Люди и остальные

– Вам не приходило в голову, что он не человек? – внезапно резко произнесла Карина, стоявшая за спиной у Натальи, и допрашиваемая дернулась, повернувшись всем телом к ней.

– То есть как – не человек? – переспросила Наталья Сергеевна.

– Потомок ассоциированного вида, – пояснил Андрей. – Про Менделя и горох в школе изучали? Помните, что в потомстве через несколько поколений могут неожиданно проявиться черты далекого предка? Ну вот, мы подозреваем именно такой случай.

– Поэтому быстро и желательно без подробностей отвечайте на мои вопросы. – Голос Карины мог бы заморозить воду в графине. – По вашей оценке, доминирующей эмоциональной составляющей рассматриваемой сущности являются положительные или отрицательные эмоции?

– Как? – слабо переспросила Наталья.

– Ну, проще говоря, в этом мире Марку, наверно, многое не нравится, а? – пояснил Андрей.

– В общем, пожалуй, да… Многое, – ответила удивленно Наталья. – А вам?

– Не задавайте вопросов, – оборвала ее Карина. – Приведите примеры негативного восприятия сущностью реальности.

– Да, в общем, часто, – пожала плечами Наталья. – Когда телевизор смотрит… Ему там практически все не нравится. Еще когда встречается со старыми друзьями… Говорит, что они стали конформистами.

– Вы его любите, – вздохнув, сказал Андрей. – Любите, потому и защищаете. А он? Он вас любит?

– Любит, – твердо произнесла Наталья.

– Нет, – покачала головой Карина. – Он чужой. Он не знает, что такое человеческая любовь. Чужие способны на сексуальные отношения, даже на защиту потомства, основанную на инстинкте сохранения вида, но настоящая любовь доступна только людям.

– А ведь чужой опасен, Наталья Сергеевна, – подхватил Андрей. – Очень опасен. Для всех нас опасен. Сами говорите: не нравится ему, что по телевизору показывают. Ну так телевизор и выключить можно. А вот если ему наша власть не понравится – как ваш Марк поступит? Ну поговорит с друзьями на кухне. А дальше? Листовки? Демонстрации? Так ведь и до террора дойти можно, вы согласны?

– Конечно, не всякая нечеловеческая сущность опасна, – вновь вступила Карина. – И именно поэтому мы просим вас о помощи. Вы самый близкий Марку человек. Вы единственная можете опровергнуть наши подозрения.

– Просто сообщайте нам обо всех асоциальных поступках своего супруга, – сказал Андрей. – Наши специалисты оценят ваши данные и вынесут свое заключение. Согласитесь, это гуманнее, чем помещать Марка в стационар, где обследование может занять и год, и два… Конечно, вы можете отказаться…

– Нет-нет, – быстро произнесла Наталья. – Я согласна.

– Вам ничего не угрожает, – проговорила Карина, – даже если вы откажетесь сотрудничать.

– Я понимаю, – кивнула головой Наталья. – Нет. Я согласна. Я имею право знать, кем на самом деле является мой муж и отец моего ребенка.

– Вот и славно, – сказал, вставая со стула, Андрей. – Вы свободны. Наши сотрудники свяжутся с вами.

Он подошел к двери, открыл ее ключом, висевшим на цепочке, пристегнутой к запястью, и посторонился, пропуская женщину вперед.

Горка мюсли красиво осыпалась в молоко в прозрачной стеклянной тарелке. В начищенном до блеска кофейнике отражался Андрей, сидевший за столом. Напротив, также перед тарелкой с мюсли, сидела Карина, вяло перемешивая ложкой молочно-белую кашицу.

– Андрей, а чего-нибудь другого у тебя нет? – наконец не выдержала девушка. – Ну, мяса, что ли…

– Мясо будет к обеду, мисс, – строго ответил Андрей. – Есть яйцо всмятку. Одно.

– Ладно, дай хоть яйцо, – вздохнула Карина. – Пригласил позавтракать, называется. Попадешь к тебе в дом – научишься есть что угодно…

Но только Андрей поднялся из-за стола, как тренькнул входной звонок, и вместо кухни ему пришлось направиться в прихожую.

– Входи, Марк, мы тебя ждем, – произнес он, открывая дверь.

Вид у Марка был страшен. Казалось, он постарел на несколько лет. Даже в волосах появилась седина. Глаза запали, черные мешки под ними угрожающе нависли.

– Чай, кофе, молоко? – непринужденно предложил Андрей, будто не замечая состояния приятеля.

Марк обвел Андрея и Карину невидящим взглядом. Потом попытался, уставившись в окно, скосить на них глаза. Андрей с улыбкой наблюдал за его действиями.

– Мы люди, – мягко сказала Карина. – Успокойтесь.

– Почему вы меня не предупредили? – почти закричал Марк.

– О чем? – недоуменно спросила Карина. – Об опасностях смешанных браков?

– Марк стал смотреть на окружающих искоса, – пояснил Андрей, – низко голову наклоня. И теперь ему трудно высказать и не высказать то, что на сердце у него.

– Вы сами-то знаете, сколько вокруг нас тварей? – спросил Марк.

– До девяноста процентов населения нашей страны – потомки ассоциированных видов, – ответила Карина.

– Мне казалось, позавчера мы тебе об этом весь вечер толковали, – добавил Андрей. – А что точную цифру не назвали – так, прости, секрет. Впрочем, ты бы и не поверил.

– Что же мне делать? Почему я их вижу? Вы не представляете, как это страшно!

– Почему же – очень хорошо представляем, – ответил Андрей. – Да ты присядь. Кофе выпей, я сам варил. Замечаешь, чай почему-то «кипятят», а кофе «варят», а? Человеческий мозг – инструмент очень сложный. Ты, наверно, знаешь, что наш глаз видит все вверх ногами, так уж он устроен. А в мозгу все опять переворачивается, вот. Тебе с сахаром?.. Так вот, о тварях. Мы все их видим. Но давным-давно наш мозг выработал определенную психическую реакцию. Мы просто не воспринимаем то, что видят наши глаза. Я на аналогии поясню. Вообще-то младенец рождается красно-синим, дрожащим, мокрым, вонючим и донельзя противным. Но матери он кажется очень красивым. Понятно? Во все века рождались такие люди, как ты. И шли они в основном в жречество или инквизицию. Чтобы убивать тварей. Сейчас, конечно, времена другие. Существуют апробированные методики проверки, самым известным из которых является «тоталитарный тест» Теодора Адорно. Благодаря им мы легко можем оценить потенциальную опасность, исходящую от сущности, и, соответственно, установить ей превентивную систему запретов. Многие сущности идут на сотрудничество с нами и добровольно следуют нашим предписаниям. Это к тому же нередко продлевает им жизнь.