Между тем Мардук снова заговорил:
– Да и нанимать рабочих бессмысленно. Тут просто некуда тратить деньги, чтобы их зарабатывать. Да и поселения и оазисы разбросаны так, что не сразу и доберешься. Запросто зад поджарят какие-нибудь пустынные мордовороты. Да и те, кто обитает в городах и оазисах, ничем не лучше.
Ты говорил о том, чтобы купить новый грузовик. Что приведет к некоторым выводам. Люди здесь не по-доброму друг к другу относятся. Стоит им приметить, что кто-то чем-то выгодно отличается от остальных – машина лучше, телега новее, – тут же сопрут. Кругом ворье, дорогой мой друг, у стоящего человека подметки срежут – не заметишь. Любое приобретение, обновление в хозяйстве, может привлечь ко мне лишнее внимание. Так же, как и слишком большой объем продаваемого зерна. И тогда могут начаться неприятности. Кругом молодые, злые ребята. А я уже старый. Хотелось бы спокойно дожить до собственной смерти, ничего не опасаясь.
Пойми, мне же многого не надо. Наследство оставить некому. А значит, и напрягаться не стоит особо. Только спокойно прожить остаток дней. Так всегда было.
Мардук прервался. Его откровения производили на Хэя двоякое впечатление. С одной стороны, он был сильно ошарашен тем, что такая словоохотливость внезапно посетила старика. С другой, теперь он совсем по-иному начинал смотреть на этого человека.
– Понимаешь, Хэй, – снова заговорил Мардук. – Я уже некоторое время размышляю над одной единственной идеей. Хочешь знать, какой? Я скажу. Не хотелось бы исчезнуть просто так. Совсем. Как я и говорил, раньше мне постоянно хотелось только спокойствия. Моя жизнь была слишком богата на приключения. Мне хватило.
Но теперь я совсем не хочу исчезнуть, ничего не оставив после себя. Я хотел бы, чтобы ты унаследовал мое хозяйство. На твои плечи в этом случае ляжет вся ответственность за содержание и защиту моих владений. И тогда уже всерьез можно задуматься о расширении моего предприятия. Ну, что скажешь?
Хэй, совершенно обалдевший, резко остановил машину, так, что они с Мардуком едва не влетели носом в лобовое стекло. С отвисшей челюстью он уставился на старика. Такого предложения он от него не ожидал.
Мардук, видя удивление парня, глухо рассмеялся:
– У тебя в такие моменты довольно забавное выражение лица бывает. Просто не могу удержаться от смеха.
Хэй между тем продолжал прибалдело глядеть на своего хозяина.
– Понимаешь, малыш, ты толковый, очень толковый для этих мест. Не гений, конечно, но явно посообразительней основного большинства. А меня детьми жизнь наградить как-то не сподобилась. Не довелось, понимаешь? Ну, соглашайся, не обижай дедушку.
– А…
– М-да, – было заметно, что следить за реакциями парня доставляло ему большое удовольствие. – Я понимаю, ты хочешь вспомнить о том, откуда ты родом. Подскажу кое-что. Если ты надеешься, что ты попал сюда с той стороны, то тебе надо поговорить с кем-нибудь из тех, кто покупает у меня товар. Понимаешь ли, эти ребята, как правило, не местные. Они с другой стороны гор и приходят сюда за тем, что я им продаю. Ну, не только я, правда. Остальные их устраивают в меньшей степени. Только я тебе не советую этого делать.
– Почему? – удивился Хэй, все еще пребывавший в прострации. Сегодня Мардук открылся для него совсем с новой стороны. Старик прежде не был столь разговорчивым. Всегда выглядел отстраненным и несколько диковатым, как и многие уроженцы этих песков.
– Потому что это тебе совершенно ни к чему, Хэй. Не поможет. Ты не с той стороны. Скажу больше, ты и не с этой стороны. Ты вообще не с этой планеты. И, откровенно говоря, я понятия не имею, откуда ты. На местных туземцев ты не похож, условного индекса жителя тоже не имеешь – я проверял, он должен быть тут, – Мардук скинул капюшон и показал себе на шею. Там переливалась разными цветами, играя на солнце, татуировка, на которой были нанесены какие-то цифры и буквы – старик слишком быстро закрыл ее, чтобы успеть разобрать. – У всех здесь, тех, кто не родился в песках, а пришел с той стороны горного хребта есть такая татуировка. А у тебя нет. Можешь даже не смотреть.
– И как же тогда мне быть? – Хэй пригорюнился. Ему совсем не нравилось то, что говорил Мардук.
– Успокойся, – видя, в какое положение он загнал мальчишку, Мардук попытался его успокоить. – Для начала. Я думаю, что со временем все встанет на свои места. А если и нет, то пока самым разумным для тебя выходом будет жить, как есть. Не предпринимать ничего лишнего. Что позволит тебе избежать ненужных сложностей. Я научу тебя, как выжить в этом мире, а ты поможешь мне со всем. И остальным ребятам, которые живут у меня.
– Но как тогда понять, что все прежнее время…
Мардук перебил его, поняв недосказанный вопрос:
– Еще раз говорю, я никого не считаю рабами или слугами. Просто если бы я вел себя с ними как-то иначе, то это выглядело бы для них странным – они туземцы, довольно глупы и привыкли к такому отношению. Понять то, что я говорю тебе, могут только ты и Зариф. Да, может статься, еще Карина – все ж таки довольно давно живет у меня. Поэтому мне надо было присмотреться…
– Ясно, – кивнул Хэй. На самом деле, все стало только запутанней, но сказать об этом оживившемуся господину он не решился.
– Я научу тебя всему, что тебе может понадобиться, – повторил Мардук. – А потом, когда придет время и ты вспомнишь, кто ты и откуда, то сумеешь уже самостоятельно принять решение. Оставаться здесь. Или каким-то образом попытаться добраться до дома. Но до тех пор я больше ничего не скажу тебе о том мире, в котором ты очутился. Ты сам должен будешь это понять.
Мардук внимательно смотрел на Хэя. Тот, ощущая, как от этого взгляда на нем выступает холодный пот, сказал: «Хорошо», – при этом его не покидало чувство, что только согласился на нечто довольно неординарное, а если точнее, то нажил себе большие неприятности.
– Тогда что ж, заводи, – по-доброму улыбнулся старик. Он явно был доволен сегодняшним разговором.
Включив зажигание, Хэй направил машину домой. Мардук больше ничего не говорил. А самому парню было, о чем подумать. Он старательно раскладывал по полочкам то, что только что ему наговорил этот человек, которого, как оказалось, он совершенно не знал.
И среди всех вопросов, которые терзали его в эти минуты, один выделялся из общего строя.
Кто он, наконец, такой?
Очередной день клонился к закату, когда Хэй, едва волоча ноги, вернулся к себе в хижину. Быт его за последнее время сильно изменился. И парень знал, что именно послужило причиной этому. Тут даже голову ломать не надо было.
Согласие Хэя стать наследником, практически сыном, Мардука было тем шагом, с которого все и началось. Старик с той поры сильно изменился, превратившись вдруг из замкнутого и нелюдимого дедушки в деятельного пожилого мужчину, полного сил. Казалось, что согласие Хэя буквально вселило в него новые силы. Мардук все свободное время проводил с новоявленным учеником. Сначала учеба Хэя включала в себя только посвящение в некоторые секреты земледелия. Поэтому в течение нескольких недель Хэй буквально не вылезал с поля, сея, пропалывая, поливая и выполняя другие необходимые указания, которые щедро раздавал ему Мардук – и все точно в тех пропорциях, которые назначал старик.
Хэй и раньше проводил довольно много времени в работе, но никогда прежде так не нагружался. Его день теперь начинался задолго до рассвета, а светало в пустыне рано, и заканчивался спустя несколько часов после захода солнца. И все эти мероприятия проводились в максимальном темпе, на жуткой пустынной жаре, практически без отдыха.
Зариф и остальные были немало удивлены тем, что хозяин, объявив о том, что Хэй теперь будет наследовать ему, практически полностью освободил их от работы на поле и нещадно принялся гонять собственного преемника. Но никаких объяснений никто выпытывать не старался.
Когда к исходу первой недели Хэй перестал под конец рабочего дня валиться без задних ног в кровать и сразу же отрубаться, не находя в себе сил даже на то, чтобы элементарно помыться, Мардук потребовал увеличить интенсивность работы.
Сам Хэй ни черта не мог уловить, с какой такой радости на его плечи свалилось все это – он несколько по-иному представлял себе наследование.
В конце концов парень все же решился задать вопрос Мардуку и попросил того объяснить кое-что.
– Скажи, Мардук, – спросил он, когда после очередного мучительного дня подошел к старику, – зачем все это? Я, честно говоря, совершенно не понимаю, зачем было настолько пересматривать обычный распорядок. Я понимаю, конечно, что я молодой, еще более-менее здоровый, но совсем отстранять остальных от полевых работ было несколько, на мой взгляд, преждевременно. Я ж могу и не потянуть. Тем более, совсем я не понимаю, в чем же все-таки заключается «секрет» твоего урожая. Явно не в том, что весь объем работы приходится на меня одного.
Мардук тогда усмехнулся и негромко сказал:
– Когда ты поймешь, в чем же заключается так «тщательно оберегаемая мной тайна» урожая, как мне удается получать такое зерно, когда перестанешь валиться с ног от усталости после завершения дня, тогда и получишь ответ.
Это прозвучало абсолютно непонятно, но очень многозначительно. Хэй ощутил всю значимость сказанных Мардуком слов, особенно ему не понравились нотки насмешки, когда тот упомянул про «тщательно оберегаемую тайну».
На следующий день Мардук дал указания распахать новые участки оазиса под поле, а также увеличить площадь сада – мол, слишком большая часть плодородной земли остается невостребованной, а это очень неразумно.
Вообще, если хорошенько задуматься, то у Хэя возникали неоднократно странные сомнения. Во-первых, о том, как вообще посреди пустыни могут сохраняться столь обширные очаги плодородных земель, ведь что-то ему подсказывало, что под понятие «оазис» в привычном для него смысле должно скрываться нечто более скромное. Во-вторых, что за игру затеял их бравый старикан, и каким образом уже ему, Хэю, доведется в ней поучаствовать.
Вот и сейчас, лежа на кровати, Хэй раздумывал над тем, что подразумевал теми словами старик. Как понять, что за секрет позволяет ему что-то выращивать в условиях этой пустыни, даже в несколько более мягких условиях «оазиса».
Секрет?!
Какой-то бред!
Что же это может быть?
Никаких изменений или особенностей он в процессе не замечал, никаких добавок в воду не примешивал при поливе.
И что же тогда?
А вдруг и нет никакой тайны! И все это просто злая шутка шкодливого старикашки. Что ж, и эту версию не стоило сбрасывать со счетов. Особенно учитывая, как в последнее время себя ведет старый – остальные работники прямо-таки шарахаются от его довольной физиономии.
И ведь что-то в этой идее есть!
Хэй даже приподнялся на кровати.
