Любовь на двоих. Покориться судьбе. Книга 2

– Я ненавижу, когда за мной следят и контролируют каждый мой шаг. Возникает впечатление, будто я в рабство продалась, а не замуж вышла. Из клетки в клетку. Сначала отец, теперь муж.

– Да уж. Свободу ты любишь. Я всегда считал, что ты рождена из этого моря и солнца, и обласкана ветром с гор. От того и такая свободолюбивая. С этим нужно мириться.

– Федор, да ты у нас поэт оказывается? Вот, что с людьми любовь делает!

– Именно. Любовь горы сдвигает.

– Воронцов – бабник и, мне кажется, что Ася, то есть я, – лишь очередной трофей. Только ситуация несколько иная, чем обычно. Его придирки – не больше, чем мужское чувство собственничества. Ему надоест, и он начнет свои приключения по новой, как только срок нашего, так сказать, «контракта» истечет. Так что здесь с любовью можно здорово поспорить.

– Ась, ты сама-то веришь в то, что говоришь? Ты вообще представляешь, что от тебя можно уйти? Я тоже бабник, каких свет не видывал! Но когда мы встретились с тобой снова…, – Федор помолчал мгновение. – Ась, от таких, как ты, не уходят. От таких женщин теряют покой и сон до конца своих дней!

– Он изводит меня своей ревностью. В основном к тебе. Даже по мелочи не преминет упомянуть мое к тебе отношение. Вчера решил, что у нас с тобой встреча. А Олеся якобы нас покрывает.

– Вот – я как раз об этом тебе и толкую! А ты его еще провоцируешь, вместо того чтобы убеждать, как он тебе дорог.

– Не преувеличивай!

– Откровенность за откровенность. Наши с тобой отношения были совсем другими. Абсолютная противоположность тому, что есть с Олесей. И отчасти потому, что я всегда был вынужден тебе подчиняться и в пределах офиса, и вне его стен. Я лишний раз даже боялся к тебе обратиться, не зная, как ты отреагируешь. Виной тому твой слишком крутой нрав, а я боялся тебя потерять. Потом привык, когда понял, что верю тебе больше, чем самому себе и что твое отношение полностью взаимно. Между нами не было никаких секретов, никакого вранья или укрывательства. Вспомни это чувство и верни его себе. Верни гармонию в свою жизнь!

– С Воронцовым это будет слишком сложно.

– Начни с малого и самого важного. Пообещай, что сегодня же разъяснишь ему про фото! Пообещай, закрыть эту тему! Федор взял Асины руки в свои и прижался к ним щекой, а затем губами.

Они были заняты разговором и не заметили, как сквозь незакрытые жалюзи за ними наблюдают глаза, вмиг потемневшие от увиденного.

– Хорошо. Я это сделаю. Обещаю. Ты полностью прав: лучше сделать и жалеть, чем не сделать и жалеть. Себе потом дороже. Но я в нем не уверена.

– Боишься, что после того, как он узнает правду, то уйдет? Это бред! Таких женщин не бросают. Хотя бы поверь на слово прожженному ловеласу.

– Он упрям как осел. Каждое объяснение приводит еще к одной порции вопросов, на которые сложно давать ответы. Отчасти из-за их количества, отчасти из-за того, что я не понимаю их смысла. И так постоянно, в геометрической прогрессии. Я устаю от такого.

– Эй, молодой человек, вы к редактору? – звонкий голосок резко оторвал Алекса от невеселых умозаключений. Перед ним стояла секретарша его жены – Лиза, живое воплощение блондинки в законе и в пастельно-розовом прикиде.

– Я… да… ваш шеф… она занята.

– Занята? У нее встреча лишь через 30 минут, а длительное совещание и вовсе после обеда. – Девушка заглянула сквозь щель в кабинет Анастасии. – А, да это же Леснов, наш юрист! Ничего она не занята, но вы теперь уж простите: у меня срочнейшие бумажки по зарплате на подпись!

– Ничего-ничего!

– Зайдете сразу за мной, пока к ней не приехали люди.

Стрекотуха в розовом безе влетела в кабинет начальницы и сунула ей под нос папку. Алекс посмотрел, как бросив взгляд на бумаги, Ася спокойно забрала руку у Федора, черкнула на них свою визу и снова посмотрела на Леснова. Приподнятое настроение испарилось и Воронцов быстро скрылся за поворотом на лестничную клетку, чтобы не вызывать любопытных взглядов на себя. Тем более, коль Ася столь занята важными посетителями, правильнее всего отправиться на работу. Остыв к вечеру, будет проще поговорить.

– Анастасия Григорьевна, там такой мужчина весьма приятной наружности, никак не решался войти в кабинет, я позову?

– Да, конечно, Лиза. Спасибо.

– Это что же за привлекательные мужчины штурмуют бастионы твоих апартаментов? – у Леснова в глазах запрыгали искорки.

– Ну, сейчас вместе и узнаем! Что там, Лиза? – позвала Анастасия.

– Ничего не пойму. Только что здесь стоял, как в воду канул… а так хотел войти, прям аж…, – секретарша растеряно вернулась к столу, разводя руками.

– Как он выглядел? – спокойно спросила Ася.

– Очень красивый, вашего возраста. Светлый шатен… или блондин… глаза красивые с длинными ресницами… Ой, да вот же он! – Лиза с неприкрытым восторгом стала тыкать в свадебное фото на столе – заботливо слепленный Тимуром фотомонтаж реальной Анастасии Вересковской с супругом. – Простите… это был ваш… ваш муж… Я не знала. – Секретарша зажмурилась от своей оплошности. – Он так робко в окно заглядывал.

– Ничего страшного, Лизок. Если это был он, то мы созвонимся. Можете работать!

– Есть, шеф! – Лиза вихрем вылетела из кабинета.

– Воронцов робко заглядывает в окно? По-моему, он только способен двери ногой открывать, притом куда они ведут, обычно не важно. Положение обязывает.

– Да ладно тебе. Он неплохо воспитан. Хотя бы потому, что все сознательное детство нас воспитывали вместе. Может, в кафе спустился. Вернется сейчас.

– Не вернется. Если твой ошалелый от ревности муж видел меня здесь, в теплой дружеской обстановке. – Леснов встал и нервно замельтешил по кабинету. – Это из-за меня. Но не могу же я бросить наше сотрудничество из-за его чудачеств!

– Ты с ума сошел?! Чтобы я в последний раз это от тебя слышала! – вспылила Ася. – Федор, я не могу тратить свою жизнь на то, чтобы гасить его приступы ревности. Либо он принимает меня, как есть, либо нет. Я не могу забросить работу, и думать все время, что какие-то мои действия неправильно истолкует его воспаленное воображение. Я нормальный адекватный человек, а с его стороны такое поведение – не нор-маль-но! Не будет тебя, будет ведь кто-то другой.

– С этим трудно спорить, только я беспокоюсь, потому что ты расстраиваешься.

– Сегодня или самое позднее завтра утром – поговорю с ним. Если не прекратит, вообще уеду из дома. Может это поможет включить мозг.

– Эй! Не нужно таких кардинальных и резких изменений. Попробуй просто понять его, выслушав. – Федор остановился напротив подруги, пытаясь поймать ее взгляд.

– Да ты у меня теперь просто ангел во плоти! Олеся не на шутку постаралась.

– Анастасия, над отношениями трудиться нужно. Не воевать по любому поводу. Выражение «беречь домашний очаг» не просто словосочетание. И выражать свои чувства тоже нужно учиться.

– Понимаешь, любовь – это любовь, а не влюбленность. Она лишена эгоизма. А ревность – это эгоизм. Это не любовь. И любовь, это доверие. Полное и безграничное! Умение принимать, понимать и прощать.

– Почему у меня такое впечатление, что ты чего-то не договариваешь. Может Воронцов что-то сделал? Может, он обидел тебя? Или еще что? Почему ты так зла на него? Только из-за Карины?

– Да ничего он не сделал. Он натурально душит меня ревностью и от этого все проблемы

– Анастасия, что конкретно он сделал? – тон Леснова стал твердым как гранит.

– Ничего!

– И потому ты сомневаешься в нем и мнешься, чего-то мне не договаривая?

– Да ничего я не пытаюсь… Уже все сказала – причина в тебе, а точнее каприз избалованного «инфанта».

– Я весь во внимании.

– Ну, ничего такого не стряслось. Просто я не знаю, как это даже сформулировать. Не хочу говорить об этом с тобой, и не должна! – Она минуту помолчала, собираясь с мыслями. – Меня обидели одни его слова. Сильно. Давненько это было. Мы уже после того вроде как помирились раз пять, но он все время поливает масла в огонь своими припадками.

– Еще повторить вопрос? – невозмутимо стоял на своем Федор.

– Просто он… сказал «надеюсь, со мной вам было не хуже, чем с вашим благоверным», то есть с тобой. И меня это сильно зацепило. Несмотря на наше примирение… короче, чувствую, что теперь снова все плохо.

– Вот, дерьмо! А еще графский отпрыск. – Федор вздохнул, поместив руки в карманы. – Сказал мерзость, зато на «вы».

– Я думаю, что его ревность возведет между нами Великую китайскую стену. – Анастасия подняла глаза на собеседника.

– Ну в его ревности хотя бы есть здоровая логика, Ась. Мало мужчин могут согласиться с тем, что жена бок о бок работает, и, тем более, дружит, со своим бывшим.

– Так что теперь? – Ася встала и вышла из-за стола. – Мне устроить скандал из-за того, что какая-то идиотка мне прямо на свадьбе заявила, что мой муж в постели – это нечто, и если я не буду глупышкой-дурочкой, то использую свой шанс и хотя бы раз в своей никчемной жизни попробую, что такое настоящий секс!

– Тебе такое сказали? На свадьбе?

– Представь себе!

– А почему я об этом не знаю?

– А что, мне сообщать тебе и когда у меня ПМС начинается?

Федор понял, что подруга завелась не на шутку, и включил свой беспроигрышный режим:

– Угомонись! – Леснов подошел ближе, взял руку Аси и нежно коснулся ее губами. – Моя госпожа, вот об этом может знать только ваш гинеколог, а обо всем остальном – должен знать ваш адвокат. Я бы ее наказал, как следует. Чтоб неповадно было.

– Федор, я люблю Воронцова. – Вдруг сказала Ася. – Я действительно дорожу им. И все мои сомнения на этот счет – лишь отговорки. Потому, что я на самом деле боюсь своего чувства. Очень боюсь. Потому что без него я была независимой ни от кого. Оно связало меня по рукам и ногам. И теперь, я не могу похвастаться тем, что всегда для меня было главным – свободой. Это для меня настолько ново, что страшно и ужасно.

– У меня есть чем тебя успокоить на этот счет.

– ?! – Ася снова подняла свои ясные глаза на Федора.

– Я в курсе, как ты грохнулась в обморок, когда узнала, что я разбился. Так что, вы, моя графиня давным-давно были привязаны нежными чувствами к вашему покорному слуге. А потому, бояться уже нечего. Крепкие узы вы в своей жизни уже испытали. И это совсем не страшно, не так ли?

– Страшно! Очень страшно! Я никому не пожелаю пережить то, что пережила я, пока искали тебя. Если бы не Алекс, не знаю, как бы я справилась. И теперь мне страшно вдвойне.

– Потому нам и нужны близкие, чтобы могли оказать вовремя поддержку. Человек такое существо, которому жизненно необходимо, самому заботиться о ком-либо и, чтобы о нем заботились. И не нужно этого бояться – это естественно. Так устроен мир. Ты еще в Воронцове сомневалась! Он просто сам не верит в твою любовь и точно так же боится потерять тебя. Всего-то. Даже тогда, когда ты была в твоем понятии свободной и независимой, ты не была отшельником и…

– …у меня уже был ты.

– Правильно.

– Только меня более устраивал вариант, когда я не теряла себя и заодно свою свободу из-за любви.

– А такое имело место? – брови Леснова взлетели вверх, но лишь только он почувствовал, как заколотилось сердце, выпрыгивая из груди.

– Так проехали. Настроение не очень, вот я и ворчу.

– Ладно. – Уступил Федор. – Меня беспокоит теперь такой момент. Одно ясно: тебе завидуют и очень сильно. Кого-то здорово заело, что серая мышь, Настя, получила миллионера-красавца-графа в мужья.

– Но на самом же деле я не серая мышь!

– Тем более. Сделаем так: ты спокойно работай, не суши голову над глупостями, а я разберусь с остальным. Делай свою работу, а я буду делать свою. – Адвокат сгреб в охапку Асю, чмокнул ее в щеку и, бросив на ходу, – Жду на поздний ужин, если не передумаешь! – скоро удалился.

– Дурдом просто. Я-то кому нужна? Вот ты – другое дело.

Следующая часть дня предполагалась насыщенной, и Анастасия сосредоточилась на предстоящих делах. Вечером в двери офиса появился Алекс. Ася обрадовалась тому, что он все-таки вернулся без звонка, и надеялась, что ссоры не последует.

– Ты не могла бы прикрыть вот то окошко на двери? – Алекс обнял жену, вставшую из-за стола ему на встречу, и недвусмысленно провел рукой по бедру, слегка приподнимая юбку.

Асина рука автоматом легла сверху и остановила его:

– Алекс погоди, мы здесь не одни. Рабочий день еще не закончен, – возразила она, отвечая на поцелуй. – Окно и, правда, не мешало бы прикрыть и дверь на щеколду тоже.

– Хотя можем не прикрывать. Я же твой муж, имею полное право целовать тебя на глазах у всех.

– Целовать – да, а задирать подол платья, пожалуйста, без свидетелей. Я здесь вообще-то глава и руководитель, если ты помнишь. – Анастасия подошла к двери и закрыла жалюзи, одновременно повернув замок. – Такое неприлично делать при моих подчиненных.

Девушка вернулась к столу и, нажав кнопку, распорядилась:

– Лиза, меня не беспокоить ни по какому поводу.

– Да, Анастасия Григорьевна!

– А с Лесновым любезничать и подставлять ему ручки для поцелуя, значит, прилично? – продолжил Александр.

– В чем дело, Алекс? Мне повторить простую истину, что поцелуй руки женщины – это элементарный жест вежливости со стороны близкого мужчины или коллеги?

– Близкого мужчины… Хм… Хорошо. – Воронцов подошел к Асе, остановившейся у стола, и снова обнял, вынуждая ее присесть на край. – А можно мне получить свою порцию нежности, как еще более близкому?

– Теперь можно, сколько угодно.

– Сколько угодно? Точно? – Алекс стал покрывать шею жены поцелуями, спускаясь к декольте.

– Так тихо-тихо! Сашка, что ты делаешь? Следы останутся! Я не совсем это имела в виду.

– Я о-о-очень соскучился! – Алекс поцеловал ее в губы.

– Я тоже. Хорошо, что ты заехал. – Ася смотрела в любимые глаза и думала, что в этой синеве все-таки можно утонуть, стоит только потерять бдительность. – У меня был неприятный осадок после нашей вчерашней перепалки.

– Тогда, давай больше не ссориться?

– Давай.

– А еще я хочу мириться, прямо сейчас. Едем покушать и домой?

– Не могу никак, у меня еще дела на сегодня. Давай самую сладкую порцию отложим на поздний вечер? Обещаю не задерживаться. Правда, не могу все бросить сейчас. Я вчера и так часов до двух ночи работала.

– Ого!

– К сожалению. Пока рассосется, придется потрудиться.

– Ладно, иди ко мне, – сказал он, еще крепче обнимая Анастасию, – я согласен еще немного подождать, если ты мне подаришь еще один поцелуй. Самый долгий и нежный.

– С огромным удовольствием, – Ася снова тонула в поцелуе Алекса. Идиллию прервал звон ее мобильного.

– Не отвечай!

– Вдруг что-то важное. Я же на работе. Погоди минуту. – Она подняла трубку, отвечая Леснову:

– Да, Федор.

– Что да? Я говорю: нет, нет и еще раз нет! Я не буду заниматься оформлением офиса для твоего… хм… секс-массажиста. Я не буду попечительствовать притону!

– Что ты несешь! – Анастасия увидела выражение лица мужа и, слегка краснея, корректно направилась к двери зала переговоров, куда тоже можно было попасть из ее кабинета. Только скрывшись за ней, она возразила на гневную реплику адвоката:

– Не неси ерунды!

– Если ты хочешь покровительствовать гею-мулату – пожалуйста, но без меня.

– Прекрати. Я никогда не думала, что ты такой расист.

– Я не расист. Мое неприятие касается только этого Луиса. И вообще он не гей. Ты сама говорила!

– Мало ли, что я говорила!

– Тогда откуда ты знаешь наверняка? Проверяла лично? Я помню, как ты его целовала тогда. Интересно, к чему бы это привело, если бы я ушел?

– Чего ты, как с цепи сорвался? Ни одного веского аргумента. Только голосишь, как баба базарная.

– Тебе даже возразить мне нечем.

– У меня ничего с ним не было кроме его танцев и обычного массажа, который он, кстати, волшебно делает. А по поводу доказательств: я не имею права ничего тебе рассказывать. Ты мой близкий друг, но это не моя тайна.

– Считай, выкрутилась.

– Я правду говорю. Это всего лишь массажный кабинет. И, к слову, не столько покровительство, сколько такой же бизнес, как и наш журнал.

– Ася, я верю, что для тебя это массажный кабинет, но твой негр делает секс-массаж – и мужикам, и бабам. Я это тоже точно знаю. И этим он там будет заниматься, в том числе, а я не хочу иметь отношение к такому.

– А к заведению «Седьмое небо», значит, хочешь?

– Оставь в покое «Небо», пожалуйста.

– Не вижу разницы.

– Я его продам, если ты так принципиальна.

– Не говори глупостей! Империя порока самая доходная, а ты любишь деньги, мой дорогой! Пропиши в договоре пункт, запрещающий такие услуги в пределах офиса массажиста, и делай, что тебе велено! – Ася уже стала выходить из себя.

– Делаю, – рявкнул Леснов и бросил трубку.

Анастасия выдохнула и вернулась в кабинет.

– Я, наверное, пойду. Вижу у тебя действительно много дел.

– Алекс…

– Разберись сначала со своими бывшими любовниками и с настоящими тоже заодно. Домой можешь не торопиться. Я найду чем заняться. – Ася не успела ничего возразить, как муж вылетел из кабинета, громко хлопнув дверью.

Вместо него будто сквозь щель просочилась Лиза:

– Анастасия Григорьевна?

– Да, Лизок. Сделай-ка мне кофе, пожалуйста. Крепкий, с парой ложечек коньяка.

– Я мигом, босс.

– Весь во внимании! – Глеб уставился на друга и подпер голову рукой, облокотившись на велюровую скатерть цвета бордо в Ялтинском ресторане «VERITAS», где на верхнем этаже находился теперь офис Алекса, а на нижнем кроме собственно ресторана располагалось еще и кафе, доступное для любого кармана.

– В смысле? – Воронцов, наконец, перестал изучать прозрачность воды в своем бокале, которую им принесли, едва молодые люди устроились за столиком, ожидая ужин.

– Ну: ты в моей квартире. На ночь, глядя. Практически вытащил меня из постели. Раздраженный. Загадочно спрашиваешь, спит ли Ланка. Я, между прочим, сбежал от жены, чего обычно не делаю. А на твоей физиономии не написано ничего хорошего. Так шо, я тебя слушаю.

Воронцов выпрямился за столом и вздохнул:

– Она мне изменяет. Только ума не приложу, зачем? Этот вопрос можно было бы решить полюбовно, и шла бы на все четыре стороны.

– Дай угадаю: твоя жена – со своим мачо-адвокатом? – на лице Глеба растеклась улыбка.

– Только не надо ее снова защищать и смотреть на меня, как на параноика.

– Алекс, ты сам не свой. Тебе так сложно поверить в то, шо ты действительно счастлив? Не нужно испытывать судьбу, я уж сто раз тебе это говорил.

– Вот. Это мне подбросили в офис вчера. – Александр подвинул Глебу толстый пакет с фото, который лежал рядом с ним и тот нахмурил брови, глядя на внушительную стопку. – А она не ночевала дома, и мы поругались прямо по телефону, когда я спросил, где она. А за час до этого я наткнулся на Леснова с букетом тех же роз, которые я сам только купил ей. Адвокат дьявола выходил из ювелирного.

– Ты хотел сказать дьяволицы? Хорошенький же у вас союз. Думаешь, мистер мачо-адвокат решил вот прямо так внаглую замужней даме предложение сделать?

– Фомин! – Алекс резко осадил друга. – Не до твоих шуточек…

– Прости.

– Сегодня я заезжал к ней в офис дважды. В первый раз я мило наблюдал их воркование с Лесновым, когда он ей ручки целовал. А во второй она с ним ругалась из-за какого-то негра, который, как я понял из возмущенных реплик адвоката, тоже мог быть ее…

– Шо?

– Ее любовником.

– Даже не знаю, шо сказать. Давай по порядку. Пока все в голове не укладывается. – Глеб стал разглядывать фотографии, на которых было свидетельство бурного романа Анастасии Воронцовой с ее адвокатом. Особенно впечатляла фотосессия «ню». – Мда… не поспоришь с такими-то фактами. Но…

– Что «но»? Я уже передумал все мыслимые и не мыслимые варианты.

– В тебе говорит отчаяние, – спокойно констатировал Глеб, и посмотрел на друга, – а этому можно найти здравое объяснение.

– Давай, Шерлок Холмс, найди! Вперед!

– Вообще-то это я предположил, шо Ася и Настя очень близки, а ты от меня отмахнулся.

– Хм… сыщик, тоже мне, – Воронцов явно был на грани, поскольку оправдывался его самый страшный кошмар.

– Эти фото могут быть давними, здесь нет дат. Притом Ася никогда не скрывала от тебя отношений с Лесновым. Вот эта эротическая красота – не факт, шо это они. Лиц не видно, особых примет тоже. Но если это так, это даже лучше.

– Про эту самую фотосессию мне Карина напела и даже фото принесла. Это те самые. Ася сама подтвердила, что девушка в маске – это она и обещала все рассказать, но так до сих пор и тянет с разговором, под любым предлогом.

– Это могла быть фотосессия на какое-нибудь благое дело. К слову, снимки безупречны! И эффектны.

– В том то и дело, что слишком эффектны. Моя жена не брезгует сняться голой, чтобы на нее потом пялились старые извращенцы. Что будет, если пресса узнает?

– Ты снова себя накручиваешь. Хотя за такие фото можно получить миллионы.

– Могу напомнить: они за них получили большую сумму, с которой Тимур, фотограф и Настин стилист, а по совместительству брат Карины и наш детский товарищ, открыл свой бизнес, а Ася купила акции журнала.

– Ну вот – благое в общем-то дело. И это ж не порно, в конце концов!

– На остальных снимках Крым, а не Донецк.

– Та може они тут отдыхали: она ведь очень любит Крым и Ялту!

– Настю в Крым и калачом не затащишь все эти годы!

– Это в семейное гнездо не затащишь, а вот на родные просторы, кто помешает?

– Это только предположение. Найди мне доказательства. Только с этих фоток ты ничего не возьмешь. Если их подбросили с целью шантажа – они пустые, наверняка. Можно только догадываться, что и как на самом деле.

– Фото не пустые. Вот явно вилла «София». Ты ж там год назад первую брачную ночь провел.

– Какие в вашем номере обои были?

– Да откуда я знаю! Не смотрел я на обои!

– Ладно. Это легко выяснить в Интернете и узнать потом, когда они делали ремонт. Вот уже год будет известен. И потом – я могу взять эти фото и просто показать Лане, объяснить, шо и как. Она поможет прояснить ситуацию, не трогая Настю. Иначе вы сразу поругаетесь. А так потихоньку и поймем, в чем дело и даже, кто хочет вашей ссоры. Хотя бы не набросишься на нее с бессмысленными обвинениями.

– С бессмысленными? Ты вообще-то мой друг, а защищаешь почему-то ее самыми нереальными способами! Притянутыми за уши.

– Я лишь пытаюсь сберечь твое счастье от твоей горячей головы, Алекс. Я хочу тебе помочь. Вам помочь. Вы – два сильно любящих человека, а за всем этим у вас даже минуты нет на счастье! Это же печальнее, чем про Ромео и Джульетту! Жизнь мимо вас проходит. Мне становится жутко, когда я вас даже со мной и Ланкой сравниваю. У вас нет и десятой доли того сокровища, что есть у нас.

– Скажи, почему ты ее так защищаешь? – Полные отчаяния голубые глаза из-под густых ресниц пристально посмотрели на Глеба.

– Воронцов, я женат на ее лучшей подруге, которую люблю всю свою сознательную жизнь. А ты мне как брат. Я, по-твоему, похож на предателя? Прости. – Глеб встал.

– Погоди… я…

– Мы поговорим завтра, когда ты остынешь. Твои выводы выглядят глупее некуда, и я защищаю не Асю, а здравый смысл.

– Глеб!

– Я возьму такси и тебе тоже советую. В таком состоянии нельзя за руль, тем более гроза разошлась. Завтра сделаем вид, шо этого неприятного разговора не было, и обязательно найдем решение. Только не смей задирать Анастасию ночью и показывать ей фотки. Этим ты все испортишь. Она пока ничего знать не должна. Потерпи до завтра.

– Почему она мне так жестоко врет?

– Ты знаешь Настю всю свою жизнь. Она когда-нибудь врала так бесцеремонно? И вообще врала ли?

– Нет.

– Значит зачинщика вот этого вашего раздора, – Глеб потыкал на стопку фото, – нужно искать, а не жену обвинять.

– С кем поведешься, того и наберешься – Леснов самый дорогой и успешный адвокат на Донбассе, один из самых известных по всей стране, его авантюрам можно только позавидовать. Он хитрый как лис. И одну такую авантюру они провернули совсем недавно, если ты забыл.

– До завтра, брат! – Глеб похлопал Алекса по плечу и ушел.

– Первое: сразу договоримся не поднимать дневную тему Луиса. Иначе мы ничего не успеем, а будем только пререкаться, – Анастасия удобно устроилась за столом на кухне своего друга.

В противовес ее ожиданий, Федор даже не попытался возражать:

– Заметано. Я все сделаю, как ты хочешь. Помимо того, что я твой…

– …бывший.

– Бывший и близкий друг, я еще по совместительству твой адвокат и не должен забывать о своих непосредственных обязанностях. Я не должен был так горячиться. Теперь все обдумал и согласен с твоими доводами: я – бывший, это раз, как друг не вижу никакой опасности для тебя в твоей затее, это два. И как твой адвокат должен все сделать, как положено и сам во всем убедиться. Если мне не нравится этот мулат, то это еще не значит, что он не человек.