50 книг с моей полки

Предисловие

Зачем вообще нужно читать? Особенно сейчас в век победившего Интернета, который берет на себя роль главного источника информации. Мы ходим в Интернет за общением, знанием, культурой и развлечением. Так может, стоит вообще сжечь все книги на наших полках, ведь все равно сегодня практически никто не читает, за исключением узких групп людей. В современном обществе даже появилась следующая установка: «Чтобы поделать, только не почитать». Во-первых, чтобы совершить сам акт чтения. Во-вторых, потому что только книга научит вас мыслить критически, разбудит ваше воображение и даст толчок к осмыслению пространства бытия. В-третьих, я глубоко уверен, что человек, который читает и понимает Достоевского, никогда не выстрелит в себе подобного, в отличие от того, кто не знаком с творчеством русского классика (школьная программа не считается, потому что Достоевского можно понять лишь с возрастом, перечитывать его нужно обязательно, став уже зрелым человеком). В-четвертых, литература, наравне с историей, несет социальную память. Думается, что множества ошибок можно было бы избежать, если бы сильные мира сего понимали и любили произведения классиков мировой литературы. Частный человек ощущал бы себя менее одиноким, так как, открывая книгу, он бы понимал, что его проблемы не исключительны, более того, бывает и еще хуже. В-пятых, литература – это часть искусства, которая формирует культуру общества, следовательно, человека. Может быть много в-шестых, в-седьмых и т. д., более полно свое отношение к литературе я выражаю в послесловии данного издания. Сейчас же хочу вам дать лишь небольшую рекомендацию по прочтению моей книги и очертить общий контур дальнейшего повествования.

В первую очередь предлагаю Вам познакомиться с содержанием данной книги, в скобках указаны те литературные произведения, на которые я и писал свои рецензии. Обратите свое внимание на те из них, с которыми вы уже были знакомы или хотели бы прочитать, а дальше двигайтесь к тем, которым пока не удалось приковать ваш взор. Если Вам известны все книги, на которые написаны рецензии, я сразу вскрикну: «Браво!», значит, меня читает филолог или библиотекарь, чему я бесконечно рад. Если Вы не читали ничего из представленного, то это меня радует еще больше, значит, знакомство с мировой литературой вы начнете именно с моих впечатлений о прочитанном ☺.

Книга представляет собой не только сборник рецензий на литературные произведения различных жанров. Здесь вы найдете и очерки, и отзывы, эссе, даже автоматическое письмо в связи с прочитанным. Я могу сказать с уверенностью, авторы рецензируемых мною книг многолики, известны и уважаемы, поэтому даже если вы равнодушны к литературе, думаю хоть что-то Вас заинтересует. Приятного чтения.

А возможно ли заново начать

(«Ставок больше нет»[1] Ж. П. Сартр)

Мое знакомство с творчеством Ж. П. Сартра началось с прочтения его самого емкого философского труда «Бытие и Ничто»[2]. Казалось после такой зубодробительной первой встречи с феноменологической онтологией, экзистенциализмом и в целом самим автором я должен был забыть о его произведениях, как минимум лет на десять, пока не подрасту. Но нет, Сартр наоборот стал одним из моих любимых философов и писателей. В связи с этим, на сколько, велико было мое удивление, когда я узнал, что существует роман-пьеса «Ставок больше нет»[3], с которым я совершенно незнаком. При первой же возможности прочитал ее за одну ночь и спешу поделиться своими впечатлениями.

Скажу откровенно, Сартр меня удивил, особенно сентиментальной и романтичной историей первой части повествования (хотя удивление, является первопричиной философского знания). Первая мысль, возникающая с первых страниц, а где тут Сартр? Но нет, все постепенно встало на свои места по ходу развертывания сюжетной линии, но обо всем по порядку. История достаточно проста, если так можно выразиться. Двое молодых людей (девушка и мужчина) погибают, по разным причинам, и попадают в мир мертвых. По ошибке, закравшейся в небесную канцелярию, они получают шанс вернуться в мир живых, так как они были созданы друг для друга, но так и не встретились. Для того чтобы найти и полюбить друг друга на земле, у них есть всего один день. И если они все-таки встретятся на земле и будут вместе, то проживут в счастливом любовном союзе до глубокой старости. Вроде совершенно прозаично, даже скучновато, но это совсем не так.

Итак, непосредственно о повествовании. В первую очередь Сартр обращает внимание на ритм жизни, который отличает мир живых от мира мертвых. «А как же их отличить от живых – спрашивает Пьер. Очень просто: живые всегда спешат…»[4]. Ритм жизни современного человека перенасыщен скоростями, как материальными, так и информационными. Сегодня человек обречен на выживание в сложившихся условиях, современное социальное пространство характеризуется именно скоростью. Но мертвые выглядят гораздо свободнее, нежели живые им некуда торопиться, они не связаны образами «железной клетки» Вебера[5], или «резиновой клетки» общества потребления, но не тут-то было, бюрократия есть везде, как и порядок, и ограничительные меры.

«– Превосходно, – подводит итог пожилая дама, – отныне вы мертвы по всем статьям.

– А куда мне теперь? – нерешительно осведомляется Ева.

– Куда хотите. Мертвые свободны. Ева, как и Пьер, неосознанно направляется к двери, через которую вошла, но чиновница указывает ей на другую:

– Нет, вам туда…»[6].

Первая стадия, которую проходят вчерашние живые люди, попадая в мир мертвых – это отрицание, монолог Пьера тому веское доказательство: «– Смерть всегда приходит слишком рано…или слишком поздно. Но только не ко мне, слышите вы? Не ко мне. Смех и насмешки со стороны мертвецов вспыхивают с новой силой»[7]. Потом наступает принятие, но у влюбленных появляется возможность вернуться на землю.

Главный герой Пьер направляется к Еве, чтобы разыскать ее, увидеться в мире живых и любить друг друга вечно. В первые минуты влюбленных охватывает эйфория, они не только видят друг друга, они осязают, чувствуют запах, дыхание, слышат, как бьются их сердца. Они должны начать новую жизнь, меняют свои бытовые условия. Ева, привыкшая к роскоши, переезжает к Пьеру, чтобы строить свое счастье вместе. «Пьер нервно ходит взад-вперед по другой стороне улицы. Ева появляется в окне и радостно кричит ему:

– Здесь очень хорошо, Пьер.

– Правда? – облегченно улыбается он.

– Очень хорошо.

– До скорого, – кричит он, помахав рукой, и быстро уходит»[8].

У них нет времени сомневаться друг в друге, ссориться, им надо спешить любить, но… Неотложные земные дела, разлучают их по разным обстоятельствам, как предполагают герои, лишь на время. Ева, как женщина пыталась остановить Пьера, предчувствуя беду, но мужчина всегда менее сентиментален и пренебрежителен к чувствам, слыша, порой лишь голос разума, справедливости, дружбы – это, в конечном счете, и подвело.

Итогом оказалась их встреча, в уже знакомом для них мире мертвых и Ева, отвечая на вопрос старика произносит: «Видите ли, ставок больше нет. Заново жизнь не начнешь…»[9]. А вот здесь как раз Сартр, жесткий реалист, который показывает, что существование как таковое бывает в большей мере несчастным, нежели счастливым, а жизнь порой невозможно изменить, хотя это не повод не пытаться этого сделать. Пьер и Ева попытались, возможно, у других это получиться, а возможно и нет. «Их руки медленно опускаются, они отворачиваются друг от друга и уходят каждый в свою сторону. А на разоренной площадке для танцев двое молодых людей в обнимку кружатся в вальсе с надеждой заново начать жизнь…»[10].

Бесконечный русский лонгдринк

(«Водка как нечто большее. Труд»[11] Е. Гришковец)

Сразу хочу предупредить всех, чересчур увлеченных лиц здоровым образом жизни, диетами и спортом, о вреде прочтения этой книги, потому что название говорит само за себя ☺. Ну а если серьезно, Гришковец совершенно не пропагандирует в своем труде (ведь это именно труд, а не книга, пусть около научный, но, тем не менее) алкоголизм и употребление спиртного, как таковое, нет, совсем наоборот. Речь идет именно о правильном употреблении алкоголя, а именно водки, которая рассматривается, как феномен российской действительности и культуры в целом. О том, как пить правильно, даже не пить, а выпивать, с чувством, расстановкой, под правильную закуску, в проверенной компании, а главное в меру. Ну, а мера, как известно у каждого своя, вспоминаются слова одного из героев произведения Довлатова «Зона», Фиделя: «Я меру знаю, – сказал Фидель, подтягивая брюки, – кило на рыло, и все дела! Гужу, пока не отключусь…»[12]. Ведь водки у нас в стране выпивают много, а правильно ее употребляют лишь некоторые – самые сознательные личности. Глубоким заблуждением, по мнению автора, является слишком свободное и даже порой пренебрежительное отношение к этому спиртному напитку со стороны русского человека. Именно такое восприятие и приводит к алкоголизму, запоям, различным преступлениям и разрушению семьи. А вот уважительное отношение к водке встречается редко, почти так же, как люди, которые умеют ее «кушать». Так как водка уместна всегда, как на торжестве, так и на поминках, как в радости, так и горе, в ней смешиваются пейзажи, озера и горы, север и юг, глубокая русская душа с ее тоской и весельем, такой вот бесконечный русский лонгдринк. Но, что-то я немного увлекся, предлагаю обратить внимание, на некоторые тезисы из труда, которые дадут нам более полное представление о водке, как культурном феномене, а не только как сугубо алкогольном напитке.

«[…] водку не умеют пить нигде и никто, кроме нас! Пить, как надо, как должно и как задумано теми, кто ее создал… То есть нами»[13]. Трудно представить большой праздничный стол итальянца, француза или немца, за которым главным напитком, будет водка. Вы можете возразить, а финны, поляки, на что автор парирует, ну ведь нет у них таких душевных разговоров, как у нас, общих скреп и тематик. Нет ни стременной, ни посошка, отсутствует та закуска (правильная, сугубо наша, например селедочка, картошечка, грузди и т.д.), не льют они общих слез после третей бутылки, а после четвертой, когда из семи человек в компании остаются двое, точно не станут сидеть вдвоем до утра на кухне и закуривая, делиться самым сокровенным. А мы пить водку умеем, знаем как, но порой, к сожалению, даже у самых мудрых и опытных из нас не выходит. По разного рода причинам, но самые ответственные из нас к этому стараются прийти, а старание, как известно уже половина дела. «Многие русские люди, к несчастью, очень многие, в силу слабости характера, недостатка воспитания, отсутствия стержня и силы воли пренебрегают водкой как наукой, не желают относиться к ней, как к особой части национальной культуры и образа жизни, а просто пьют ее как самый доступный на нашей почве алкоголь. Гибельна водка для таких людей. Беда она! Но эта беда также глубоко наша! Личная эта беда для многих и многих русских женщин»[14]. А вот она неуловимая, ведь зачастую водка появляется неизвестно откуда, но всегда к месту и в определенных обстоятельствах. «Водка может появиться и часто появляется раньше, чем мысль о ней»[15]. Автор совершенно не идеализирует роль водки для русского человека, намеренно указывая на обязательную ответственность при ее употреблении, он раскрывает ее роль, которую многие зачастую приуменьшают, либо не замечают, а порой вообще критикуют. Каждый найдет при прочтении свои смыслы, ну а мне книга, в общем понравилась. В заключении, мне вспоминается диалог, из прекрасного фильма «Москва слезам не верит»[16], в электричке, между главной героиней и Гогой:

«– А как на счет…

– Что? Ах это. Это я люблю.

– А-аа…

– Но, только в нерабочее время и под хорошую закуску!».

Еще, буквально два слова, снова вспомнил Довлатова: «Русский человек даже гвоздь забивает с надрывом»[17]. Так давайте в очередной раз, собравшись в компании с самыми близкими людьми, будем выпивать водку правильно, с чувством и под хорошую закуску, чтобы наш бесконечный русский лонгдринк приносил нам только положительные эмоции. А обратная сторона (которая правда для многих является единственной), в виде алкоголизма, драк и сор, проходила мимо, так как употребление водки – это дело ответственное, даже очень.

«Гамлет» нового мира[18]

(«О дивный новый мир»[19] О. Хаксли)

Девиз Мирового государства в книге Олдоса Хаксли «О дивный новый мир»: «ОБЩНОСТЬ, ОДИНАКОВОСТЬ, СТАБИЛЬНОСТЬ»[20]. О. Хаксли в своей антиутопии рисует новый мир, где живорождение является отвратительным актом, а все население земли состоит из синтезированных в пробирках универсальных людей, которые должны выполнять определенные функции в обществе и причисляются к определенным группам (в марксистском смысле – классы) – эпсилоны, альфы, омеги. Автор рисует нам картину идиллического общества потребления, которое всегда должно быть довольно и счастливо: «Теперь каждый счастлив»[21]. Господь в этом обществе – это «Форд» и его культ, культ машин и технологизации, люди должны лишь управлять этим идеальным и отлаженным механизмом. «Машины должны работать без перебоев, но они требуют ухода. Их должны обслуживать люди – такие же надежные, стабильные, как шестеренки и колеса, – люди, здоровые духом и телом, послушные, постоянно довольные»[22].

Счастье в дивном новом мире ассоциируется именно с телесными удовольствиями – это беспорядочные половые связи, которые в этом обществе считаются нормой морали, воздержание или моногамные отношения являются отклонением. Постоянное общение, занятие активными видами спорта, танцы, алкоголь, «сома». «Сома» – это наркотическое средство, оно является разрешенным, ее употребление является естественным в этом новом мире и даже необходимым в некоторых случаях. Например, когда у человека нет настроения или он находится в депрессии, просто примет пару грамм «сомы» – и все наладится.

Это общество, в котором осуществлен культ молодости, развлечения и разврата в виде групповых оргий, которые для дивного нового мира являются нормой. Это напоминает мне радикальный гедонизм[23], когда все удовольствия человеческой жизни сводятся к телесным и потребительским. Обычная спокойная беседа, прогулка с «Другим», созерцание красоты ландшафта в новом мире вызывает удивление, а уединение и чувство целостности с природой и окружающем миром считается отклонением. В романе одна из девушек во время свидания на предложение просто прогуляться, а не веселиться и играть в гольф (гольф нового мира) выражает сильное удивление: «Бродить и говорить – разве так проводят люди день?»[24]. Человек нового мира не только лишен индивидуальности, в результате этого он отождествляет себя лишь с продуктами потребления, воспринимает свой отдых, как акт потребления, в результате он подсознательно воспринимает себя и «Другого» в качестве товара, исчезает цельность человека, его природы, единения его с окружающим миром. В другом эпизоде герои книги, молодая пара, подлетают на вертоплане близко к морской глади, молодой человек любуется водными просторами. В это время девушка, которой стало скучно, включила радио, тем самым, демонстрируя свое сильнейшее неприятие к природному миру как таковому. «Я хочу спокойно глядеть на море, а этот тошный вой даже глядеть мешает […] От моря у меня такое чувство… – Я как бы становлюсь более собой»[25].

«Гамлет» нового мира – это дикарь Джон, привезенный из резервации. В дивном мире существует резервация, где живут люди, которые находятся в условиях традиционного общества, со своими собственными правилами и законами, семьями и аутентичным актом рождения детей. Так, некоторые из представителей нового мира используют резервацию как парк развлечений, они прилетают туда, чтобы посмотреть на этих странных дикарей с дикими нравами. В результате определенных обстоятельств, согласно сюжету книги, в стерилизованный и счастливый новый мир попадает дикарь Джон, который очень быстро становится диковиной и развлечением для высшего общества, его хочет увидеть каждый. Он живой и такой далекий от них; у него есть мама (слово ругательное в новом мире). Он стесняется говорить о сексуальной жизни, не принимает «сому», читал Шекспира (такое старье неприемлемо для нового мира); он слишком естественен и индивидуален, он груб и не отёсан; он обладает самостью, поэтому в этом мире ему нет места. Он не находит себя в нем; для него столь неведомый и идеальный дивный мир превращается в каторгу, что приводит в конечном итоге к трагическому исходу – самоубийству.

Дикарь, как его называли, осознал, что в этом обществе не существует культуры, морали и традиционных ценностей его настоящего мира. В Дивном новом мире не стоит говорить и размышлять о декадансе культуры, ее просто не существует в традиционном смысле, нет науки, так как все выполняют роботы, надо просто правильно их обслуживать, участь человека в этом мире – развлечение. Не правда ли «заманчивая» перспектива, для человека настоящего?

Гений Достоевского

(«Дневник писателя»[26] Ф. М. Достоевский)

К прозе Достоевского невозможно относится равнодушно, кто-то абсолютно безума от нее и считает мерилом всей русской литературы, другие наоборот ругают, за снобизм и нравоучения, но равнодушным она оставить не может никого. Так как Достоевский это не только талант, он гений, хотя он скромно причислял себя к первым, история расставила все на свои места. «Что такое талант? Талант есть, во-первых, преполезная вещь. Литературный талант, например, есть способность сказать или выразить хорошо там, где бездарность скажет и выразит дурно»[27]. Вспоминая Довлатова, повторим вслед за ним: «Гений – бессмертный вариант простого человека»[28]. Так давайте рассмотрим «Дневник писателя» в качестве гениального предсказания будущего, которые сделал простой смертный человек, имевший свои недостатки и слабые стороны, вкусовые пристрастия, прожил трудную, во многом трагическую жизнь (о чем всем нам прекрасно известно), абсолютно простой человек, который обессмертил себя и свои гениальные произведения.

Читая «Дневник писателя», невольно ловишь себя на мысли, что возможно перед тобой трактат какого-то предсказателя, мистификатора. Так как в книге указывается на возможность революции начала XX века, свержении царя, угаданы политические и социальные настроения в современной Европе сегодня и многое другое. Причем Достоевский сделал эти открытия практически с календарной точностью и описал понятным языком, без путанных катрен Нострадамуса. Но нет, перед нами книга великого Русского писателя, философа, (по моему глубокому уверению именно Достоевский первый интуитивно создал религиозный экзистенциализм, а не Серен Обю Кьеркегор[29], которые, кстати, оба родились в начале XIX века, или Габриэль Марсель[30] – гениальный религиозный французский экзистенциалист. Просто изобличил свой экзистенциализм Достоевский посредством литературы и в литературе…но что-то я увлекся, здесь о литературе, а не о философии) психолога, который гениально умел изучать людей, он раскрывал их мысли, нравы и возможности, задолго до того, как они сами понимали себя. Именно в результате гениальной психологичности Достоевского, он смог раскрыть и понять, возможные пути развития мира и Росси, сквозь века. А теперь необходимо внести немного конкретики, ведь рецензия все-таки о книге…

«Нас замечательно не любит Европа и никогда не любила; никогда не считала она нас за своих, за европейцев, а всегда лишь за досадных пришельцев. Вот потому-то она очень любит утешать себя иногда мыслию, что Россия будто бы «пока бессильна»»[31]. Русский человек всегда трепетал перед западом, начиная с Петра, массовой модой на Европейский туалет, изучения Французского и т.д. А чем это сменилось сейчас? Ну конечно Европеизацию заменила Американизация мира, любовь к фаст фуду, джинсам, айфонам, тяга к развлечениям и многое другое, лишь подтверждают данную динамику. «Россия окажется сильнее всех в Европе. Произойдет это от того, что в Европе уничтожаться все великие державы, и по весьма простой причине: они все будут обессилены и подточены неудовлетворенными демократическими стремлениями огромной части своих низших подданных, своих пролетариев и нищих»[32]. С непревзойденной точностью гениальный писатель предвидит разложение Европейского общества, которое мы наблюдаем сегодня. В результате излишних свобод, которые требуют массы, а государство их удовлетворяет, мы наблюдаем следующие явления – создание ЛГБТ сообществ, происходит замена традиционной семьи родителем один и родителем два, наблюдается пагубная страсть к наркотикам, происходит исчезновение Европейской религии, как таковой. Мерилом отношений выступает лишь бесконечное потребление и переваривание в угоду завтрашнего дня, все становится одноразовым, как предметы, так и человек. Так как «Богатство, грубость наслаждений порождают лень, а лень порождает рабов. Чтобы удержать рабов в рабском сознании, надо отнять от них свободную волю и возможность просвещения»[33].

В заключение хочется процитировать Достоевского: «Знаете ли, что весьма многие люди больны именно своим здоровьем, то есть непомерной уверенностью в своей нормальности, и тем самым заражены страшным самомнением, бессовестным самолюбованием, доходящим иной раз чуть ли не до убеждения в своей непогрешимости»[34]. Ну и как после таких глубоких мыслей отказать себе в удовольствии читать великого гения литературы.

Героя отменить[35]

(«Мартин Иден»[36] Дж. Лондон)

«Нашей литературе необходим сильный герой джек-лондонского типа, человек, не боящийся преград. У нас такого героя нет, а нам он необходим. Именно сильный, волевой человек, знающий, чего он хочет, и достигающий именно того, что ему надобно»[37]

Мартин Иден (главный герой романа), простой американский моряк, молодой, крепкий, который живет ради того, чтобы прокормить себя и иногда помогать своей сестре и племянникам. Свои выходные он проводит в барах за кружкой пива, а после прекрасное завершение вечера – это грандиозная драка. Джек Лондон рисует нам пример типичного пролетария, тяжелый труд которого заставляет проводить свой отдых в праздности и забытьи (вспомним К. Маркса[38]), он не имеет образования, никаких интересов, кроме работы, алкоголя и драк. На первый взгляд, он совершенно такой же, как и все, но его меняет любовь к Руфи Морз («хрупкий золотой цветок») – девушке из обеспеченной семьи, и он дает себе слово измениться ради нее и завоевать ее расположение. Он решил для себя стать образованным, духовным человеком и попасть в круг буржуа, но по своей юности он заблуждается и переоценивает высшее общество: «Ему казалось, крахмальный воротничок – верный признак культуры, и он, введенный в заблуждение, верил, будто высшее образование и духовность – одно и то же»[39], но к этому выводу он придет, к сожалению, очень поздно.

Обладая феноменально волевым характером и целеустремленностью, он бросается в пучину знания. Читает книги по философии, математике, этикету, решает полностью изменить свою жизнь, перестает употреблять алкоголь, отказывается от старых знакомств, снимает себе отдельную комнату и читает, читает, читает. Он жалеет из-за того что ему приходится спать по пять часов в день, так как это время он мог бы употребить с пользой, он засыпает с мыслью о Руфь и самообразовании. Он сильнейший, волевой человек, которого захлестнула любовь и тяга к прекрасному. Но средства к существованию заканчиваются очень быстро, и ему приходится снова уходить в море, по прибытии он узнает, что журналы платят приличные гонорары за статьи, поэмы и стихи, и он твердо решает стать писателем, чтобы быстрее выбиться в высший свет и завоевать Руфь. Он пишет, как сумасшедший, стихи, прозу, поэмы, оды. Мясом мыслей и фактов для творчества ему служит его большой жизненный опыт, несмотря на юный возраст, он побывал во множестве стран, видел ураганы и штормы, необитаемые острова. В его произведениях переплетаются его жизненный опыт, знания, подчеркнутые из книг, и неутомимая воля и стремление писать, завоевать расположение и любовь. Деньги и успех для него не цель – это его карт-бланш для того, чтобы его признало высшее общество, и полюбила Руфь, как равного себе. Он истощен, вместо того, чтобы покупать себе еду, он покупает марки и отправляет свои произведения во все известные и не очень журналы, он ждет признания, верит в него, но, к сожалению, в него совсем не верит Руфь. Неважно, что в него никто не верит, над ним даже смеется единственная родственница, его родная сестра, но это не важно, в него не верит его любимая Руфь… Она советует ему заняться чем-то более серьезным, но дискутируя с ней на тему своих произведений, он не хочет верить самому себе: она интеллектуально явно слабее его самого, но считает, что образование – это главное мерило интеллекта и нравственности в их обществе. По крайней мере, она не видит ничего выдающегося в его произведениях. Но Мартин Иден – это не тот человек, который может сдаться на пути к своей цели. Он закладывает свои последние вещи в ломбард, чтобы купить марки и четыре килограмма картофеля и пишет, пишет и пишет. Но деньги снова заканчиваются и ему приходится работать практически год в ужасающих условиях прачкой, по 18–20 часов в день. Очередное испытание воли для Мартина Идена, очередной предел, до которого дошел невостребованный писатель, он практически ломается в сложившихся условиях: «Но подумать удавалось лишь в редкие минуты. Жилище мысли было заперто, окна заколочены досками, а сам он – только призрачный сторож. Всего лишь тень»[40]. Но Мартин Иден не был бы тем, кем является, он снова восстает, возвращается к Руфь и пишет, пишет и самообразовывается. Его не признают, считают его произведения наивными и неубедительными, над ним посмеиваются, не воспринимают его всерьез, так как он не имеет высшего образования: «так с чего этот неотесанный моряк решил, что может быть писателем?»[41]. На обеде в доме Руфь он конкурирует со своими образованными оппонентами на уровне преподавателя института и студента первокурсника, он не понимает, как люди с таким образованием могут не осознавать тем разговора, которые поднимают те самые книги, которые они должны были читать. «Нужда, разочарование и непомерная напряженная работа издергали его, он стал раздражителен, и разговоры этой публики его бесили. И не потому, что он слишком сильно возомнил о себе. Узость их ума очевидна, если мерило – мыслители, чьи книги он прочитал»[42]. В один из таких вечеров он спорит с одним важным гостем, за что Руфь обижается на него. Мартин Иден разбит, Руфь его отвергла, рукописи не принимают в печать, он голоден и беден, но светлым лучом для него является знакомство с Бриссендоном, с которыми они становятся друзьями, их взгляды на общество буржуа идентичны. Так Бриссендсон говорит о них: «Гнилые души – это еще мягко сказано. В такой среде нравственное здоровье не сохранишь. Она растлевает. Все они там растлённые, мужчины и женщины, в каждом только и есть что желудок, а интеллектуальные и духовные запросы у них как у моллюска…»[43].