Она не моя
Но мой муж слишком гордый и, даже если неправ, никогда этого не признаёт. Потом ведёт себя как ни в чем не бывало и утверждает, что я выдумываю проблемы на пустом месте. А я люблю его слишком сильно, чтобы позволить нашей семье развалиться из-за временных трудностей и недопониманий. Так сильно, что иногда страшно.
Однако сегодня я не выдержала и взорвалась. Пришла замученная и в очередной раз слегка выбитая из колеи после субботних консультаций перед экзаменами у студентов, переделала наспех домашние дела, приготовила любимое блюдо мужа – запеченную свинину с овощами, позвала Толика к столу, чтобы по-человечески поговорить, поделиться своими переживаниями, обсудить происходящее, помириться, но так и не притронулась к еде.
– Это что такое? – муж небрежно швырнул на стол знакомую коробочку и остался стоять, дожидаясь объяснений.
Тон, заданный им, был определенно не радостным.
– Я как раз хотела с тобой об этом поговорить… – несмело начала, присев для уверенности на стул, и ожидая, что Толик последует моему примеру. Но он продолжал нависать и сверлить хмурым взглядом. Ладно… – У меня была задержка. Точнее, она до сих пор есть. Но я не беременна.
– Это точно?
– Да. Тест, видимо, был бракованным, поэтому я для верности сдала кровь. Мне как раз недавно результат пришёл… – произношу это, игнорируя нарастающий ком в горле. Негативная реакция мужа на возможность повторно стать отцом – красноречивее любых слов, и это меня нестерпимо ранит. – Беременности нет. Видимо просто сбой.
– Вот и прекрасно! – Толик наконец-то садится за стол, начинает нарезать себе свинину и приступает к еде, откровенно теряя интерес к теме, которая меня очень волнует.
– Вот и прекрасно? – всё же осмеливаюсь переспросить. – Что это значит?
– А это значит, что если бы что-то было, то ты бы всё равно делала прерывание. И вообще, ты же там какие-то таблетки пьёшь…
– Нет, не пью! – вспыхиваю я. – Больше года не пью противозачаточные, потому что хочу второго ребенка. Очень хочу! Я тебе об этом уже много раз говорила, но ты постоянно игнорируешь. Мне уже тридцать! Когда, если не сейчас? Полина достаточно самостоятельная – второй класс закончила. Она давно просит братика или сестрёнку… Да и ты мне в свое время обещал, что обязательно родим второго…
– Ты серьезно, Агата? Опять, что ли, с дурой этой своей многодетной общалась, и она тебе мозги запудрила? Какой нахер второй ребенок, если ты с одним не справляешься? По дому ничего не успеваешь делать, вечно в своём универе пропадёшь с этими тупоголовыми студентами… И вообще, где ты у нас тут видишь место для ещё одного человека?
– Но мы всё равно планировали покупать жилье побольше. У меня есть небольшие сбережения в банке, ты же в курсе… Вот скоро найдёшь работу, тогда сможем ещё подкопить и ипотеку взять…
– Кстати, об этом. Сколько у тебя там осталось? Мне тут может вложиться придётся, чтобы потом нормально заработать. Я ж не просто так дома сижу, как ты мне тут вчера ныла, а над новой прогой тружусь в поте лица. Мужик один, начальник крупный, хорошие деньги предлагает, если она тестирование пройдёт и его устроит…
– Нет, – сухо отвечаю и встаю из-за стола, внешне стараясь выглядеть решительно.
– Нет, что? – раздраженно переспрашивает Толик, шумно отодвинув от себя пустую тарелку.
– Я больше не дам тебе денег из запасов. Хватит! Ты недавно и так забрал почти половину на свой предыдущий проект и не вернул обратно. Плюс – ты снова ноут себе менял, так как старый со злости разбил… Примочки к нему всякие покупал. Я что хочу сказать: мы никогда не накопим на первый взнос, если будем постоянно тратить больше, чем зарабатываем.
– Ты это что, сейчас меня носом в неудачный контракт и мою ошибку тычешь? Какой же ты стала расчетливой и корыстной дрянью!
– Толик, я не могу всё тянуть одна! Ты больше шести месяцев не работаешь… Ни одной копейки не принёс в семью. А я уже столько дополнительных часов себе в университете выбила, что банально не справляюсь, понимаешь? Физически не справляюсь. Вчера звонил тренер Полины – пора уже ему деньги за форму вернуть. Он и так пошёл нам навстречу. И неплохо бы абонемент по льготной цене на следующий год заранее купить… Родителям моим надо ещё отправить хоть немного на расходы, пока Поля у них гостит.
– Как же ты достала! Деньги, деньги, деньги… Только о бабках и думаешь! Это из-за тебя у меня ничего не выходит! Вечно лезешь ко мне, истеришь и всё портишь! – проорал Толик и вышел из кухни, агрессивно хлопнув дверью. – Идиотка!
Я обессилено рухнула обратно на стул и уставилась в стену. Горькие слёзы от незаслуженных обвинений уже давно струились по щекам, голова гудела. А в мыслях был один единственный вопрос: «Что я делаю не так?»
Через силу заставила себя успокоиться, встать, убрать грязную посуду за мужем и свою нетронутую, уже давно остывшую еду. Хотя я чувствовала противную слабость и ощущала явное недомогание, но вынудить себя хоть что-нибудь съесть так и не смогла. Стояла застывшей статуей у окна, всхлипывала и подбирала слова для очередного диалога с Толиком, но вдруг поняла, что мне срочно нужно выйти на свежий воздух, отрезвить мысли.
Я буквально начала задыхаться в нашей небольшой кухне, в четырёх стенах… Одна со своими проблемами. Однако я также осознавала, что к мужу сейчас лучше не соваться, чтобы избежать очередной вспышки скандала. Каждому из нас надо остыть.
Поэтому накинула на домашнюю футболку и штаны первую попавшую кофту, висевшую на вешалке в коридоре, натянула старенькие рибоковские кроссовки, в которых я обычно бегала в ближайший магазин за продуктами, и только протянула руку к ключам от квартиры, лежащим на тумбе, как из комнаты в дверном проеме резко возник взбешенный Толик.
– Куда собралась?
Пока я замерла, закусив щеку, и искала в себе силы, чтобы вновь не разрыдаться, а безразлично что-то ответить, он не раздумывая выпалил:
– А хотя – вали! Можешь даже на всю ночь к подруге своей бежать, обиженку строить! А она пусть с тобой поделится, как нынче одной с детьми без мужика живётся… Вдруг тогда у тебя последняя извилина заработает, и ты начнёшь к мужу уважительно относиться и ценить то, что имеешь.
– Прекрати так со мной разговаривать и оскорблять! – повысив голос, огрызнулась. – Это уже слишком даже для тебя!
– Даже для меня? Не надоело меня перед всеми монстром выставлять? Мамаше своей в трубку зачем жалуешься? Думаешь, я глухой? Бедная несчастная Агата… Я разве бухаю? Курю? Наркоманю? По бабам шляюсь? Дочкой не занимаюсь? Тебя хоть раз пальцем тронул, несмотря на то, что провоцируешь ты знатно? Нет. Да, полгода без работы, но это не только моя вина! Ты что, считаешь себя какой-то особенной? Думаешь, что нужна ещё кому-то такая никчемная?
– Толик, я не хотела тебя задеть… – делаю шаг навстречу мужу, но он сразу же отмахивается от меня, как от назойливой мухи.
– Иди, иди! Подумай над тем, что тут в очередной раз развела. А я, может, наконец, нормально поработать смогу без твоих истерик…
Не выдержала больше, схватила ключи, распахнула дверь и выбежала в подъезд.
«Ты что, считаешь себя какой-то особенной? Думаешь, что нужна ещё кому-то такая никчемная?» – язвительно звенело в ушах, пока я неслась по улице в неизвестном направлении.
Сначала я хотела набрать номер Лары Покровской – той самой многодетной подруги, которую упоминал Толик.
Мы с ней знакомы с первого курса университета, но по-настоящему сблизились только, когда обе находились в положении, ещё не закончив учёбу. Она уже два раза была замужем и одна растит троих детей, но, благо, ей часто с ними помогают родители. Поэтому у Лары есть возможность пытаться устроить свою личную жизнь, бегая на свидания с ухажерами.
Я запоздало вспоминаю, что именно на одну из таких встреч подруга собиралась сегодня вечером, поэтому ей явно будет не до меня с моими трудностями.
Звонить и тревожить маму в таком состоянии – гиблая идея. Во-первых, я с ней уже связывалась сегодня днём, а, во-вторых, я точно знала, что мама расстроится, и будет во всем винить меня, как обычно приняв сторону Толика.
«Агата, брак и семья держатся на мудрости женщины. Мужчины могут плутать, ошибаться, но они должны всегда чувствовать тепло и уют рядом со своей женой».
Может, мама и права, но сейчас я меньше всего нуждалась в её нотациях. Мне надо побыть наедине со своими мыслями, справиться со своей душевной болью, проанализировать и понять, когда всё пошло наперекосяк.
И именно из этих раздумий меня выбило столкновение с юным велосипедистом.
– Девушка, а, девушка! Сигаретки не найдётся? – вздрагиваю от того, что страшный сиплый голос звучит совсем близко.
Успев ощутить неприятный запах, поворачиваю голову на звук и сталкиваюсь с расфокусированным взглядом пожилого мужчины.
По его внешнему облику и специфическому амбре нетрудно догадаться, что он, скорее всего, бомж, и мне стоит, как минимум, опасаться, но я даже не отодвигаюсь подальше. Сейчас мне настолько всё равно, что я отрешённо вступаю с ним в диалог. Надо же как-то отвлечься от нескончаемого потока слез.
– Я не курю.
– Может, тогда мелочью поделишься, красавица?
– Поделилась бы, наверное, но я забыла сумку дома.
– А в карманах нет?
– Нет.
– А если найду? – тупо не замечаю, когда мужчина успел встать и устрашающе возвыситься надо мной.
Остатки уставшего мозга сигналят: «Угроза! Угроза! Угроза!», но я не реагирую. Мне по-настоящему плохо, и нет сил защищаться. Нет сил даже поднять раскалывающуюся на части голову.
Только когда чужие грязные руки начинают мелькать прямо перед лицом, меня словно прорывает очередным приступом непрошенных слез. В этот момент, мне кажется, я трясусь как в припадке, но больше не могу это контролировать.
– Эй, дорогуша! – слышу словно в тумане голос того же бомжа. – У тебя что, ломка? Что так скрючило то?
– Отойдите от меня! – кричу во весь голос, заходясь новым приступом безысходности и отчаянья.
– Жди здесь, подруга! Я сейчас Ильича приволоку. Он спец по таким буйным – быстро усмирит. Ты как раз в его вкусе будешь.
Глава 3
POV Егор
Ничего.
Абсолютно никакой реакции.
Даже не шелохнулась. Будто она глухая.
А, может, под наркотой?
Хотя я был уверен, что до этого говорил и так достаточно громко и отчётливо, но всё же решил значительно повысить голос, чтобы повторить обращение. Ну и мало ли дождь в первый раз заглушил для неё моё дружелюбное послание.
– Девушка! Ау! Вам нужна помощь? Если вы не заметили, вас скоро дождём со скамейки смоет…
Стою и предвкушающе улыбаюсь во все тридцать два в надежде, что мой кривенький юмор будет оценен, но она снова даже глазом не повела, словно меня вообще здесь нет.
Чувствую, как внутри начинают нарастать гнев вперемешку с недоумением.
Дотрагиваться до женщины я по понятным причинам брезгую, но, вспомнив ситуацию, в которой сам оказался не так уж и давно, про себя отмечаю, что ей и правда нужна помощь.
Я не могу просто развернуться и уйти, несмотря на то, что поворачиваю голову в сторону Лехи, который предательски прячется под навесом какого-то здания и привычно скалится.
Окей. Последняя попытка.
– Девушка! Если вы мне ничего не ответите, я буду вынужден вызвать специалистов. Сейчас позвоню в скорую… Я не шучу!
Для подтверждения своих слов демонстративно копошусь в кармане уже почти насквозь промокшей куртки и выуживаю оттуда мобильник.
Защитное стекло тут же покрывают капли дождя. Женщина по-прежнему не двигается. И это уже начинает по-настоящему пугать.
Блять! Ну её к черту! Вместе с дебилом Журавлёвым и его ублюдским пари!
Прикладываю палец к айфону, девайс приветливо оживает. Разворачиваю его экраном вниз, чуть под углом, чтобы хоть как-то прикрыть дисплей от падающей с неба воды, и клацаю по зелёной иконке с белой трубкой. Быстро набираю сто три и уже почти успеваю донести телефон к уху, как чуть не роняю его на землю от неожиданного звука чужого женского голоса.
– Не надо никуда звонить! Я в порядке.
Встречаюсь взглядом с обладательницей зарёванных ярко-голубых глаз и заметно опухшего от рыданий красного носа. Мокрые темно-русые волосы хаотично облепили её бледное худое лицо и шею.
Не красотка, конечно, особенно в таком виде, но издалека я почему-то представлял её намного старше и страшнее. Поэтому про себя облегченно выдыхаю. Как говорится: «С пивом разок покатит…»
Сначала женщина смотрит на меня отрешенно, будто на пустое место, но через несколько секунд её взгляд оживает, и она таращится на меня подозрительно долго, при этом больше не произнося ни звука.
Пауза чересчур затягивается. Молчание становится неловким, а, точнее сказать, даже стрёмным.
Женщина продолжает непрерывно смотреть мне в глаза. Наверное, ей невдомек, почему такой мужчина, как я, обратил на неё свое внимание. Не может поверить в то, что это реальность. Но я вот пока не уверен, что эта женщина вообще в адеквате.
– Как вас зовут? – она вдруг первой прерывает зрительный контакт, теперь разглядывая всё, что у меня ниже лица, и выглядит слегка заинтересованной в беседе.
– Егор, – представляюсь быстрее, чем мне в голову приходит мысль, что не стоило называть ей своё настоящее имя. Мало ли?
– Я – Агата.
– Чего же вы, Агата, сидите здесь в одиночестве под дождём, не ищите укрытие?
– А смысл уже? – резонно интересуется женщина, грустно улыбнувшись.
– Может, пойдем поищем место, где будет чуточку посуше, и вы мне расскажете, что у вас случилось? Вдруг смогу помочь… – решаю не тянуть резину, так как дождь, сомнительная компания и прилипшая к телу одежда меня раздражают.
– Зачем вам это? Слушать мои проблемы? Помогать мне? – снова отвечает вопросами на вопрос, чем усиливает мою, прикрытую фальшивой улыбочкой неприязнь. – А впрочем – идем! Здесь и правда будет странно оставаться.
Да я уже даже не знаю, что страннее – остаться здесь под дождём или идти с ней в таком непрезентабельном виде в приличное место.
Когда мы, больше не переговариваясь, добегаем до навеса, под которым некогда прятался Журавлев, но сейчас куда-то испарился, я, натянуто кивнув, снова достаю мобильник и начинаю искать какие-нибудь заведения поблизости, заранее предупредив о своих намерениях вынужденную спутницу.
– Сейчас гляну, куда здесь можно пойти.
И как назло, а, может, и к счастью, вокруг нет ничего подходящего, кроме того злосчастного бара, в котором мы накидывались с Лехой полчаса назад. Ещё и Агата эта очень напрягает меня своим присутствием, поэтому я постоянно куда-нибудь не туда нажимаю.
Не знаю, сложно объяснить ощущение… Наверное, эта женщина отталкивает меня на уровне интуиции. Хотя она даже не смотрит в мою сторону, предпочитая вглядываться в дождливый, откровенно неприятный пейзаж.
Почему эта Агата так просто согласилась составить компанию незнакомцу? Для неё это в порядке вещей? Или она настолько чем-то расстроена, что решила пуститься во все тяжкие?
Я, кстати, для таких необременительных путешествий идеальный вариант. Вот только она совсем не в моем вкусе.
– Думаете, нас в мокрой одежде куда-нибудь пустят? – вдруг подаёт голос подозрительная Агата, чем сбивает с толку. – С меня вон какая лужа уже натекла. Да и с вас… Егор.
Она сдавленно улыбается, типа очень смешно пошутила.
Хочу ей ответить, что нас пустят везде, были бы деньги, но неожиданно мне в голову приходит другой вариант.
В моих же интересах быстрее с ней распрощаться, а, значит, попробуем рискнуть и выиграть пари за один день. Точнее ночь.
– Тогда у меня другое предложение. Я знаю место, где сухо, тепло, и нас точно никто не попросит уйти. А также там есть горячий чай, растворимое кофе и даже где-то вроде валяется мёд… – пытаюсь изобразить будущее гостеприимство и невероятный интерес к её персоне. – Может, ко мне? Расскажите, что вас так сильно расстроило… Вдруг всё не так страшно и не стоило ваших слёз?
Агата смотрит на меня осуждающе, даже испуганно, и я начинаю думать, что поторопился, и своим желанием быстрее всё закончить, сейчас её спугнул.
– Я замужем! – воинственно произносит она, инстинктивно скрестив руки под грудью и отступив на шаг в сторону.
Мне хочется крикнуть ей в лицо: «Какого лешего ты тогда вообще за незнакомцем пошла и собралась идти с ним в кафе, если такая верная жена?»
Но усилием воли я сохраняю невозмутимый вид и пожимаю плечом в жесте: «Ну и?»
– Вас домой проводить? Мужу позвонить, чтобы забрал? – транслирую благородство, хотя хочу просто послать её подальше и уйти.
Она отрицательно мотает головой и, кажется, вот-вот снова разревётся.
– Если только поговорить – тогда пойдёмте. Мне кажется, что я с ума сойду, если не выговорюсь… Или вам это будет в тягость?
Я в замешательстве. Вообще не понимаю, как реагировать на подобные перепады в поведении и настроении.
Неужели эта Агата настолько наивна, что верит в то, что мне интересны её проблемы? То есть, проблемы совершенно незнакомого человека?
Или это у неё фишка такая: строить из себя расстроенную невинность и преданную женушку, а самой ходить в гости к незнакомцам?
А, может, это мне стоит её опасаться?
Кто знает, что на уме у той, которая часами сидит ревет, а потом почти без упрашиваний соглашается остаться наедине на чужой территории?
Я уже готов капитулировать и послать всю эту затею к чертям, как айфон пиликает, оповестив меня о входящем смс от Лехи.
«Ну чё, отшила? Продул? Антонина Юрьевна не сможет поверить в свое счастье *ржущий смайл*»
– Меня напрягает только то, что мы до сих пор выкаем друг другу. Вроде же почти ровесники, – игриво подмигиваю Агате, демонстрируя решительность продолжить общение на её условиях. – Ты не против убрать официоз?
– Не против, – тихо отвечает, равнодушно оглядываясь по сторонам.
Отсюда до моего дома идти пешком примерно минут двадцать, но, учитывая погоду и наш вид, решаю вызвать такси.
Машина останавливается рядом с навесом через пару минут, и мы с моей новой знакомой отправляемся в путь.
Агата отодвигается максимально далеко от меня на заднем сиденье и, периодически всхлипывая, молча смотрит в окно. А я всю дорогу сижу и ухмыляюсь той нелепости, которая сейчас происходит.
Потом вспоминаю про Журавлева и набираю ему короткое:
«Готовь часы! Она уже едет ко мне».
Когда такси останавливается у моего дома, я отваливаю водиле щедрые чаевые, учитывая, что мы ему нехило так намочили заднее сиденье.
Агата нерешительно вылезает из тачки и не торопится бежать в укрытие, несмотря на то, что дождь по-прежнему лютует. Подзываю её жестом к входной двери, и она, слегка потоптавшись на месте, подходит ко мне.
– В чём дело? – стараюсь максимально сдерживать свои истинные эмоции, ведь подозреваю, что женщина теперь подумывает слинять.
– Не знаю… Странно это как-то… Неправильно. И неудобно. Я, наверное, лучше пойду…
– Да почему неудобно то? – сейчас было бы глупо её упустить, когда цель так близка. Приходится правдоподобно импровизировать. – Знаешь, почему я хочу тебе помочь? В чем настоящая причина?
Агата заинтересовано поднимает на меня глаза, и я запальчиво продолжаю:
– Просто мне самому не так давно очень помог один незнакомец. Он буквально спас мне жизнь, а ведь мог бы просто пройти мимо, как делали все другие… Когда я увидел тебя – такую несчастную, плачущую на той скамейке, то понял, что это мой шанс тоже кому-то помочь. Вот и всё.
Похоже, сработало. Она повелась. Стоит напротив и доверчиво хлопает глазами, будто ей не около сорока, а лет пятнадцать – верить в подобную чепуху.
Хотя в моих словах была и доля правды – наверное, поэтому они произвели такой эффект. Пять месяцев назад один случайный прохожий, по большому счёту, действительно спас мне жизнь. Но сейчас не об этом.
Мы в тишине поднимаемся на лифте ко мне. Впускаю Агату в свою квартиру и предвкушаю победу. Часок дам ей на «выговориться», а потом банально соблазню.
Я вижу, как она на меня смотрит, и совершенно уверен, что и в этот раз получу чужое. Чужую жену… Мне не привыкать! За то время, как я начал намеренно развлекаться с замужними девушками, для меня стали абсолютно очевидны и закономерны все их слабые места. И эта Агата явно не исключение.
Она застенчиво стаскивает с себя мокрую коричневую кофту и не знает, куда её пристроить. Я услужливо протягиваю руку и обещаю повесить вещь на змеевик.
Агата остается в заметно выцветшей футболке и спортивных штанах, которые тоже бы неплохо просушить, но женщина категорически против этого.
– Давай я тебе халат дам? Остался от… сестры, когда она у меня гостила. А твои вещи пусть пока сохнут в ванной, – нагло вру, на самом деле предлагая вещь, которую намеренно забыла у меня одна из моих любовниц. Сочиняю и про наличие сестры.
– Нет, спасибо. На мне высохнет. У тебя тепло.
– Как тебе удобно, – приглашаю гостью на кухню, ставлю чайник, а сам иду переодеваться в сухую одежду.
Возвращаюсь с чистым полотенцем в руке:
– Ну ты хотя бы волосы просуши немного.
– Спасибо.
– Итак, чай или кофе?
– Чай, если можно.
– А, может, что-то поинтереснее? Например, виски или коньяк? Прекрасные напитки для душевных бесед…
– Нет, спасибо, Егор. Я не пью алкоголь.
– Что совсем? – искренне удивляюсь, несмотря на то, что по её манере справляться с проблемами, можно было и догадаться.
– Совсем.
Не настаиваю, хотя, конечно, с алкоголем уложить женщину в постель было бы в разы проще. Но, надеюсь, в моей прекраснейшей компании она и так быстро расслабится.
Однако я ошибся…
Прошло уже целых два часа, но женщина до сих пор занимается самобичеванием и говорит какими-то загадками.
Признаться честно, я давно уже потерял нить монолога и её практически не слушаю. Лишь периодически киваю, сладко улыбаюсь и строю увлечённую гримасу, заглядывая ей в глаза.
Эта Агата реально жалуется мне на себя. Какая она плохая жена, дочь, мать, человек… Что всё у неё не так. Что на работе с кем-то проблемы, что не понимает, за что цепляться и что менять… В себе.
Случайно в речи женщины проскальзывает факт, что в декабре ей будет тридцать один. То есть она реально моя ровесница, а выглядит, мягко говоря, не ахти. На лице совершенно нет косметики: только впалые щеки, темные круги под глазами, кое-где заметны морщины.
Вот ни капли не совру, если скажу, что Агата кажется конкретно измотанной и уставшей. И просто жутко закомплексованной. Скорее всего, это муж её так затюкал, но она пока не сказала в его адрес ни одного плохого слова. Только себя без конца гнобит.
Я уже порядком устал от её душевных излияний, поэтому, подавив зевоту, решаю начать действовать.
В очередной момент, когда женщина рассказывает про какую-то её знакомую на работе и готова разрыдаться, я подсаживаюсь поближе и ненавязчиво, типа в знак поддержки, пытаюсь накрыть её ладонь своей.
Агата отдёргивает руку, как от прокаженного, и сразу меняется в лице. Опять смотрит на меня недоуменно, а я про себя начинаю ни на шутку закипать.
– Мне, наверное, пора! – она нервно вскакивает из-за стола и, не дождавшись моего комментария, направляется к выходу. – Спасибо, что выслушал.
Я захожу в ванную за её ужасной кофтой, которая уже почти высохла, и догоняю женщину до того, как она успевает натянуть обувь.
– Держи! – протягиваю вещь и, воспользовавшись тем, что Агата повернулась ко мне лицом, свободной рукой хватаю её за локоть, резко тяну к стене и наваливаюсь сверху всем своим телом.
Намеренно быстро, чтобы не дать время на раздумья, впечатываюсь губами в её рот, а уверенным движением ладони начинаю шарить вверх к груди по влажной от дождя футболке.
В эту же секунду ощущаю сильный толчок, за которым моментально следует хлесткая пощёчина, раздражающая своим характерным звуком. Женщина отчаянно отталкивает меня от себя, и в данный момент я даже в собственных глазах выгляжу чертовым придурком. Зачем только полез?
Ясно же было, что тут за один вечерок не справиться. Но мне не терпелось поскорее с ней закончить.
Злюсь на себя за то, что повелся на развод Журавлева. Бешусь от того, что так быстро проиграл ему. Но рад, что скоро избавлюсь от этой напрягающей обузы.
Сам отхожу от Агаты подальше, увидев перед собой перекошенное от возмущения и гнева лицо, на котором проступают красные пятна. Но теперь и мне незачем сдерживаться в эмоциях и выражениях.
– Ты что себе позволяешь?! – в кавычках невинная женщина повышает голос, будто это я, а не она, приперлась домой к незнакомому мужчине, будучи несвободной. – Я же сказала тебе, что замужем! Ты обещал, что только поговорим… Выпусти меня немедленно!
– Да, пожалуйста! – крикнул в ответ и со злости пнул её кроссовок, пока шёл открывать дверь. – Выметайся! Обещал я ей… Пусть тебе муж твой обещает! А ты реально дура, если поверила, что незнакомому человеку интересны твои бредни…