Капитал. Том второй

ОТ РЕДАКЦИИ

Настоящее издание второго тома «Капитала» представляет собой перевод со второго немецкого издания, вышедшего в 1893 г. под редакцией Энгельса. Как и в русском издании 1939 г., за основу был взят перевод под редакцией И. И. Скворцова-Степанова{1}. При подготовке этого издания в указанный перевод внесено значительное количество поправок, некоторые из них имеют существенный характер. Сверка текста первого и второго немецких изданий с рукописями Маркса и с окончательной рукописью, отредактированной и подготовленной Энгельсом к набору, во многих случаях позволила выявить и устранить ряд описок и типографских опечаток, вкравшихся во второе немецкое издание. Вместе с тем заново были сверены с первоисточниками все цитаты и ссылки, проверены фактические данные и подсчеты, причем исправлены случайные неточности. В данном издании учтены все сделанные В. И. Лениным переводы выдержек из немецких изданий второго тома «Капитала», которые он цитирует в своих произведениях, а также использован ленинский перевод отдельных выражений и терминов. Новое издание второго тома «Капитала» снабжено редакционными примечаниями и указателями: именным, цитируемой и упоминаемой литературы, имеющихся русских переводов цитируемых и упоминаемых книг, предметным. Подстрочные примечания Маркса и Энгельса, как и в немецком издании 1893 г., обозначены номером с круглой скобкой. Лишь некоторые примечания Энгельс подписал своими инициалами. В отличие от авторских примечаний, редакционные примечания, помещенные под строкой, обозначаются звездочкой с пометкой «Ред.», а редакционные примечания, помещенные в конце тома, – номерами без скобки. Отдельные места в авторском тексте и в приводимых цитатах, заключенные в круглые скобки, принадлежат Марксу. В фигурных скобках содержится текст Энгельса, вставленный им при подготовке рукописей Маркса к печати. Немногие труднопереводимые немецкие слова или специальные термины даются рядом с их переводом на языке оригинала (в квадратных скобках).

ПРЕДИСЛОВИЕ

Подготовить к печати вторую книгу «Капитала» и притом так, чтобы она представляла собой, с одной стороны, связное и по возможности законченное произведение, а с другой стороны, произведение исключительно автора, а не редактора, – это было нелёгкой работой. Многочисленность подвергавшихся переработке рукописей» носивших в большинстве случаев отрывочный характер, затрудняла задачу. Лишь одна-единственная рукопись (рукопись IV) – в той части, которая включена в книгу – была вполне подготовлена для печати, однако бо́льшая часть и этой рукописи оказалась устаревшей в результате позднейших переработок. Главная масса материала, хотя и была большей частью обработана по существу, но не отделана стилистически, материал изложен таким языком, каким Маркс обыкновенно составлял свои выписки: небрежный стиль, фамильярные, часто грубо-юмористические выражения и обороты, английские и французские технические названия, часто целые фразы и даже страницы по-английски, это – запись мыслей в той форме, в какой они в том или ином случае развивались в голове автора. Наряду с отдельными, обстоятельно изложенными частями, другие, не менее важные, только намечены, фактический материал для иллюстраций собран, но едва сгруппирован, не говоря уже об обработке. В конце главы, стремясь быстрее перейти к следующей, Маркс часто ставил лишь несколько отрывочных фраз, намечающих развитие мысли, оставленное здесь незаконченным, наконец, известный почерк, разобрать который иной раз не мог сам автор.

Я ограничился, по возможности, буквальным воспроизведением рукописей, изменяя в стиле лишь то, что изменил бы сам Маркс, и вставляя лишь кое-какие пояснительные предложения и переходы там, где это было абсолютно необходимо и где кроме того смысл не вызывал никаких сомнений. Положения, толкование которых вызывало хотя бы только самые небольшие сомнения, я предпочитал печатать дословно. Сделанные мной переработки и вставки не составляют в общем и десяти печатных страниц, притом все они лишь формального свойства.

Простое перечисление оставленного Марксом рукописного материала для книги II показывает, с какой несравненной добросовестностью, с какой строгой самокритикой он стремился разработать до полного совершенства свои великие экономические открытия, прежде чем опубликовать их, эта самокритика лишь редко оставляла ему возможность приспосабливать изложение по содержанию и по форме к его кругозору, постоянно расширявшемуся вследствие новых исследований. Этот материал состоит из следующего.

Прежде всего имеется рукопись «К критике политической экономии» в 23 тетрадях, составляющих 1472 страницы в четверть листа, написанных с августа 1861 г. по июнь 1863 года. Она представляет собой продолжение первого выпуска, опубликованного под таким же названием в Берлине в 1859 году{2}. На страницах 1–220 (тетради I–V), а затем опять на страницах 1159–1472 (тетради XIX–XXIII) трактуются темы, исследованные в книге I «Капитала», начиная с превращения денег в капитал и до конца, рукопись представляет собой первую из имеющихся редакций этой книги. На страницах 973–1158 (тетради XVI–XVIII) трактуется о капитале и прибыли, о норме прибыли, о купеческом капитале и денежном капитале, следовательно, о таких темах, которые впоследствии были развиты в рукописи, отнесённой к книге III. Напротив, темы, вошедшие в книгу II, а также очень многие темы, рассмотренные позже в книге III, ещё не были здесь специально разработаны. Они затрагиваются попутно, особенно в отделе, составляющем главную часть рукописи: страницы 220–972 (тетради VI–XV) – это «Теории прибавочной стоимости». Этот отдел содержит подробную критическую историю центрального пункта политической экономии, теории прибавочной стоимости, и, кроме того, в форме полемики с предшественниками, здесь излагается бо́льшая часть тех пунктов, которые впоследствии исследованы специально и в логической связи в рукописи, относящейся к книгам II и III. Я оставляю за собой право опубликовать критическую часть этой рукописи в виде книги IV «Капитала»{3}, причём из неё будут устранены многочисленные места, уже исчерпанные в книгах II и III. Как ни драгоценна эта рукопись, тем не менее для настоящего издания книги II её не пришлось использовать.

Следующей по времени окончания является рукопись книги III. Она написана, по крайней мере в большей своей части, в 1864 и 1865 годах. Лишь после того, как она в основном была готова, Маркс приступил к обработке книги I, напечатанного в 1867 г. первого тома. Эту рукопись книги III я теперь обрабатываю для печати.

Из периода, последовавшего за появлением книги I, для книги II имеются четыре рукописи in folio {4}, пронумерованные самим Марксом с I по IV. Из них рукопись I (150 страниц), относящаяся, как можно предполагать, к 1865 г. или 1867 г., представляет собой первую самостоятельную, но более или менее отрывочную обработку книги II в её настоящем построении. Из этой рукописи также ничем не пришлось воспользоваться. Рукопись III отчасти состоит из собрания цитат и ссылок на тетради Маркса с выписками, – всё это относится по большей части к первому отделу книги II, – отчасти она представляет собой обработку отдельных пунктов, особенно критику положений А. Смита об основном и оборотном капитале и об источнике прибыли, далее идёт изложение отношения нормы прибавочной стоимости к норме прибыли, относящееся к книге III. Ссылки дали мало нового, разработки отдельных пунктов как для книги II, так и для книги III оказались излишними вследствие позднейших редакций, следовательно, в большинстве случаев их также пришлось отложить в сторону. – Рукопись IV представляет собой подготовленную к печати обработку первого отдела и первых глав второго отдела книги II, и там, где это требовалось, она была использована. Хотя оказалось, что она написана раньше, чем рукопись II, однако вследствие того, что она более закончена по форме, ею с успехом можно было воспользоваться для соответствующей части книги, при этом оказалось достаточным сделать лишь несколько добавлений из рукописи II. – Эта последняя рукопись представляет собой единственную до некоторой степени законченную обработку книги II, она помечена 1870 годом. В заметках для окончательной редакции, о которых будет упомянуто ниже, прямо сказано: «В основу должна быть положена вторая редакция».

После 1870 г. снова наступила пауза, обусловленная главным образом болезненным состоянием Маркса. По обыкновению, он заполнял это время изучением агрономии, американские и в особенности русские поземельные отношения, денежный рынок и банки, наконец естественные науки: геология и физиология, и в особенности самостоятельные математические работы составляют содержание многочисленных тетрадей Маркса с выписками, относящихся к этому времени{5}. В начале 1877 г. он почувствовал себя настолько оправившимся, что снова мог приступить к своей основной работе. Концом марта 1877 г. помечены ссылки и заметки из вышеупомянутых четырёх рукописей, послужившие основой для той новой обработки книги II, начало которой находится в рукописи V (56 страниц in folio). Она содержит первые четыре главы и ещё мало обработана, существенные пункты рассматриваются в примечаниях под текстом; материал скорее собран, чем просеян, но эта рукопись V является последним полным изложением этой важнейшей части первого отдела. – Первую попытку сделать из неё рукопись, готовую к печати, представляет рукопись VI (написана в период после октября 1877 г. и до июля 1878 г.), в ней только 17 страниц в четверть листа, содержащих большую часть первой главы, вторую – и последнюю – попытку представляет рукопись VII, составляющая только 7 страниц in folio и помеченная «2 июля 1878 года».

В это время для Маркса, по-видимому, стало ясно, что, если в состоянии его здоровья не произойдёт коренного изменения, ему никогда не удастся окончить обработку книг II и III до такой степени, чтобы она удовлетворяла его самого. Действительно, рукописи V–VIII слишком часто носят следы напряжённой борьбы с угнетающим болезненным состоянием. Труднейшая часть первого отдела была заново переработана в рукописи V, остальная часть первого и весь второй отдел (за исключением главы семнадцатой) не представляли сколько-нибудь значительных теоретических затруднений, напротив, третий отдел, воспроизводство и обращение общественного капитала, как ему казалось, настоятельно требовал переработки. А именно, в рукописи II воспроизводство трактовалось сначала без учёта опосредствующего его денежного обращения, а затем ещё раз с учётом денежного обращения. Это следовало устранить и вообще весь отдел следовало переработать таким образом, чтобы он соответствовал расширившемуся кругозору автора. Так возникла рукопись VIII, тетрадь всего в 70 страниц в четверть листа; но как много сумел Маркс вместить в эти страницы, это показывает сравнение с отделом III в печатном виде, после исключения из него мест, взятых мною из рукописи II.

И эта рукопись содержит только предварительное рассмотрение предмета, причём цель состояла прежде всего в том, чтобы установить и развить приобретённые новые, по сравнению с рукописью II, взгляды, между тем как пункты, о которых нельзя было сказать ничего нового, были оставлены в стороне. Значительная часть главы XVII второго отдела, которая, впрочем, в известной, мере относится к третьему отделу, была снова подвергнута переработке и расширена. В рукописи VIII нередко прерывается логическая последовательность, местами в изложении имеются пробелы, и особенно в конце оно имеет совершенно отрывочный характер. Но то, что хотел сказать Маркс, так или иначе здесь сказано.

Таков материал для книги II, из которого я, как сказал Маркс своей дочери Элеоноре незадолго до своей смерти, должен был «что-нибудь сделать». Я принял это поручение в самых узких его рамках, где только было возможно, я ограничил свою работу простым выбором между различными редакциями, притом так, что в основу всегда клал последнюю из имеющихся редакций, сличая её с более ранними. Действительные затруднения, т. е. не только технические, представляли при этом лишь первый и третий отделы, но зато это были немалые затруднения. Я старался их разрешать исключительно в духе автора.

Цитаты в тексте я в большинстве случаев переводил там, где они приводятся в подтверждение фактов, или там, где оригинал доступен всякому желающему основательно разобраться в деле, например, при цитировании А. Смита. Это было невозможно только в главе X, потому что здесь прямо критикуется английский текст. – При цитировании из книги I «Капитала» ссылки сделаны на страницы второго издания, последнего издания, появившегося ещё при жизни Маркса.

Кроме первой разработки отдельных вопросов в рукописи «К критике политической экономии», кроме упомянутых частей рукописи III и нескольких кратких заметок, сделанных кое-где в тетрадях с выписками, для книги III имеются лишь: упомянутая рукопись in folio 1864–1865 гг., разработанная почти с такой же полнотой, как рукопись II книги II, и, наконец, тетрадь 1875 года: отношение нормы прибавочной стоимости к норме прибыли, изложенное математически (в уравнениях). Подготовка этой книги к печати быстро подвигается вперёд.

Насколько я могу пока судить, она представит главным образом только технические затруднения, – конечно, за исключением некоторых очень важных отделов.

Здесь уместно опровергнуть обвинение против Маркса, которое сначала распространялось лишь исподтишка и только отдельными личностями, а теперь, после его смерти, провозглашается в качестве бесспорного факта немецкими катедер-социалистами, государственными социалистами, а также их приверженцами: обвинение, будто бы Маркс совершил плагиат у Родбертуса. В другом месте[1] я уже высказал самое необходимое по этому поводу, но только здесь я могу привести решающие доказательства.

Насколько я знаю, это обвинение впервые встречается в книге Р. Мейера «Emancipationskampf des vierten Standes», на странице 43:

«Из этих опубликованных работ» (работ Родбертуса, относящихся ко второй половине тридцатых годов) «Маркс, как это можно доказать, почерпнул бо́льшую часть своей критики».

До представления дальнейших доказательств я, конечно, могу предполагать, что вся «доказательность» этого утверждения сводится к тому, что Родбертус уверил в этом г-на Мейера. – В 1879 г. на сцену выступает сам Родбертус{6} и пишет И. Целлеру (Тюбингенский журнал «Zeitschrift für die gesammte Staatswissenschaft», 1879, S. 219), ссылаясь на свою работу «Zur Erkenntniß unsrer staatswirtschaftlichen Zustände» (1842), следующее:

«Вы увидите, что это» {развитые в этой работе мысли} «уже очень недурно использовано… Марксом, который меня, конечно, не цитирует».

Вслед за ним, это без всяких обиняков повторяет и его посмертный издатель Т. Козак («Das Kapital» von Rodbertus. Berlin, 1884, Einleitung, S. XV). – Наконец, в изданных в 1881 г. Р. Мейером «Briefe und socialpolitische Aufsätze von Dr. Rodbertus-Jagetzow» Родбертус прямо говорит:

«Ныне я вижу, как меня ограбили Шеффле и Маркс, причём они не называют меня» (письмо № 60, стр. 134).

А в другом месте притязание Родбертуса принимает более определённый вид:

«Откуда происходит прибавочная стоимость капиталиста, это я показал в моём третьем социальном письме по существу совершенно так же, как Маркс, только короче и яснее» (письмо № 48, стр. 111).

О всех этих обвинениях в плагиате Маркс никогда ничего не знал. В его экземпляре «Emancipationskampf» оказалась разрезанной только часть, касающаяся Интернационала, остальную часть книги разрезал уже я сам лишь после его смерти. Тюбингенский журнал он никогда не видел. «Briefe etc.» к Р. Мейеру тоже остались ему неизвестными, и на это место, касающееся «ограбления», моё внимание любезно обратил только в 1884 г. сам господин доктор Мейер. Напротив, письмо № 48 Маркс знал, г-н Мейер был так любезен, что подарил оригинал младшей дочери Маркса. Маркс, до слуха которого, конечно, дошёл таинственный шёпот о тайных источниках его критики, которые следует искать у Родбертуса, показывал мне это письмо, причём заметил, что в нём он имеет, наконец, аутентичное свидетельство о том, на что собственно претендует сам Родбертус, если он не утверждает ничего более, то для него, Маркса, эти утверждения совсем безразличны, а если Родбертус считает своё собственное изложение более кратким и ясным, то он может оставить его при этом удовольствии. Он действительно полагал, что этим письмом Родбертуса всё дело исчерпано.

Маркс тем более мог так думать, что, как я точно знаю, вся литературная деятельность Родбертуса оставалась неизвестной Марксу до 1859 г., когда его собственная критика политической экономии была готова не только в основных чертах, но и в важнейших подробностях. Свои экономические занятия Маркс начал в 1843 г. в Париже изучением великих англичан и французов, из немцев он знал только Рау и Листа, и этого ему было достаточно. Ни Маркс, ни я ничего не знали о существовании Родбертуса, пока в 1848 г. нам не пришлось критиковать в «Neue Rheinische Zeitung»{7} его речи как берлинского депутата и его действия как министра. Мы были так несведущи, что запрашивали рейнских депутатов, кто же такой этот Родбертус, вдруг сделавшийся министром. Но и они ничего не могли сообщить нам об экономических работах Родбертуса. Напротив, Маркс и без помощи Родбертуса уже тогда очень хорошо знал не только откуда, но и как «происходит прибавочная стоимость капиталиста», что доказывают «Нищета философии»{8} 1847 г. и лекции о наёмном труде и капитале {9}, прочитанные в 1847 г. в Брюсселе и напечатанные в 1849 г. в «Neue Rheinische Zeitung» в №№ 264–269. Только около 1859 г. Маркс узнал от Лассаля, что существует также и экономист Родбертус, а затем нашёл его «третье социальное письмо» в Британском музее.

Таковы фактические обстоятельства. Как же обстоит дело с тем содержанием, которое Маркс будто бы «украл» у Родбертуса?

«Откуда происходит прибавочная стоимость капиталиста», – говорит Родбертус, – «это я показал в моём третьем социальном письме совершенно так же, как Маркс, только короче и яснее».

Вот где, следовательно, центральный пункт: теория прибавочной стоимости, и в самом деле, нельзя указать, что́ ещё из Маркса мог бы Родбертус рекламировать в качестве своей собственности. Следовательно, Родбертус объявляет себя здесь действительным автором теории прибавочной стоимости, которую Маркс у него похитил.

Что же говорит нам третье социальное письмо о возникновении прибавочной стоимости? Оно просто говорит, что «рента», под которой Родбертус разумеет и земельную ренту и прибыль вместе, образуется не от «накидки стоимости» к стоимости товара, а

«вследствие того вычета стоимости, который претерпевает заработная плата, другими словами – вследствие того, что заработная плата составляет только часть стоимости продукта», а при достаточной производительности труда «заработная плата не должна быть равна естественной меновой стоимости продукта труда для того, чтобы от этой последней оставалась ещё часть для возмещения капитала» (!) «и для ренты». {10}

Притом нам не сообщается, что такое эта «естественная меновая стоимость» продукта, при которой ничего не остаётся для «возмещения капитала», то есть, точнее, для возмещения сырого материала и износа орудий.

К счастью, на нашу долю выпало констатировать, какое впечатление произвело на Маркса это эпохальное открытие Родбертуса. В рукописи «К критике и т. д.», тетрадь X, стр. 445 и сл., мы находим: «Отступление. Господин Родбертус. Новая теория земельной ренты». Третье социальное письмо рассматривается здесь только с этой точки зрения. С теорией прибавочной стоимости Родбертуса в её общем виде покончено ироническим замечанием: «Господин Родбертус в первую очередь исследует, как обстоит дело в стране, где владение землёй и владение капиталом не отделены друг от друга, и приходит здесь к важному результату, что рента (под которой он понимает всю прибавочную стоимость) просто равна неоплаченному труду или тому количеству продуктов, в котором этот неоплаченный труд выражается» {11}.

Капиталистическое человечество производило прибавочную стоимость уже в продолжение нескольких столетий и мало-помалу пришло к тому, что стало размышлять о её возникновении. Первое понимание её было пониманием, вытекавшим из непосредственной купеческой практики: прибавочная стоимость возникает из надбавки к стоимости продукта. Этот взгляд был господствующим у меркантилистов, но уже Джемс Стюарт увидел, что при этом то, что выигрывает один, необходимо должен терять другой. Несмотря на это, такой взгляд продолжал бытовать ещё долгое время, особенно среди социалистов, но из классической науки он был вытеснен А. Смитом.

В «Wealth of Nations» (book I, ch. VI) у него говорится:

«Как только капитал (stock) накопился в руках отдельных лиц, некоторые из них, естественно, будут использовать его для того, чтобы дать работу трудолюбивым людям, снабжая их сырыми материалами и средствами существования, с целью извлечь прибыль посредством продажи продуктов их труда или посредством того, что прибавлено их трудом к стоимости обрабатываемых материалов… Та стоимость, которую рабочие прибавляют к стоимости сырых материалов, распадается в этом случае на две части, из которых одна оплачивает их заработную плату, а другая оплачивает прибыль предпринимателя на весь капитал, который он авансировал в виде сырых материалов и заработной платы»{12}.

И несколько далее:

«С тех пор, как вся земля в той или иной стране превратилась в частную собственность, землевладельцы, подобно всем другим людям, любят пожинать там, где они не сеяли, и требуют ренту даже за естественные плоды земли…». Рабочий «… должен уступать землевладельцу определённую часть того, что собрано или произведено его трудом. Эта часть, или, что то же самое, цена этой части, составляет земельную ренту»{13}.

Маркс замечает по поводу этого места в вышеупомянутой рукописи «К критике и т. д.», стр. 253: «Итак, прибавочную стоимость, то есть прибавочный труд, – избыток затраченного и овеществлённого в товаре труда над оплаченным трудом, следовательно, над трудом, получившим свой эквивалент в заработной плате, – А. Смит понимает как всеобщую категорию, по отношению к которой прибыль в собственном смысле слова и земельная рента составляют только её ответвления»{14}.

Далее, кн. I, гл. VIII, А. Смит говорит:

«Как только земля стала частной собственностью, землевладелец требует долю почти со всякого продукта, который рабочий может для содержания себя до уборки урожая. Его содержание обычно авансируется ему из капитала (stock) его хозяина, фермера, у которого не было бы никакого интереса нанимать его, если бы он, фермер, не получал доли продукта труда рабочего или если бы его капитал не возмещался ему вместе с некоторой прибылью. Эта прибыль составляет второй вычет из продукта труда, затрачиваемого на обработку земли. Такой же вычет для оплаты прибыли делается из продукта почти всякого другого труда. Во всех отраслях промышленности большинство рабочих нуждается в хозяине, который авансировал бы им сырые материалы для их работы, а также заработную плату и жизненные средства до завершения работы. Этот хозяин делит с рабочими продукт их труда, или ту стоимость, которую их труд прибавляет к обрабатываемым сырым материалам, эта доля и составляет прибыль хозяина» {15}.

Маркс делает к этому следующее замечание (рукопись, стр. 256): «Итак, А. Смит прямо, без обиняков, называет здесь земельную ренту и прибыль на капитал простыми вычетами из продукта рабочего, или из стоимости его продукта, равной количеству труда, присоединённому им к сырому материалу. Но этот вычет, как раньше доказывал сам А. Смит, может состоять только из той части труда, которую рабочий присоединяет к сырым материалам сверх того количества труда, которое оплачивает только его заработную плату, или доставляет только эквивалент его заработной платы, следовательно, этот вычет состоит из прибавочного труда, из неоплаченной части труда рабочего» {16}.

«Откуда происходит прибавочная стоимость капиталиста» и, кроме того, прибавочная стоимость земельного собственника, это знал, следовательно, ещё А. Смит. Маркс прямо признаёт это уже в 1861 г., тогда как это, по-видимому, совершенно забыли Родбертус и толпа его почитателей, растущих как грибы под тёплым летним дождём государственного социализма.

«Однако, – продолжает Маркс, – прибавочную стоимость как таковую Смит не отделил, в виде особой категории, от тех особенных форм, которые она принимает в прибыли и земельной ренте. Отсюда у него – а ещё больше у Рикардо – много ошибок и недостатков в исследовании» {17}. – Это положение буквально относится к Родбертусу. Его «рента» есть просто сумма земельной ренты и прибыли, о земельной ренте он составил себе совершенно ложную теорию, прибыль он принимает без всякого пересмотра в той форме, в какой нашёл её у своих предшественников. – Напротив, у Маркса прибавочная стоимость есть всеобщая форма той суммы стоимости, которую без всякого эквивалента присваивают собственники средств производства и которая по совершенно особым законам, впервые открытым Марксом, распадается на особые, превращённые формы прибыли и земельной ренты. Эти законы излагаются в книге III, в которой впервые будет показано, сколько промежуточных звеньев требуется для того, чтобы от понимания вообще прибавочной стоимости дойти до понимания её превращения в прибыль и земельную ренту, следовательно, – до понимания законов распределения прибавочной стоимости внутри класса капиталистов.