Туман
Ставлю на поднос напитки и иду сквозь толпу, в венах бушует кровь, музыка заводная, и я готова сама поддаться танцу. Дохожу до крайнего столика и расставляю напитки, большинство постоянных посетителей знают меня, но эти новенькие, и мужчина, что сидит с самого края, подмигивает мне и улыбается. Идиот. Но я выдавливаю из себя ответную улыбку, надеясь на щедрые чаевые. Тера постоянно кокетничает с посетителями и тем самым неплохо зарабатывает. И мне советует поступать точно так же, а вот Питеру это не нравится, но я ему ничего не скажу.
Возвращаюсь к барной стойке и забираю новый поднос, который уже собран для другого столика.
Так продолжается около трех часов, пока не приходит Тера и не спасает мои ноги от кровавых мозолей. Если кто-то думает, что работа официантки легка, то, поверьте мне, вы ошибаетесь. Раньше я об этом не задумывалась, да что говорить, я не замечала обслуживающий персонал. Как же изменилась моя жизнь, и в какой-то степени я этому благодарна, она стала более… настоящей.
Отправляюсь в подсобку, снимаю фартук и считаю чаевые. Негусто, но все же хоть что-то. Читаю сообщение от Лари, он уже ждет меня у входа в бар.
Выхожу на улицу, прощаюсь со здоровяком Питером и тут же вижу Лари на нашем месте, он всегда ждет меня, сидя на старой покосившейся скамейке.
– Привет, – говорю я и обнимаю друга.
Кажется, Лари единственный, кто знает меня по-настоящему. Я ценю его дружбу, как нечто ценное и хрупкое. В разговорах с ним я подбираю слова и выражения, стараясь не задеть его и не обидеть, но мы всегда общаемся на правдивых нотах. В нашей дружбе нет места лжи и лебезению.
– Ты видела? – спрашивает он и поворачивает ко мне экран телефона.
– Что это?
– Хрень какая-то, по новостям сказали, что это туман…
– Ты смотришь новости? – удивляюсь я.
– Сегодня сделал исключение. Да ты только посмотри, – Лари возбужден до предела. Протягивает мне телефон, и я нажимаю на плей. Дисплей оживает, и я вижу легкий туман и пустынные улицы какого-то города. А потом из-за высокого здания выходит мужчина, он одет в черный костюм-тройку и черные туфли. Не наблюдаю ничего необычного, вплоть до момента, когда мужчина не становится на четвереньки и не начинает бежать на того, кто все это снимает. Телефон горе-репортера отлетает в сторону, и я вижу чистое небо и легкий туман, а потом видео прекращается.
– И что это? Очередной пранк? – спрашиваю я, возвращая другу телефон.
– Не думаю, я уже десятки подобных видео видел.
Люди словно сходят с ума.
– И как ты думаешь, что случилось с тем, кто снимал это видео?
– Вероятно, погиб.
– Ага, конечно, и кто-то с его телефона выложил это в Сеть? Лари, тебе нужно меньше смотреть ужасы на ночь.
– Я вообще их не смотрю.
– Вот и не стоит начинать.
– Ну, согласись, это жутко, – настаивает друг.
– Если верить в подобную чушь, то да.
Идем в сторону моего дома и с каждым шагом наша скорость замедляется. Я не хочу попадать в лживую картинку идеальной семьи. Этой семьи уже два года как нет, но мама пытается вдохнуть в ее прах хоть какую-то жизнь. Я понимаю, что она скучает по Лексе, она все же ее дочь, которая живет достаточно далеко. Но от этого меня еще сильнее терзает вопрос: почему папа так по мне не скучает? И я не идиотка, понимаю, что вся злость, которая направлена на Лексу, полностью и бесповоротно принадлежит папе. Он выбрал не меня, от этого я и бешусь. Хотя раньше мы с ним были куда ближе, чем он с сестрой.
– Можешь переночевать у меня, – говорит Лари, и я даже пару мгновений раздумываю, чтобы согласиться.
– Нет, думаю, сегодня я останусь дома. Посмотрю, как там обстоят дела.
– Ну смотри, ты всегда знаешь, что можешь прийти ко мне в любое время дня и ночи. Я всегда на твоей стороне.
– Именно поэтому я тебя так обожаю.
Обнимаю Лари напоследок и поднимаюсь на четвертый этаж. В этот раз я даже не спешу проходить площадку третьего, уже слишком поздно, и миссис Лампочка, скорее всего, спит.
Открываю дверь и встречаюсь взглядом с испуганной Лексой.
– Что случилось? – спрашиваю я, скидывая сумку с плеча.
– Мама ушла, сказала, что придет через час, но ее нет уже четыре часа. Она ушла сразу же за тобой.
Если бы ты знала, насколько мама бывает непунктуальной.
– Придет к утру, – отвечаю я, а нижняя челюсть Лексы летит на пол.
– Ты что – не переживаешь?
Уже нет. Раньше я боялась, что в один из дней мама не вернется, но она всегда возвращается. Да и что я могу сделать? В притон Хами я не сунусь даже под дулом пистолета.
Скидываю кеды и, смотря на сестру, говорю:
– Лекса, она взрослая женщина и имеет право делать, что хочет.
– Я переживаю.
– Не сомневаюсь. Где твой принц?
– Он не будет ночевать тут. Папа запретил, а я… – А ты никогда не перечишь родителям. Я помню.
Быстро принимаю душ и ухожу в свою комнату, но тихий плач из розового ада не дает мне уснуть. Вот черт!
Встаю и иду к Лексе. Она сидит на кровати и, смотря в телефон, роняет слезы на горящий экран.
– Она вернется, – говорю я Лексе и все же переступаю порог комнаты. – Что бы ни произошло, она вернется.
Слезы сестры тронут любого, она даже плачет красиво и безумно жалостливо.
– Я плачу из-за другого.
– Что случилось?
– Этот туман, он… посмотри, что говорят.
Заглядываю в телефон и вижу, что Лекса сидит не в каких-то соцсетях, а на официальном сайте новостного канала. На экране мобильного женщина, которая находится в студии, ее вид не соответствует панике, которую придумывает моя сестра. Дама в желтом строгом костюме рассказывает о том, что туман, который уже в обиходе стали называть «Заразный», покроет всю землю до исчисления следующих суток. А потом она предлагает послушать их корреспондента, который в данный момент находится в Лондоне. Этот город один из первых встретил туман. Картинка на экране меняется, и теперь я вижу город в тумане, он не беспроглядный, но даже с учетом дня Лондон выглядит пасмурным и жутким. Но не туман наводит эту самую жуть, а количество людей, их практически нет. Сначала я даже не слышу корреспондента, а потом внимательно вслушиваюсь в его слова.
«Туман поразил уже большую часть планеты, и он вызывает психические расстройства. Сам человек не в силах понять, что заражен новым и ранее не встречавшимся вирусом Т001. Зараженный продолжает вести обычный образ жизни, но, как показывают сводки из полиции, именно на зараженных поступают заявки. Самые распространенные из них – домашнее насилие. В первую очередь зараженные нападают на родных и близких, и самое ужасное, что нападения происходят из-за мелочей. Убедительная просьба держать окна и двери закрытыми и по возможности не покидать стен своих домов и квартир».
– Вот видишь? – спрашивает Лекса и снова шмыгает носом. – А папа сейчас в Лондоне, и он не выходит на связь, я ему уже двенадцать раз позвонила, а меня все перекидывает на автоответчик.
– Он, скорее всего, просто занят.
– Он всегда отвечает мне. Даже если очень-очень занят.
А мне он не отвечает уже два года.
Да ладно, сейчас речь не об этом, а о том, что и я начинаю верить в ужасный туман.
– Лекса, ложись спать, разберемся со всем завтра.
– Хорошо.
На выходе из комнаты Лекса окликает меня, и я оборачиваюсь.
– Алекс, я не виновата в том, что…
Закрываю дверь ее комнаты, не удосужившись дослушать предложение до конца, и быстро ухожу к себе.
Открываю новостные каналы и просматриваю все, что могу найти про таинственный туман. Информации много, но нет ни одного предположения, откуда взялся этот туман, который покрывает всю землю. Что это? Но в противовес неизвестности происхождения тумана я нахожу множество ужасающих случаев из разных стран, которые первыми подверглись странной аномалии. Один парень снимал на видео свою девушку, в тот вечер два дня назад он делал ей предложение, она лучилась от счастья, а сегодня в его соцсетях новое видео… Он снова снимает свою девушку, она спит, а под кожей на ее щеке что-то движется. Похоже на червя, но он быстро пропадает. Парень выходит из комнаты и быстрым шагом закрывается в другом помещении, оно похоже на бильярдную или что-то около этого. Парень переворачивает камеру на себя и говорит о том, что это все туман виноват. Он утверждает, что его девушка вчера плохо себя чувствовала, у нее поднялась температура, а потом стали появляться странные провалы в памяти, а сегодня под ее кожей что-то шевелится.
Это периодически можно увидеть на лице, руках, ногах. Да где угодно. И она стала вести себя странно.
Подписываюсь на парня и листаю дальше. Нахожу видео, где женщина, рыдая, говорит на иностранном языке, но благо кто-то уже сделал субтитры к видео. Женщина говорит, что ее муж изменился и в итоге два часа назад напал на их друзей, которые приехали к ним в гости издалека. Он пырнул ножом мужа подруги женщины и тут же выронил нож. Вызвали полицейских, и они забрали мужа, который, к слову, уже не помнил, что сделал. Мужу подруги ничего не угрожает, он госпитализирован, и врачи сказали, что жизненно важные органы не задеты. А еще женщина заметила, что у ее мужа с утра было что-то странное на шее. Она утверждает, что это нечто было похоже на трехсантиметровый прутик у него под кожей, но это быстро пропало, и она решила, что ей показалось.
Листаю дальше и нахожу блог какого-то ученого, до вчерашнего дня его страница была практически пустой, но сегодня каждая статья набрала уже более семи миллионов просмотров. Доктор Локи пишет о тумане и утверждает, что все заражения, которые были зафиксированы, скорее всего, передались воздушно-капельным путем. То есть от тумана не сбежать, так или иначе участь заражения преследует каждого, но он говорит, что при выходе из дома нужно надевать респираторы, а лучше вообще не покидать свои квартиры, заклеить окна и двери. Но если все же необходимость покидания квартир и домов пересиливает, то внимательно следить за прохожими и стараться не контактировать с ними. Также доктор Локи предупреждает, что власти не показывают и десятой части того, что происходит в мире, они боятся паники и беспределов, но ученый уверен, что человечество столкнулось с самой ужасной проблемой в своей истории.
Сворачиваю браузер и бросаю взгляд в сторону окна. Уже светает. Сколько я просидела за просмотром? Мама так и не пришла. Звоню ей, и она поднимает трубку после третьего гудка.
– Алекс, я скоро буду.
– Ты где?
– У меня были дела. Я вернусь через пару часов.
– Ты у него?
Тишина и односложный утвердительный ответ.
Я злюсь.
– Могла бы сдержаться, когда здесь Лекса.
– Прости, я…
– Мы ждем тебя, – говорю я и отключаюсь.
На часах пять сорок утра. Ни о каком сне не может быть и речи. Иду в комнату к сестре и проверяю, как она там. Лекса спит, поджав под себя ноги. Возвращаюсь к себе и снова открываю браузер. И с каждым прочитанным мною словом кровь холодеет в жилах. На нашу землю надвигается что-то поистине ужасающее.
Глава третья
– Алекс? Алекс, вставай.
Лекса пытается растолкать меня, а я прячу голову под подушку и отмахиваюсь от нее рукой.
– Алекс, мне страшно, – говорит она, и я все же откидываю мягкую, теплую и такую родную подушку в сторону.
Сажусь и, зевая, спрашиваю:
– Что на этот раз?
– Мама так и не пришла, а на улице ту-туман. Что?!
Я моментально выныриваю из царства сна и соскакиваю с кровати, практически сшибаю Лексу с краешка, на котором она уселась. Подлетаю к своему окну и замираю. Я вижу соседний дом, но словно смотрю на него сквозь целлофановый пакет. На улице орет чья-то сигнализация от машины, лает собака и слышны какие-то крики небольшой группы людей.
– Нам нужно найти маму и сходить к Зари. Он в центре города, в отеле…
– Лекс, погоди. Мне нужно проснуться.
Ухожу в ванную, умываюсь и пристально вглядываюсь в свое отражение. Что делать? Какой-то там научный чувак говорит, что из дома уходить не стоит. Но нам невозможно не выходить. Быстро бегу на кухню и открываю холодильник, просматриваю содержимое. Нам еды хватит на два дня, с учетом того, что мама не вернется. Вот черт! Лекарство. Лексе нужен инсулин.
Сестра заходит в кухню, и я, обернувшись, смотрю на нее.
– Лекса, инсулин, на сколько у тебя осталось?
– Неделя.
Неделя. Семь дней. С голоду мы загнемся быстрее, чем сестра от сахарного диабета.
Нужно закрыть щели с окон и дверей. Шарю по кухонным шкафчикам и нахожу скотч, и мы принимаемся за оклейку стыков на окнах. Не знаю, поможет ли это нам не обзавестись новым вирусом. Но я не могу ничего не делать. Как только три наших окна становятся похожими на жилище бомжа, я беру телефон и звоню в бар. Никто не берет трубку, и только потом я вижу сообщение от Билли: «Сегодня у нас незапланированный отдых». Звоню маме, папе и Лари, и никто из них не берет трубку. Гадство!
Кажется, что я начинаю задыхаться. Это паника, и она волна за волной погружает меня в свою пучину. И что я должна делать?
Чувствую себя брошенной, но не это самое страшное, а то, что за Лексу теперь отвечаю только я. И я, черт возьми, не имею никакого понятия, как мне сберечь сестру… и себя.
– Алекс? Что ты решила? – спрашивает Лекса.
А я ничего не решила, иду в гостиную, где обычно спит мама, ведь розовый ад предназначен только для Лексы, а другой комнаты, кроме моей, у нас нет.
Впервые за долгое время включаю телевизор и нахожу новостной канал нашего города. На экране молодой, приятный на вид мужчина с неправдоподобными ровными зубами, белизне которых даже унитаз позавидовал бы. Он говорит, что скоро в городе наступит полная изоляция и введут комендантский час, многие уезжают из города, но ведущий считает, что это ошибка. С каждым часом туман становится все плотнее и плотнее. Он просит звонить в 911 и сразу же говорить туман и адрес. Туда выедет машина полицейских, сразу, как только освободится. На данный момент линия спасения перегружена. А пока на этом все. Следите за новостями и берегите себя.
На этом все?! А как же инструкция, как жить в новых реалиях?
– Что будем делать? – спрашивает Лекса, и я хочу ей треснуть за этот вопрос.
– Нам нужны еда и лекарство.
– Мы же не пойдем туда?
– Мы – нет. Я пойду одна.
Я достаточно знаю свой район и буду передвигаться куда быстрее без балласта. В конце концов, не станут же люди на меня бросаться? Не станут ведь? Да?
– Ты не можешь меня бросить, – говорит Лекса, и я поворачиваюсь к ней.
При виде трясущейся нижней губы и слез в глазах я тут же вспоминаю ее маленькой. Я так ее любила и до сих пор люблю, и как бы я не лелеяла свою ревность, должна отодвинуть ядовитое чувство на задний план.
– Лекс, посмотри на меня, – уверенно говорю я и жду, когда сестра сморгнет слезы и поднимет взгляд серых глаз. – Я тебя не бросаю. Но у нас нет выбора, и придется выйти за продуктами и лекарствами. Ты слышала про карантин? Если нам запретят выходить из дома, тогда я не знаю, что делать, но пока есть возможность запастись нужным и переждать, пока правительство не решит эту проблему.
– А как же мама, папа и мой Зари?
– Они взрослые, пусть сами о себе думают, лучшее, что мы можем сделать для наших родителей, так остаться… невредимыми.
Какое-то время Лекса борется с подступающими слезами, но в итоге собирается и даже немного изгибает губы в улыбке:
– Ты точно вернешься?
– Обещаю! – произношу я с излишней уверенностью в голосе, с такой, которой совершенно не испытываю.
Собираюсь и предусмотрительно обматываю себе голову и нижнюю часть лица шарфом. Сгребаю свои деньги, которые заработала вчера, и лезу в мамин тайник, в банку из-под арахисового масла. К сожалению, там всего три доллара. Лекса дает мне рецепт на лекарство, запоминаю название и убираю листок в карман джинсов.
Подхожу к двери и с ужасом смотрю на ручку.
Сказать, что мне страшно, – это ничего не сказать, но если я буду медлить и услышу еще хоть один крик с улицы, то никогда не решусь выйти.
– Лекс, стой у двери, никого не впускай, пока я не вернусь.
– Даже маму?
Оборачиваюсь к сестре и говорю абсолютно серьезно.
– Даже если по ту сторону двери буду стоять я, и ты увидишь под моей кожей хрень, которую мы видели в роликах, тогда и меня не впускай.
Только от мысли, что я могу стать одним из экземпляров новых видео, меня начинает мутить, но я стараюсь казаться собранной и уверенной в своих словах. Лекса не должна меня видеть слабой и боящейся всего, иначе она впадет в панику, и тогда я точно сойду с ума.
– Хо-хорошо, – отвечает сестра.
– Вот и отлично.
Не оставляя себе времени на раздумья, распахиваю дверь и быстро, но максимально тихо прикрываю ее за собой.
Лампа на моем этаже горит, и это радует, но еще больше меня радует то, что в обе стороны коридора никого нет, лишь легкий туман. Спускаюсь вниз и максимально быстро прохожу третий этаж, из-за того, что там нет света, кажется, что я иду целую вечность и еще немного.
Дыхание сбивается, я слышу, как шумно пропускаю воздух сквозь сжатые зубы. Сердце колотится как бешеное, а ладони потеют.
Открываю скрипучую дверь и выглядываю. Улица пуста. Выскальзываю наружу. Сердце колотится уже в самом горле и не дает сглотнуть невесть откуда взявшуюся горечь. Шаг за шагом иду в сторону ближайшего супермаркета, в нем, кстати, и аптечный пункт имеется, и только пройдя половину квартала, я понимаю, что супермаркет может и не работать. Черт!
В растерянности останавливаюсь на тротуаре. Обратно идти не вариант, это будет бессмысленной тратой времени и наиглупейшим поступком в моей жизни. Выглядит так, словно я решила прогуляться в момент бушующего вируса.
Боковым зрением замечаю какое-то движение в кафе. Огромные стеклянные окна дают мне увидеть владельцев. Это пожилая пара, которая уже больше пятнадцати лет заправляет в этом заведении. Я не знаю их имен, но они всегда были добры ко всем посетителям и, более того, помнили имена всех, кто к ним приходил хотя бы дважды. Помню, как-то мы шутили с Лари, что у них есть доска, как у копов в сериалах, где они записывают имена всех посетителей, а самые прибыльные находятся в центре, и все красные нити ведут именно к ним.
И то, что я вижу сейчас, никак не укладывается у меня в голове. Женщина ходит между пустыми столиками и расставляет там еду и напитки, которые ей подает из-за барной стоки ее муж. Это выглядит достаточно жутко, словно они кормят призраков, ведь в кафе никого, кроме них, нет. Женщина замечает меня, улыбается и машет мне рукой. Машу ей в ответ и быстро ретируюсь от кафе. Ну на фиг.
Чем дальше я отхожу от дома, тем больше встречаю людей. Кто-то куда-то спешит. Я же стараюсь уйти с дороги каждого из них, ученый советовал держаться от людей подальше. Вижу нескольких прохожих в медицинских масках и понимаю, что я выгляжу так же нелепо, как и они. Но сейчас мой внешний вид заботит меня не очень сильно. То и дело обтираю мокрые ладони о джинсы и продолжаю идти. Глаза начинают болеть от пристального вглядывания в лица прохожих и вообще во все, что может причинить мне какой-либо вред.
Дохожу до супермаркета и даже до того, как дергаю дверь, понимаю – заперто. Как наивно было полагать, что сегодня хоть кто-то выйдет на работу. И что делать?
Грохот с другой стороны здания привлекает мое внимание, и я медленно обхожу супермаркет. Со стороны черного входа стоит заведенный «Мини Купер», все двери открыты, в том числе и багажник. Возле машины стоит мужчина и закидывает внутрь продукты из тележки. Именно звук колесиков по асфальту и привлек мое внимание. Он уходит и снова возвращается с новой порцией продуктов.
Да он грабит магазин и при этом даже не прикрыл себе лицо! Вот это наглость. Со стороны, откуда я пришла, разносится женский крик, и у меня волосы на руках становятся дыбом. Крик быстро стихает, но меня уже начало трясти, и, думаю, это не прекратится, пока я не вернусь в квартиру.
Прижимаюсь спиной к прохладному зданию и осматриваюсь по сторонам. Никого нет, только мужчина-вор, я и магазин.
Я ведь не преступница, я этого делать не буду. Не стану я грабить магазин!
Стоит машине завернуть за угол, как я на всех парах бегу в сторону взломанной двери. Уверена, уже вовсю бы орала сигнализация, но в столь бедных районах города сигнализация непозволительная роскошь.
Вхожу в темное здание и сразу же оказываюсь на складе.
Что брать? Куда складывать? Я ведь не шла на ограбление, и уж тем более я не так подготовлена, как чувак на машине. Включаю фонарик на телефоне и быстро прохожу к двери, которая ведет в сам магазин. Ага, а вот тут-таки и есть сигнализация. Красная лампочка мигает прямо над дверью. Значит, лекарства мне не добыть. Ладно. Нахожу коробки с каким-то печеньем, вываливаю все на пол и быстро прохожу по складу и собираю все самое необходимое. Хотя я без понятия, что самое необходимое. В крови бушует адреналин, я все ожидаю услышать звуки сирены, принадлежащей копам, но этого не происходит. Пока не происходит.
Набиваю коробку и рюкзак. Иду к выходу и слышу за дверью склада голоса. Двое мужчин и одна женщина.
– Тут и так открыто, – говорит мужчина.
– Но это незаконно, – спорит с ним женщина.
– Но мы только посмотрим, Сабина, это уже третий супермаркет, который мы объехали. У нас все же дети есть, и ради них я пойду на что угодно.
Открывается дверь, и я в аккурат стою напротив проема, и свет с улицы отлично меня подставляет.
Пару мгновений мы стоим и смотрим друг на друга. Если вы спросите меня через пять минут, как выглядели эти трое, я вам ничего не отвечу, потому что не помню. Страх сковал все клетки моего тела.
– Нам безразлично, что ты тут делаешь, – говорит женщина.
И только после этих слов я начинаю дышать. Не из-за того, что я поверила ей, а из-за того, что они начали медленно входить внутрь. А я обходить их по кругу и двигаться в сторону двери. Мы, словно дикие животные в танце, который в любой момент может закончиться бойней.
Оказавшись на улице, хочу скинуть с лица пропитанную потом ткань, но здравомыслие пересиливает, и я решаю оставить хотя бы видимость защиты от тумана. Быстро шагаю в сторону дома.
На улице уже намного больше людей. Почему они выходят? Так же, как и я, ищут продукты и нужные вещи. Что касается меня, то я мертвой хваткой держу коробку с продуктами, и с каждой секундой мой шаг только ускоряется. Дыхание, кажется, больше никогда не придет в норму, а сердце вот-вот проломит грудную клетку и свалится мне под ноги.
Сейчас я не думаю про туман, я думаю про людей, которые смотрят на меня с явным интересом. Что им нужно? Моя коробка? Хрен им. Я добыла еду, словно в древние времена. Так что я буду биться за свою коробку.
Оказавшись у дома, позволяю себе на мгновение выдохнуть. Толкаю дверь и оказываюсь в холле. Уставшая и истощенная от переизбытка адреналина, оказываюсь на третьем этаже, и тут же открывается дверь миссис Рипли.
– Алекс! Верни лампу! – слишком агрессивно кричит она.
Из-за света в ее квартире я замечаю, что на шее миссис Лампочки происходит какое-то движение.
А потом это переходит на ее лицо и исчезает.
Стартую быстрее любой баллистической ракеты и оказываюсь перед дверью своей квартиры. Миссис Рипли босыми ногами шлепает по ступеням следом за мной. Пинаю дверь ногой, и она тут же открывается. Вваливаюсь внутрь и прижимаюсь спиной к двери, и в этот момент миссис Лампочка начинает тарабанить так, как обычная старушка ее возраста не смогла бы никогда.
– Лекса, запри дверь!
Сестра запирает, я ставлю коробку на пол, скидываю с себя рюкзак и пропитанный потом шарф. Оседаю на коврик и смотрю на свои трясущиеся руки.
Я это сделала. Смогла! Лекса что-то говорит, но я не слышу ее, в ушах стоит белый шум и шлепанье босых ног миссис Рипли.
Постепенно прихожу в себя и начинаю распознавать другие звуки. Старушка продолжает долбить в дверь, Лекса говорит, что мы не одни дома, а потом я слышу из ванной шум воды и бросаю косой взгляд на Лексу.
– Кого ты впустила?
Былой адреналин возвращается. – Прости, но Лари – твой друг, и я… Это Лари.
– Он… он не заражен?
– Нет. Думаю нет. Он пришел пять минут назад, сказал, что что-то со связью, и он не мог дозвониться до тебя, и я пустила его.
– Я же говорила этого не делать!
– Но он твой друг.
– И что? А если бы он был заражен? Ты не можешь знать наверняка!
Я, рискуя своей жизнью, стараюсь сберечь Лексу, а она поступает столь необдуманно и глупо.
Не знаю, что бы сделала я на ее месте…
Пару минут мы стоим в коридоре, а миссис с третьего этажа, кажется, не собирается никуда уходить. Не говорю сестре, что не нашла лекарства, и только после угомонившейся и ушедшей от двери миссис Рипли позволяю себе уйти на кухню.
И, только оказавшись дома, я поняла, что это начало ужаса, который не прекратится за пару-тройку дней. Туман более страшный и необузданный, чем болезни, которые мы знали ранее. Он буквально сводит людей с ума. И тех, что заражены вирусом Т001, и тех, кто пока избежал этого.