Продолжение праздника крови

Но пока мы обвиняем мистера Чиллингворта в том, что он был так неосторожен, что сболтнул секрет такой персоны как Варни-вампира своей жене, мы надеемся, что за короткое время показали, что он пытался исправить ущерб, который он ненамеренно причинил, как только мог.

И сейчас, когда он старался пробраться вперед, так казалось, чтобы опередить всех бунтующих, он на самом деле делал все, что было в его силах, чтобы остановить беспорядки, которые подняли суеверие и страх.

Человеческая натура и вправду наслаждается сверхъестественным, при всем при том, что знание естественных явлений природы у нее ограничено. И в необузданном воображении, которому даются все возможности выдвигать невежественные гипотезы, мы найдем рвение такого рода верить в то, что сверхъестественное – это реальность. Это недалекое и нечеткое предположение о вампирах, происходящее, вероятно, из Германии, распространилось медленно, но коварно, по всему цивилизованному миру.

Ни в одной стране и ни в одном краю нет такого, что бы не имело какого-то отношения к настоящему вампиру, образцом которого был сэр Френсис Варни.

Вурдалак у восточных народов – это не что иное как то же самое существо, слегка измененное традициями и местностью; и сема у скандинавов – это не что иное как вампир, только более примитивное, как результат больного воображения, которое как-то сфантазировало мертвого, бродящего опять среди живых со страшным отличительным признаком разложения и трупности на нем.

В Англии таких сказок практически не было, хотя они рассказывались полуночными гостями, такими как миссис Чиллингворт, когда она разгласила информацию, которую получила, а эта информация стала сырьем для обработки в умах ее слушателей, потом этому уже не было трудно распространиться повсюду.

В таких обстоятельствах невежественные люди всегда делают то, что, как они слышали, кто-то еще делал до них, и в необычайно короткий промежуток времени уместность отлова сэра Френсиса Варни, которая происходила из его вампироподобного существа, и того, что ему необходимо воткнуть кол в тело, была неоспорима.

Увы, бедный мистер Чиллингворт! С таким же успехом мог бы король Канут[1] сдерживать волны океана, с каким мистер Чиллингворт пытался остановить толпу, идущую к дому сэра Френсиса Варни.

Его присутствие было подтверждением всего этого дела. Он тщетно жестикулировал, тщетно просил и умолял их идти обратно и тщетно провозглашал, что вампир будет наказан сполна. И что если кричащая толпа оставит его, он подвергнется более продуманному наказанию.

Те, кто шли впереди толпы не обращали никакого внимания на эти увещевания, а те, кто шел подальше их просто не слышали, и они думали, что он подстрекает толпу к насилию, вместо того, чтобы осуждать его.

Итак, эта необузданная толпа достигла дома сэра Френсиса Варни и громко потребовала у его напуганных слуг сказать, где его можно найти. Стук в дверь дома был чудовищным, и, с достойной похвалы страстью не тратить время, без всяких колебаний, пока другие в дверь стучали, кто-то схватил ее. Так что когда приведенные в замешательство и ужасно напуганные слуги открыли дверь, закрыть ее им уже не удалось, и в дом потек непрерывный поток яростных входящих.

– Варни, вампир, Варни, вампир! – кричали сотни голосов.

– Смерть вампиру! Где он? Выведите его к нам. Варни – вампир!

Слуги чуть не померли от ужаса и не могли говорить, когда видели такое шумное сборище искавших их хозяина, когда его так странно называли.

Наконец, один, более смелый, решился заикаясь произнести:

– Дорогие люди, сэра Френсиса Варни дома нет. Он очень рано позавтракал и ушел около часа назад.

Толпа остановилась на мгновение в колебании, потом один из впередиидущих крикнул:

– Кто признает, что он дома? Конечено нет, он где-то прячется; давайте его вытащим!

– Да, вытащить его! Вытащить его! – кричали много голосов. Начали рыскать по всему дому. Через несколько минут все его комнаты были обшарены и были тщательно обысканы все его укромные уголки в надежде обнаружить спрятавшегося сэра Френсиса Варни.

Слуги чувствовали, что с их недостаточными силами, сопротивляться тому, что делала необузданная толпа, будет с любой точки зрения безумством. Поэтому они только наблюдали с удивлением и беспокойством, довольствуясь мысленно тем, что сэр Френсис Варни не будет найден и только делали догадки о том, что будет в результате всех этих насильственных и неожиданных действий.

Мистер Чиллингворт надеялся, что до несчастного объекта народного недовольства то, что происходит, дойдет достаточно быстро, чтобы он успел позаботиться о собственной безопасности.

Он знал, что нарушал обязательство быть на дуэли между Генри Баннервортом и сэром Френсисом Варни, и когда эта мысль пришла к нему на ум, он боялся, что его профессиональные услуги могут быть нужны так или иначе, потому что он знал, или воображал, что знал, что дуэль была вызвана взаимной ненавистью; и он думал, что если дуэли назначают для того, чтобы дойти до какого-то катастрофического результата, то эта будет дуэль будет как раз такой.

Но как он мог уйти отсюда, когда он был окружен и на него смотрели как на собирателя толпы, как он мог надеяться, что за ним не пойдет народ, или что малейшая его попытка предупредить сэра Френсиса Варни не приведет к нему тех, от кого он старался скрыться.

В таком колебательном состоянии был наш медик, жертва самых горьких мыслей, полный самых мрачных опасений, без малейшей возможности что-то изменить в этой разрушительной цепи обстоятельств.

Неудовлетворенная неудачными поисками толпа обыскала дом сэра Френсиса Варни еще два раза с чердака до подвала; после этого, и только после этого, они стали неохотно верить, что слуги должно быть сказали правду.

– Он где-то в городе, – закричал один. – Пойдем обратно в город.

Сноски