Дубль Деменция. Любовь И Ненависть

Он нажал на кнопку, вероятно, локальной голосовой связи и спросил:

– Состояние девушки?

– Мы неуверены, но есть надежда, что она жива. – ответили ему.

– Получается, что вакцина работает?! – обрадовался мужчина.

– Так точно!

– Прошу, скажите мне, что мы сможем спасти девушку!

– Не можем обещать, но вероятность есть…

– Тогда приложите все усилия, парни, мы должны её спасти! Конец связи!

Тут же из другого диктофона послышался голос:

– Товарищ полковник! Лия Литова прибыла в город, скоро прибудет сюда…

– О-о-о, Лиечка! – обрадовался Полковник и нагнулся в другой конец стола, сделал серьёзное лицо, нажал кнопку и твёрдо скомандовал: “Так точно! Пусть по прибытии зайдёт ко мне!”

***

Саша и Юнона стояли напротив опечатанного дома, где были припаркованы машины без госномеров. Соседи то и дело, что выглядывали из-под полы, явно боясь показать свой интерес к происходящему. Атмосфера смуты пропитала каждую молекулу в радиусе дома порядочной для всех семьи.

– Че встали? – ребят спросил мужчина в костюме, отчего те растерялись. Не стоит забывать, какой шок они недавно пережили, потому на них совсем не было лица. – Валите отсюда, по-хорошему говорю.

Юнона хотела было возразить, однако Саша нежно дёрнул её за запястье и намекнул взглядом, что лучше не лезть. Девушка покорно последовала совету, и они удалились.

– Что думаешь? – спросил её Саня.

– Хрень какая-то… Давай к Эльзе домой наведаемся?

– Стоит? Уверен, там тоже псы рыщут. К тому же её родители не в том состоянии, чтобы открывать нам двери…

***

Марка и Наташу ждала похожая участь, только ещё хуже, – они поднялись на этаж квартиры своего друга, где нараспашку была открыта дверь, где могли узреть невообразимый бардак – практически всё находящееся там, там, где совсем недавно ребята веселились, там, где провожали своего друга на Север, там, где спокойной, казалось бы, жизнью существовал их любезный Я, всё было перевёрнуто вверх дном, окно выбито, на стенах доказательства стрельбы.

– Вы кто?! Что тут делаете?! – вопросительно возгласил полицейский. Ребята оторопели не только от увиденного, но ещё и от неожиданного мента.

– К…к… другу п-п-пришли… – высрал из себя Марк.

– Стоять здесь! – страж порядка зашёл обратно в квартиру, что-то обсудил с товарищами и вернулся. – Поедете с нами на допрос… – парочка, честно говоря, наложила в штаны, простите за грубость, но лучшего словосочетания не могу подобрать. – Алексей! – полицейский позвал коллегу. – Отвези их в участок. Это его друзья…

***

Лия Литова зашла в секретное отделение технополиса, перед сим пройдя тщательную проверку различных киберсуперпупер машин на металл, биометрию, пришлось даже полностью раздеться, чтобы пройти. в общем, заняло это минут пятнадцать. С собой у неё – лишь папка с макулатурой. Она была всё такая же горячая, высокая, в строгом обтягивающем костюме. С невозмутимым лицом вошла в кабинет Полковника.

– Здравия желаю, товарищ полковник! – бодро поприветствовала она.

– Здравия желаю, товарищ подполковник! Мы вас заждались! Какие новости?

Девушка аккуратно положила папку, которую так же трепетно раскрыла перед начальником.

– Они дали о себе знать, – сказанное девушкой сильно улыбнуло мужчину.

– Продолжай…

– В ночь с тридцатого сентября две тысячи девятнадцатого года на первое октября рядовой…

– Лия – перебил её полковник, – тут никого нет, и никто нас не слышит. Прошу, проще докладывай, умоляю.

– Так точно!

– Лия…

– Хорошо… – она заметно изменила своё строгое лицо, добавив немного нежности во взгляде. – Рядовой Филонид Курийский кончает жизнь самоубийством, прыгая с крыши недостроенной войсковой части. Его тело пропадает, однако пятно крови остаётся на земле.

– Где был Объект номер 2? – опять перебил её мужчина.

– Его не было…

– Как?! А как же тот лейтенант?! – он не на шутку разволновался.

– Он в полном сознании.

– Почему тогда ты мне столь уверенно заявляешь, что нашли пришельцев?

– Вы меня недослушали, – Лия сохраняла спокойствие, хотя можно было заметить, насколько нервно она сжимала губы – не сильно, но сжимала. – Во-первых, мы нашли тело суицидника, оно уже в экспериментальной лаборатории ваших подчинённых, во-вторых, в ту же ночь в лазарет части ворвался волк, которого не могли застрелить, предположительно, его тело мы тоже нашли, а что касается лейтенанта – он уверял, что майор промахнулся, однако, как говорят свидетели несчастья – только после того, как он схватил зверя за шею, тот убежал, – мужчина нахмурился и задёргал очами, быстро прогоняя мысли в голове. – Связующее обстоятельство этих двух тел – отсутствие глазниц…

– Бинго! – прозвучал гулкий звук удара по столу. Девушка была в полном замешательстве, что и заметил мужчина. – Лия, помнишь же случай с Перевалом Дятлова? – она молча кивнула. – Ужасная история… Людмила Дубинина, чьё мёртвое тело до сих пор для многих загадка, но не для нас и коммуняк в то время. У неё отсутствовали глазные яблоки, тело иссушено, в таком состоянии, будто из неё вытягивали жизнь, заметь, она была ещё студенткой. Совпадение?

– Н-н-не думаю…

– А я знаю, что нет! – полковник, переступая через свои полномочия, решил, ради привлечения внимания прекрасной девушки к себе, поведать толику всемирной тайны. – Холодная война существовала, не только чтобы подавить коммунистов. Это была борьба секретных ведомств двух стран. Союз при захвате рейхстага обнаружил странные, можно сказать, сумасшедшие документы Гитлера, где он описывал свои экспедиции, как поиск каких-то разумных змей. Тогда-то Советы и создали СКРЗ – секретный комитет по раскрытию змей. У них было предостаточно информации о пришельцах, ещё и инцидент с группой Дятлова… Потому столько тайн и конспирологии вокруг этой истории… – девушка внимательно слушала рассказчика, иногда показывая своё удивление. – Но когда сраные коммуняки сгинули, все данные передались Америке…

– Получается, что мы работаем на них? – ужаснувшись, спросила Лия.

– Я молчу, дальше сама думай, – он улыбнулся. – Итак много наплёл.

Девушка заметно смутилась, её патриотизм и гордость за страну и своё дело пошатнулись, да так, что у неё участилось дыхание, она не хотела верить и подавляла в себе признаки агрессии. Почему-то в этот момент ей желалось видеть того наглого лейтенанта, её тянуло к нему, ещё по пути сюда и на Севере. Это неосознанное желание пугало Лию, но так хотелось этой красотке прикоснуться к нему и спокойно разузнать его тайны, ведь сейчас она почувствовала себя потерянной, и единственный, кто, по её мнению, мог бы помочь – был он. Почему человек, которого она видела единожды, так манил её, не могла знать, однако монолог начальника заставил погрузиться в глубокие, и в последующем, долгие и мучительные думы…

***

– Проснулся наконец, – спросил я Лонгиния, когда заметил, что он открыл глаза. Услышав меня, его отдёрнуло в сторону, кулаки сжались. Ещё большая боязнь возбудилась в нём, когда он увидел меня.

– Это сон?! – испуганно спросил Лонгиний, осматривая вокруг себя беспросветную тьму, остановив свой взгляд на левитирующем мне, сложившего ногу на ногу и скрестившего руки на груди.

– Может и сон, – ответил я. – Кто знает…

– Это точно сон! Ты же мёртв!

– А ты? – этот вопрос поставил его в ступор. – Что произошло?

Немного успокоившись, Лонгиний поведал мне его схватку с Асурой. По мере того как рассказывал мне, его состояние немного стабилизировалось, и он пришёл в себя, привыкнув к обстановке.

– Около двух часов, получается, прошло, – прикинул я. – По ощущениям, словно месяц… – теперь я ужаснулся от тягучести пространства и времени в этом измерении.

– Не скучно тут одному?

– А я не один, – он удивился, с презрением смотря на меня, на что я мог только улыбнуться. Наши голоса создавали объёмную реверберацию, которая быстро гасилась. Протягивая ему руку, промолвил: “Полетели, проведу небольшой экскурс.” На что он недоверчиво протянул мне свою, и мы взмыли. – Как ты себя воспринимаешь? Как меня? Или как Родиона?

– Родион я… – злостно ответил Лонгиний. Он определённо был не в себе, каждый раз оглядывая вокруг всё, что являлось ничем. Кромешная тьма вводила его в ужас, однако, видимо, он относился к этому всему, как ко сну, потому достаточно спокойно ощущал себя здесь, не как я, который провёл несколько нынешних дней в истерике, не в силах осознать себя и всё происходящее, пытаясь смириться с реальностью, понять, что тут запечатан надолго…

– Хм… – приходилось тянуть время, чтобы показать ему ещё одного поселенца тьмы. И я представил ему то, что повергло его в шок – скрученный в клубок, обхвативший свои колени, лежал Родион. Лонгиний потерял дар речи, понятное дело, ведь теперь парень не знал, кто он есть. Мальчишку трясло, с обиженным взглядом пацанчик осмотрел третью личность, которую так жаждал узреть.

– Ты сумма двух слагаемых, Лонгиний. Не зря же ты себе дал имя…

Не успел я договорить, как из него начал выходить дьявол:

– Заткнись! – Лонгиний мигом полетел в сторону Родиона, потому мне пришлось его опередить, к тому же я был ближе к мальчику. Настигнув, схватил его за глотку.

– Только посмей! – возгласил ему, в то время как оппонент уже оскалил зубы. Бедный Родион, прикрыв голову, скукожился ещё сильнее. – Хочешь убить своего создателя?

– Он фальшивка! Я Родион!

– Родион не помнит моих воспоминаний, – этот аргумент застал Лонгиния врасплох – парень замер, медленно опуская взгляд. – В этом нет ничего плохого, Лонгиний… Скажу больше – теперь ты полноценная личность, в которой хранятся воспоминания Родиона и меня. Ты должен этому быть рад, я считаю.

– Да что тебе известно про мои воспоминания?! – альтер-эго теперь схватило меня за горло, сильно сдавливая. – Что ты знаешь, Ланселот?! Ваши воспоминания мутны как сон, не я вашу жизнь прожил, не я получил от неё эмоции, ты меня слышишь, придурок?! Словно мы сели у уютного костра, и вы всю ночь рассказывали мне про вашу классную жизнь! Про детство Родиона хоть и трагичное, но детство! А у тебя, сука, была прекрасная жизнь, которую ты проебал! И ты пытаешься меня успокоить?! Жаль,что ты не умер, жалкий мусор! – хоть мне и неприятно было это слушать, но он был прав – я уже успел поразмыслить о своей жизни, пока находился тут, потому мне даже нечего было сказать.

– Н-н-но ты можешь теперь жить… – еле слышно раздалось со стороны Родиона, на что мы оба повернули головы, потом я взглянул на затуманенный после услышанного взгляд Лонгиния.

– Мы тебе не враги, – сказал я. – А часть тебя, Лонгиний. Если не примешь нас – не сможешь принять себя.

После этих слов он ослабил хватку, позже, чуть поразмыслив, и вовсе отпустил руку, в ответ я сделал то же самое. Через некоторое время мы втроём уже мирно сидели друг напротив друга. Родион ещё боялся Лонгиния, однако он поныне не лежал скрюченный, а сидел подле меня. Приобняв, почувствовал его страх, пробирающийся сквозь трясущееся тело.

– Почему ты к нему такой трепетный, ведь это он загнал тебя сюда, – спросил меня Лонгиний, с украдкой смотрящий на мелкого.

– Потому что он всё ещё ребёнок, который находился в заточении, слушая басни Короля. Найдя его здесь всего забитого, заплаканного, одинокого и потерянного, я сжалился, осознав, повторюсь, что он ещё ребёнок.

– Ну-ну, – Лонгиний усмехнулся. – Хитрый ребёнок, – парень посмотрел на него и немного потянулся телом в его сторону, – и жестокий. Мне-то хорошо это известно, да, малыш?

– Хватит! – закричал мальчик, потому я его прижал к себе. – Меня никто не любил! И никому я не нужен был! Кроме Эльзы! И её теперь нет! У меня никого не было! А Король… Он… не выпускал меня… – мальчишка принялся жалостно реветь. В этот момент Лонгиний проникся его сетованиями, сочувствуя, потому что он в глубине души ощущал то же самое, ведь воспоминания мальчика передались ему. – Я тоже хотел жить… как ты, – тихо Родион обратился ко мне, но я ничего не мог с этим сделать. От своей беспомощности я мог лишь опустить взгляд, но мальчик добил меня. – Я бы защитил Эльзу…

Наступило затишье. Я бы сказал, дань памяти, минута молчания, в честь этой прекрасной девушки, которую мы вдвоём любили.

– Да-а-а, Ланселот, ты облажался, – Лонгиний начал говорить за Родиона то, что мальчик не мог себе позволить. – Ещё и ноги её переломал… Зачем?

– Я… – мне тяжело было об этом говорить. Но я попытался быть с сами собой, в прямом смысле слова, честным. – Я был невероятно зол на неё, к тому же хотел морально уничтожить её отца…

– Но Король это сделал за тебя, сожрав её тело… – перебил меня Лонгиний, чем заставил всех поникнуть в своих эмоциях, которые давили, создавая тяжесть и боль внутри груди.

– Почему так получилось? – поинтересовался я через какое-то время.

Лонгиний сделал глубокий вздох, задрав голову вверх. Выдохнув, он так же, застыв, пялился туда, спустя несколько секунд взглянул на меня.

– Спасай её, не спасай, исход один – её пришлось бы убить, я думаю, – он опять глубоко вдохнул и на выдохе продолжил. – В ней была частица Туза. Почему она вышла только тогда – неясно, но явно одно – саркс вышел бы в любой момент, а если не вышел, то Туз бы переродился. И тогда уже рано или поздно Король её убил наверняка. Такая несправедливая судьба у неё… – наступила очередная тоскливая и глухая тишина.

– Что думаешь делать, когда выйдешь отсюда? – я решил нарушить покой.

– А я выйду? – с ухмылкой спросил он.

– Уверен, что ты умер?

– Не особо… У меня было истощение, нереальная, невыносимая, непередаваемая боль, подобно, как с меня сдирают заживо кожу и обливают всё свежее мясо лимоном, как-то так, может, я даже преуменьшил, однако, теряя сознание, ощущал жопой или каким-нибудь другим чувством, что органы и кости в порядке, просто, казалось, кровь испарялась литрами, – меня поразило его спокойствие во время рассказа, будто он каждый день так делает. Создавалось ощущение, словно передо мной бывалый солдат, легко рассказывающий ужасы войны. Тогда-то я и понял, что он морально намного сильнее меня. – А ты, что, не хочешь занять моё место?

– Я мёртв внутри… – признался я. – Мне не место в том мире, потому я надеюсь на тебя и интересуюсь твоими планами, как бы ты хотел жить?

– Просто… – немногословно выразился он, чуть промолчав. Посмотрев на Родиона, потом на меня, продолжил. – Хочу просто пожить… Спокойно… Найти классную девушку, которую я смогу полюбить так же, как и Эльзу… – Лонгиний опять замешкался. – Даже не знаю, люблю ли я её… Что-то мне подсказывает да, однако я ничего не чувствую к ней… Это всё ваши грёбаные воспоминания! – он вспылил, но быстро успокоился, понимая, что мы невиновны. – Она должна быть высокой, стройной, с классной задницей и милым лицом, – Лонгиний даже взгляд вверх поднял, чтобы нафантазировать себе образ. – Хочу дом свой, друзей…

– Ты же понимаешь, что это невозможно? – пришлось его приземлить.

– Почему это? Король мне помешает? Я ему устрою!..

– Ты в розыске… – и это была моя вина…

– Свалю в другую страну! Похрен! Я не ты, я не так слаб, чтобы отчаиваться!..

Мы долго ещё спорили, разговаривали и даже смеялись, вспоминая нашу жизнь, рассказывали различные “взрослые штучки” Родиону, и Лонгиний, отпустив всю горечь своего существования, впервые улыбнулся и остыл к мальчишке. Он с нами провёл, по ощущениям, около года. Мы поочерёдно впадали в спячку. Было достаточно времени, чтобы подружиться друг с другом, принять друг друга и словить идиллию, да такую, что мы порой летали друг за другом, играя в прятки, чтоб хоть как-то разбавить свой досуг. В какой-то момент нам пришла идея построить дом. Хоть мы и могли силой мысли это сделать за считаные секунды, но договорились создавать только стройматериалы и воздвигать по кирпичику большие и просторные хоромы в бесконечной тьме. Совместный труд нас сблизил ещё сильнее, да и время протекало нескучно. Были моменты, когда, находясь в своей комнате, я создавал проекцию Эльзы, потому что скучал, да так скучал, что слёзы наворачивались, что я был согласен жить в самообмане, однако Лонгиний спасал меня хлёсткой пощёчиной, твердя: “– Таким образом, ты лишь себя ещё сильнее добиваешь!”. Он был самый приземлённый, потому что в его жизни не было дорогих ему людей. Родион иногда придумывал себе любящих родителей, которые обнимали его и игрались с ним, на что Лонгиний реагировал негативно и просил меня объяснить мальчику, что это губительно, потому что был вспыльчив, однако ударить мелкого не мог, что меня очень радовало.

Совместную жизнь прервал свет, спустившийся с небес. Он падал прям напротив нашего дома. Заметив это, мы все выбежали.

– Получается, что тебе пора, Лонгиний, – выдавливая из себя радость, сказал я. Да, не хотелось его провожать, уж слишком сильно к нему привык. Лонгиний, который стал мне старшим братом, потому что был намного морально устойчивее и чуточку мудрее, не мог поверить своим глазам. Он хотел нас покинуть, но в то же время нет, потому не мог двинуться и промолвить что-то в своём духе, по типу: “Эх, наконец-то покину вас, неудачников!”. Однако сейчас он выдал собственные чувства.

– Иди, Лонгиний, ты же этого хотел, – взял его за руку Родион и попытался потянуть в сторону света, правда, не хватало сил, ведь Лонгиний стоял как вкопанный, смотря в пол и собираясь с мыслями.

– Ребят… – у него явно в тот момент застрял ком в горле. – Спасибо вам… – он взял меня за руку и направился в заветную точку. Мы шли медленно и молчали, грустно осознавая, что совсем скоро попрощаемся. Остановившись около светового круга, он повернулся безгласно в нашу сторону, гуляя взглядом – то на меня останавливая, то на Родионе.

– Если ты умрёшь – умрём и мы, помни, – напутствовал я. – Коли встретишь моих друзей – будь к ним добр, но не раскрывай наш секрет, пусть думают, что я изменился. Проживи достойно и не дай Королю всё испортить, заботься… – у меня начали наворачиваться слёзы, – заботься о Джонни… он славный кот…

– Добро…

– И не убивай хороших людей! – возгласил Родион, что заставило убывающего улыбнуться. Лонгиний обнял нас так крепко, как мог.

– Не погубите себя своей же болью, – пожелал он нам, – не живите в иллюзии, иначе мне придётся убить самого себя, потому что у меня в голове два моих “я” сошли с ума, да, Ланселот? – посмеявшись сказал Лонгиний.

– Да…

Он уже было зашёл в круг.

– Почему Ланселот?

– Забыл свою любимую пьесу, которая вам с Эльзой в школе нравилась? – ехидно улыбаясь, спросил он, стоя вполоборота. Действительно, вспомнил. – Ты так упорно сражался с Драконом, что лишился всего, даже любимой Эльзы. А Дракон в твоём случае – это несправедливость. Возможно, как в той пьесе, ты вернёшься и сразишься с Драконом вновь, кто знает…

Договорив, он устремился вверх к источнику света…