Спаси себя

– Да какого черта я буду пахать за двоих? Пусть работают со мной или не работают вообще! – прошипела она, понимая, что начальство по голове не погладит, но деваться ей прямо сейчас некуда.

Она ходила пить кофе и сосредоточенно пила его, не чувствуя вкуса. Она перетащила на свой стол часть Катиных бумаг и зарылась в них с головой. Теперь на обоих столах царил беспорядок. Инна звонила своим клиентам и отвечала на звонки Катиных, нервничала, извинялась, перезванивала.

Ее вызвал к себе директор и дал обычное поручение – поднять документы по работе с такими-то. Инна покорно кивнула и, проглотив замечание, что этим могла бы заняться и секретарша, пошла поднимать документы. Потом переделывала договор, потом снова пила кофе и снова ходила к начальству – подписывать переделанные бумаги. Потом слушала недружелюбные жалобы Галины, секретарши, на жизнь, на нерадивых работниц и на то, что Катя завтра выйдет и все наладится.

– А если не выйдет? – спросила Инна. – Если у нее что-то серьезное? Что, если у нее срыв на нервной почве? Вы вот отругали ее позавчера за то, что она документы взяла из архива, а теперь у нее срыв, она лежит больная и неизвестно, когда выйдет. А у нас отчеты, продажи, сроки горят и все бегают будто им хвосты бензином облили и подожгли.

Галина смотрела на нее с открытым ртом.

– А ты, я вижу, даром, что молодая, еще и дерзить умеешь, – сказала она.

Инна вздрогнула, опомнившись.

– И-извините. Галина Николаевна, – пробормотала она, наливаясь краской и оглядываясь, куда бы убежать.

– Бери вот, – секретарша презрительно подтолкнула ей подписанные и проштампованные документы.

Через пару минут Инна сидела в кабинетике, стараясь успокоиться. Ей хотелось ударить себя ладошкой по лицу, но она удержалась, а то не хватало еще ходить с фингалом, который сама же себе поставила. Инна взяла телефон и в который раз набрала номер Кати. Гудки и «абонент не отвечает».

Инна прокляла все на свете и взялась за работу.

***

Сосредоточиться на работе не получалось. Катя с возгласом досады захлопнула крышку ноутбука. Инна позвонила пару раз, но Кате никак не получалось сосредоточиться на том, что же коллега от нее хотела. Сообщения в мессенджере сыпались как бисер из разорванных бус. Катя начала было отвечать, но быстро бросила это дело. Да, она собиралась оставаться на связи, да, работа сама себя не сделает. Но день! Всего один день!

Пусть голова все еще побаливала, Катя все-таки оделась, уложила волосы, тронула пудрой лицо и размазала светлую помаду по губам. В былые времена она бы воспользовалась бы целым днем в пустой квартире, чтобы объедаться сладким и смотреть фильмы весь день. Или

Но прямо сейчас ей хотелось движения. Почувствовать, что мир за окном все еще есть, что он нормальный, что все нормально, что она нормальная.

Катя надела узкие, светлые, подчеркивающие каждый изгиб ее тела джинсы и светлую футболку. Все необходимое сложила в небольшую спортивную сумку и закинула ее на плечо. Ее телефон так и остался лежать рядом с ноутбуком.

В воздухе пахло цветами, Катя тут же чихнула, досадуя, что клумбы садят по всему городу без всякого внимания к аллергикам. Красиво, конечно, но как быть, если от одного взгляда на цветущее великолепие нос начинает чесаться и краснеет? Она прошла мимо череды мелких магазинчиков, торгующих разноцветной ерундой, продуктами и бытовой химией. Свернула за угол, прошла мимо книжного магазина и завлекательно пахнущей кондитерской. Она ловила на себе взгляды мужчин и некоторых женщин. Когда проходила мимо зеркальной витрины, поправила волосы.

Катя остановилась послушать уличного музыканта, выудила для него из тесных карманов смятую купюру. Через две улицы села на трамвай, и под дребезжание проехала еще четыре остановки, пялясь наружу сквозь немытое окно.

Огромное здание спортивного комплекса было огорожено невысокой оградкой, внутри располагалась площадь, по которой до входа идти еще минут пять-семь. Внутри пахло влагой и хлором недавно мытых полов. Сновали детишки, целый класс привели на тренировку.

Катя подошла к кассирше и попросила разовый абонемент в бассейн, побелевшими пальцами сжимая сумку с купальной шапочкой и полотенцем.

– Спасибо, – сказала она, получив ключ от камеры хранения. В раздевалке невысокая женщина распустила длинные волосы и старательно сушила их феном. Еще пара посетительниц быстро и сосредоточенно натягивали яркие раздельные купальники. Катя быстро переоделась, нырнула под душ на пару минут и, шлепая мокрыми тапочками, направилась в бассейн.

***

Женя никак не мог дозвониться жене, он набирал ее номер снова и снова, начиная уже закипать. Она не отвечала.

Сначала было занято, а потом игнорирование. Сообщения в мессенджере оставались непрочитанными.

Либо спит, либо не слышит, сидит с ноутбуком в наушниках, убеждал он себя. Он знал, что она делает, когда ей случается остаться дома в одиночестве. Достает заначку шоколадных конфет и смотрит комедии одну за другой, причем даже не смеется.

Он как-то застукал ее за этим делом. Она пыталась продолжать расслабляться при нем, но вскоре сдулась, приготовила нормальный обед и переключила на передачу про диких животных. И долго ходила потом с недовольным видом.

Иногда он вспоминал те времена, когда они только начали встречаться. Красивая, очень красивая недоступная Катя и ее подружка Ира. Ира выглядела попроще и Женя вначале приударил за ней, а потом не мог поверить своему счастью, когда Катя обратила на него внимание. Парни так и вились вокруг нее, а она будто не замечала.

Они, уже не парни, а мужчины, наверное, и сейчас вьются. Интересно, замечает она или нет? Ей уже за тридцать, как и ему. У друзей и знакомых Жени уже по ребенку, а то и по два-три. Разговоры с обсуждения видео игр то и дело перескакивали на школы, достижения отпрысков, их развлечения и прочих радости отцовства. И Женя невольно чувствовал, что выпадает из обоймы. Не то чтобы он не хотел детей, просто не сложилось. Катя тоже не была настроена против деторождения, но сначала надо было купить свое жилье, теперь выплатить ипотеку… Работа, работа. И даже карьеры-то особой у нее не нет, так – только в зарплате нерегулярный рост. Был разок, когда они едва не стали родителями, но о том времени старались не вспоминать.

Ему ничего особо не надо было от жены, так, проявить заботу, спросить, что купить по дороге домой. Напомнить, что сегодня он придет с работы уставшим и голодным. Пусть приготовит что-нибудь повкуснее, пирог испечет. Когда она вообще пекла пироги в последний раз?

Ничего важного, но то, что это неважное он не мог сказать ей в эту самую минуту бесило него неимоверно.

– Ну же, бери трубку, – шептал он и снова слушал гудки.

Не выдержал, позвонил Ире.

– Привет! Катя у тебя?

– Нет, – Ирин голос звучал удивленно. – Я, вообще-то, на работе. А что такое?

– Да трубку не берет.

– Спит или в наушниках, – предположила Ира, но теперь в ее голосе слышалась тревога.

– Да. наверное, – сказал Женя. – Просто после вчерашнего места себе не нахожу.

– Ничего, все устроится.

– Угум, извини за беспокойство.

Женя тупо посмотрел перед собой в окно. Ему хотелось вернуться домой, содрать с жены наушники и отшлепать ее. Со вздохом, он уставится на экран монитора. Так, здесь надо поправить, и здесь тоже. Через двадцать минут он чувствовал лишь зудящее беспокойство внутри черепа и время от времени поглядывал на телефон. Но тот предательски молчал.