчал он, тараща сонные глаза на большие электронные часы. – Даже в редкий выходной не могу отоспаться!
Он попытался уснуть снова – отвернулся к стене, накрыл голову подушкой, даже попробовал искусственно захрапеть, призывая капризный сон; но тот уже окончательно покинул его. Тогда Максим не стал мучиться, а отбросил одеяло и потянулся всем своим сильным огромным телом.
– Чем бы сегодня заняться? – проснувшиеся мысли выстраивали слова в тяжелой голове в более или менее адекватные предложения.
Телефон на полу запел гимн Лиги Чемпионов.
– Апрель! Не спишь? – услышал Максим в трубке голос одноклубника.
– Нет, Лавр, не могу больше! Я-то ладно, а ты что так рано подскочил?
– А я и не ложился! – голос Лаврова был бодр, весел, но речь местами бессвязна. – С Котом после игры в клуб пошли, потом в казино…
– В казино?! Где это вы нашли?
– Ха! Кто ищет, тот всегда найдет. Ну, так вот, потом это… в другой клуб пошли, закрытый…
– Для геев что ли? – густо захохотал Максим.
–Ты офигел? Говорю же, закрытый. Мы в него пошли, а он закрытый… уже. Или еще.
– Значит, в казино не много проигрались, раз еще в клуб собрались?
– Ну, как сказать.… По сравнению с доходами Абрамовича – мало, а если брать бюджет этого… Лишхт… Лшихт… Лихтенштейна, во! То весь его, нафиг, проиграл. Разорил я Лихтенштейн, Апрель, разорил, – запричитал Лавр. Потом задумался, и добавил:
– Ну это, если б я еще знал, где этот самый Литхт…
– То отдал бы? По-моему твои умозаключения не верны. Лихтенштейн – хоть и очень маленькая страна, но совсем не бедная. А бюджет Романа Аркадьевича.… В связи с нестабильной обстановкой не знаю даже, что сказать. А Лихтенштейн находиться где-то между Швейцарией и Австрией, кажется.
– Что? Ты какой-то умный с утра.
– Слушай, Кир, ты что звонишь в восемь утра? Денег надо?
– Не-е, Макс. Это.… Вспомнил! О, что я вчера услышал! Знаешь, кто переходит в нашу команду? Алексей Трауш!
– Кто? – от неожиданности Максим выронил из рук смартфон. Тот отомстил потемневшим экраном и полным игнором, и Макс побежал в ванную. Там, почему-то в мыльнице, лежал второй. Он набрал Лаврова.
– Твою мать, Лавров! Как они посмели его взять вообще? Они же знают… знают про нас. Ты уверен? Может, тебе приснилось?
– Так ведь я еще не спал. Точно.
– Все выходные в задницу. Кир, ты щас где? Дома? Давай я приеду – «отметим» это дело.
– О, Макс, конечно, приезжай. Выпивки у меня хватит.
– Не хватит! Я привезу.
***
Илья Комов шел по широкому тротуару, и его помыслы были полны весеннего оптимизма. В этом сезоне он, наконец, попал из молодежного состава футбольного клуба «Лидер» в основу. Паренек чувствовал тренерское доверие, и был полон решимости оправдать его своей виртуозной игрой.
«Скоро машину новую куплю», – мечтательно подумал футболист, заскакивая в троллейбус.
Он стоял возле то и дело открывающейся двери и вдыхал запахи города. Настроение было таким превосходным, что любой, даже самый отвратительный запах мог показаться оригинальной нотой в палитре ароматов.
Она зашла в троллейбус и затмила собой весь мир. В ее глазах затаилась зарождающаяся весна, светлые волосы создавали чарующую ауру вокруг нежного лица…
Вдруг девушка запнулась о скользкую ступеньку и растянулась у ног Ильи. Парень кинулся поднимать прекрасную, но уже не совсем чистую незнакомку с грязного пола.
– Ой, спасибо! – ее глаза смотрели на него задорно и немного смущенно.
– Вы не ушиблись? – произнес Илья, как только обрел дар речи. – Смотрите, вы запачкались.
Уже через пять минут Илья и его новая знакомая Даша, вышедшие на остановке, поместились на ближайшей скамейке и вытирали запачканные джинсы бумажными салфетками.
– Илья, не обращай внимание. То, что я растянулась в троллейбусе – это самое безобидное, что со мной могло произойти! Я то и дело падаю, что-то разбиваю, на меня что-нибудь падает, – Даша заправила за ухо выбившийся локон и застенчиво улыбнулась.
– Тогда давай, Даша, я тебя провожу. Чтобы ты не попала в какую-нибудь передрягу.
Илья шел и краем глаза рассматривал Дашины длинные ресницы, небольшой вздернутый носик.
– А чем ты занимаешься?
– Я студентка, учусь на инязе.
– Ну и как? Тебе нравится?
– Да! Я давно интересуюсь языками. Еще в школе я выучила итальянский.
– Классно, Когда меня пригласят играть в «Милан», я найму тебя переводчиком!
– Как играть?
– Я футболист, профессиональный футболист. А ты разбираешься в футболе?
– Ну… если совсем немного. Скорее нет. Знаю, что там играют одиннадцать человек. И вратарь.
– Нет, десять человек и вратарь!
– А-а, а ты не вратарь?
– Нет, я защитник. Я защищаю вратаря!
За разговорами молодые люди совсем не заметили, как дошли до дома Дарьи.
– Даш, давай я расскажу тебе о футболе в другой раз. Можно я позвоню?
***
Весь мир оплакивал гибель самой сильной
команды Великобритании. Такого удачного
состава игроков у нас никогда не было и дол-
го еще не будет. Большинство из них были сов-
сем юными. За 54 страшных секунды их не стало.
Фрэнк Тейлор, журналист, выживший в
авиакатастрофе.
Луис Линья тихонько отпер дверь своим ключом. Из глубины дома доносились странные, пугающие своей истошностью звуки. Дома должна быть одна жена, Олалья, но голос явно принадлежал не ей. Да и с трудом ЭТО можно назвать голосом.
Луис на цыпочках прошел по коридору, и чуть-чуть высунувшись, так, чтобы не было заметно, заглянул в комнату. Олалья сидела в трудновыполнимой позе на кровати, вокруг стояли зажженные свечи. Однако на романтическую встречу любимого мужа совсем не похоже. Звук также исходил от Олальи:
– А-а-а-у-м-м!
Луис удивленно вытаращил глаза, вытягивая шею вперед, но, не в силах удержаться на одной ноге, шлепнулся перед женой.
– А-а-а! – завизжала уже в другой тональности Олалья и открыла глаза. – О, Господи, это ты?!
– Как мне нравится, когда ты меня так называешь. Милая, что здесь происходит? Что это был за звук? И чем это здесь так пахнет? Воняет просто ужас.
Действительно, комнату заполнял едкий, противный запах.
Олалья посмотрела куда-то вниз и невозмутимо заметила:
– Я-то тут причем? Это у тебя брюки горят.
Луис опустил голову вниз. Брюки медленно тлели и дымились.
– А-а-а! – завопил он точно так же, как минуту назад его жена. – Это все твои свечи!
Затем он, недолго думая, схватил со столика вазу с цветами и выплеснул воду из вазы на тлеющие брюки.
Дым прекратился, но теперь по комнате разнесся совершенно другой запах – преотвратительнейшая вонь тухлой воды. Луис гневно уставился на жену:
– Что у тебя все не как у людей?
– Ха! – презрительно воскликнула Олалья. – Дарил бы ты мне цветы почаще, они бы не застаивались в вазе и не воняли!
Луис почувствовал легкий укол закопошившейся совести по отношению к дорогой и обожаемой женушке. В мокрых обгоревших брюках он присел рядом с любимой и, пытаясь придать своему голосу нотки нежности и заботы, поинтересовался:
– Чем ты занималась без меня, дорогая? Что это за новый ритуал – со свечами и странными звуками? Ты отгоняешь от нашей команды соперников, чтобы их всех скрутила таинственная болезнь, и мы выиграли Лигу Чемпионов?
– Это медитация! Тебе знакомо такое слово?!
– Хорошо, милая, медитация так медитация. А что же тут тогда так страшно выло?
– Я! Это выла Я! Ты знаешь, что такое мантры? Мантры нужно произносить глухим низким голосом, напевно.
– Новое увлечение? – виноватым голосом Луис старался сгладить все острые углы. – Ты уже занималась йогой, фитнесом, какими-то дыхательными упражнениями…
– Цигун!
– … рисовала какие-то странные картины…
– Авангардизм!
– … шила какие-то тряпки…
– Создавала собственную линию одежды!
– … сочиняла поэмы.
– Создавала песню! Хит на все времена!
– Лучше бы ты вместо этого научилась готовить аппетитные блюда и вышивать крестиком. А вместо своих авангардных картин… банер нарисовала!
Олалья прижалась к груди возмущающегося мужа и проворковала:
– Милый, ну мне так одиноко одной. Без тебя. Я сижу тут целыми днями и пытаюсь себя как-то развлечься. Мне о-о-очень скучно.
– Ну хорошо, ну.… Давай заведем ребенка?
Олалья нахмурила тонкие бровки:
– А девять месяцев? Все равно я буду одна девять месяцев! Потом придет срок, а тебя снова нет! Ты на игре, на тренировках, на сборах, на выезде, на базе. И однажды я все-таки дозвонюсь до тебя и скажу: « Дорогой, нашему ребенку уже три года, может, приедешь, посмотришь на него?»
– Не надо утрировать, я не всегда отсутствую. Каждую свободную минутку я стараюсь проводить с тобой. И вообще, ты знала, за кого выходила замуж. Ты знала, что я часто покидаю дом, что, возможно, придется менять команды, а значит, и страны. Сейчас я выступаю за клуб, с которым буду играть в Лиге Чемпионов, меня стали вызывать в сборную. А ты бы выучила язык, познакомилась с кем-нибудь.
– Ах, милый, здесь такой расизм! – томно закатила ювелирно накрашенные глазки Олалья.
– Да ладно, тебя никто не обидит. Мне на поле порой больше достается. Пойдем в ресторан?
– Пойдем! Только штаны переодень!
И изящная африканская пантера грациозно убежала наряжаться.
***
Посмотри правде в глаза: твоё время не наступит НИКОГДА.
Пока ты не возьмёшь ситуацию под контроль. Пока не будешь делать конкретные шаги и желать этого до исступления. Какие шаги нужно делать?
Ешь, молись, люби. То есть тренируйся, тренируйся и… молись, да. Молись до, молись после, и во время молись тоже. Иначе футбольный бог не заметит тебя. Или накажет. Говорят, он очень строгий – с посредственностей три шкуры дерёт.
***
Погибло 8 футболистов… 8 юношей,
8 мужественных спортсменов. Они
погибли с улыбкой на лице. Не осознавая
даже, какое блестящее спортивное будущее
их ожидало.
Фрэнк Тейлор.
Тренировочная база ФК «Лидер», практически родной дом футболистов, находилась в самом прекрасном месте в мире (по мнению вышеупомянутых). Особенно, если проводишь там как можно меньше времени. Больше всего тяжелых разговоров, тренерских напутствий и разносов, в частности с самыми недисциплинированными игроками, произошло именно здесь – в небольшом зале с ровными рядами мягких стульев. На стене перед стульями висели разнообразные планшеты с игровыми схемами и большой плазменный экран.
Вот дверь отворилась, и на пороге возник высокий черноволосый паренек – Богдан Боев. Он жил прямо в комнате на базе и снова пришел раньше всех.
Через пару десятков минут зал заполнился игроками ФК «Лидер». Появился и тренер – Андрей Степанович Стефанский – среднего роста, с небольшим животиком и живыми, неравнодушными глазами пятидесятилетний мужчина. Все утихли и тренер начал свою речь.
– Нам предстоит очередной матч российского чемпионата, и я приготовил небольшое досье на соперника…
Едва тренер вошел во вкус, раздался стук в дверь и пред очами присутствующих предстал Максим Апрелев. Огромный, с едва заметными фиолетовыми кругами под глазами и стоящими колом, еще не просохшими после наспех принятого душа, волосами, в вывернутой наизнанку футболке, он всем видом напоминал советские плакаты о вреде пьянства. Вообще, Апрелев был идеальным капитаном – влиятельным, строгим и ответственным, и сегодняшний алкогольный душок – катастрофическое исключение, вызванное сложившимися обстоятельствами.
– Здравствуйте, Андрей Степанович, извините, что…
– Штраф! – раздался зловещий шепот стоппера Вити Котлярова.
По рядам прокатился едва уловимый смех.
– Проходи, – отозвался тренер и продолжил объяснение.
– Если соперникам удастся забить, они предпочтут закрыться в глухой обороне.
Тренер двигал разноцветные кружочки на планшете, объясняя игрокам тактические действия в предстоящей игре.
Дверь снова тихонько скрипнула и в проеме появилась лохматая голова и идеальный профиль Кирилла Лаврова. Стефанский даже не обернулся на звук, продолжая пояснять игрокам их задачи. Тихонько-тихонько на цыпочках, Кирилл по стеночке продвигался к месту, где от хохота давились одноклубники и недавно появившийся Максим Апрелев. Добравшись без помех до стула, Лавров, радостный от того, что сумел не обратить на себя тренерское внимание, опустился рядом с Максом.
Андрей Степанович – очень хороший человек и понимающий мужик, которого очень уважают и любят в команде, но он был тренером, и злостный нарушитель режима Кирилл Лавров не хотел доводить и без того тяжелую ситуацию до патовой. И пусть Кириллу было двадцать семь лет, но в голове его витал вольный ветерок вседозволенности и безнаказанности – тот же ветерок, что гуляет в голове у любимого и тщательно оберегаемого окружающими пятилетнего шалуна.