Жулики. Книга 2
– Да, одноразовая.
– Как это? Разового использования что ли? А потом ее куда?– не поняла супруга полковника Анастасия Григорьевна.
– В утиль, на переработку. И снова под штамп. Пластмасса. Материал дешевый и много раз выдерживающий термообработку.
– Ее, что же и мыть нельзя?– опять не поняла Анастасия Григорьевна.
– А зачем? Она же дешевая. Проще новую взять. Копеечная посуда, специально для экспедиций создана. Бывает ведь, что и возможности помыть-то нет.
– А чай-то хорош, хоть и из пакета порционного, да и запах ароматный,– полковник с удовольствием грыз овсяное печенье и запивал его чаем.– И как там, в Питере красном? Лютуют большевики? ЧеКа ихнее, говорят, террор красный объявило.
– Мы, Николай Павлович, люди от политики далекие и во все эти тонкости не вникаем. Пока Бог миловал. Академия функционирует и при новой рабоче-крестьянской власти. Поживем-увидим.
– Ох уж мне эти интеллигентские кунштюки. Толстовщина, да достоевщина. Пропала ведь Россия. Не жаль державу?
– Россия, полковник, не пропадет. Была, есть и будет. Татаро-монгольское иго пережила, а уж большевиков…
– Да татары по сравнению с ними – дети малые, безобидные. Неужели вы не видите, что это Антихрист на Россию в их лице пришел? Коллективный Антихрист. Звезды ведь нацепили сатанинские на фуражки себе.
– Ну, полковник, звезда сатанинская она ведь двумя рогами вверх. А у этих наоборот. Материализм проповедуют диалектический. Социализм. А у вас в белом движении, не те же ли эсеры, да эсдеки? И не тому же ли Карлу Марксу молятся? Что-то я разницы большой не ощущаю. Растолкуйте старику, если имеете представление ясное. В чем разница между вами и красными, в этом смысле? В том, что красные на нищих рабочих ставку сделали, а вы на лавочников и прочих разночинцев? Так рабочих ведь больше. И в этом их преимущество. Обречено белое движение изначально, так как целей определенных не имеет. Программы так сказать ясной.– Полковник скривился в гримасе возмущенной.
– Вы, Евлампий Силиверстович, вижу, горазды каверзы громоздить. Что же мне – дворянину русскому, прикажете на все это безобразие безучастно смотреть со стороны? Или может быть, к большевикам в услужение податься прикажете, раз их больше и сила на их стороне? Спасибо за чай, любезнейший.
– На здоровье. А вот как вам поступить я и не знаю. Я ведь хотел ваше мнение услышать о эсерах, да эсдеках, которые те же социалисты, что и большевики, но почему-то с вами. Народу то какая разница? Красные хоть такие же рвань на рванье и потому понятны. А от вас им чего ожидать? А большевики им еще и землю первым же декретом посулили. Вот тем и крестьянство к себе перетянули. А вы? Где ваши декреты? Ведь, кроме того, что призываете красных перебить, ничего и не говорите народу. То есть тех перебить зовете, кто им землю дал. Что там еще это собрание Учредительное решит, которое вы собрать обещаете? Может, решит землю не давать? А эти уже разрешили брать. Понимаете разницу? Вот в чем их преимущество. Пока вы рассусоливаете и промеж собой к согласию прийти не можете, они действуют. Декреты публикуют от имени своего Совнаркома. «Бери»,– говорят крестьянину. А вы говорите ему:– «Погоди брать, сначала большевиков перебей, а потом мы соберемся и решим – брать или не брать».– Ну и как?
– И что вы считаете делать нужно?– растерялся полковник.
– Жить по совести. И кровь русскую не лить. Ни красную, ни белую, ни какую. Большевики все равно власть возьмут. Потом нажрутся и свое барство заведут. Народу это большой крови стоить будет. Потом и этим пинка под зад дадут, в свое время. Уезжайте полковник с семьей в эмиграцию. В Америку, Австралию. Не суйтесь в эту смуту.
– Пророчествуете, Евлампий Силиверстович?– Усмехнулся Сахаров.
– Знаю!
– Занятный вы собеседник и я бы с вами пополимезировал с удовольствием в более благоприятные времена, но сейчас, к сожалению, не располагаю ни временем, ни желанием. В эмиграцию, значит, советуете отбыть? Бросить Отечество в годину трудную? Пожалуй, что не воспользуюсь я этим вашим советом, милостивый государь. Уж не обессудьте. За сим, позвольте откланяться. Честь имею,– и ушло семейство Сахаровых, не оглянувшись ни разу.
Глава 5
– Вспомнит он мои слова в этой самой эмиграции, если жив останется и не раз. Сопли на кулак мотая. Снимаю «Завесу», до чего зараза прожорлива. У меня уже ноги подкашиваются.
– Погоди, дедуля, там еще кто-то валит, следом за полканом с семейством. Большевички никак поспешают. Видать полковника догнать хотят. Соскучились с утра. Эти расшаркиваться не станут. Человек десять. Командира я ихнего уже видел. Впереди который, с головой перемотанной. При маузере. Большой начальник видать,– пока Серега комментировал и делал выводы, преследователи уже подбежали к ним. Группа красноармейцев, в выгоревших до белизны гимнастерках без погон и в фуражках со звездами. Впереди бежал тот самый комиссар, который командовал во время резни в монастырском дворе. Заорал он, не добежав метров десять до «хроников»: – Стоять, вы арестованы именем революции. Кто такие?– остановился комиссар в трех шагах.
– Ну, мы вообще-то и так стояли и никуда бежать не собирались,– опять за всех ответил Силиверстович и дальше озвучил ту же версию про археологов из Питера.
– Предъявите мандат или командировочное предписание,– не поверил комиссар, а бойцы, следовавшие с ним, угрюмо рассматривали троицу из-под козырьков краснозвездных фуражек.
– Ну вот,– Силиверстович озадаченно взглянул на Серегу с Мишкой.– Это наша недоработка, парни, документы нужно было в архивах взять.
– Кто же думал, что их тут спросят?– смутился Мишка.– В глухомани этой.
– Так есть мандат или нет? Что вы там, мать вашу, бормочете? Вот ты, "контра",– ткнул комиссар в Серегу пальцем.– Анархист что ли? А ты? Что за надписи на сорочке буржуйские? Руки поднять всем. Руки я сказал вверх,– оскалился комиссар.
– Ты, комиссар, прежде чем орать благим матом, мозгами пораскинь. Если бы мы контрой были, то какого бы хрена стояли бы и вас дожидались? Ушли бы давно. Так что ты не ори, а то, как бы чего не вышло. И вообще что за манера разговаривать? Ни те здрасте, ни те пожалуйста. У нас в деревне принято здороваться,– Серега шагнул к комиссару, опешившему от его выпаленной на одном дыхании тирады.– А за "контру" можешь и по мордам схлопотать. Фильтруй базар, товарищч,– именно так и сказал с буквой Ч в конце. И получилось это издевательски – просто блеск. Комиссара аж повело в сторону, так видать у него ладонь, маузер сжимающая, зачесалась.
– Ну, что ты рожу скривил, мать твою?– продолжил Серега.– Что, правда глаза колет? Мы тут по заданию Совнаркома и сами можем документы проверить, у кого захотим. Вот, кстати, у тебя они имеются ли? Предъяви-ка, давай. Манда ты!– и опять Серега произнес последнее слово настолько явственно раздельно, что только последний дебил не понял бы, что над ним попросту издеваются.
– Ты, контра…– трясущимися от ярости губами, произнес комиссар.– ты на кого, сволочь, голос свой змеиный повышаешь? Да я тебя! Взять их и обыскать,– скомандовал он подчиненным и те бросились выполнять приказ. На плечи "хроников" посыпались удары прикладов. Их попытались сбить с ног и поставить на колени. Глухие удары прикладов в "Завесу", сопровождались удивленными вскриками. Один из бойцов, ударивший первый раз, по его мнению, не достаточно сильно и вскользь, решил исправить свою оплошность и вмазал от души так, что треснул приклад и если бы не металлический затыльник, то он непременно развалился бы на два полена. Боец, отшибший ударом руки, взвыл зло и, матерясь незамысловато, выронил винтовку.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги