Красная Книга правды

Но мы вовремя спохватились. За руку их схватили: не трожь святое. Не ровняй.

Плохо то, что мы сами не правильно поняли свою историю. Сами погнались за «Хрущёвской оттепелью», за разоблачением «культа личности», как впоследствии погнались за призраками лихих девяностых, подумали, что вот она свобода. Хватит нам красного, хотим независимого. И отстали на два столетия по технологиям, по компьютерам, по автопрому. Итак, литераторы знают, что есть такой приём сравнений, но не напрямую, а окольно, опосредованно. Например, вот напишу я такую фразу: «Гитлер и Сталин – оба были незаурядными, читали книги, любили чистоту и порядок. Чёткость! А уж что до искусства – оба были гурманы, тонкие ценители сцены…» О, какой текст, скажете вы. Нет, отвечу я – это плохой текст, это подстрекательство и обман, это вред. Такого автора судить, взыскивать с него штраф, ибо опосредованно, аллюзивно, он заставил читателя верить в то, что оба лидера одно и тоже. Вот в чём скрытая чёрная пакость – показать в связи, сравнить несовместимое. Связать разнополярное. Юг с севером.

Фантазия автора может пойти дальше: может покуситься на высочайшее. На святейшее. Пляски на алтаре. Фотографии на фоне горящего храма. Жарка шашлыка на вечном огне.

И писатель должен остановить это безумие. Как Нижний Новгород спас Москву осенью 1612 года от польских интервентов.

Если мы думаем, что история не повторяется, то глубоко ошибаемся. Внутри уже идёт попытка интервенции…

И малиновый мой сон вырывается наружу, сгустком полыхает по улицам, обнимает восход, который тоже красен, смородинов.

И красные линии купаются в реках. И чудится мне, что Волга потеснилась и потекла рекой Москвой повдоль улиц моих. Моих золотисто-красных. Чудных, как сама правда! И верю я, что Иисус – нижегородец, что земля тогда вращалась скорее, и поэтому Мать Мария родила сына в овечьих яслях, находящихся прямо на Малиновой гряде Нижегородской области…

И правда моя красна да малинова…

В КРУГЕ ДОБРОДЕТЕЛИ МЕЖДУ СЦИЛЛОЙ И ХАРИБДОЙ

«Из цикла: я ничего, мой друг, не забываю…»

– Вадим Валерьянович Кожинов, здравствуйте! – Он кивнул.

Здравствуйте, звучало бы казённо. Может, лучше, добрый вечер, Вадим Валерьянович? Или, какое счастье поздороваться с вами, или, даже ноги подкашиваются, как хочется пожать вашу руку. И словно слёзы на глаза. Но на самом деле внутри у меня, будто всё светится, словно какой-то слой под кожей особой искрящейся плазмы появился.