Весна сменяет зиму

– А ты, капитан, приказы полюбил обсуждать?

– Ни в коем случае, но давайте подойдём к штурму без глупостей. Я, как и вы намерен выполнить приказ, но если мы все погибнем, как мы его выполним?

– И, что ты предлагаешь? – скривив узкие губы, спросил майор.

– Мы начнём штурм, как и планировали, но как только танки выйдут на нужную позицию, тогда я со своей ротой ворвусь в здание с фланга. Пока остальные будут продолжать обстреливать фасад, мы попытаемся незаметно ворваться в администрацию, как только мы войдём на первый этаж, вы начнёте бить по второму и выше и выше. Пока они не замолкнут. Только не палите по долгу, по одному месту. А то нас же и перебьёте. Бейте только по очагам сопротивления и держите с нами связь, мы будим вас корректировать. И дайте нам время организоваться.

– Через полчаса должен начаться штурм. Не позже. Иначе я доложу Тарме и тебе придётся держать ответ перед ним.

Майор так же невозмутимо вышел из павильона.

Капитан Зит, понимал, что их рано или поздно заставят штурмовать, это серое невзрачное здание, тем более Март обещал медаль, а для Чака это имело большое значение. Он сидел за подбитым танком вместе с тремя другими солдатами, пошарив в кармане, Чак нашёл смятую и промокшую пачку сигарет. Дрожащими руками, он достал её и закурил поломанную папиросу. Из мрака вышел, какой-то крепкий мужик и присел рядом с Зитом, от него страшно несло потом, его рыжая борода смешалась с грязью и была похожа на сено, руки сбились в кровь, некоторые пальцы были замотаны кусками ткани. Это был уже знакомый Чаку боец из нулевого батальона. По его измятому лицу было видно, что в бою ему досталось хорошо. Рыжий громила ткнул пальцем в пачку сигарет и капитан протянул ему папиросу.

– Угощайся, собака рыжая. – разглядев нахлебника, буркнул Чак.

– Да ладно вам, может они вам больше не пригодятся.

– Борзый ты солдат, странно, что живой.

– Поэтому и живой, был бы тютей, прибили уж давно. Я по крайней мере баб не бью. А вам капитан стыдно должно быть, этой девке и так в жизни досталось, а вы с кулаками. – крепко затягиваясь после каждой фразы, говорил солдат, абсолютно забыв про субординацию.

– Сильно умный, такое тоже в армии не любят. Откуда ты такой взялся? Шибко правильный.

– Оттуда, откуда и все, вы, капитан обидеть меня пытаетесь? Не обидчивый я, не старайтесь, хотел бы ещё там, в лагере, вас пополам сломал бы, но не достойны вы, что бы из-за вас под трибунал идти. Страшно вам, наверно. Вот вы и выплёскиваете свой страх на слабых, на бабах, да на стариках. Слышал я, как вы избили старика в подвале. Это с виду вы кремень, а на деле такое же ссыкло, как и все желторотики.

– А ты значит не ссыкло? Смелый больно? Что ж смелость в бою не проявляешь? Или смелости только на грубость офицеру хватает? – Зит начинал злиться, и это отвлекало его от страха, что блуждал в его душе и грыз словно червь.

– Ну и долго браниться думаете? Капитан? От страха не убежать и не скрыться, он не с наружи, а внутри. Я тоже боюсь смерти, друзья мои бояться, вы боитесь, Тарма боится. Всем страшно, все ссутся в штаны при её холодном дыхании. В Ирке я видел, как самые сильные и смелые боялись медивов настолько, что мочились в штаны прям в окопах, вонь стояла как в сортире. Всем страшно, но вот людьми оставаться надо даже когда страшно, а вы капитан, гнида. – сказал бородатый мужик и облегчённо вздохнул. – Думал, не скажу, смог, сказал, вы гнида, капитан.

– И что же привело вас к такому выводу, обо мне?

– Китти Лина мне рассказала про вас. Вы жалкий человек, завистливый, подлый. Вы не народу служите, а себе. Вам в радость быть выше других, и силу вы проявляете только тогда, когда вы знаете, что за вами закон или власть. А наедине с равным вы трус.

– В белье моём копаться решил? Да благодаря таким как я, в городах спокойно, благодаря моим солдатам вы забыли, что такое разбои и бандитизм на улицах. Мы ценной своих жизней сломили террористам из «свободы и воли» хребет. А благодаря таким не далёким и добрым людям вроде вашей Китти Лины, гибли мои друзья! Ты просто тупая рыжая собака, пёс. Ты думаешь, что сейчас правду отстаиваешь? Заступаешься за невинно обиженную жертву режима? Да она дура, дура, которая не может даже раскаяться в своём преступлении. А ты дурень рыжий грудью встал на её сторону. Никак на перепих с ней настроился? Хотя этой шлюхе кроме того самого и предложить нечего.

– Не, всётаки прав я оказался, гнида вы капитан. – докуривая папиросу почти до самого конца, обжигая пальцы, говорил рыжий, не смотря на собеседника.

– Ты бы за словами то следил! – не удержался сидящий рядом Орен. – Ты так-то со старшим по званию говоришь. Ты пришёл для того, что бы капитана нашего оскорблять? А ты не думаешь, что мы за нашего командира можем тебе и череп проломить?

– Против вас я ничего не имею. – докурив буркнул рыжий.

– А мне как-то наплевать, что ты там и про кого думаешь, пёс рыжий. Пришёл на халяву сигарету стрельнуть? Покурил? Что тебе ещё нужно, быдло не благодарное. Иди отсюда по добру по здорову! – грубо рявкнул Орен, не сводя с рыжего своего осуждающего взора.

Бородатый мужик не стал больше спорить и ругаться, разогнувшись в полный рост, он удалился прочь. А Зит тем временем нервно перебирал в руках паку сигарет, еле сдерживая эмоции, которые в этот день били у него через край.

– Эти твари из нулевого совсем обозрели, кто они такие, что бы с нами на равных говорить? Да они почти все бывшие преступники, которым волей судьбы амнистия на голову упала. А ведут себя как будто они полноценные граждане! Я таких на службе с говном мешал! А тут гляди-ка! Голову из дерьма высунули!

– Успокойся, у нулевых уже сдают нервы, они в бою не первый день. Плюнь на них.

– Плюну, пулей в лоб.

– Их и так осталось немного, без твоей помощи перебьют. Ты лучше успокойся и не думай об отморозках вроде этого. Ты командир наш, а не какой-то пацан с улицы. Соберись, нам предстоит бой. А в бою нам нужен грамотный командир, который сделает всё, для того, чтобы его бойцы остались живы и выполнили свой долг.

– Ты прав, Орен, что-то я распустил сопли, пора готовиться, а то без нас всех медивов перебьют.

Здание администрации вздрагивало и дребезжало. Снаряды нещадно впивались в фасад и разносили кирпичную толщу в крошки. Из многих окон уже вырывались языки оранжевого пламени.

И вот танки, что обстреливали администрацию, пришли в движение.

Зит шёл в атаку вместе со своей ротой. Страх был тут как тут, но именно он не давал ему расслабиться и потерять голову. Он видел как солдат за башенным пулемётом, крича во все горло, пускал очередь за очередью в окна администрации. Общий грохот достиг такой громкости, что всё слилось в один нескончаемый гул.

Одного из солдат, покосило осколками, другого убило пулей в голову, Чак ждал своей участи, но ему везло. Творящийся вокруг ад, не давал даже думать, лишь инстинкт самосохранения управлял им. Зит даже не понимал, что его мокрое лицо это отнюдь не пот, а кровь бойцов, что бежали с ним рядом.

«Неужели я добегу, неужели я выживу! Почему пули летят мимо? Твою мать как же страшно! Лишь бы не убили! Лишь бы не убили!»– бормоьал себе под нос Чак. Он бежал и старался не смотреть по сторонам, не смотрел он и под ноги. Неожиданно его нога зацепилась обо, что-то, Чак полетел на грязную землю и угодил в лужу, холодную и мерзкую. На секунду ему показалось, что его ранили, тело пробрала лёгкая дрожь, но довольно быстро он понял, что просто запнулся. Подняв взор, испуганный до смерти капитан, увидел сидящую у сорванной танковой башни Китти, она плакала, закрыв голову ладонями. Вся её форма была в чужой крови.

– Эй, Китти Лина! Ты бы здесь лучше не сидела! – дрожащим голосом промычал Зит.

– Это кто? Кто ты? Это вы капитан Зит? – сквозь слезы прошептала девушка.

– А у тебя есть ещё знакомые капитаны, которым ты пулю в спину обещала?

– Я боюсь! Мне страшно!

– Не поверишь! Я тоже боюсь и мне жуть как страшно! Но надо валить отсюда! Так у нас совсем мало шансов выжить! Хватайся за мой ремень и беги за мной, если танки уедут вперёд, то нам совсем туго будет! Хватайся за ремень! Только не вздумай мне шутить, иначе сам пристрелю!

– Хорошо!

Китти схватила его за ремень и на ватных ногах поплелась за ним без автомата, оставив его, где-то в луже. Она не думала ни о том, что хотела пристрелить Зита, ни о том, что её могут убить. Она лишь держалась изо всех сил за ремень, который стал её спасением.

Чак сам не понимал своих действий, ещё совсем недавно его радовала мысль о её смерти, теперь же он её спасал, сам не понимая почему. Он действовал машинально, во время боя его голова отключилась от эмоций и действия не несли в себе какую-либо подоплёку. Вскоре они догнали какой-то танк и, прикрывшись за его бортом, вбежали в сад. Не смотря на творящийся вокруг ужас, Зит чувствовал аромат увядших цветов и сырой травы. Он вдыхал приятные ароматы, стараясь не чувствовать запахи горящей резины и пороха. Китти так же сильно сжимала его ремень, боясь его отпустить.

– Ну что, раз уж прибилась к моей роте, будешь действовать с нами! Надо врываться в здание, вот возьми автомат! – Зит поднял с земли окровавленное оружие и протянул его девушке. – Старайся, держатся рядом со мной, делай, что я говорю, возможно, останешься жива и сможешь дальше меня ненавидеть.

– Зит…

– Называй меня Чак! Мы же с тобой старые знакомые! – старался подбодрить потерянную девушку капитан.

– Чак, а ты забавный, только с чувством юмора у тебя беда, шутишь глупо и не к месту. Я наверно не буду тебя убивать. – сквозь слезы пошутила Китти.

– Ну спасибо! Вот бы медивы так же решили бы!

Котивы резво ворвались в здание, начались бои за каждую комнату. Ненависть и жестокость била через край, гетерцы почувствовали на себе ярость врага и довольно быстро пустились в бегство. На втором этаже, рота Чака в рукопашной схватке вытеснила противника в актовый зал, где оставшихся медивов закидали гранатами. Китти везде следовала за ним, когда он стрелял она тоже стреляла, стоило Чаку упасть, она тут же ложилась рядом, пару раз Орен улыбнулся девушке, но её лицо оставалось таким же испуганным, как и прежде.

Пробежавшись по длинному коридору, на стенах которого висели портреты, партийных лидеров, над которыми изрядно поглумились гетерцы, отряд ворвался в кабинет, из которого раздавалась громкая речь и грубые ругательства. Чак тут же обратил внимание, что здесь творилось нечто странное, десяток офицеров жгли бумаги в наспех разведённом костре посреди комнаты. Чак махнул рукой, и его солдаты тут же обрушили шквал огня на противника. Почти все офицеры тут же погибли. Но одного все же удалось допросить. Тот, прежде чем умереть, сказал, что жгли они секретные документы.

В следующее мгновение в кабинет ворвался отряд медивских солдат. Тут же возник рукопашный бой. Зит ловко орудуя ножом, зарезал двоих, и кинулся на высокого, двухметрового гетерского офицера. Медив швырнул Зита о стену, после чего вынул из ножен позолоченный клинок. Сжав горло капитана коленом, он медленно преодолевая сопротивление рук, подносил остриё клинка к его груди. У капитана явно не хватало сил, справится со здоровенным офицером, что пытался вонзить в него клинок, обе его руки были слабее одной противника, что словно механический пресс давила на него. Зит видел его лицо, слышал как он дышал и чувствовал, как слабеют его руки, сдерживающие огромную ручищу медива.

– Расслабься. Пора умирать, котивский ублюдок! – прошипел офицер, уже поднося остриё лезвия к трепещущей груди Чака.

Зит из последних сил, отвёл лезвие в сторону, после чего вцепился зубами в шею противника. Медив с силой отбросил его в сторону и начал наносить ему удар за ударом. Когда капитан уже почти не шевелился, офицер поднял с полу автомат, по пути откидывая пытавшихся свалить его котивов, силы было в нём словно в медведе, с которыми нередко сравнивали медивский род. Автомат в его огромных лапах смотрелся словно игрушка, и враг уже готов был оборвать скромную жизнь Чака, но тут раздалась автоматная очередь. Медив, постояв на ногах пару секунд, упал с грохотом на пол. Позади него с автоматом на перевес стояла изрядно помятая Китти. Она улыбнулась разбитыми в кровь губами, по ней было видно, что далеко не один кулак прилетел в её когда-то милое личико.

– Теперь ты мой должник, засранец. – сказала Китти и упала на пол без чувств.

– Спасибо. – сплёвывая кровь и обломки зубов, прохрипел Чак и тут же подскочил к ней. И похлопав ей по опухшим щекам, привёл в чувства. – Не вздумай помирать, мне кажется, ты медаль заработала.

– За спасение твоей никчёмной жизни? – С трудом улыбнувшись, спросила Китти, голос её был тих и слаб.

– Ты завалила офицера с очень большими звёздами на плечах, видимо важный хрен. – сказал один из солдат, что бинтовал свою руку.

– Это генерал первого ранга, – тут же сказала Китти, – это очень серьёзная шишка! Такие медивы командуют армиями, он как наш Тарма, только не толстый.

Зит тут же запустил свои руки в карманы убитого, уж очень интересно ему было узнать, кто хотел его убить. Как и принято было у медивских офицеров, в его нагрудном кармане лежала маленькая коричневая книжка с гербом Гетерского союза серебристого цвета. Долго вглядываясь в них он задумчиво улыбнулся и тут же поднял взор на Китти, потом вновь опустил в книжку и вновь на Китти, после чего громко засмеялся.

– Вот это да! Да ты только, что пристрелила генерала Лесо младшего, сына главы Гетерского союза! Твою мать! Да ты, герой! Ты обезглавила южный фронт врага, да ты и вправду герой! С ума сойти, вы это слышали, бойцы? – восторженно воскликнул Чак глядя на растерявшуюся девушку. – Ты убила главу фронта, а эти офицеры его свита. Мы их тоже завалили, ох не зря я об тебя споткнулся!

Китти лежала на полу, лицо страшно болело, губы кровоточили и опухли, будто её искусали пчёлы, она была в замешательстве, своими руками убила человека. Для неё было тяжко осознавать, что она лишила кого-то жизни, хоть в Ирке она и стреляла по врагу, но тогда она не видела, убила кого или нет, а сейчас перед ней лежал мертвец, что пару минут назад был жив. Данный мертвец был не простым человеком, волею случая, генерал Лесо младший оказался в этой комнате и был убит простой девчонкой, став её первой жертвой. Сама того не ведя, Китти Лина сделала для взятия Аппора больше, чем тысячи солдат. Она пыталась порадоваться вместе с остальными, но в глазах потемнело, и она грохнулась на пол без сознания.

Ещё до смерти генерала Лесо, армия гетерцев начала отступать, а после известия о смерти командира и нескольких членов командного штаба, армия дрогнула и медивы бросились бежать из города, к тому же армия Тармы начинала заходить с фланга. Всю ночь шли бои разной степени интенсивности, но к утру город был освобождён, гетерцы попятились к границе, бросив в Аппоре тысячи своих погибших.

Генерал Тарма, преисполненный радостью, тут же отзвонился Мауту о взятии города и смерти Лесо младшего и, получив порцию похвалы, успокоил своё самолюбие. Армии Муринии город дался непомерно тяжёлой ценой, некоторые роты сгинули в полном составе, многие потеряли до половины бойцов. Нулевой батальон практически перестал существовать, погибли почти все, остались лишь пара десятков особо удачливых. Погиб и Жемир, его тело нашли в кустах сквера, он погиб от пули, что сразила его в правый глаз. Он лежал на спине, лицом устремившись к чёрному небу, его седые кудри забрызгало кровью, в сквере его и похоронили, в братской могиле, вместе с тремястами муринскими солдатами.

Чак сидел на веранде какого-то брошенного кафе, пил горячий чай и затягивался горькой, армейской папиросой. По улице вели колону пленных медивов, Зит смотрел на них с улыбкой, ему не было их жалко, пару раз он даже крикнул в их сторону нечто грубое и громко хохотал. Гетерские солдаты были наполнены ужасом и страхом, они озирались по сторонам и то и дело кто-то получал звонкие удары от муринских конвойных. Чак проводил взглядом несчастных и принялся дальше расслабляться, он заслужил отдых, его поздравили, и майор Март и даже генерал Тарма просил передать благодарность смельчакам, что смогли захватить администрацию и убить Лесо младшего. Теперь он не сомневался в получении награды, его друг Орен, получив в бою несколько слабых ранений, флиртовал с медсестрой, что перевязывала его раны, тем самым оставив капитана одного со своей гордостью.

Вскоре к нему подсела девушка, он сразу узнал в ней Китти. Та попросила угостить её сигаретой и, закурив тихим голосом начала.

– Капитан Зит, спасибо вам, что своими действиями спасли мне жизнь. – cлова её были натянуты, каждое слово она вытягивала из себя.

– И вам спасибо, что спасли мне жизнь. – c лёгкостью ответил ей Зит.

– В связи с этими событиями я предлагаю вам помириться и расстаться если уж не друзьями, чего быть не может, то хотя бы не врагами. Я наверно не смогу забыть всего, что мне пришлось пережить из-за вас, но всё же я вас простила. Даже если для вас ни чего не значит моё прощение, всё равно примите его. – cмотря на Чака, Китти продолжала выдавливать из себя слова.

– Ваши извинения приняты, в друзья я вам не набиваюсь, но и врагом вашим не являюсь. Каяться в своих поступках, я не собираюсь, но и говорить о них не хочу. Давайте так и расстанемся с вами, как люди, что рассчитались со всеми долгами друг перед другом. Надеюсь после этого расставания ваша жизнь наладиться, я не желаю вам зла.

– Вот и хорошо, капитан Зит. Удачи вам в ваших делах. – Китти бросила окурок на землю и пошла прочь от кафе.

– Куда вас переводят? Лейтенант. – крикнул Чак ей вслед.

– Пока не знаю, отправляюсь на распределитель в город Дроц, нулевого батальона больше нет, почти все погибли, даже Жемир.

– Жаль, вроде хороший был мужик, хотя я его не знал. Желаю вам больше не возвращаться в корпус Тармы. Тут не очень. Прощайте.

– Прощайте, капитан.

Чак долго смотрел в след уходящей Китти, он разглядывал её исхудалую фигуру, тяжёлую походку и дрожащие на ветру грязные лохмотья, когда-то красивых волос. Ему вдруг вспомнилась она, та, что встретилась ему в парке, молодая и красивая, с красными кокетливыми губами и яркими глазами. Но и сейчас Чак был непреклонен, в его голове не укладывалось, как он может быть виноват в несчастьях этой девушки, если он просто выполнял свою работу. Хотя несколько иголок кольнули его где-то в районе сердца, это была не то совесть, не то жалость, а может и вовсе просто он уже выкурил слишком много сигарет. Как бы то ни было, они расстались и Чак испытал смешанные чувства, и радость и маленькую долю грусти.