Та еще злючка

Глава 1

– Не торопись, малышка.

Высокий черноволосый мужчина с хищным изгибом сексуальных губ придержал за руку невысокую стройную девушку, рывком разворачивая к себе и впечатывая ее в свою широкую мощную грудь.

– Что вам надо? – с отчаянием спросила она, пытаясь вырваться, но безрезультатно. Жесткие татуированные пальцы сомкнулись на хрупком запястье, словно оковы.

– Тебя, крошка. Твой папаша мне должен.

Мужчина смотрел хищно, с его дьявольских глазах загорелось предвкушение удовольствия, а дыхание стало частым и глубоким.

– Нет! – она опять отчаянно дернулась, уже со слезами изучая надменное лицо своего мучителя, – нет! Он не мог, не мог, не мог…

Последнее слово ей не удалось договорить. Мужчина наклонился и впился в ее губы властным поцелуем. Ноги девушки подкосились, и она…

ЭТО ЧТО ТАКОЕ???

Это я что такое сейчас прочитала?

Я, не веря, перечитываю абзац книги, которую, похоже, читает Натусик.

Нет, все на месте.

Властный брюнет с хищным изгибом сексуальных губ. Невысокая нежная героиня. Страстная сцена первого поцелуя.

А, да, и сумасшествие моей племяшки, читающей романы о любви вместо книг по повышению квалификации, тоже. На месте.

Я откладываю планшет с книгой.

– Натик, – надо этот момент сразу прояснить, потому что, если ее опять лишат надбавок и понизят коэффициент, я не собираюсь свободной жилеткой выступать. У меня своих дел по горло. – А иди сюда?

– Ну чего ты, подождать не можешь? – ворчит племяшка, неся из кухни поднос с чаем и печеньками, – можно подумать, голодная…

– Да нет… – я задумчиво изучаю ее невинную физиономию, – не голодная… Поела в обед. Сегодня были макароны с сосисками.

– Фу, гадость, – кривится Натик, – как ты можешь это есть?

– На мой оклад не разгуляешься, сама понимаешь, так что макароны с сосиской – это вкусно.

– Давно говорила, бросай свою шарагу, пошли к нам. Нервов меньше.

Она ставит поднос на стол, потом замечает горящий экран планшета и краснеет. Густо так, словно ей двенадцать, и мама застала ее за чтением порно-романа.

– Кто бы про нервы… – бормочу я, не сводя с нее пристального взгляда.

Это мой профессиональный прием, очень помогает, когда требуется, чтоб все замолчали и дали мне уже спокойно работать. Ну и, обычно, как раз с таким взглядом хорошо беседы проводить с учениками и их бесноватыми родителями.

– Ну и что тут такого? – Натик вызывающе трясет блеклой гривой, – мне нравится! Не все же классику читать твою заумную.

– Она – не заумная! – отрезаю я, но не позволяю увлечь себя любимым коньком, нет уж! – А ты – можешь читать все, что тебе захочется! Но, помнится, у тебя квалификационные тренинги скоро?

– Я там все знаю! – Натик гордо задирает подбородок, – а книги – отвлекают, дают голове немного отдохнуть. И вообще, хоть в книгах про любовь нормальную почитаю, раз в жизни не получается!

Она садится и, отвернувшись от меня, смотрит в окно.

Господи, прямо классическая сцена!

– Нат… – я присаживаюсь на диван рядом с племяшкой, обнимаю, – ну ты чего? Ну какие твои годы? Еще встретишь хорошего парня, полюбишь.

Она молчит, скорбно поджав губы.

Ей двадцать пять, у нас разница в три года, и я на правах старшей, умудренной опытом родственницы могу давать умные советы.

И контролировать, что читает ребенок на досуге.

Но сейчас я понимаю, что у нее и без того плохое настроение, а тут еще и я приперлась, и решаю не грузить дополнительно нотациями.

Кладу голову на плечо, прижимаюсь и добавляю заговорщицки:

– И у него обязательно будут темные волосы и хищный изгиб сексуальных губ…

– Зараза ты, Верка! – племяшка не выдерживает нужного для драмы пафоса, прыскает по-девчоночьи и неожиданно валит меня на диван, щекоча, – прочитала все же!

– Ну конечно, а ты как думала? И вот как мне теперь про это забыть?

Отсмеявшись, мы пьем чай, едим бутерброды и печеньки, Натик рассказывает, что нового у нее на работе (ничего), я рассказываю, что у меня нового (ничего). Про всякие там романтические истории, которые, по-хорошему, должны бы намечаться, бурлить или уже входить в мирное русло у довольно-таки молодых женщин(хотя мы искренне считаем, что уже не очень молодые), не говорим. Не потому что скрываем, а потому что нечего говорить.

Нет ни у меня, ни у Натика никаких романтических историй.

У меня уже год, да и ту, последнюю историю романтической можно назвать с огромной натяжкой.

А у Натика вообще не случалось.

И это с каждым годом угнетает племяшку все больше и больше.

Я, как могу, когда могу, грусть-тоску развеиваю, но у меня времени особо нет. Да и у Натика тоже не вагон.

Племяшка работает менеджером по сопровождению оптовых продаж в одной крупной компании, занимающейся производством и продажей одежды.

И, так как это сопровождение, то несложно догадаться, что сидит она целыми днями в офисе безвылазно, бесконечно ломая глаза над сводками, графиками, подсортировками и прочими замечательными и, главное, безумно интересными вещами. В офисе их, таких вот сопроводителей, еще трое, а помимо них сидят бухгалтера и финансисты. Все женщины, естественно.

Из мужчин – водитель и начальник отдела.

Водитель – толстопузый дядька пенсионного возраста, а начальник отдела – глубоко женатый на дочери генерального директора их компании мужчина.

Так что даже служебный роман не заведешь.

Натик скачет из дома на работу, с работы – домой. И на этом – все.

Из друзей у нее только я, так что даже не выйти никуда в клуб. Не с кем.

Не потому что я против, нет! Просто потому что мне некогда.

Я работаю в школе.

Учитель русского языка и литературы в среднем звене, а это самая веселая категория школьников, кто угодно подтвердит.

Кроме этого меня осчастливили классным руководством, чтоб не скучала, а еще внеклассной деятельностью, веду кружок по углубленному изучению мировой художественной культуры.

Думаю, ежу понятно, что я ухожу в школу в семь утра и возвращаюсь в девять, а то и десять вечера.

И, конечно, чисто теоретически, я могу пойти в клуб. Но при условии, что меня на руках туда отнесут и где-нибудь в уголочке складируют.

А, да! Еще и к занятиям на завтра подготовят неведомыми путями!

Так что вот такой у нас замкнутый круг получается.

Я – вся в работе, детях и уроках.

Натик – вся в отчетах, сверках и переписках. И да, еще теперь в мечтаниях о большой и светлой любви, как выясняется.

И обязательно с брюнетом с хищным изгибом… Ну, чего-нибудь. Главное, чтоб с хищным. И с изгибом.

Я беру с племяшки честное слово, что она заглянет хотя бы в один обучающий тренинг, и выхожу.

На улице уже темно, октябрь радует холодными ночами.

У меня завтра шесть уроков, а потом кружок. И вечером родительское собрание. Сначала – общешкольное, а потом уже и классное.

И мне ужасно, просто ужасно не хочется его проводить. Потому что класс мне достался веселый, новый. Восьмой «Г». У них классный руководитель уволилась прямо перед началом учебного года.

Я вспоминаю глаза завуча, когда она с безумным лицом примчалась к ничего не подозревающей мне в кабинет и силой всучила этот роскошный подарок.

Это было прямо перед педагогическим собранием, я только вышла с отпуска и была еще немного расслаблена. Не успела собраться и отразить удар, короче говоря.

Вот и получила проблемы.

Нет, так-то они – чудные дети. На моих уроках – лапочки. А вот на других… Охохо…

Я быстро иду по темной улице в сторону остановки, прикидывая по привычке миллион дел одновременно, которые мне необходимо будет сделать завтра, и задумываюсь настолько, что влетаю во что-то темное, какую-то железяку, большую и странную, растопырившуюся на тротуаре.

– Ох, мамочки!

Не удержавшись на ногах, я лечу вперед, прямо в черную осеннюю листву, и встаю возле железяки на четвереньки.

– Не так сказала, тетя! – веселый голос надо мной заставил замереть в нелепой позе, – надо «Чйорт побъерри».

Не успеваю придумать, что ответить остроумному комментатору, и чувствую, как меня хватают за талию и резко поднимают вверх, извлекая из грязи.

Взвизгиваю, когда, словно куклу, вертят, разворачивают, твердо устанавливая на асфальте.

Пытаюсь вырваться, но не могу. Крепко держит.

В голове в этот момент неуместно проносится: «Если у него черные волосы и хищный изгиб сексуальных губ…»

И сразу же пробивает на смех. Нет, не на смех. На дикий ржач, как сказали бы мои чудесные ученики.

Я какое-то время держусь, бессмысленно уставившись в широкую (о черт, широкую, крепкую, мускулистую… Какие там еще эпитеты были в этом романе?) грудь мужчины, но потом, после истерических мыслей о красочных определениях слова «грудь», все же не выдерживаю.

И смеюсь.

А, нет.

Ржу.

До слез. До истерики.

– Да ё-моё…

Мужчина начинает осторожно ощупывать меня, я снова дергаюсь, не переставая смеяться, но потом понимаю, что это не приставания. Он просто проверяет, не ударилась ли я, все ли конечности на месте. Наверно, для него мой смех звучит, как плач.

И я бы объяснила ему, что это не так. Честно, объяснила бы. Если б с могла хоть слово выдавить.

Пока я пытаюсь утихомирить истерику, он добирается до лица, приподнимает за подбородок, я успеваю заметить, что пальцы у него не татуированные, а жаль, так был бы полный комплект, и это тоже смешно.

А затем я вижу его глаза. И они не темные, не обжигающие и не властные.

Нет.

Они – просто нереальные. Нереально красивые. Разве так бывает? Разве бывают у мужчины такие глаза? Вот такие?

Вера, ты – учитель русского языка и литературы, куда подевались твои определения?

Он смотрит внимательно, немного озабоченно, оглядывает мое улыбающееся лицо, потеки слез от смеха на щеках, и в глубине его глаз тоже еще не отгоревшие, не погасшие смешинки.

И мимические морщинки, лучиками разбегающиеся, указывают на то, что этот человек смеется часто и охотно.

Я перевожу взгляд на его губы. Твердо очерченные, сжатые.

И нет, хищного изгиба не наблюдается.

Но я вообще не испытываю сожалений по этому поводу.

Мне кажется, проходит уже много времени, с тех пор, как он поднял меня, и мы все стоим, смотрим друг на друга.

Я успеваю успокоиться и только иногда всхлипываю от смеха.

А он… Неожиданно улыбается и подмигивает:

– Промахнулся я с тобой. Ты – не тетя!

– Ну спасибо на добром слове, – опять улыбаюсь я и веду головой, чтоб выбраться из захвата сильных пальцев. Думаю, не менее сильных, чем у того хищного красавца из романа.

Так, стоп, Вера! Не ржать! Только не ржать!

Он убирает руку, но отпускать меня не собирается, кладет ладони на плечи. Довольно бесцеремонно. Я бы даже сказала, интимно.

– Ну что, как ты здесь оказалась? И почему под ноги не смотришь?

Я сначала хочу сказать ему, что мы не настолько знакомы, чтоб быть на «ты», но потом решаю, что это все – несущественные мелочи, и мне нужно быть гибче. В конце концов, он меня из грязи вытащил.

Я, вспомнив о том, как упиралась руками в землю, торопливо осматриваю себя и с огорчением убеждаюсь, что перчаткам пришел конец. Так жаль. Я их и двух лет не относила…

– Ничего, новые купишь. Главное, что цела, – философски говорит мужчина.

– Да, конечно… Что это такое вообще?

Я смотрю на груду железа, которая при ближайшем рассмотрении оказывается мотоциклом. Большим. Абсолютно черным. У него большой багажник, и, после приглядывания, видна бита, притороченная сбоку. Все это черное. Бррр…

Неудивительно, что я его не заметила в осенней мути.

– Это байк, – информирует мужчина.

– Ваш?

– Мой.

– А почему он на тротуаре?

Мужчина смотрит на меня, усмехается.

– А ты – та еще злючка, да?

– Что бы это ни значило, мне не нравится, – бормочу я, – и то, что байк стоит на тротуаре и мешает прохожим, тоже не нравится. И то, что мне теперь с грязными перчатками ехать домой, тоже не нравится.

– Ну ладно тебе, злючка, – примирительно говорит мужчина, – давай я тебе перчатки оплачу. И домой довезу.

И он приглашающе кивает на байк.

– Нет уж, – я разворачиваюсь и иду к остановке, – спасибо. И до свидания. А байк все же уберите, а то оштрафуют.

Он почему-то смеется, но не догоняет, не настаивает. Только окрикивает, уже когда шагов на пять отхожу:

– Тебя как зовут? Где искать?

– Вот уж чего не надо, того не надо…

Я машу рукой в жесте отрицания и ускоряюсь.

– Ну ладно, – кричит он, увидимся, злючка!

– Ни за что…

Глава 2

– Вера Валентиновна, вы почему на общешкольном родительском собрании не были?

Это мне завуч вместо «здравствуйте» теперь говорит. В принципе, правильно говорит. Я бормочу что-то невразумительное о срочном деле, о каких-то конспектах и уроках, а сама бочком-бочком к кабинету.

Закрытому кабинету.

Возле которого уже минут пятнадцать кукуют родители моих учеников.

Общешкольное закончилось раньше положенного, я не подрассчитала со временем, и вот теперь приходится делать хорошую мину при плохой игре.

Вообще-то, мне никто не сказал, что я должна присутствовать на общешкольном, там все равно для нас, учителей, ничего интересного не говорят. Обычные дела, не касающиеся обучения. Директор просит денег.

На что-нибудь.

Мне это уже лет восемь, как не интересно.

Хорошо, что сейчас с классных руководителей не требуют собирать деньги на разнообразные школьные нужды. Раньше и такое приходилось делать, и это был ад.

Теперь все через электронные кошельки, и меня вообще никоим образом не касается.

Потому я сочла за благо после уроков и кружка уйти домой и там часик поспать. Отрубиться, вернее.

И, по закону подлости, проспала.

И вот теперь делаю умное и очень занятое лицо. Чтоб не только завуч поверила, но и родители, которые пятнадцать минут после окончания общей говорильни проторчали в темном коридоре.

Оглядываю значительно поредевший родительский состав, с огорчением убеждаясь, что остались самые стойкие. Читай – самые назойливые и дотошные.

Вздыхаю.

«Это – твой косяк», – как сказали бы мои чудесные ученики. Вот и исправляй.

Несмотря на опоздание, никто мне не высказывает ничего, все рассаживаются и готовятся слушать.

Я начинаю, как обычно, с приятных вещей, то есть с отличников и общих слов о том, что дети улучшили свой уровень знаний по нескольким предметам.

Родители отличников гордятся, остальные слушают, украдкой ковыряясь в телефонах. В открытую не решаются, я с невоспитанностью борюсь.

Далее по плану ложка дегтя, то есть поведение. И произошедший на этой неделе вопиющий случай кражи, из-за которого мне придется идти к инспектору по делам несовершеннолетних и решать вопрос с постановкой ребенка на учет.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.