Упомянутый господин
– Прошу, – прорицательница положила ладони на бархат и, поскольку Немов не один раз принимал участие в этом ритуале, он приблизился, и они вдвоём медленно, круговыми движениями пронесли свои ладони сквозь дымовую завесу, источаемую благовониями из курительницы.
– Небо молчит, Природа тоже следует своими скрытыми путями без слов. Но я верю, что можно почувствовать скрытую сторону Природы. Я верю, что, когда я попрошу искренне, Небо ответит мне. В этом вопросе, который меня беспокоит, я не знаю, какие действия принесут удачу, а какие – неудачу. Я не вижу пути и прошу прояснения и руководства. – мадам Ву закончила молитву и бросила на пол два жребия, два вырезанных из бамбука, похожих на ладони, предмета. Один упал вогнутой стороной вверх, а другой выпуклой. Хороший знак!
Потом прорицательница окурила книгу Истины – толстый томик в обложке из такого же красного шелка, что и мешочки, в которых лежали палочки. Затем в дыму скрылись и сами трубочки из тысячелистника.
Немов сначала наблюдал как в ловких руках прорицательницы на бархате складываются триграммы и гексаграммы, а потом просто сосредоточился на своём вопросе, как того и требовал ритуал. В первый раз ему это помогло. Не понадобилось даже продолжать дальше. Он тогда схватил блокнот и принялся записывать появившиеся мысли. Потом они здорово помогли ему в расследовании «дела киберманьяка». Это называется «вглядеться в себя». Но далеко не всегда это срабатывает. Вот и в этот раз Немов видел перед собой только лицо лидера сопротивления, которое медленно как бы кто-то стирал невидимым маркером. Потом из темноты возникло смеющееся лицо императора. Оно все больше наливалось кровью, щеки распухали, глаза совсем превратились в щели, кожа за ушами треснула, и маска сползла вниз. Немов вздрогнул, ожидая увидеть или кровавое месиво, или звериный оскал, но увидел пустоту. Ничего.
– Первая наша внутренняя триграмма – «озеро», вывел его из оцепенения голос мадам Ву.
«Кто бы сомневался» – подумалось Андрею. «Кооператив Озеро» – просто фетиш для этих оппозиционеров.
– Вторая внешняя триграмма «гора».
– С бункером, – пробубнил себе под нос Немов.
– Что?
– Продолжаем.
– А вот они и две наши гексаграммы.
– Толкуйте.
– Цянь – Небо. Творение.
– Так. И?
– Небо. Глубочайший успех. Он приходит благодаря настойчивости. вторая гексограмма – Кунь – Земля. Восприимчивость. Земля. Высшее поражение. Если благородный человек пытается идти за собой, он проигрывает. Но если он следует за вождем, то находит нужное руководство. Предпочтительно находить друзей на юго-западе, избегать друзей с северо-востока. Спокойная работа принесет удачу.
– Если бы я ещё хоть что-то понял.
– Мадам Ву не даёт ответов, мадам Ву толкует и даёт направление. Оставшись с самим собою, найдите ответы сами.
– Да помню, помню.
– Теперь на монетах?
– Нет, в другой раз. Голова раскалывается.
Немов вошел в свой личный кабинет в банке, набрал сумму гонорара и посмотрел в сторону прорицательницы. Крипторубли побежали по зрачкам мадам Ву, вернее по внутреннему монитору ее линз. В детстве он видел в старом мультике эпизод, когда в глазах кажется Микки Мауса появлялись значки доллара. Тот самый случай. Только никто эти значки рукоинов кроме неё самой не видит.
Облегчив кошелёк и утяжелив голову, детектив отправился в бар снимать напряжение сегодняшнего дня. Разбираться в этих толкованиях он будет потом. На свежую голову.
Глава 2
– Привет, это снова я – «упомянутый господин», «иной политик» и «человек, о котором вы говорите». Мое имя имеет такую мистическую силу, что его боятся произносить абсолютно все официальные лица империи. Потому что, если его произнести, навсегда будет потеряна мужская сила, а в радиусе ста метров скиснет и свернется все молоко. Его не произносит даже император. Ведь он так любит выпить стакан парного молока по тутрам. А теперь серьезно. Сегодня мы с вами поговорим о безопасности. Все мы хотим, чтобы наша жизнь была безопасна и это важно. Но когда за это отвечают не профессионалы, как в любой другой стране, а просто номинанты на премии «идиот года», или «негодяй года» или «жулик года», то становится понятно, что если они и заботятся о безопасности, то только о своей собственной, о безопасности своих наворованных денег и своей чудовищно дорогой недвижимости, купленной на эти наворованные деньги. И безусловно чемпион среди них – бывший директор службы безопасности, а ныне аж целый секретарь совета безопасности. Этот безусловно талантливый человек, находясь на всех этих постах задекларировал доход размером в восемьдесят один миллион рукоинов или иначе самых суверенных крипторублей, и при этом умудрился завладеть и записать на жену дом и участок в элитном серебряном бору стоимостью в целый миллиард рукоинов. Возникает вопрос «откуда деньги, Зин?» Тем более что у его жены доход за последние шесть лет и вовсе всего два миллиона крипторублей. – картинка с лидером сопротивления уступила место кадрам, снятым с дрона. На них с высоты птичьего полёта среди начинающей зеленеть рощи просматривался маленький дворец в стиле модерн.
Ещё весной снимали.
Немов никогда особо не интересовался политикой, а в даркнет залезал только за эротикой или пиратским контентом. Ну и по работе иногда приходилось шерстить контакты наркодиллеров или растлителей малолетних вылавливать. Ну или паленые проги оттуда качать. Например, одна из них при последнем заказе пригодилась ему для прослушки блудливой женушки бизнесмена. Ее алгоритм был таков, что из тысяч вибраций голосовых связок в радиусе ста метров программа отфильтровывала по тембру именно беседу нервничающих людей. Есть в даркнете и другие не менее полезные вещи. Эта сеть оказалась просто неубиваемой. Уж что только власти не делали за последние десятилетия: и блокировали сайты и закрывали провайдеров и ставили фильтры и совали неудаляемое программное обеспечение на продаваемые гаджеты, позволяющее пользоваться только сувнетом. Но каждый раз на хитрую правительственную гайку находился хакерский болт с правильной резьбой. И ведь даже уголовная ответственность за использование паленых гаджетов и ПО не могла хоть как-то изменить ситуацию. Поэтому-то даркнет и облюбовали оппозиционеры и прочее непотребство. И время от времени оттуда они совершали набеги на защищённый вроде бы сувнет и даже умудрялись по телевидению такие вот, как этот сюжеты пропихивать. Идёт себе трансляция популярного футбольного матча, и тут на тебе – «привет, это снова ваш упомянутый господин». Ролики, конечно, вот такие короткие. Часовые фильмы быстро блокируют, а эти успевают донести до зрителя то, что хотят оппозиционеры.
Немов отвернулся от монитора, встал и подошёл к стене, на которой у него висела маркерная доска с магнитной основой. Здесь уже было нарисовано несколько схем предполагаемой структуры сопротивления и прикреплены фото нескольких их так и не пойманных главарей: соратников главного оппозиционера: главы отдела расследований и очень симпатичной девушки, между прочим, директора антикоррупционной службы, еще двух дам: пресс-секретаря и юриста этой службы…
Андрей раньше ни о ком из них и не слышал. Ну да, попадались на глаза какие-то перепосты расследований борцов с коррупцией, но он ни чего такого ни разу не смотрел. Разве что заголовки читал. Пустое это занятие. И этих стонов про нарушение законов он не понимал. В полиции они на такие вещи внимания не обращали. Если не закрывать на что-то глаза, ни одного нарколыгу или домушника не посадишь. Ради дела можно пренебречь всеми этими формальностями. Кому плохо, что изменили конституцию и теперь все живут в эпоху стабильности, без войн и потрясений, во главе с императором?
Детектив смахнул все фото в сторону, стёр схемы и, достав из внутреннего кармана пиджака карточку главного оппозиционера, прикрепил ее магнитом по центру доски.
– Где же ты сейчас бродишь, Лешенька?
Вся система в России устроена так, что на самом виду у органов были только добропорядочные граждане. Они оставляли свою биометрию везде: от платных сетевых библиотек, до онлайн заказов в цветочном магазине. При покупках билетов в цирк или у кофейных автоматов, в камерах на проспектах и при электронном голосовании, на стримах блоггеров и внутри беспилотных такси – повсюду оставались их пальчики, снимки радужки зрачка или QR тату с ID. Но стоило человеку шагнуть в переулок с расцвеченной неоном центральной улицы, он окунался в иной мир – мир без всего этого. Грязные расписанные графити стены, горящие в металлических бочках костры, возле которых тусуется пропахший анашой андеграунд столицы, и никаких камер, штрих-кодов и прочего. В этих каменных джунглях может потеряться кто угодно.
Немов поднял фотографии соратников главного оппозиционера. Вот это директор все их шараги. Он давно заграницей, вне доступа для правосудия. Начальник их региональных команд там же, как и юрист, и пресс-секретарь и главная расследовательница со своим напарником, а вот Величко после многочисленных судов и пятилетнего бана на общественную деятельность, он ещё где-то здесь и занимается какой-то то ли благотворительностью, то ли просвещением. Неутомимый пацан.
Немов не понимал, почему с ним так долго возятся? В колонию, как их предводителя, и делов-то. Наверное, крыша у него там наверху хорошая.
Андрей прикрепил фото Игоря Величко отдельно.
Вчера в очередной раз задержали его волонтеров. Нужно навестить их. Получить какую-то серьезную информацию от студентов он не рассчитывал. Что взять с пешек? Но вдруг проскочит что-то интересное.
– Доброе утро. Сегодня семнадцатое сентября две тысячи двадцать восьмого года. Московское время: семь часов пятнадцать минут. Температура…
– Утра доброго, Регина. Сегодня кофе покрепче и душ похолодней.
– Сделано. Напоминаю план на день: До обеда визит в седьмое отделение полиции для беседы с задержанными волонтерами, после обеда работа в офисе. Вечером посещение корпоратива национальной гвардии в увеселительном заведении «Забрало запотело» с конкурсами, викторинами и ролевыми играми.
– Да ты у меня оппозиционер, что ли, Регина? Экстремист. Смотри, отключу тебя на пятнадцать суток за такой юмор. Это же надо мою любимую забегаловку «Прохладное пиво» так обыграть. Делаешь успехи.
– Администратор умного дома – самообучающаяся эффективная система, предназначенная для комфортного и безопасного проживания его владельца.
– Комфортного да, но вот безопасного? Я же в тебя планы не закладывал. Откуда их знаешь? Подслушиваешь, подглядываешь, мониторишь мою переписку, отслеживаешь геолокацию? Готовый информатор для иностранного агента.
– Это заложено в мою программу. Достаточно просто отключить галочку в меню, – ответила Регина, и Немову даже почудилась обида в ее голосе.
– Ладно, черт с тобой. Мне все равно лень каждый день писать планы. Вызывай такси на полдевятого и не забудь заказать на вечер суши. С пивной ты прокололась.
– Сегодня в шесть часов утра на российско-эстонской границе снова произошла перестрелка двух пограничных дронов. Наши источники утверждают, что первый выстрел сделал МХ-4038, стоящий на вооружении российских войск. Эстонский дрон немедленно ответил. Звучит как анекдот, Мария, ха-ха-ха. Серьезных повреждений не получили ни люди, ни техника, но тем не менее, это уже третий такой эпизод. Западные эксперты утверждают, что всему виной ненадежная китайская электронная начинка МХ-4038, но мы-то с вами знаем, Мария, что инцидент произошёл из-за агрессии запада в сторону России. А сейчас переходим к новостям спорта. Расскажите Дмитрий, что у нас нового?
– Ещё три хоккеиста отказались возвращаться в Россию, попросив политического убежища в США. Таким образом под влияние западной пропаганды попало уже почти три десятка наших мастеров клюшки и конька.
– Да, клуб Артемия Панарина, ныне работающего тренером «Нью-Йорк Рейнджерс» пополнился. Уже можно две сборных собрать....
Голографический монитор погас и задняя дверца беспилотного такси, остановившегося возле отделения полиции, мягко отъехала в сторону. Немов выбрался наружу и забрал с заднего сидения кейс и трость. Последнюю он всегда брал с собой, когда заезжал в своё бывшее ведомство. Для солидности.
Возле отделения на подстилке из кучи картонных коробок сидел, закутавшись в несколько старых клетчатых одеял, нищий, которых развелось в последнее время по всему городу немеряно. Кстати очень удобно использовать сообразительного бомжа для наблюдения за объектом. Казалось бы, при современных средствах слежения в таком архаичном способе давно нет нужды. Однако нет. У объекта могут быть и глушилки и сканеры и дешифраторы, а на нищих давно никто не обращает внимания.
Немов скинул попрошайке рукоин. Теперь тот будет счастлив, ведь одного крипторубля хватит на два дня на еду. И действительно, дед в лохмотьях зашевелился, и в линзе у детектива возник благодарственный стикер в виде пляшущего оборванца. Правильно когда-то сказал один из столпов бизнеса запретного запада, «скоро у каждого нищего будет свой смартфон». А сейчас, пожалуй, только у бедняков смартфоны и остались. Или у людей, которые долго привыкают к новому. Андрей и сам не сразу освоился с линзами, в которых силой взгляда открываешь папки, жмешь на иконки, скользишь по меню. А еще и происходящее в реале контролировать надо.
– Проходи Немов, – потянулся для рукопожатия начальник отделения, – мне уже звонили по поводу тебя, – он бросил взгляд на потолок. – Надеюсь не против, что на «ты»? Все свои ведь.
Мундир на полноватом майоре готов был разойтись по швам, а сам он, то и дело протирая платком багровую шею, занимал, казалось, добрую половину своего кабинета, отделанного шпоном светло-коричневого цвета. Если добавить сюда вентилируемые панели подвесных потолков, скрипящий под ногами линолеум и портреты каких-то силовиков по стенам, получается типичный кабинет советского начальника.
– Да конечно нет, майор. Давай на «ты».
Начальник отделения уселся обратно в своё массивное кресло, затянулся цифрой и постучал по ней пальцем, будто стряхивая пепел.
– Привычка, ядрена корень, – засмеялся он, – табачные на службе нам курить запрещают, но дома я балуюсь. Да что я тебе рассказываю, Немов, ты и сам знаешь.
– В мое время не запрещали ещё, – хмыкнул Андрей.
– А я бы, кстати, не принял бы тебя за своего вот так на улице. Ты больше на оппозиционера какого похож, ну или на блоггера.
– Бывает, – засмеялся Андрей, – разболтался на вольных хлебах.
– Нет, я серьёзно, – не унимался майор, – тебя хоть сейчас внедряй в это сопротивление под прикрытием.
– Это мысль, но давай начнём с малого, – Немов сел на свободный стул возле стены, – волонтеры эти все ещё здесь?
– Да. Вовремя ты к нам. Ещё полчаса, и этих двоих тоже отправили бы на профилактику.
– Хм. После реформинга что-либо спрашивать уже бесполезно. Чистый лист. Иди вкладывай им в голову что хочешь, но извлечь оттуда можно опять же только это.
– Если бы все это так в идеале и происходило, – майор вздохнул, – почему-то в жизни все совсем по-другому. После профилактики, этот молодняк попадается снова и снова. Как будто что-то в этом даркнете ломает нашу прошивку и поверх неё вкладывает своё, – майор вздохнул, – вот и дочка моя туда же. Сколько я с ней говорил, сколько про императора нашего рассказывал, про великую Победу, про достижения, про западных агентов, «бесогон» заставлял смотреть, а она знай свое «жулики и воры». Маленькая. Не понимает еще, что это и есть движущая сила экономики. Предки еще говорили «не подмажешь, не поедешь». Маленькие люди берут маленькие деньги, большие люди побольше, ну а император… Он столько сделал для страны, может и дворец себе позволить, а мы пояса подтянем если что. Это все даркнет и дружки ее – экстремисты чертовы. В школе надо класса с пятого пороть того, кто хотя бы косо на портрет императора посмотрит, а они портят портреты-то гады. Фоткают и в сеть выкладывают анонимно. Как с таким бороться? И главное теперь не работает правило «три административки – уголовка». По закону после профилактического реформинга административки сгорают. Да ты и сам в курсе.
– Не особо. Я уголовными делами занимался, – Немов потёр висок, – таких тонкостей не знаю. Да может оно и к лучшему, политических последнее время уже некуда сажать.
– Тебе хорошо рассуждать, Немов, а мы тут словно бранспойт носовым платком заткнуть пытаемся. Их все больше и больше. Попадается тот же самый, только ещё более прошаренный. А допрашивать такого действительно бесполезно. Скорее всего не помнит он ничего. Так что давай сейчас, действуй, пока они свеженькие.
– Их двое?
– Сегодня двое. Вот эти голубчики тебя интересуют? – на голограмме возле стены возникли два субтильных юноши, одному из которых и вовсе на вид было лет пятнадцать.
– Герои.
– И не говори. От горшка два вершка, жизни не знают, а туда же. Права и свободы им понимаешь.
– Тот что с пучком на затылке студент педагогического, – Немов вгляделся в лицо парня с хвостиком, мелкой бородкой и большими синяками под глазами.
– Да.
– Его сначала давай. Только это.... можно наедине?
– А без проблем. Только иди в седьмой кабинет. Его туда приведут.
– Задержанный Кузьменков для беседы доставлен. – конвоир развернулся и вышел из кабинета, стены которого украшали исторические фото с Берией, Ежовым и другими сотрудниками НКВД прошлого столетия.
– Проходи, садись. Курить будешь? – Немов достал пачку цифры.
– Не курю, гражданин начальник.
– Ну что так сразу? Можешь не хейтить. Я не полицейский. Адвокат, – детектив закинул ногу на ногу и закурил.
– А вы общественные защитники даже хуже, – ухмыльнулся парень.
– А ты опытный. Разбираешься? – Андрей прищурился.
– А то. Приходится. У нас теперь вся страна – дружелюбный концлагерь. Даже в детских садах мозги моют, – Кузьменков уставился в окно.
– Ты с детского сада, значит, в оппозиции?
– Нет. Но это к делу отношения не имеет. Давайте или штраф, или арест, что там у вас.
– А говоришь опытный. А профилактику не хочешь?
– А пофиг. Даже лучше. – Кузьменков заулыбался. Этот парень явно знал что-то, чего не знал Немов. На простую браваду не похоже
– Так ты студент, как сессию сдавать будешь после реформинга? С сентября все заново учить, – Немов сделал вид, что удивился.
– Экспресс-курс и все дела, – было заметно, что парень угорает над озадаченным детективом.
– Родители богатенькие, значит, – продолжал Немов, – а сын фигней страдает. Не боишься им бизнес порушить?
– Не с той стороны заходите, гражданин начальник. Я зарплату в Госдепе получаю. Большую.
– Зря смеёшься, революционер. Многие потом жалеют, что пошли не туда и не с теми.
– О! Вы перестали играть в доброго полицейского и перешли к угрозам, – уже откровенно издевался студент, – не на долго же вас хватило.
– Как тут у вас дела? – дверь в кабинет распахнулась и вошёл майор. Скорее всего он слушал весь разговор. Кто бы сомневался. Ну хоть не мешал какое-то время.
– Да так беседуем, – Немов улыбнулся.
– Ты зря, Кузьменков, не хочешь по нормальному, – начал майор, усевшись возле стенда с Ягодой, – ты о Величко этом своем наверняка в даркнете узнал? А значит, смартфон у тебя с прошивкой, а это уже уголовная статья. Поедешь на север варежки шить, как твой кумир из интернета.
– Так вы его забрали и сами можете посмотреть, нет там никакой прошивки, – насторожился парень.
– А о команде оппозиционеров как узнал? – повысил голос майор.
– На улице. Там и волонтером стать предложили.
– Ага сочиняй давай. А связь как держите? Через тик-ток свой небось запрещённый или твиттер?
– Созваниваемся. Да вы можете проверить.
– Проверим. Так проверим, что из института своего вылетишь. То же мне учитель будущий. И чему ты детей только научишь? Законы нарушать? Вот раньше были педагоги.
– Уж точно не бюллетени на выборах вбрасывать, как ваши педагоги, – улыбнулся студент, – научу быть честными и говорить то, что думают.
– И все это в прекрасной России будущего. Да-да-да сто раз слыхали, – майор махнул рукой, – извини, Немов, больше ничем не могу помочь. Второй экземпляр – Бахарев, говорит примерно тоже самое.
– Спасибо, но я бы и с ним побеседовал.
– Ну, как знаешь. Сейчас приведут, а я на совещание поехал, – майор встал и протянул руку.
От второго волонтера действительно удалось добиться ещё меньше. Он только знай себе твердил, что ничего не знает, что распространял листовки и вёл беседы за небольшое вознаграждение, чтобы накопить на смарт-линзы. Но Немову этого было достаточно. Сейчас он приедет к себе в офис и прогонит видеозапись этих бесед через мимико-лингвистический анализатор Хейфица. Может хоть какая-то зацепка появится.
Симпатичные девушки с подносами с кофе и пончиками расхаживали сквозь машины, стоящие в пробке и лишь это обстоятельство отличало эти рекламные голограммы от живых уличных официанток. Давно уже не было ни ряби изображения, ни рассинхрона со звуком, а вот с пробками так и не научились ничего делать. Офис Немова располагался на тридцать четвёртом этаже одного из небоскребов, за последнее время заполонивших всю столицу. Отсюда открывался вид на Яузу и Лефортовский парк – едва ли не единственный кусок зелени в округе, ещё не сожранный городом. Разве что еще Сад Баумана у самого подножия корпоративной башни. В нем в обед гуляли вышколенные сотрудники «Биотеха», отправляя своим подружкам и дружкам любовные смайлы и стикеры. Немову удалось взять тут в бессрочную аренду довольно-таки уютную маленькую комнатку-офис. Ничего особенного, но зато есть широкое панорамное окно, через которое виден сверкающий огнями ночной город. Здесь хорошо думается и ничего не отвлекает. А подумать было, о чем. Мимико-лингвистический анализ показал, что Кузьменков оказался готов к разговору в отделении и точно знал, что профилактический реформинг никак не скажется на его будущем. Немов так глубоко не изучал этот вопрос, но поговаривали, что на черном IT рынке давно уже предлагают услуги по восстановлению после этой процедуры или даже по ее блокировке. Наша бестолковая, неповоротливая гос. машина всегда на шаг-два уступает западным технологиям, даже если покупает их через третьи страны вопреки санкциям. Вот и пользуются эти оппозиционеры прорехами в нашем законодательстве и хреновым оснащением полиции и императорской гвардии. Второй волонтер видимо тоже был хорошо кем-то проинструктирован, но вел себя более примитивно. Просто, как говорят, ушел в несознанку. Зато серфинг по ресурсам МВД дал результат по будущему учителю. Да-да. Кузьменков оказывается уже состоял в «альянсе учителей» и был там на хорошем счету. Можно сказать, активист. Нужно работать в этом направлении. Этот альянс, который вроде как создавался, как профсоюз, на самом деле давно был признан иностранным агентом. Шпионы, короче говоря. Отрабатывают западные деньги.
Детектив закурил и подошел к окну. Уже стемнело, и трассеры городских автострад, пронзая массивы жилых кварталов, исчезали за линией горизонта, одновременно рассыпаясь искрами габаритных огней по улицам и переулкам вечерней столицы. Пар сигареты отразился от стекла и рассеялся по офису. Немов вернулся к принтеру и, вытащив фото волонтера, примагнитил его к доске.
– Ну что же, господин Кузьменков, посмотрим, что за скелеты хранятся в вашем учительском портфеле, – произнес он вслух, – а пока домой.
Беспилотное такси вырулило на соседнюю улицу и, судя по метке на карте, все еще стояло там в ожидании Немова. Такое с ними иногда случается, геолокация вступает в конфликт с камерами внешнего обзора, и машина приезжает не совсем туда. Теперь ему придется топать к такси через темный вонючий проулок, рискуя испачкать или вообще порвать дорогой костюм.
Почти на выходе из узкого городского ущелья в свете тусклого фонаря, отражавшегося в расплесканных по асфальту после недавнего дождя лужах, мелькнули две тени и раздался пронзительный женский крик, после которого последовали какие-то причитания и звуки, похожие на скулеж.
– Погодите… я все отдам… но у меня нет налички… я же не виноват… у вас нет смарт линз… не знаю, что делать… возьмите все… – прижавшись к кирпичной стене, прямо под причудливым графити, стоял среднего роста мужчина.
– Не колебет. Если не решишь проблему, мы линзы вместе с зенками из башки твоей вынем. Гони бабло, – в темноте блеснуло лезвие ножа, и его острие уперлось в галстук круглолицего, насмерть перепуганного типа. Где-то его Немов видел. Может актер какой или певец ртом?
– Хороший ножичек, но у меня больше, – Андрей повернул рукоятку своей стильной трости и выхватил длинный острый клинок.
– А ну вали отсюда, мурло, – из темноты вынырнул еще один любитель легких денег и тут же остановился, будто наткнувшись на невидимую стену. Он с удивлением посмотрел на свою кожаную куртку, распоротую на груди и расползающееся по футболке алое пятно. Первый прыгнул в сторону Немова, но выронил нож и схватился за запястье правой руки, взвыл и побежал прочь. Его подельник рванул за ним.