Проблемы культуры. Культура переходного периода

Приведем еще по этому вопросу одно место из речи тов. Троцкого на совещании по вопросу о политике партии в художественной литературе, созванном Отделом печати ЦК ВКП 9 мая 1924 г.

"Тов. Плетнев тут, в защиту своих абстракций пролетарской культуры и ее составной части – пролетарской литературы, ссылался против меня на Владимира Ильича. Вот уж подлинно в точку попал! На этом нужно остановиться. Недавно вышла даже целая книжка Плетнева, Третьякова и Сизова, где пролетарская культура защищается ссылками на Ленина против Троцкого. Этот метод ныне очень модный. На эту тему Вардин мог бы написать целую диссертацию. Но ведь вы-то, тов. Плетнев, очень хорошо знаете, как обстояло дело, ибо вы сами приходили ко мне спасаться от громов Владимира Ильича, который за эту самую «пролетарскую культуру» собирался, как вы думали, прикрыть Пролеткульт целиком. А я обещал вам, что существование Пролеткульта, на известных основаниях, буду защищать, но что в отношении богдановской абстракции пролетарской культуры я полностью против вас и вашего протектора Бухарина и целиком согласен с Владимиром Ильичем…

Пустосвятства, как известно, на свете немало: сошлись покрепче на Ленина, а проповедуй прямо противоположное! В терминах, которые не допускают никакого иного толкования, Ленин беспощадно осудил «болтовню о пролетарской культуре». Нет, однако, ничего проще, как отделаться от этого свидетельства: конечно, мол, Ленин осуждал болтовню о пролетарской культуре, но ведь он осуждал именно болтовню, а мы вот не болтаем, а серьезно взялись за дело и даже подбоченились… При этом только забывается, что резкие свои осуждения Ленин направлял как раз против тех, которые на него ссылаются. Пустосвятства, повторяю, сколько угодно: ссылайся на Ленина, а поступай наоборот!". («Вопросы культуры при диктатуре пролетариата», стр. 100–101.)

Ленин категорически возражал против противопоставления культуры капиталистической культуре пролетарской: капиталистической культуре он противопоставлял не пролетарскую культуру, а коммунистическую. Поэтому он энергично выступал против всякого рода скрытых или явных тенденций, направленных к немедленному созданию новой «пролетарской культуры». Действительно новая культура будет, по мысли Ленина, создана только будущим коммунистическим обществом, в котором не будет классовых противоположностей.

«Без ясного понимания того, что только точным знанием культуры, созданной всем развитием человечества, только переработкой ее можно строить пролетарскую культуру, – без такого понимания нам этой задачи не разрешить. Пролетарская культура не является выскочившей неизвестно откуда, не является выдумкой людей, которые называют себя специалистами по пролетарской культуре. Это все сплошной вздор. Пролетарская культура должна явиться закономерным развитием тех запасов знания, которые человечество выработало под гнетом капиталистического общества, помещичьего общества, чиновничьего общества». (Ленин, Собр. соч., т. XVII, стр. 317.)

«Вот почему… я подчеркнул эту основную, элементарную, простейшую задачу организации и вот почему я с такой беспощадной враждебностью отношусь ко всяким интеллигентским выдумкам, ко всяким „пролетарским культурам“. Этим выдумкам я противопоставляю азбуку организации…» (Ленин, Собр. соч., т. XVI, стр. 222.)

Если Ленин иногда употреблял выражение «пролетарская культура», а иногда отвергал его, то здесь надо искать не противоречия по существу, а лишь различного применения терминов в разные моменты. Можно, конечно, переходный культурный период, когда рабочий класс борется за овладение культурным прошлым и за его приспособление к своему социалистическому строительству, назвать периодом пролетарской культуры, хотя, например, никто не предлагает называть переходное хозяйство пролетарским хозяйством, а хозяйство ведь есть база культуры. Но это уже спор чисто терминологический. Отрицание «пролетарской культуры» у тов. Троцкого не есть, разумеется, отрицание гигантского значения культурного строительства в эпоху диктатуры пролетариата, а есть лишь, прежде всего, отвержение а) однобокого кружкового подхода к вопросам культурного строительства и б) ложной исторической перспективы, в силу которой за эпохой буржуазной культуры рисуется эпоха пролетарской культуры.

См. также у Ленина «Странички из дневника» (1923 г., стр. 19, 20, 22, 41, 42, 57, 59, 61,) где Ленин в основном приходит к выводам, что мы «болтали» о пролетарской культуре, о ее соотношении с культурой буржуазной, а в то же время забывали о таком грозном факте, как массовая неграмотность. В полном согласии с Лениным, считавшим, что «мы перешли к самой сердцевине будничных вопросов, в этом состоит громадное завоевание… мы социализм протащили в повседневную жизнь», – тов. Троцкий говорит следующее о перспективах работы в области культуры: «Основная перспектива – рост грамотности, просвещение, рабкоры, кино, постоянная перестройка быта, дальнейший подъем культурности». Поэтому тов. Троцкий полагает, что «в корне неправильно противопоставление буржуазной культуре и буржуазному искусству пролетарской культуры и пролетарского искусства. Этих последних вообще не будет, так как пролетарский режим – временный и переходный. Исторический смысл и нравственное величие пролетарской революции в том, что она залагает основы внеклассовой, первой подлинной человеческой культуры». (Предисловие тов. Троцкого к книге «Литература и революция».)

В своем докладе на совещании при ЦК РКП от 9 мая 1924 г. тов. Троцкий по этому же вопросу говорил:

«Те, кто говорят о пролетарской культуре всерьез и надолго, которые из пролетарской культуры делают платформу, мыслят в этом вопросе по формальной аналогии с буржуазной культурой. Буржуазия взяла власть и создала свою культуру; пролетариат, овладев властью, создаст пролетарскую культуру. Но буржуазия – класс богатый и потому образованный. Буржуазная культура существовала уже до того, как буржуазия формально овладела властью. Буржуазия овладела властью, чтобы увековечить свое господство. Пролетариат в буржуазном обществе – неимущий и обездоленный класс и потому культуры своей создать не может. Овладев властью, он только впервые по-настоящему и убеждается в своей ужасающей культурной отсталости. Чтобы победить ее, ему нужно уничтожить те условия, которые сохраняют его, как класс. Чем больше можно будет говорить о новой культуре, тем меньше она будет носить классовый характер. В этом – основа вопроса и главное разногласие, поскольку речь идет о перспективе». («Литература и революция», II изд., 1924 г. стр. 210.)

Тт. Луначарский, Бухарин, Майский, Слепков и др. находят ошибку тов. Троцкого в том, что он якобы не учитывает, что настоящий переходный период будет, вероятно, довольно продолжительным, что он может растянуться на десятки лет. Так, напр., в своей статье «Л. Д. Троцкий о культуре» (см. «Печать и Революция», 1923 г., кн. 7, стр. 6, 7) тов. Луначарский пишет:

«Но… может быть, в данном случае тов. Троцкий, при всей строгости к наиболее поздним плодам старой культуры, чуть-чуть только, самую чуточку, впадает все же в некоторый, легкий-легкий симптом той же болезни? В самом деле, вышло же как-то у Троцкого, что позади у нас огромная культура прошлого, правда, классовая, но имеющая громадную, общечеловеческую ценность, а впереди – культура будущего, социалистическая, уже окончательно общечеловеческая. Между этими двумя материками – какой-то ничтожный перешеек, во время которого пролетариат наспех кое-чему учится, так что и думать не смеет назвать свой перешеек пролетарской культурой, а в лучшем случае разве пролетарским культурничеством».

Аналогичную точку зрения развивают Бухарин (см. сборник «Вопросы культуры», стр. 141, 142) и Слепков (см. ст. «Заметки читателя о литературных критиках», «Большевик», N 16, 1925 г., стр. 62–63).

В основе всех этих рассуждений лежит совершенно неленинская постановка вопроса о культурной революции. Ленин, говоря о коммунистической культуре, ограничивается указанием на то, что ее построение станет возможно только тогда, «когда люди настолько привыкнут к соблюдению основных правил общежития и когда их труд будет настолько производительным, что они будут добровольно трудиться по способностям» (т. XIV, ч. 2-я, стр. 376, см. также 369–370 стр.). Пока же существует классовое общество, какое бы то ни было, могут создаваться только предпосылки для построения этой будущей культуры. По Ленину, это очень длительный процесс, требующий в первую очередь постепенного подъема культурного уровня масс. Поэтому основной задачей нашего времени в области культурного строительства Ленин считает накопление «элементов знания, просвещения, обучения, которых у нас до смешного мало по сравнению с другими государствами» (т. XVIII, ч. 2-я, стр. 126). По Ленину, культурная революция предполагает революцию всего быта, всей суммы привычек, навыков, идей, это – «целый переворот, целая полоса культурного развития всей народной массы». Ясно, что такой взгляд на строительство новой культуры коренным образом отличается от той совершенно абстрактной и лабораторной постановки, которую дают этому вопросу идеологи пролетарской культуры.

Дискуссия о пролетарской культуре особенно широко развернулась в 1924 г., когда партия сочла необходимым отчетливо определить свое отношение к разным литературным течениям. Идеи «пролетарской культуры» нашли себе наиболее яркое выражение в литературной группе «На посту», представители которой обвиняли тов. Воронского в слишком либеральном отношении к «попутчикам», в недооценке роли «пролетарской культуры» и в частности пролетарской литературы. Резолюция I Всесоюзной конференции пролетарских писателей, принятая по докладу тов. Вардина (напечатана в «Правде» от 1 января 1925 г.), составлена в духе взглядов «напостовцев» и направлена против Троцкого и Воронского. В 4-м тезисе этой резолюции говорится, что «отрицательное отношение к пролетарской культуре и пролетарской литературе исторически и принципиально связано с той ликвидаторской позицией, которая в 1922–1925 г.г. оформилась в советском обществе под названием „оппозиции“ внутри РКП и которая представляет собой отражение и проявление давления мелкой буржуазии, стремящейся постепенно ликвидировать диктатуру пролетариата…». Для борьбы с этим «ликвидаторским» течением резолюция рекомендует «путь захвата власти пролетариатом в области искусства» (тезис 7-й), ибо «без своей самостоятельной классовой культуры, без своей литературы пролетариат не сохранит гегемонии над крестьянством» (тезис 8-й). «Реакционной утопией являются разговоры о том, будто в области литературы возможны мирное сотрудничество, мирное соревнование разных литературных идеологических направлений» (тезис 2-й).

Литературная деятельность и политика напостовцев и тезисы I конференции ВАПП'а были подвергнуты критике как в ряде статей тт. Троцкого, Воронского и др., так и на совещании при ЦК от 9 мая 1924 г. Особенно резкую отповедь встречала мысль напостовцев о разрешении проблемы пролетарской культуры путем механического перенесения в область культурного строительства методов, заимствованных из области непосредственного политического действия. В связи с этим отмечалось совершенно неправильное отношение напостовцев к попутчикам, исходящее из их ложного представления о характере взаимоотношений пролетариата и крестьянства в советской стране.

На совещании от 9 мая 1924 г., тов. Троцкий дал следующую характеристику попутчиков:

«У нас, извольте не забывать, диктатура пролетариата в стране, населенной главным образом мужиками. Интеллигенция меж этих двух классов, как между жерновов, понемножку растирается и снова возникает и не может быть растерта вконец, т.-е. сохранится как „интеллигенция“ еще долго, до полного развития социализма и очень значительного подъема культуры всего населения страны. Интеллигенция обслуживает рабоче-крестьянское государство, подчиняется пролетариату, отчасти за страх, отчасти за совесть, колеблется и будет колебаться в зависимости от хода событий и ищет своим колебаниям идейной опоры в крестьянстве, – отсюда советская литература мужиковствующих. Каковы ее перспективы? Враждебна ли она нам в корне? Путь этот – к нам или от нас? А это зависит от общего хода развития. Задача пролетариата состоит в том, чтобы, сохраняя всестороннюю гегемонию над крестьянством, привести его к социализму. Если бы мы потерпели на этом пути неудачу, т.-е. если бы между пролетариатом и крестьянством произошел разрыв, то и мужиковствующая интеллигенция, вернее – девяносто девять процентов всей интеллигенции повернулись бы враждебно против пролетариата. Но такой исход ни в коем случае не обязателен. Курс мы держим, наоборот, на то, чтобы привести крестьянство под руководством пролетариата к социализму. Путь этот очень и очень длительный. В процессе его и пролетариат и крестьянство будут выделять свою новую интеллигенцию. Не нужно думать, что интеллигенция, выдвинувшаяся из пролетариата, является тем самым на сто процентов пролетарской интеллигенцией. Уже тот факт, что пролетариат вынужден выделять из себя особый слой „культурных работников“, означает неизбежно большую или меньшую культурную разобщенность между отсталым классом в целом и выдвинутой им интеллигенцией. Тем более это относится к крестьянской интеллигенции. Путь крестьянства к социализму совсем не тот, что путь пролетариата. И поскольку интеллигенция, даже архисоветская, неспособна слить свой путь с путем пролетарского авангарда, постольку она стремится найти для себя опору – политическую, идейную, художественную – в мужике, реальном или воображаемом. Тем более это проявляется в художественной литературе, где у нас есть старая народническая традиция. За нас это или против нас? Повторяю: ответ целиком зависит от всего дальнейшего хода развития. Если приведем крестьянина на пролетарском буксире к социализму, – а мы твердо верим, что приведем, – тогда и творчество мужиковствующих вольется сложными и извилистыми путями в будущее социалистическое искусство. Вот эту сложность вопросов и в то же время ее реальность и конкретность „напостовцы“, да и не они одни, совершенно не поняли. В этом их основная ошибка. Разговаривать о „попутчиках“ вне этой социальной основы и перспективы – значит просто языки чесать». («Литература и революция», 2-е изд., 1924 г., стр. 205–207.)

ЦК партии следующим образом определил свое отношение к вопросам художественной литературы в резолюции от 1 июля 1925 г. (приводим пункты 11 и 16):

"11. По отношению к пролетарским писателям партия должна занять такую позицию: всячески помогая их росту и всемерно поддерживая их и их организации, партия должна предупреждать всеми средствами проявление комчванства среди них, как самого губительного явления. Партия именно потому, что она видит в них будущих идейных руководителей советской литературы, должна всячески бороться против легкомысленного и пренебрежительного отношения к старому культурному наследству, а равно и к специалистам художественного слова. Равным образом заслуживает осуждения позиция, недооценивающая самую важность борьбы за идейную гегемонию пролетарских писателей. Против капитулянства с одной стороны, и против комчванства, с другой, – таков должен быть лозунг партии. Партия должна также бороться против попыток чисто-оранжерейной «пролетарской» литературы: широкий охват явлений во всей их сложности; не замыкаться в рамках одного завода; быть литературой не цеха, а борющегося великого класса, ведущего за собой миллионы крестьян, – таковы должны быть рамки содержания пролетарской литературы.

16. Партия должна указать всем работникам художественной литературы на необходимость правильного разграничения функций между критиками и писателями-художниками. Для последних необходимо перенести центр тяжести своей работы в литературную продукцию в собственном смысле этого слова, используя при этом гигантский материал современности. Необходимо обратить усиленное внимание и на развитие национальной литературы в многочисленных республиках и областях нашего Союза.

Партия должна подчеркнуть необходимость создания художественной литературы, рассчитанной на действительно массового читателя, рабочего и крестьянского; нужно смелее и решительнее порывать с предрассудками барства в литературе и, используя все технические достижения старого мастерства, вырабатывать соответствующую форму, понятную миллионам.

Только тогда советская литература и ее будущий пролетарский авангард смогут выполнить свою культурно-историческую миссию, когда они разрешат эту великую задачу".

На последнем заседании пленума ВАППа, в конце ноября 1926 г., был заслушан доклад о пересмотре резолюции I конференции ВАППа. По этому поводу последний пленум ВАППа признал, что I всесоюзная конференция допустила ряд принципиально ошибочных формулировок, резко расходящихся с резолюцией ЦК ВКП от 1 июля 1925 г. по вопросу о политике партии в области художественной литературы. В связи с этим был пересмотрен 2-й пункт резолюции, говоривший о невозможности мирного сотрудничества и мирного соревнования разных литературно-идеологических направлений, а также 10-й пункт, определявший попутническую литературу как антиреволюционную. Пленум отметил, далее, что необходимо более резкое отмежевание пролетарской литературы от цеховой богдановско-пролеткультовской. Отметим еще из постановления пленума ВАППа несколько странное указание, что напостовство в первом этапе своего развития (до мая 1924 г.) допустило ряд ошибок и перегибов вследствие примесей пролеткультовско-богдановских элементов, а также вследствие полемики с Троцким и Воронским. Не менее неожиданно и следующее место из того же постановления: «Неверно также утверждение первой резолюции, что победа пролетарской литературы означает поглощение всех видов и оттенков буржуазной и мелкобуржуазной литературы. Такого рода утверждение открывает дверь троцкистским воззрениям на отношения рабочего класса и крестьянства».

Трудно представить себе более яркое свидетельство о бедности, чем то, какое здесь вапповцы выдают самим себе. Выше мы привели из речи тов. Троцкого то место, где он разъяснял напостовцам, что они совершенно не представляют себе, какими экономическими и культурными путями крестьянство и все вообще непролетарские элементы могут идти к социализму под руководством пролетариата. Теперь, частично усвоив этот урок, вапповцы свое вчерашнее непонимание называют… троцкизмом.