Уплотнение границ
Интересно отметить изменение, произошедшее в конце 1920-х годов. Отныне транслируемый на центральном и местном уровне дискурс представлял пограничников как стоящих на службе населения, а не наоборот. В момент коллективизации широко подчеркивалось их участие в развертывании колхозного движения. Как утверждалось, на польских и румынских рубежах пограничники помогли создать пятьдесят колхозов[73]. Подобным образом в рамках развертывания соцсоревнования, охватившего Вооруженные силы, пограничники были первыми, кто стал устраивать воскресники, направляя бригады ударников помогать колхозникам в проведении сева и жатвы. Кроме того, они подавали пример, устраивая огороды при казармах. Пресса публиковала многочисленные фотографии, на которых были запечатлены пограничники, работающие в полях. В 1931 году по случаю десятой годовщины создания погранвойск целый ряд колхозов взял себе имя «Пограничник», стремясь тем самым подчеркнуть тесные связи с той или иной заставой. Благодаря работе комсомольцев и политотделов погранзаставы становились центрами культурной жизни на местном уровне. Они снабжали газетами, журналами и книгами избы-читальни, которые создавались в 1920-е годы для поднятия культурного уровня сельского населения и руководство которыми нередко находилось в руках демобилизованных красноармейцев[74]. Пограничники устраивали лекции, вечера, киносеансы, участвовали вместе с руководством сельсоветов и местных парторганизаций в проведении агиткампаний, в частности предвыборных. В обмен колхозники должны были помогать им ловить нарушителей границы и укреплять пограничную линию[75].
Следует отметить значительное сходство в том, как выстраивались по обе стороны рубежей представления о погранслужбе, в частности о ее отношениях с населением. В Польше, к примеру, погранотряды тоже должны были содержать библиотеки и проводить разнообразные культурные мероприятия, адресованные солдатам, но доступные и для местных жителей: показы фильмов, концерты и театральные постановки. Кроме того, упоминалось и создание образцовых с агрономической точки зрения огородов, которые должны были служить примером для окружающего населения. Не исключено, что в ряде случаев речь шла о заимствовании советского опыта, ведь поляки очень внимательно наблюдали за всем, что происходило у соседа. Подобно советским пограничникам, польские погранотряды, служащие на восточной границе, создали в 1932 году стенную газету Na straży, а в 1936 году – «Воспитательно-пропагандистский бюллетень». Начиная с 1938 года офицеры проходили обучение, призванное помочь им вести пропаганду и развивать связи с гражданским населением пограничных районов[76].
Особое внимание уделялось «цивилизаторской» деятельности пограничников на далекой периферии, где они выступали в роли главных представителей центральной власти и важнейших участников освоения территорий. Этот аспект, заметный и на западных границах, с особой силой проявился на восточных рубежах. В качестве характерного примера можно привести отчет Сахалинского погранотряда, представленный в июле 1930 года[77]. В нем подробно описаны проявления повседневного героизма, «бесконечной преданности» и профессионализма, с которым его бойцы подходили к охране, освоению и «хозяйственному строительству» Сахалина[78]. Заслуги пограничников превозносились на собраниях местных жителей, например на собраниях трудящихся г. Александровска, портовых рабочих, служащих Дальжелдорстроя, работников предприятий лесной промышленности и многих других. Образцовые и универсальные представители социалистического общества, пограничники получали письменные и устные заверения в уважении и доверии со стороны участников этих собраний, на которых царило единодушие. По выходным и в свободные от работы часы ударные бригады пограничников освобождали берега ото льда, помогали разгружать суда, сплавлять лес и ремонтировать дороги[79]. Они учили грамоте население восточного побережья и являлись там главными представителями центра. Подобно военным царской России, они занимались обследованием неизученных частей острова, привозили из экспедиций сведения о рельефе, особенностях почвы, реках, лесной и морской фауне, лесных ресурсах и возможностях их освоения. Они передали в Геологический комитет ДВК образцы пород, которые свидетельствовали о наличии здесь пригодных для разработки месторождений железа и золота[80]. Наконец, Сахалинский погранотряд служил питомником кадров для местной промышленности и администрации. В 1930 году в Александровске на руководящих постах работало девять бывших пограничников.
Не менее часто встречались и упоминания помощи в охране границы со стороны гражданского населения. Самым типичным олицетворением такого сотрудничества был образ местного жителя (нередко в лице женщины или ребенка), который указывал пограничнику направление, в котором скрылся нарушитель границы, или склонялся над следами рядом с одним или двумя бойцами. На практике, однако, женщины, по-видимому, находились на заднем плане. В 1936 году за активную помощь пограничникам орденом «Знак Почета» были награждены 36 колхозников и всего 5 колхозниц[81]. Их фотографии обильно тиражировались в печати.
Разумеется, эта тема чрезвычайно ценилась в кинематографе, где она позволяла выстроить индивидуальную историю. В «Границе на замке» фашистский шпион пересекает белорусско-польскую границу благодаря помощи со стороны поляков и кулака, но советским пограничникам вместе с колхозниками и двумя мальчиками удается помешать осуществлению вражеских планов[82].
Поддержка со стороны местного населения постепенно принимала более четкие и организованные формы, например с введением пионерской практики на погранзаставах и развитием движения «Ворошиловских стрелков». В 1936 году были созданы добровольные районные оборонительные секции, члены которых отвечали за тот или иной пограничный наблюдательный пункт. Население, однако, относилось весьма прохладно к постоянно растущему количеству новых гражданских обязанностей. В 1936 году в Кингисеппском округе на эстонской границе было объявлено о создании 86 оборонительных секций при сельсоветах, которые насчитывали 560 членов. Но, по данным отчета, в феврале 1937 года действовало лишь 32 секции с 216 членами[83]. Представленное на рассмотрение правительства и Наркомзема в сентябре 1939 года предложение засчитывать как трудодни время, потраченное на охрану границы, не встретило поддержки Сталина и Берии, которые продолжали настаивать на принципе добровольного служения родине и поощрении особо отличившихся. Главным образом они боялись, что это будет отвлекать крестьян от работы в колхозе[84].
Охрана границ была делом пограничников. Советская риторика, однако, превратила ее в дело всех граждан СССР. В главе, посвященной правам и обязанностям населения, Конституция 1936 года провозглашала защиту Отечества «священным долгом каждого гражданина СССР» (ст. 133). Знаменитый фотоколлаж Виктора Корецкого, вышедший в начале 1941 года, предлагал конкретное воплощение этой идеи. На фоне карты Советского Союза, заполненной пестрой толпой представителей различных национальностей в традиционных костюмах, изображено шесть вооруженных человек: одна девушка и пятеро мужчин (рабочий, служащий, летчик, моряк, солдат). Занимая все свободное пространство, эти дозорные делали визуально невозможной любую попытку проникнуть на советскую территорию[85]. Пограничник воплощал идеал советского человека – такого, каким его воображал режим: бдительного и преданного.
Пограничник и его верный пес: новый герой советской молодежиЗаметный вклад в популяризацию этой темы внес кинематограф. Фильмы о пограничниках играли для советских детей и молодежи роль вестернов. Их успеху способствовали в том числе экзотические пейзажи советских рубежей. Пограничная служба – такая, какой ее показывали в фильмах – удовлетворяла потребность публики в приключениях. Первые советские фильмы на эту тему особенно охотно показывали восточные границы, изображая их, как того требовала пропаганда, в виде самых экзотических уголков страны. В результате некоторые новобранцы стали проситься в пограничники, мотивируя это желанием увидеть «южные пески каракумской пустыни»[86].
Частью своей популярности пограничник был обязан собаке. Первый выпуск кинохроники, посвященный дрессировке собак, которым предстояло служить на границе, вышел в 1933 году, но по-настоящему неразлучными солдат и его пес стали два года спустя, после выхода художественного фильма «Джульбарс». На фоне величественных пейзажей Памира отважные бойцы при поддержке местных жителей в традиционных костюмах борются с бандитами, орудующими на афганской границе. Незаменимым помощником в этой борьбе является собака, принадлежащая старому крестьянину. Пограничники берут ее к себе, дрессируют, и Джульбарс становится первым пограничным псом на советском экране[87]. Оттуда мода переходит в скульптуру и прикладное искусство, и в советские дома проникают фигурки пограничника с собакой (или их детский вариант – пионер с собакой), которые большими партиями выпускают фарфоровые заводы. Так пограничник входит в повседневную жизнь, заполняя экраны и школы, городское пространство и домашние интерьеры. Юные зрители кукольных театров с увлечением следят за приключениями пограничников, сражающихся со шпионами[88], а школьные учебники используют этого персонажа с воспитательными целями. Показательной является вышедшая в 1937 году в издательстве детской литературы при ЦК ВЛКСМ книга Григория Рыклина «Рассказы о пограничниках» для детей десяти – тринадцати лет. В ней мы находим все элементы этого мира: лексику погранзаставы (казарма, вышка, пограничная тропа), разнообразие пограничных ландшафтов (заснеженные горы, реки, тростниковые заросли, болота, леса), героев, изображаемых с помощью картинок, коротких описаний и диалогов, наконец, образ невидимого, скрытого растительностью рубежа, который становится осязаемым благодаря действиям пограничника и его бдительности[89].
Как ни удивительно, пятьдесят лет спустя, в начале 1980-х, и изображения, и педагогическое содержание будут оставаться теми же, что и в 1930-х годах, и все изменения ограничатся использованием более контрастных цветов[90]. Школьников по-прежнему будут просить составить по картинкам рассказ, начинающийся словами: «У пограничника была умная собака Ингус. Однажды…», вставив в него следующие предложения: «Пограничник с собакой отправился в дозор», «собака почуяла след», «диверсант выстрелил первым». Пес Ингус (или Индус) и его хозяин Никита Федорович Карацупа стали постоянным воплощением фигуры пограничника с собакой в советской популярной культуре. Начало превращения Карацупы в героя датировалось концом 1930-х годов. Свою первую награду, орден Красного Знамени, он получил вместе с другими солдатами своего полка в феврале 1936 года. Благодаря большому количеству задержаний он быстро превратился в образцового воина, своего рода Стаханова пограничных частей. Как утверждается, за 20 лет службы, с 1937 по 1957 год, Карацупа принял участие в 120 столкновениях, задержал 338 нарушителей границы и уничтожил 129 вооруженных шпионов и диверсантов[91].
Биография Карацупы – образец жизненной траектории советских героев. Он родился 25 апреля 1910 года в семье украинских крестьян, живших в деревне Алексеевка Куйбышевского района Запорожской области, где были сильны казачьи традиции. Потеряв в три года отца, а в семь – мать, Никита Карацупа воспитывался в детском доме. В 1932 году он был направлен служить в пограничные войска, а год спустя прошел обучение в школе младшего начальствующего состава служебного собаководства Дальневосточного военного округа. Это определило его дальнейшую судьбу офицера пограничных войск, проводника служебных собак. В 1937 году после дополнительного обучения он стал инструктором служебных собак на заставе «Полтавка» Гродековского погранотряда, прославившегося успешным отражением японских атак на границе с Маньчжурией. Карацупа вступил в партию только в 1941 году. В 1950-х годах он служил в Главном управлении пограничных войск и участвовал в создании пограничной службы Вьетнама, а в 1961 году уволился в запас. Имя Никиты Карацупы носит ряд школ, библиотек, кораблей, погранзастав во Вьетнаме и в Индии. 21 июня 1965 года ему было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением «Золотой звезды» и ордена Ленина «за образцовое выполнение заданий командования по защите Государственной границы СССР и проявленные при этом мужество и героизм». Он являлся почетным пограничником заставы, на которой прошли первые десять лет его службы на Дальнем Востоке; за девять месяцев до его смерти, 18 ноября 1994 года, заставе было присвоено его имя. Как до перестройки, так и после Н. Ф. Карацупа отвечал за Центральный пограничный музей в Москве – настоящий заповедник советской цивилизации.
Своей многолетней популярностью «марка Карацупа» обязана, впрочем, прежде всего верному товарищу пограничника – немецкой овчарке. Подобно Джульбарсу, Индус был умным и смелым псом, не раз спасавшим своего хозяина и способным справиться с любым шпионом.
В то время как фигура пограничника приобретала все более героические черты, что представляли собой те, кто служил прообразом этого героя?
Рождение политизированного корпуса пограничной службы
Основы охраны границ в Советской России были заложены в 1918 году путем реорганизации имеющихся структур. Как и до 1914 года, Главное управление пограничной охраны зависело от Министерства (отныне Наркомата) финансов. Оно служило вооруженным дополнением к таможенной службе. Самой срочной задачей для большевиков было помешать массовому бегству капиталов и ценностей за рубеж. В тот момент не существовало точных границ, и малочисленные пограничники были сосредоточены на северо-западе, вблизи Петрограда, где они должны были по мере возможности следить за перемещениями в обе стороны. 1 июля 1918 года Главное управление пограничной охраны и Департамент таможенных сборов были переданы в ведение Наркомата торговли и промышленности, но через несколько месяцев в условиях Гражданской войны контроль над погранвойсками в прифронтовых районах перешел к Реввоенсовету и Генштабу Красной армии[92]. Военное руководство было возложено на генерал-майора А. В. Певнева, родившегося в 1875 году на Кубани и окончившего в 1900 году Академию Генштаба[93]. Определенную роль играл и Особый отдел ВЧК, который с июня 1918 года создавал собственные пограничные чрезвычайные комиссии[94].
Однако в официальной истории и связанной с нею череде годовщин датой создания погранслужбы считается не 1918-й, а 1921 год. Именно тогда, после периода неопределенности, связанной с мировой и Гражданской войнами и институциональными экспериментами новых государств, была заложена основа пограничной охраны на европейской границе: в самой Советской России и сопредельных государствах (Польше, Прибалтике, Финляндии, Румынии), а затем и на остальных рубежах Страны Советов. В период с осени 1920 по весну 1921 года в результате подписания мирных договоров с соседними странами подвижная линия фронта превратилась в государственную границу.
Главным новшеством стала передача пограничной охраны в ведение Отдела контрразведки и Особого отдела ВЧК. Это делало очевидной политизацию пограничной службы, отныне отделенной от таможни и призванной бороться с контрреволюцией на границе. Первые знаки такой политизации были заметны уже в Российской империи после 1905 года, когда царский режим вел борьбу с революционными идеями, то есть в контексте, являвшемся зеркальным отражением советского. Начиная с 1907–1908 годов прежде всего на европейских границах империи было налажено тесное сотрудничество между пограничной охраной и полицией; его целью была борьба с ввозом оружия и политической контрабандой, которую осуществляли социал-демократы[95].
В начале 1920-х годов пограничная служба на практике по-прежнему находилась в большой зависимости от Вооруженных сил, так как, во-первых, именно Красная армия обеспечивала пограничников солдатами срочной службы, а во-вторых, большинство относящихся к границе решений принималось Реввоенсоветом. До конца 1922 года охрана границ фактически осуществлялась частями РККА, а на восточных рубежах ряд участков оставался в ведении военных по меньшей мере до конца десятилетия. В августе 1921 года нарком по военным делам Троцкий посещал западные границы Советской России в целях инспекции их охраны[96].
Лишь 25 октября 1922 года в формировавшемся в тот момент ГПУ был создан Отдельный пограничный корпус под командованием А. Х. Артузова[97]. Охрана границ превращалась, таким образом, в вопрос политической безопасности и наделялась двойной функцией, что отразилось в ее организационной структуре, которая включала батальоны (военные функции) и пограничные управления Особого отдела (политическо-полицейские функции). Комиссия, которую возглавлял заместитель председателя ГПУ Ф. Э. Дзержинского И. С. Уншлихт, предлагала довести состав корпуса до 50 тысяч человек[98]. Начали появляться первые батальоны пограничников. Так, в феврале 1923 года в Полоцком уезде был сформирован 9-й батальон в составе 332 человек (в том числе 51 конный боец и 192 пехотинца), на которых возлагалась охрана 78 км границы с Польшей[99]. Тем не менее пограничный корпус начал принимать окончательные очертания, а условия жизни и службы пограничников – улучшаться лишь к 1924–1925 годам.
От солдат-завоевателей к «погранцам»21 мая 1923 года были созданы две комиссии в целях обследования польской и румынской границ[100]. Докладные записки и отчеты, составленные губернскими и республиканскими властями, а затем и самими комиссиями, рисуют подробную картину положения в пограничных отрядах, погранотделениях ГПУ, на таможне, железных дорогах и в местных учреждениях. Так, 9 июля польская комиссия ЦК ВКП(б) во главе с И. А. Зеленским представила на заседании Оргбюро доклад на двухстах страницах, который включал сведения, поступившие от инспекторов, работавших в Подолье, Волыни, Витебской губернии и Белорусской ССР (в общей сложности – 1383 км границы). Посетив семь из десяти пограничных отделений ГПУ, инспекторы рисовали весьма безрадостную картину[101]: в эти первые послевоенные годы отряды пограничников вели себя скорее как завоеватели в чужой стране. Как отмечалось в отчете по Коростенскому округу (Волынская губерния), 95 % жителей были недовольны пограничниками. В отсутствие казарм на новых участках границы и без того нищим крестьянам приходилось бесплатно пускать пограничников на постой и обеспечивать их пастбищами и фуражом для лошадей. Тот факт, что конные отряды нередко набирались из числа призывников-татар, усиливал восприятие пограничников как чужих. Руководство республик, а затем и ЦК РКП(б) выдвинуло ряд предложений в целях улучшения ситуации[102]. Предлагалось, в частности, снизить налогообложение в районах размещения пограничников, чтобы компенсировать крестьянам затраты на их содержание, или поручить местным властям оплачивать услуги, предоставляемые населением.
Решение виделось в децентрализации организации снабжения и размещения частей. Национализированные лесные угодья должны были гарантировать на местном уровне необходимые запасы древесины; кроме того, предполагалось разбирать на стройматериалы многочисленные полуразрушенные дома, оставшиеся со времен войны. Помимо этого, необходимо было обеспечить пограничные войска денежными средствами для закупки продовольствия на местах. В этом вопросе была заметна большая недоверчивость, вызванная страхом перед неэффективным использованием средств. Учитывая огромные масштабы алкоголизма, можно было действительно опасаться, что средства, выделенные на улучшение продовольственного снабжения войск, будут потрачены на иное. Пришедшие в полную негодность ружья времен Гражданской войны, старые и больные кони, отсутствие формы и сапог – все это делало пограничную службу чрезвычайно трудным и неблагодарным делом. Нередко пограничники делали все, чтобы избежать столкновений с бандитами и контрабандистами, вооруженными маузерами и автоматическим оружием[103]. О чрезвычайно тяжелом положении погранчастей свидетельствуют приведенные в сводках Особого отдела ОГПУ выдержки из писем пограничников Псковской губернии: «У нас солдаты ходят и просят милостыню…», «десятый день живем подаянием от хозяина, а своего нету…», «…видно забыли наши товарищи, что мы защитники пролетариата», «…голодно. Надоела эта проклятая служба», «…пришлите мне чего-нибудь съестного, а то погибель своей жизни. Если это продолжится долго, то я убегу дезертиром в Москву работать, как я работал раньше»[104].
Как и до революции, чтобы предотвратить коррупцию и стимулировать активность пограничников, требовалось придумать способы их поощрения. В результате было решено ежемесячно устраивать распродажи конфискованных товаров, распределяя вырученные средства среди тех, кто участвовал в поимке контрабандистов. Премия могла достигать двух тысяч рублей в месяц. Тем не менее эта система функционировала плохо: пограничники жаловались на то, что таможенники, отвечавшие за реализацию конфискованных товаров, не перечисляли им полагающиеся средства или делали это слишком поздно, когда солдаты-призывники уже успевали покинуть службу[105]. Участие в контрабанде или получение взяток зачастую оказывалось гораздо более прибыльным делом! Случаев сговора контрабандистов с пограничниками, таможенниками и сотрудниками ГПУ было множество, чему, разумеется, способствовало проживание бок о бок с местными жителями[106].
В конце 1923 года в новом контексте, связанном с созданием Советского Союза, пришел час реорганизации многих участков деятельности. Так, чисткам и сокращению персонала подверглась таможенная служба, которая в силу присутствия большого количества поляков и бывших царских служащих выглядела особенно подозрительной с политической и социальной точек зрения. А вот недавно созданных пограничных отрядов чистки не коснулись. В тот момент они, наоборот, находились на стадии укрепления, причем общее сокращение Вооруженных сил позволило увеличить продолжительность службы призывников, направляемых в пограничные части. В этих условиях особое значение приобрело в конце 1923 года обсуждение численного состава погранохраны в рамках обсуждения бюджета нового ОГПУ. Среди сведений, необходимых для подготовки его проекта, Ф. Э. Дзержинский запросил у своего заместителя Г. Г. Ягоды сведения о количестве пограничников в царской России[107]. Это был типичный для любого учреждения рефлекс: настаивать – вопреки постулируемому большевиками разрыву с прошлым – на увеличении численности персонала по сравнению с дореволюционной. До 1913 года пограничная охрана насчитывала 40–45 тысяч человек, которые служили в 35 бригадах и 2 особых корпусах[108]. Несмотря на изменение границ, Дзержинский отталкивался от этих цифр. Эти потребности считались приоритетными при распределении ресурсов среди различных воинских формирований ОГПУ, что встречало сопротивление со стороны руководства РККА, которое стремилось сохранить в своем распоряжении максимальное количество призывников.
В ходе этой полицейской и военной реорганизации основное внимание уделялось усилению охраны европейской границы СССР. В результате «погранцы», как звали польские контрабандисты советских пограничников, становились все более многочисленными, а их присутствие на границах, где они несли дозор пешком, на лодках, на дрезинах, – все более заметным.
1924 год: противостояние пограничников в Восточной ЕвропеОдновременно с Советским Союзом усилия по налаживанию охраны границ предпринимали и его соседи. Так, в 1922 году в Финляндии и Эстонии были образованы пограничные корпуса, подчинявшиеся МВД и тесно сотрудничавшие с таможней[109]. Из созданных в Эстонии пяти полков три отвечали за границу с СССР (в районе Нарвы, Псковско-Чудского озера/Тарту, Печор). Аналогичный процесс шел в Латвии: в 1922 году охрана границ, которой вначале занималась армия, перешла к корпусу пограничников, подчиненному МВД и военизированному в 1928 году[110]. В Польше контроль над восточными границами лежал вначале на армии, а затем был возложен на таможенные батальоны. В 1923 году на границах с СССР и Литвой была создана специальная служба, которая, однако, в результате сокращения армии и демобилизации потеряла 80 % своего численного состава. Охрана восточных границ была тогда поручена переформированным отрядам полиции (Policja Państwowa). Предполагалось, что на 1 км границы будет приходиться 2 конных и 7 пеших бойцов[111].
В процессе симметричного создания пограничной охраны весьма показательными стали меры по реорганизации, предпринятые в 1924 году. Они свидетельствовали об осознании по обе стороны рубежей необходимости располагать многофункциональным корпусом, способным выполнять полицейские, военные и разведывательные функции. В одном из советских докладов отмечалось:
Ночью в лесу контрабандист может пробраться через границу в 10-ти шагах от часового. Задержание контрабанды производится исключительно на основании сведений, полученных через информаторов и осведомителей как приграничных, так и закордонных[112].