Скоморошины
Птицы
Ди-ди-ди-ди, отчего же зима становилась?Становилася зима да от морозов.От зимы становилась весна красна,От весны становилось лето тепло,А от лета становилась богатая осень.Из-за синего Дунайского моряНалетала малая птица-певица,Садилася птица-певицаВо зеленой да во садочек,Ко тому ли ко белому шатрочку.Налетали малые птицы стадами,Садилися птички рядами,И в одну сторону да головами;И начали птицу пытати:«Ай же ты малая птица-певица!И кто у нас за морем больший,Кто за Дунайскиим меньший?»«На море колпик[193] -от царик,Белая колпица царица.На море гуси бояра,А лебедушки были княгини.На море рябчик стряпчий,На море жерав[194] перевозчик —Ножки беленьки тоненьки,Штаники синеньки узеньки.По морю ходит и бродит,Штаничков не омочит,Кажную птицу перевозит,Тем свою голову кормит.На море дятел-от плотник,Кажное дерево пытает,С того ради сыт пребывает,А ластушки были девицы,Утушки молодицы,Чаюшки водоплавки,Гагары были рыболовки,Много-то рыбы наловили;Рыба на горы не бывала,Крестьяны рыбы не едали,Всё она крестьян разоряет,С того ради сыта пребывает.А синочка[195] – она худая,Часто, милая, она хворает,Долго она не умирает,Работы работать не умеет,Казаков[196] нанимать она не смыслит.А ворона – богатая птица —В летнюю пору по суслонам,А в зимнюю пору по ометамВсё она крестьян разоряет,С того ради сыта пребывает.А воробьи были царские холопы —Кольё-жердьё подбираютИ загороды подпирают,Всё они крестьян разоряют,С того ради сыты пребывают.А голубь-от на море попик,А голубушки попадьюшки,А сорока кабацкая женка,С ножки на ножку ступает,Черные чеботы топтает,Высоко чеботы топтает,Удалых молодцов прельщает.Петушки – казачки были донские,Имеют по хозяйке и по две,По целому да по десятку,И не так, как на Руси крестьянин,—Одну-то он женку имеет,И той нарядить не умеет,А бить-то ей, бедной, не смеет.Курица – победная птица,По улице ходит и бродит,Кто ведь ей изымает,[197]Всяк яйца у ней пытает».Из монастыря Боголюбова старец Игренище
Из монастыря да из БоголюбоваИдет старец Игренище,Игренище-Кологренище.А и ходит он по монастырю,Просил честныя милостыни,А чем бы старцу душа спасти,Душа спасти, душа спасти,Ее в рай спусти.Пришел-от старец под окошечкоЧеловеку к тому богатому,Просил честную он милостыню,Просил редечки горькия,Просил он капусты белыя,А третьи – свеклы красныя.А тот удалой господин добреСослал редечки горькия,И той капусты он белыя,А и той свеклы красныяА с тою ли девушкой поваренною.Сошла та девка со двора онаИ за те за вороты за широкие,Посмотрит старец Игренище-КологренищеВо все четыре он во стороны,Не увидел старец он, Игренище,Во всех четырех во сторонушкахНикаких людей не шатаются, не мотаются.А не рад-то старец ИгренищеА и тое ли редечки горькия,А и той капусты белыя,А третьи – свеклы красныя,А и рад-то девушке-чернаушке.Ухватил он девушку-чернаушку,Ухватил он, посадил в мешокСо тою-то редькою горькою,И со той капустой белою,И со той со свеклой со красною.Пошел он, старец, по монастырю,И увидели его ребята десятильниковы,И бросалися ребята они ко старцу,Хватали они шилья сапожные,А и тыкали у старца во шелковый мешок:Горька редька рыхнула,Белая капуста крикнула,Из красной свеклы рассол пошел.А и тута ребята десятильниковы,Они тута со старцом заздорили,А и молится старец Игренище,А Игренище-Кологренище:«А и гой вы еси, ребята десятильниковы!К чему старца меня обидите?А меня вам обидеть – не корысть получить.Будьте-тко вы ко мне в Боголюбов монастырь,А и я молодцов вас пожалую:А и первому дам я пухов колпак,А и век-то носить да не износить;А другому дам камчат кафтан,Он весь-то во тетивочку повыстеган;А третьему дам сапожки зелен сафьянСо темя подковами немецкими».А и тут ему ребята освободу дают.И ушел он, старец Игренище,А Игренище-Кологренище,Во убогие он свои во келейки.А по утру раненько-ранешенькоНе изробели ребята десятильниковы,Промежу обедни, заутрениПришли они ребята десятильниковы.Ходят они по монастырю,А и спрашивают старца Игренища,Игренища-Кологренища.А увидел сам старец Игренище,Он тем-то ребятам поклоняется,А слово сказал им ласковое:«Вы-то ребята разумные,Пойдем-ка ко мне, в келью идите».Всем рассказал им подробно всё:А четверть пройдет – другой приди;А всем рассказал, по часам рассказал,Монастырски часы были верные.А который побыстрее их, ребят,Наперед пошел ко тому старцу ко Игренищу.Первому дал он пухов колпак:А брал булаву в полтретья пуда,Бил молодца по буйной голове —Вот молодцу пухов колпак,Век носить да не износить,Поминать старца Игренища.И по тем часам монастырскиемА и четверть прошла – другой пришел.А втапоры старец ИгренищеДругому дает кафтан камчатной:Взял он плетку шелковую,Разболок его, детину, донага,Полтораста ударов ему в спину влепил.А и тех-то часов монастырскиех,Верно, та их четверть прошла,И третей молодец во монастырь пошелКо тому старцу ко Игренищу,Допрошался старца Игренища.И завидел его старец Игренище,Игренище-Кологренище,А скоро удобрил и в келью взял.Берет он полено березовое,Дает ему сапожки зелен сафьян:А и ногу перешиб и другую подломил.«А вот вы, ребята десятильниковы.Всех я вас, ребят, пожаловал:Первому дал пухов колпак,А и тот ведь за кельей валяется;А другому наделил я камчат кафтан,А и тот не ушел из монастыря;А последнему – сапожки зелен сафьян,А и век ему носить да не износить».Чурилья-игуменья и Стафида Давыдовна
Да много было в Киеве божьих церквей,А больше того почестных монастырей,А и не было чуднее Благовещения Христова.А у всякой церкви по два попа,Кабы по два попа, по два дьяконаИ по малому певчему по дьячку,А у нашего Христова Благовещенья честногоА был у нас-де Иван-пономарь,А горазд-де Иванушка он к заутрени звонить.Как бы русая лиса голову клонила,Пошла-то Чурилья к заутрени.Будто галицы летят, за ней старицы идут,По правую руку идут сорок девиц,Да по левую руку друга сорок,Позади ее девиц и сметы нет.Девицы становилися по крылосам,Честна Чурилья в алтарь пошла.Запевали тут девицы четью петь,Запевали тут девицы стихи верхние,А поют они на крылосах, мешаются,Не по-старому поют, усмехаются.Проговорит Чурилья-игуменья:«А и Федор-дьяк, девий староста!А скоро походи ты по крылосам,Ты спроси, что поют девицы, мешаются,А мешаются девицы, усмехаются».А и Федор-дьяк стал их спрашивать:«А и старицы-черницы, души красные девицы!А что вы поете, сами мешаетесь,Промежу собой, девицы, усмехаетесь?»Ответ держут черницы, души красные девицы:«А и Федор-дьяк, девий староста!А сором сказать, грех утаить,А и то поем, девицы, мешаемся,Промежу собой, девицы, усмехаемся:У нас нету дьяка-запевальщика,А и молоды Стафиды Давыдовны,А Иванушки-пономаря зде же нет».А сказал он, девий староста,А сказал Чурилье-игуменье:«То девицы поют, мешаются,Промежу собой девицы усмехаются —Нет у них дьяка-запевальщика,Стафиды Давыдьевны, пономаря Иванушки».И сказала Чурилья-игуменья:«А ты Федор-дьяк, девий староста!А скоро, ты побеги по монастырю,Скоро обойди триста келий,Поищи ты Стафиды Давыдьевны.Али Стафиды ей мало можется,[198]Али стоит она перед богом молится».А Федор-дьяк заскакал, забежал,А скоро побежал по монастырю,А скоро обходил триста келий,Дошел до Стафидины келейки:Под окошечком огонек горит,Огонек горит, караул стоит.А Федор-дьяк караул скрал,Караулы скрал, он в келью зашел,Он двери отворил и в келью зашел:«А и гой еси ты, Стафида Давыдьевна,А и царская ты богомольщица,А и ты же княженецка племянница!Не твое-то дело тонцы водить,[199]А твое бо дело богу молитися,К заутрени идти».Бросалася Стафида Давыдьевна,Наливала стакан винца-водки добрыя,И другой – медку сладкого,И пали ему, старосте, во резвы ноги:«Выпей стакан зелена вина,Другой – меду сладкогоИ скажи Чурилье-игуменье,Что мало Стафиде можется,Едва душа в теле полуднует».А и тот-то Федор, девий староста,Он скоро пошел ко заутрениИ сказал Чурилье-игуменье,Что той-де старицы Стафиды ДавыдьевныМало можется, едва ее душа полуднует.А и та-то Чурилья-игуменья,Отпевши заутрени,Скоро поезжала по монастырю,Испроехала триста келийИ доехала ко Стафиды кельице,И взяла с собою питья добрые,И стала ее лечить-поить.Гость Терентище
В стольном Нове-городе,Было в улице во Юрьевской,В слободе было Терентьевской,А и жил-был богатый гость,А по именю Терентище.У него двор на целой версте,А кругом двора железный тын,На тынинке по маковке,А и есть по земчужинке;Ворота были вальящатые,Вереи хрустальные,Подворотина – рыбий зуб.Середи двора гридня стоит,Покрыта седых бобров,Потолок черных соболей,А и матица таволженая,Была печка муравленая,Середа была кирпичная,А на середи кроватка стоит,Да кровать слоновых костей,На кровати перина лежит,На перине зголовье лежит,На зголовье молодая женаАвдотья Ивановна.Она с вечера трудна-больна,Со полуночи недужна вся:Расходился недуг в голове,Разыгрался утин в хребте,Пустился недуг к сердцу,А пониже ее пупечка,Да повыше коленечка,Межу ног, килди-милди.Говорила молодая женаАвдотья Ивановна:«А и гой еси, богатый гость,И по именю Терентище!Возьми мои золотые ключи,Отмыкай окован сундук,Вынимай денег сто рублей,Ты поди дохтуров добывай,Волхи[200] -то спрашивати».А втапоры ТерентищеОн жены своей слушался —И жену-то во любви держал.Он взял золоты ее ключиОтмыкал окован сундук,Вынимал денег сто рублевИ пошел дохтуров добывать.Он будет, Терентище,У честна креста Здвиженья,У жива моста калинова,Встречу ТерентищуВеселые скоморохи.Скоморохи – люди вежливые,Скоморохи очес(т)ливые,Об ручку Терентью челом:«Ты здравствую, богатый гость,И по именю Терентище!Доселева те слыхом не слыхать,И доселева видом не видать,А и ноне ты, Терентище,А и бродишь по чисту полю,Что корова заблудящая,Что ворона залетящая».А и на то-то он не сердится,Говорит им Терентище:«Ай вы гой еси, скоморохи-молодцы!Что не сам я, Терентий, зашел,И не конь-то богатого завез,Завела нужда-бедность…У мене есть молодая женаАвдотья Ивановна.Она с вечера трудна-больна,Со полуночи недужна вся:Расходился недуг в голове,Разыгрался утин в хребте;Пустился недуг к сердцу,Пониже ее пупечка,Что повыше коленечка,Межу ног, килди-милди.А кто бы-де недугам пособил,Кто недуги бы прочь отгонялОт моей молодой жены,От Авдотьи Ивановны,Тому дам денег сто рублевБез единыя денежки».Веселые молодцы догадалися,Друг на друга оглянулися,А сами усмехнулися:«Ай ты гой еси, Терентище,Ты нам что за труды заплатишь?»«Вот вам даю сто рублев».Повели его, Терентища,По славному Нову-городу,Завели его, Терентища,Во тот во темный ряд,А купили шелковый мех,Дали два гроша мешок;Пошли они во червленый ряд,Да купили червленый вяз,А и дубину ременчатую —Половина свинцу налита,Дали за нее десять алтын.Посадили ТерентищаВо тот шелковый мех,Мехоноша за плеча взял.Пошли они, скоморохи,Ко Терентьеву ко двору.Молода жена опасливаяВ окошечко выглянула:«Ай вы гой еси, веселые молодцы!Вы к чему на двор идете,Что хозяина в доме нет».Говорят веселые молодцы:«А и гой еси, молодая женаАвдотья Ивановна!А и мы тебе челобитье несемОт гостя богатого,И по имени Терентища».И она спохватилася за то:«Ай вы гой еси, веселые молодцы!Где его видели,А где про его слышали?»Отвечают веселые молодцы:«Мы его слышали,Сами доподлинно виделиУ честна креста Здвиженья,У жива моста калинова,Голова по собе его лежит,И вороны в …. клюют».Говорила молодая женаАвдотья Ивановна:«Веселые скоморохи!Вы подите во светлую гридню,Садитесь на лавочкиПоиграйте во гусельцыИ пропойте-ка песенкуПро гостя богатого,Про старого ……. сына,И по именю Терентища,—Во дому бы его век не видать».Веселые скоморохиСадилися на лавочки,Заиграли во гусельцы,Запели они песенку:«Слушай, шелковый мехМехоноша за плечами,А слушай, Терентий-гость,Что про тебя говорят,Говорит молодая женаАвдотья ИвановнаПро стара мужа Терентища,Про старого ……. сына —Во дому бы тебе век не видать.Шевелись, шелковый мехМехоноша за плечами,Вставай-ка, Терентище,Лечить молодую жену,Бери червленый вяз,Ты дубину ременчатую,Походи-ка, Терентище,По своей светлой гриднеИ по середи кирпищатойКо занавесу белому,Ко кровати слоновых костей,Ко перине ко пуховыя,А лечи-ка ты, Терентище,А лечи-ка ты молоду женуАвдотью Ивановну».Вставал же Терентище,Ухватил червленый вяз,А дубину ременчатую,—Половина свинцу налита,Походил он, Терентище,По своей светлой гриднеЗа занавесу белую,Ко кровати слоновых костей,Он стал молоду жену лечить,Авдотью Ивановну:Шлык с головы у нее сшиб.Посмотрит ТерентищеНа кровать слоновых костей,На перину на пуховую,—А недуг-от пошевеливаетсяПод одеялом соболиныем.Он-то, Терентище,Недуга-то вон погналЧто дубиною ременчатою,А недуг-от непутемВ окошко скочил,Чуть головы не сломил,На карачках ползает,Едва от окна отполоз.Он оставил, недужище,Кафтан хрущатой камки,Камзол баберековыи,А и денег пятьсот рублев.Втапоры ТерентищеДал еще веселымДругое сто рублевЗа правду великую.Хмель себя выхваляет
Как во городе было во Казани,Середи было торгу на базаре,Хмелюшка по выходам гуляет,Еще сам себя хмель выхваляет:«Уж как нет меня, хмелюшки, лучше,Хмелевой моей головки веселее.Еще царь-государь меня знает,Князья и бояре почитают,Священники-попы благословляют;Еще свадьбы без хмеля не играют,И крестины без хмеля не бывают.Еще где подерутся, побранятся,Еще тут без хмеля не мирятся.Один лих на меня мужик-крестьянин —Он частешенько в зеленый сад гуляет,Он глубокие борозды копает,Глубоко меня, хмелину, зарывает,В ретиво сердце тычиночки втыкает,Застилает мои глазоньки соломкой.Уж как тут-то я, хмель, догадался,По тычинкам вверх подымался,Я отростил свои ярые шишки.Но всё лих на меня мужик-крестьянин —Почастешеньку в зеленый сад гуляет.Он и стал меня, хмелюшку, сниматиИ со малыми ребятами щипати,В кульё, в рогожи зашивати,По торгам, по домам развозити.Меня стали мужики покупатиИ со суслицем во котликах топити.Уж как тут-то я, хмель, догадался,Я из котлика вон подымался,Не в одном мужике разыгрался —Я бросал их о тын головами,А во скотский помет бородами».Агафонушка
А и на Дону, Дону, в избе на дому,На крутых берегах, на печи на дровахВысока ли высота потолочная,Глубока глубота подпольная,А и широко раздолье – перед печью шесток,Чистое поле – по подлавочью,А и синее море – в лохани вода.А у белого города у жорногоА была стрельба веретенная,А и пушки – мушкеты горшечные,Знамена поставлены – помельные,Востры сабли – кокошники,А и тяжкие палицы – шемшуры,А и те шемшуры были тюменских баб.А и билася, дралася свекры со снохой,Приступаючи ко городу ко жорному,О том пироге, о яичном мушнике.А и билися, дралися день до вечера,Убили они курицу пропащую.А и на ту-то на драку, великий бой,Выбежал сильной могуч богатырь,Молодой Агафонушка Никитин сын.А и шуба-то на нем была свиных хвостов,Болестью опушена, комухой подложена,Чирьи да вереды – то пуговки,Сливные коросты – то петельки.А втапоры старик на полатях лежал,Силу-то смечал, во штаны …..;А старая баба, умом молода,Села …… сама песни поет.А слепые бегут спинаючи[201] глядят,Безголовые бегут – они песни поют,Бездырые бегут – ………….,Безносые бегут – понюхивают.Безрукий втапоры клеть покрал,А нагому безрукий за пазуху наклал,Безъязыкого того на пытку ведут,А повешены – слушают,А и резаный тот в лес убежал.На ту же на драку, великий бой,Выбегали тут три могучие богатыри,А у первого могучего богатыряБлинами голова испроломана,А у другого могучего богатыряСоломой ноги изломаны,У третьего могучего богатыряКишкою брюхо пропороно.В то же время и в тот же часНа море, братцы, овин горит,С репою, со печенкою.А и середи синя моря ХвалынскогоВырастал ли тут крековист дуб.А на том на сыром дубу крековистомА и сивая свинья на дубу гнездо свила,На дубу гнездо свила и детей она свела,Сивеньких поросяточек, поросяточек полосатеньких.По дубу они все разбегалися,А в воду они глядят – притонути хотят,В поле глядят – убежати хотят.А и по чистому полю корабли бегут,А и серый волк на корме, стоит,А красна лисица потакивает:«Хоть вправо держи, хоть влево, затем куда хошь».Они на небо глядят – улетети хотят.Высоко ли там кобыла в шебуре летит,А и черт ли видал, что медведь летал,Бурую корову в когтях носил.В ступе-де курица объягнилася,Под шестком та корова яйцо снесла,В осеку овца отелилася.А и то старина, то и деянье.Народный театр
Народная драма: «Мнимый барин», «Маврух», «Параша» – из сборника Н. Онучкова «Северные народные драмы»; 1911, «Кедрил-обжора» – из «Записок из Мертвого дома» Ф. Достоевского; «Лодка» – из хрестоматии В. Сиповского, 1908.
Театр Петрушки: «Петрушка». Народная кукольная комедия– из книги А. Алферова, А. Грузинского «Допетровская литература и народная поэзия», 1911.
Вертепные представления: «Царь Ирод» – из статьи В. Добровольского в книге «Известия ОРЯС», 1908; «Барыня и доктор» – из книги Е. Романова «Белорусские тексты вертепного действа», 1898.
Раек: приводятся тексты из книги Д. Ровинского «Русские народные картинки», 1881, и статьи А. Гациского в книге «Нижегородка. Путеводитель и указатель по Нижнему Новгороду и Нижегородской ярмарке», 1875.
Медвежья потеха: приводятся тексты из книг Д. Ровинского, С. Максимова, а также лубочной картинки 1866 года, печатанной в литографии А. Аврамова.
Прибаутки ярмарочных зазывал: приводятся тексты, записанные в конце XIX века.
Народная драма
Мнимый барин
Действующие лица:
Барин, в военной форме, с погонами; белая соломенная шляпа, в усах, с тростью, при зонтике.
Барыня, переодетый мужчина из молодых парней: в платье, в чепце. Старается говорить тонким голосом.
Трактирщик, в рубашке навыпуск, в жилетке, на груди зелёный фартук, на голове картуз.
Лакей, во фраке или сюртуке, на голове фуражка, на руках перчатки.
Староста, старик в сермяге, на голове чёрная шляпа котлом, за плечами сумка, на ногах лапти.
Барин. Мария Ивановна, пойдёмте прогуляться. (Входят в трактир, обращаются к Трактирщику.) Трактирщик!
Трактирщик. Что угодно, барин голый?
Барин. Ах, как ты меня присрамил!
Трактирщик. Нет, барин добрый, я вас похвалил!
Барин. Есть ли у вас комнаты, нам с Марьей Ивановной расположиться, чаю-кофею напиться?
Трактирщик. Есть, даже шпалерами[202] обиты-с.
Барин. И пообедать будет можно?
Трактирщик. Как же-с, барин, можно-с.
Барин. А что именно будет приготовлено?
Трактирщик. Жаркое-с.
Барин. Именно какое?
Трактирщик. Комар с мухой, таракан с блохой на двенадцать частей разрезаны-с, на двенадцать персон приготовлены-с.
Барин. Мария Ивановна! Какое жаркое чудесное-с! (К Трактирщику.) Сколько будет стоить-с?
Трактирщик. Полтора шесть[203] гривен-с!
Барин. Болван, не лучше ли бы тебе сказать: два десять![204] <…>
Трактирщик. Нет, мы не болваны, а живем с людьми на обманы; не таких видали, без шинели домой отпускали; а если вас порядочно угостить, можно без мундира отпустить; у вас в одном кармане вошь на аркане, в другом блоха на цепи!
Барин. Ах, Мария Ивановна! Должно быть, он в наш карман лазил! Не хочу гулять, иду дальше. <…>
Является его Лакей.
Лакей. Что, барин голый?
Барин. Ах, как ты меня присрамил!
Лакей. Нет, барин добрый, я вас похвалил. <…>
Барин. Афонька малый, поил ли ты моего коня?
Лакей Как же, барин, поил!
Барин. Почему же у коня верхняя губа суха?
Лакей. Не могла достать.
Барин. А ты бы подрубил.
Лакей. Я и так по колени ноги отрубил!
Барин. Дурак, ты бы корытце подрубил!
Лакей. Я и так все четыре ноги отрубил! <…>
Староста входит, кланяется Барину и говорит.
Староста. Здорово, барин-батюшко, сивый жеребец, Михайло Петрович! Я был на Нижегородской ярмарке, видел свиней вашей породы, да вашу барскую шкуру продал, на вашу милость остался хомут очень прочен; ещё привёз вам подарочек: гуся да индюшечку.
Барин. Что ты, дурак, разве бывает свинина барской породы?
Староста. Вашего завода.
Барин. Ах да, моего завода! А разве баре носят хомуты?
Староста. Очень прочен, боярин-батюшко!
Барин. Ну, расскажи, староста, откуда ты?
Староста. Из вашей новой деревни.
Барин. Ну, как в деревне мужички поживают?
Староста. Порато дородно[205] поживают: с ножки на ножку попрыгивают, у семи дворов один топор.
Барин. Что ты болтаешь, ничего не поймёшь!
Староста. Каждый крестьянин до семи топоров имеет.
Барин. Ах, как хорошо! А что они топорами делают?
Староста. Занимаются вырубкой лесов.
Барин. Поди много вырубают?
Староста. Порато много, боярин-батюшко.
Барин. Как много?
Староста. А вот как соберутся всей-то деревней в лес, да возьмут верёвку, на вершину навяжут, клонят, клонят… всей деревней и гнут целый день.
Барин. Что ты болтаешь, ничего не поймёшь!
Староста. На каждый топор по семи дерев вырубают, боярин-батюшко!
Барин. Ах, как много! А что же они из лесу делают?
Староста. Дома строят.
Барин. Поди-ко большие?
Староста. Порато большие, боярин-батюшко!
Барин. А как большие?
Староста. А собачки бежат, в окошечко глядят.
Барин. Что ты болтаешь, ничего не поймёшь!
Староста. Курицы на крышу вылетают, с неба звёзды хватают! Я утром вышел: петух идёт, полмесяца волочёт.
Барин. А какие дома громадные! Поди у них и окна большие?
Староста. Порато большие, боярин-батюшко!
Барин. А как большие?
Староста. А вот как: долотом намечено, а буравчиком проверчено, твоя маминька, кривая сука, впялит глаза и смотрит.
Барин. Что ты болтаешь, ничего не поймёшь!
Староста. Весь свет в одно окно видно!
Барин. А какие окна большие! А у наших крестьян хлебопашество есть?
Староста. Есть, боярин-батюшко.
Барин. Поди-ко много?
Староста. Порато много, боярин-батюшко!
Барин. А как много?
Староста. В ту сторону сажень, да в другую сажень, так кругом-то четыре будет.
Барин. Что ты болтаешь, ничего не поймёшь!
Староста. Каждый крестьянин по семи десятин имеет.
Барин. Ах, как много! Поди-ко наши крестьяне на многих лошадях и на пашню выезжают?
Староста. Порато на многих.
Барин. А как на многих?
Староста. Всей деревней на одной сохе и то на козе.
Барин. Что ты болтаешь, ничего не поймёшь!
Староста. Каждый крестьянин на паре лошадей выезжает.
Барин. Ах, как много! А рано поди на пашню-то выезжают?
Староста. Порато рано, боярин-батюшко!
Барин. А как рано?
Староста. В полдень поедут, а в обед уж дома.
Барин. Что ты болтаешь, ничего не поймёшь!
Староста. С утра до вечера, с восхода до заката работают.
Барин. Ах, хорошо! У наших крестьян и посев большой бывает!
Староста. Порато большой.
Барин. А как большой?
Староста. В полосу зерно, в борозду другое, и посев весь.
Барин. Что ты болтаешь, ничего не поймёшь!
Староста. Каждый крестьянин по семь кулей высевает.
Барин. Ах, хорошо! А эдак у них и урожай хороший бывает?
Староста. Порато большой, боярин-батюшко!
Барин. А как велик?
Староста. Колос от колоса – не слышно человеческого голоса.
Барин. Что ты болтаешь?
Староста. Курице пройти нельзя!
Барин. Ах, как хорошо! А эдак и нажин большой бывает?
Староста. Порато большой, боярин-батюшко!
Барин. А как большой?
Староста. Сноп от снопа – столбовая верста, а копна от копны – день езды; тихо едешь – два проедешь.
Барин. Что ты болтаешь, ничего не поймёшь!
Староста. На каждой десятине по сто копён становится.
Барин. Ах, как хорошо! Эдак и копны у них большие?
Староста. Порато большие, боярин-батюшко!
Барин. А как большие?
Староста. Курица перешагнет.
Барин. Как, как?
Староста. Палкой не перекинешь!
Барин. Ах, как хорошо! А эдак и примолот у них большой бывает?
Староста. Порато большой.
Барин. А как большой?
Староста. Начнут молотить, так и зерно не летит.
Барин. Как, как?
Староста. С каждого овина по семи кулей вымолачивают. <…>