Идея государства

«Нужно смотреть на каждое время с его точки зрения, устранив современные взгляды и предубеждения, и перенесясь в положение данной эпохи»

Т.Н. Грановский1

«Государства, как самостоятельной, единой сущности, не существует»

Боб Джессон2

I

Помнится, Иммануил Кант (1724-1804) сочувствовал правоведам, затрудняющимся ответить на вопрос, что есть право3. Но идея государства имеет едва ли лучшую судьбу, поскольку повсеместно под государством понимают самые разные явления.

Например, государство нередко (особенно сегодня) отождествляется с аппаратом управления, бюрократией. Словно в пику этому, персонифицируя государство, император Фридрих II (1220-1250) любил говорить: «Германия – всюду, где находится Римский император с несколькими князьями»4. И Французский король Людовик XIV (1654-1715) некогда произнес хрестоматийную фразу: «Государство – это я», что, очевидно, имело своей основой совершенно иное идейное понимание этого политического союза, чем простое отождествление его с прослойкой бюрократов.

Довольно часто используют выражение «государство разрушилось» или «государство уничтожено», «государство перестало существовать», словно речь идет о физическом объекте, развалины которого и в самом деле можно наблюдать. Так что разрушилось: аппарат управления?! Что и кто уничтожен и перестал существовать – верховный правитель?!

Несложно убедиться в том, что не только в различные исторические периоды разные народы понимали государство по-своему, но даже один и тот же этнос в относительно короткий период своего существования воспринимал его феномен далеко не однозначно. И современный исследователь справедливо пишет: «Если мы задаем вопрос, каково представление Израиля о государстве, нам также необходимо спросить – какого Израиля и когда?»5. А ведь речь идет всего лишь о периоде ветхозаветной теократии, которая хотя и знала различные идеологические течения, но в принципе пребывала в рамках определенных основополагающих идей.

Куда мы не обратим свой взор, всюду нас ждет невероятный разброс мнений. Для античных греков государство творит из человека гражданина – выше этого понятия для них ничего не было. Оно – самодостаточно, ни в ком не нуждается, ни от кого не зависит. А, вот, по мнению Цицерона (106 – 43 до Р.Х.), римское Res Publica – это общее достояние народа, соединенного согласием в вопросах права и общностью интересов. «Ибо человек не склонен к обособленному существованию и уединенному скитанию, но создан для того, чтобы даже при изобилии всего необходимого не удаляться от подобных себе»6.

Казалось бы, у него, как и у Аристотеля (384-322 до Р.Х.) главная мысль – природная необходимость человека жить в обществе. Но Цицерон неожиданно добавляет: цель государства состоит в охранении имущественных интересов людей; главное – не естественная потребность людей в общежитии, а желание обеспечить за собой плоды своих рук7. Не совсем, мягко говоря, аналог греческой политической мысли.

По убеждению сторонников традиционного Ислама, государство является частью единого идеального монотеистического порядка, а закон – воплощением божественной идеи. Само собой разумеется, государство должно быть исключительно монотеистическим, источником власти в котором является Аллах; все остальное – не государство или государство «неправильное»8.

Историческая школа права видела в государстве торжество народного духа, способ его легитимации, поскольку как язык и обычаи, так само право и политические учреждения являют собой органическое проявление народной жизни9. Напротив, для великого Канта весь смысл государства, сама его идея сводится к тому, чтобы доставить торжество идее права и утвердить правовой порядок. Потому, полагал он, государство есть сугубо юридическое учреждение10.

А по Гегелю (1770-1831), государство есть действительность нравственной идеи, «нравственный дух как очевидная, самой себе ясная, субстанциональная воля, которая мыслит и знает себя и выполняет то, что она знает и поскольку она это знает». Отношение государства к индивиду таково, что «сам индивид обладает объективностью, истиной и нравственностью лишь постольку, поскольку он член государства»11.

Мы уже не говорим о научных теориях последнего столетия, которые предлагают десятки, если не сотни различных толкований идеи государства, нередко напрочь исключающих или противоречащих друг другу. Вплоть до отрицания идеи государства в принципе.

Наверное, можно было бы предположить вполне в духе теории исторического прогресса, что, дескать, идея государства от поколения к поколению, по мере взросления человеческого сознания, последовательно раскрывалась новым, все более насыщенным содержанием; оттого, мол, древние учения выглядят сегодня так наивно. Но в том-то и дело, что никакой явно выраженной преемственности в различных учениях, разнесенных по векам, мы не найдем. Разброс мнений столь велик, многие идеи возникали так спонтанно и даже несообразно для своего времени, что никакого последовательного процесса раскрытия идеи государства обнаружить никак не получится. Нельзя же в самом деле всерьез полагать, будто какие-то свойства государства были недоступны сознанию наших далеких предков и открыты лишь нам, «людям современным». Даже в точных науках теория прогресса неизменно сталкивается с явлениями, необъяснимыми с точки зрения поступательного движения человеческого познания. Что же тогда говорить о гуманитарных дисциплинах?!

II

Не лучшие перспективы ждут нас и при попытке определить признаки государства, если уж отсутствует общепризнанное по своему содержанию толкование его идеи. Казалось бы, здесь-то методологически все довольно просто: установим те явления, которые обычно встречались в истории, соединим воедино, и в дальнейшем сможем понять – является ли общество, которое мы изучаем, государством или нет. А вслед за тем методом «от обратного» вернемся к пониманию идеи государства. Ну что, совершим такую попытку.

Абстрагируясь от спорных критериев, напомним, что под государством обычно понимают определенную этническую группу («совокупность людей», «союз», «множество»12), объединенную единым религиозным культом и языком, организованную специфическим образом, вследствие чего у нее образуется централизованная власть и общий для всех закон, создающий в этом обществе правопорядок. Другими словами, как учил святитель Филарет (Дроздов) – (память 19 ноября), государство – это «великое семейство человеков, которое, по умножению своих членов и разделении родов, не могши быть управляемо, как в начале, единым естественным отцом, признает над собой в сем качестве избранного Богом и законом Государя»13.

И потому Б.Н. Чичерин (1828-1904) выделял следующие признаки государства: 1) оно есть союз; 2) причем, союз целого народа; 3) имеет единый закон; 4) непременно обладает территорией; 5) в нем народ становится нравственным лицом; 6) управляется верховной властью; 7) его целью является общее благо14.

Однако эти вполне очевидные на первый взгляд признаки встречают множество исторических исключений. В частности, в зависимости от различных обстоятельств этническая составляющая может играть ту или иную роль в государстве, а может вообще отсутствовать. Вследствие чего отнести нацию к числу обязательных признаков едва ли возможно без ущерба для истины. Правило формальной логики «если есть нация, то она образует государство», и, наоборот, «если есть государство, то ищи и найдешь нацию, создавшую его», наталкивается на множество опровержений. Как несложно убедиться, национальность вовсе не является основой и необходимым условием существования государства, понятие «народ» никоим образом не совпадает с понятием «нация», и под ним следует понимать всю совокупность обывателей, т.е. население15.

Более того, далеко не всякий народ способен создать свое государство, и сотни, если не тысячи этнических групп так никогда и не вышли за уровень родоплеменного строя. История свидетельствует, что существуют также нации, утратившие на весьма длительные периоды времени свою государственность, сохраняясь при этом в качестве единой этнической группы: польская, ирландская и итальянская, в частности. Напротив, найдется немало примеров государств, образование которых никак не связано с единой нацией – Австро-Венгерская или Российская империи, например.

Некогда самой объединенной и солидарной из всех европейских считалась французская нация. Однако общеизвестно, что она представляет собой амальгаму самых разнообразных рас, не имеющих ни этнической единства, ни общности языка16. «Вечное» Римское государство также создалось из нескольких народов, которые не состояли между собой в кровной и культурной близости17. Поэтому, кстати сказать, в нем сразу же произошла резкая социально-политическая многовековая дифференциация общества на патрициев и плебеев, основанная на этническом критерии18.

В пользу «этнической теории», казалось бы, говорит тот факт, что хотя Египетское и Персидское царства, государство хеттов, держава Александра Македонского (356-323 до Р.Х.) и другие гигантские политическое союзы включали в свой состав множество завоеванных национальных общностей, но все же в них остальные народы зримо отделялись от титульной, господствующей нации. Однако следует напомнить, что те из них, которые избежали скорой смерти, пошли по пути унификации этнического начала и перенесения его в политико-правовую плоскость.

Первую попытку сделал, как известно, уже Александр Македонский, попытавшийся создать нацию «греко-персов». Позднее, в 212 г., Римский император Каракалла (211-217) признал всех инородцев, проживающих в границах этого государства, полноправными гражданами. Еще более показателен пример Византийского государства (Восточной Римской империи). Здесь первоначальная титульная нация (природные латиняне), практически растворившись в массе входящих в ее состав других этнических групп, оставила им собственное имя; и те с гордостью именовали себя «римлянами», «ромеями», в действительности таковыми не являясь. Можно было бы, конечно, проигнорировать этот факт, сославшись на его исключительность, но нетрудно привести и другие примеры.

Так, тюрки, захватившие Болгарию, в скором времени настолько «ославянились», что приняли язык, религию и традиции своих предшественников, изначально совершенно чужие для них19. «Для смешения господствующего народа с подчиненным достаточно было периода в 250 лет. Болгары, соединивши все славянские племена в одно могущественное государство, хотя и переняли их язык и нравы, но передали свое название подчиненным славянским областям»20.

Аналогичный процесс проистекал и в кельто-романской Франции, вполне успешно вобравшей в себя франков-германцев21.Как известно, по Верденскому договору 843 г. некогда единое Франкское государство оказалось разделенным на три части – Западную Франкию (будущую Францию), Восточную Франкию (будущую Германию) и Италию. Соответственно этому, спустя некоторое время образовались три нации – французы, германцы и итальянцы. Этнические критерии не имели никакого значения при распределении земель, и многовековая вражда между Францией и Германией была обусловлена не объективными обстоятельствами, а неутихающими спорами относительно справедливости этого раздела22

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

1

Грановский Т.Н. Лекции по истории Средневековья. Лекция 1848/49 г. М., 1987. С.239.

2

Джессон Боб. Государство: прошлое, настоящее и будущее. М., 2019. С.57.

3

Шершеневич Г.Ф. История философии права. СПб., 1907. С.498.

4

Канторович Эрнст. Император Фридрих II. М., 2022. С.106.

5

Райт Кристофер. Око за око. Этика Ветхого Завета. Черкассы, 2011. С.225.

6

Цицерон. О государстве. Книга I, XXV// Цицерон. Диалоги. М., 1994. С.20.

7

Цицерон. Об обязанностях. Книга II, глава 21 // Цицерон. О старости. О дружбе. Об обязанностях. М., 1974. С. 119, 120.

8

Вайсс Бернард Дж. Дух мусульманского права. М.– СПб., 2008. С.10, 23.

9

Чичерин Б.Н. История политических учений. В 5 т. Т.4. М., 1877. С.428.

10

Новгородцев П.И. Кант и Гегель в их учениях о праве и государстве. СПб., 2000. С.192.

11

Гегель Г.В.Ф. Философия права. $ 257, $ 258. М., 1990. С.279.

12

Алексеев Н.Н. Очерки по общей теории государства. М., 1920. С.36, 167.

13

Святитель Филарет (Дроздов), митрополит Московский и Коломенский. Рассуждение о нравственных причинах неимоверных успехов наших в настоящей войне. 1813 г.// Святитель Филарет (Дроздов), митрополит Московский и Коломенский. Творения. М., 1994. С. 313.

14

Чичерин Б.Н. Курс государственной науки. В 3 т. Т.1. М., 1894. С.4-7.

15

Ренненкамф Н.К. Очерки юридической энциклопедии. Киев, 1868. С.47.

16

Дюги Леон. Конституционное право. Общая теория государства. М., 1908. С.102, 103.

17

Тит Ливий. История Рима от основания города. В 3 т. Книга I, 1-13. Т.1. М., 1989. С.10-22.

18

Виллемс Пьер Гаспар. Римское государственное право. В 2 выпусках. Выпуск I. Киев, 1888. С.25-34. Ср.: Моммзен Теодор. История Рима. В 5 т. Т. 1. Книги 1, 2. М., 2001. С.48-50, 98, 99.

19

Державин Н.С. История Болгарии. В 2 т. Т.2. М.-Л., 1946. 9, 10.

20

Иречек Константин. История болгар. Одесса, 1878. С.168.

21

Фюстель де Куланж. История общественного строя древней Франции. В 6 т. Т.4. СПб., 1904. С.695-700.

22

Уоллес-Хедрилл Дж.-М. Варварский Запад. Раннее Средневековье. СПб., 2002. С. 165.