Гордость и Боль

Вся городская компания ехидно захихикала.

– Отойдите, – сказал Анатолий, обернувшись к своим.

Они, как бы нехотя, внутренне готовясь к неизбежной драке, медленно отошли. А городские сразу же обступили противостоящую пару со всех сторон. Разговор между ними был не очень длинным и, к счастью, без активных действий. О чём они говорили, никто из деревенских не понял, но только в конце все услышали громко сказанное:

– Ладно, живи.

После этого вся городская компания последовала за своим лидером, оставив одиноко стоящего Анатолия с видимым внутренним напряжением и сосредоточенностью.

Война пришла для Анатолия и Сони неожиданно, не дав даже как-то начать исполнение уже возникающих планов. Перед самой поездкой в военкомат по повестке Анатолий сказал:

– Жди, я вернусь.

И такая уверенность была в этих словах, что Соня, знавшая его обязательность, мысленно даже не допустила другого результата. Да, он не будет прятаться за чью-то спину, не побоится пойти на риск, но раз обещал, обязательно вернётся.

Именно это и демонстрировал Анатолий, без задержки после победы и демобилизации рванувшийся к Сонечке. Мог бы он, конечно, не спешить, потратить время на оценку создавшейся в стране послевоенной обстановки. Рабочих мужских рук в восстанавливающихся городах критически не хватало, чем и пользовались многие победители. Но Соня ждала, и он не мог затягивать это время.

В колхозе встретили его с уважением. Две жёлтые тканевые полоски указывали на два ранения, к счастью, не тяжёлые. Предлагали разные должности, включая руководящие. Но преобладание женщин на большинстве работ не позволило ему, здоровому мужику, заниматься руководством, «засунув руки в карманы», как он это оценивал, вместо того, чтобы, засучив рукава, делать то, на что и дана ему необходимая сила и сноровка. А в колхозе работ таких, если пересчитывать, пальцев не хватит загибать.

Вот и зажили Анатолий с Соней обычной сельской жизнью, не хуже других в хозяйственном отношении. Но было одно существенное отличие: никто и никогда не слышал от них о каких-либо противоречиях и разбирательствах по какому-то поводу. Не всем это удаётся, поскольку ведь так жить только по большой любви можно.

Подправили они родительский дом ушедших со временем в небытие. Родили сына, спонсировали его высшее образование. В городе он и устроился работать. Женился на симпатичной девушке, и произвели они для Анатолия и Софьи внучку Катюшу. В полном составе и заявились они к родителям перед каким-то праздником. По случаю такой не частой встречи – застолье со всеми деревенскими разносолами да варёно-тушено-жареньями. Была у Анатолия одна особенность, которую родственники знали и не надоедали ему со своими «уваженьями»: рюмку свою он наполнять не возражал, но вот, чокнувшись ею, даже губами не прикасался. Видел он раньше, как меняются люди после подобного возлияния, и не хотел таким вот образом даже случайно обидеть свою Сонечку.

Посидели, поговорили, повспоминали, и тут вдруг Катюша сообщила, что им в школе дали задание ко дню Победы найти фронтовика и расспросить о его подвигах.

– А ты ведь, дедушка, на фронте был. Расскажи, сколько немцев убил.

Немного озадачился Анатолий таким простым и в то же время сложным для него вопросом. Не любил он вспоминать войну, и, тем более, рассказывать о каких-то подробностях. Сразу же по приезде в деревню после демобилизации многие пытались расспросить его, но не в его характере хоть чем-то превозносить себя. Вот и отделывался он ничего не говорящими фразами. Он ведь и тогда после встречи в городе с накачанным лидером никому не рассказал, что сказал ему, чтобы предотвратить конфликт. А уж тем более рассказывать о своей храбрости на фронте у него не было никакого желания. Многие возвратившиеся выходили иногда на праздничные мероприятия с полной грудью медалей, демонстрируя свою значимость в войне. А Анатолий, получив уже по окончании войны медаль «За победу над Германией», прикрепил её к выходному пиджаку, который никогда не надевал на людях. Были ещё несколько юбилейных медалей. Ездил он по вызову за ними в город, прикреплял их на тот же пиджак, и старался не вспоминать. А Сонечке на её вопросы отвечал, что это ведь медали не за подвиги на войне, а за то, что долго живу. То есть, это «Медаль за долголетие». И какой же это подвиг? Моя награда в этом случае – моя жизнь, которую удалось сохранить. А вот тот, кто отдал свою жизнь за победу, они-то и есть герои, достойные награды. И надо бы руководству по спискам погибших к каждому юбилею победы вручать медали отцам, матерям, братьям и сёстрам, внукам, в конце концов, как признательность и память о их родственнике или предке. Это какой бы эффект был!

Именно из-за этих особенностей характера Анатолия, война для него – закрытая тема. Только не хотелось ему из-за этого подводить внучку, а то могут попенять ей за нерадивость в выполнении задания.

– На фронте-то я был. Всю войну прошёл, – после незначительного раздумья ответил он, – но никаких немцев не убивал. Я ведь связистом был.

– А что это такое, быть связистом? – Спросила Катя.

– Быть связистом, это обеспечивать возможность командирам приказания своим подчинённым передавать на дальние расстояния. Или, если требуется, узнавать по телефону, как обстоят дела, и чем необходимо помочь для выполнения поставленной задачи.