– Нет, – сказал вдруг Тедань. – Не надо больше про открытие Академии. Переходи лучше к тому времени, когда весть о семихвостой распространилась по Киньяну.
Ши Хэй с поклоном ответил:
– Прошу прощения, ваше императорское величество, я не прихватил с собой эти свитки.
– Значит, в следующий раз! О, и Мэйху надо будет позвать. Там про него должна быть пара слов.
Мастер предшествующих знаний собрал свитки и, пятясь, покинул комнату умственного отдохновения. А Тедань всё любовался своим портретом семнадцатилетней давности.
Глава 3
Ши Хэй пришел во дворец точно к назначенному времени, и услужливый евнух проводил его в уже знакомую комнату умственного отдохновения. Но там никого не было.
– Повелитель десяти тысяч лет сейчас на встрече с главами министерств. Вам придется подождать, – не разгибая спины, сказал евнух.
Эти недомужчины умели ходить так, словно поклонились как-то сто лет назад да так и не разогнулись до конца. Жить в вечном поклоне – страшная участь. И если прежде евнухи обладали большой властью, то сейчас их низвели до состояния слуг, коими они и являлись. Хотя двое-трое из них сумели доказать свою полезность императору Ли Ху, и тот незамедлительно нагрузил их работой, приставив к каждому одного из выпускников Академии.
У каждого Сына Неба была клика преданных ему людей. Если наследник всю жизнь провел во дворце, то клика будет состоять из евнухов, родственников матери, служанок и, возможно, клана жены или любимой наложницы. Если наследник командовал войсками, то и его окружение будет складываться из тех людей, с которыми он познакомился в армии. Недаром же умные придворные стараются сблизиться с каждым из более-менее достойных сыновей императора. Мало ли как повернется жизнь и кто из них станет наследником? Особо ушлые чиновники встраивали в свиту каждого принца своих людей.
С императором Ли Ху происходило то же самое, с одной лишь поправкой: он окружал себя не только теми, с кем учился в Академии, но и вообще ее выпускниками, даже если не знал их лично.
Син Шидай сразу после сражения с лисой стала самым престижным заведением страны. Туда отправляют своих отпрысков все знатные семьи, ремесленники, бойцы, крестьяне, гильдейцы. И с каждым годом приток учеников лишь увеличивается. Один только ежегодный отбор идет целый месяц, и на последнем экзамене всегда присутствует император. Он лично опрашивает кандидатов, задает парадоксальные и неожиданные вопросы и в результате выбирает случайных на первый взгляд людей. Ши Хэй знал, что именно последнего экзамена боятся больше всего, так как можно подготовиться к экзамену по магии, начертанию, знанию классических текстов, но сложно предугадать вопросы императора.
Негромко стукнула дверца в дальнем конце комнаты, знакомо прошелестели юбки. Ши Хэй шумно сглотнул и обернулся к евнуху, стоящему возле двери. Как бы он не вздумал выйти! Нельзя оставлять императрицу наедине с мужчиной! Даже если она с наперсницами и служанками. Евнух хитро сощурил глаза, но ничего не сказал и, к несказанной радости толстячка, не двинулся с места.
Из-за ширмы послышался женский голос, прохладный и переливчатый, как горный ручей в жаркий день. Ши Хэя сразу же бросило в пот. Императрица заговорила с ним!
– Уважаемый мастер, ваши записи весьма любопытны, сразу виден ваш незаурядный талант и как литератора, и как историка. Непредвзятый человек со стороны может разглядеть гораздо больше, чем непосредственный участник. Мой супруг мудро поступил, поручив вам этот нелегкий труд.
Ши Хэй раскраснелся от неожиданной похвалы. Он и сам думал так же, но не ожидал, что кто-то во дворце оценит его старания, тем более, императрица, слывшая весьма надменной и строгой. Он хотел отблагодарить ее за похвалы, но горло пересохло от волнения. Он невольно кашлянул и зажал рот руками. Вот же остолоп! Осквернить слух такой мудрой женщины столь низменными звуками!
– Юнь, подай мастеру чай.
Из-за ширмы выскользнула девушка, прекрасная, как лотос на заре: белокожая, с легким румянцем, глаза точно выписаны тонкой куньей кисточкой. Она поставила перед Ши Хэем столик, принесла чайничек и сама налила ему ароматнейший чай. Мастер предшествующих знаний боялся тронуть чашку своими грубыми пальцами и разлить подношение императрицы, потому шепотом поблагодарил девушку, дождался, когда она скроется за ширмой, и лишь потом залпом выпил чай, не распробовав толком его вкуса.
– Благодарю за внимание к столь незначительному человеку, который все равно что пыль под вашими ногами!
– Я родилась в другой стране и не знаю всех местных обычаев. Мне бы очень хотелось узнать побольше о стране Коронованного Журавля, и кто, если не мастер предшествующих знаний, может лучше поведать мне об этом. Я была бы крайне признательна, если уважаемый мастер после встречи с Сыном Неба зашел в яшмовую комнату и рассказал бы мне немного о своей родине. Там будет и мой сын, наследник престола.
– Конечно-конечно, этот ничтожный не смеет отказать вам в этой просьбе. Но во дворце есть и более одаренные ученые, выходцы из Син Шидай. Уверен, что каждый из них будет счастлив поведать всё, что вам будет угодно.
– Ах, синшидайцы… Они разговаривают так, будто только им известны все тайны мироздания, и смотрят на остальных, как на грязь. Никакого уважения к титулам и происхождению!
Ши Хэй невольно закивал. За эти несколько дней он немало вытерпел обид от ближайшего окружения императора.
– Как только Сын Неба отпустит меня, я незамедлительно направляюсь в яшмовую комнату.
– Евнух Бай, что стоит у двери, проводит тебя.
Распахнулась центральная дверь, первым вошел император, следом за ним остальные. Император громко спорил с сопровождающим его молодым человеком, который был незнаком Ши Хэю.
– Дороги я тебе построил! Во все концы можно безнаказанно проехать на одном осле! И что в итоге? Половина крестьян снялись с мест и бросились в города. А если все будут сидеть в городах, кто будет сажать рис? Кто будет ткать шелк? Кто будет растить скот? А ты говоришь, что этого мало!
– Вот только не надо снова тыкать мне в лицо этими дорогами! – грубовато ответил незнакомец. – Сам знаешь, цена на все товары снизилась на двадцать процентов только потому, что торговцам нынче не нужно столько тратить на охрану караванов. И про крестьян тоже ерунда! Без таблички с печатью дорожного ведомства и шагу из дома ступить нельзя. Да только вот одних дорог маловато будет! И я тебе уже не раз об этом говорил.
– Чего ж ты опять от меня хочешь?
– Я хочу? Да я ничего не хочу! У меня и так всё есть. Я о государстве беспокоюсь.
– Ха, как же! О государстве! Беспокоилась кошка о мышке…
Ши Хэй в ужасе отполз от столика. Кто же был настолько смел, чтобы так разговаривать с императором? Друг из Син Шидай? Нет, незнакомец был лет на десять моложе. Уважения нет ни к возрасту, ни к титулу… Как и говорила императрица.
– Нельзя все время торговать одним и тем же. Вот я, Мэйху, могу, а ты, император Ли Ху, не можешь. Вокруг такие же земли, такие же страны, у всех растет на полях рис и просо, все растят свиней и яков, все делают шелка. Но!!! Быки продают свой уникальный шелк, который скрывает потоки Ки. Морские коньки поставляют на всю бывшую империю рыбу, осьминогов и устриц, не говоря уже про жемчуга. Фениксы продают меха необычных животных, которые водятся только там. Тигры занимаются оружием. А чем можем похвастать мы? Девятью хвостами двух лисиц? Потому серебро и уходит из страны. Золото ушло еще до лисы, а теперь и серебро уходит. Торговля встает! Не из-за нас, торговцев, а из-за нехватки серебра!
– Вы еще подеритесь, – буркнула Цянь Джи.
Мастер предшествующих знаний удивился еще больше. Почему «бешеная сука» не реагирует на грубое поведение этого самого Мэйху? Судя по одежде, это был чуть ли не наследный принц, настолько роскошно он был одет, но вот крой одежды и головной убор говорили о его незнатном происхождении. Возраст явно меньше тридцати лет. Пронзительно голубые глаза, аккуратные черты лица, гладкая светлая кожа, точно у девицы. Но потом Мэйху стянул шапку, чтобы почесать голову – неслыханная дерзость! И тогда Ши Хэй понял, кто это. Знаменитый на всю страну глава торгового дома «Золотое небо» – белоголовый Джин Мэйху, также известный под именем Байсо.
Поговаривали, что в Киньяне два императорских дворца: один – собственно императора, а второй – дворец Джин. Этот низкорожденный выкупил несколько сыхэюаней в центре города, неподалеку от лестницы девятисот девяносто девяти ступеней, и выстроил там свое поместье. Он ни на капельку не нарушил законов, и ни один дом не превышал установленную планку по высоте, но материалы, которые он использовал, но роскошь декора, но великолепие садов – все это в итоге сложно было назвать как-то иначе, чем дворец.
А откуда такое богатство? О, у Ши Хэя немало свитков исписано по торговому дому «Золотого неба», который неразрывно связан и со свержением императора, и с вторжением семихвостой лисы.
Ли Ху провел ладонями по голове, встряхнулся, ни дать ни взять молодой петух перед дракой, и прорычал:
– Так откуда ж мне взять что-то особенное? У меня ни моря нет, ни диких гор со зверями, ни диковинных шелкопрядов. Баньяновый лес – и тот один на всю страну. Может, мне твоими волосами торговать? Тоже ведь диковинка!
Мэйху принял вызов. Подтянул длинные рукава повыше так, чтобы обнажились тонкие белые запястья и, глядя снизу вверх на долговязого императора, ответил:
– Эх, императорское твое величество, уж ты-то должен был понять, что самое ценное – не на голове, а внутри нее.
Ван Мэй утомилась стоять и ждать, пока два задиры наговорятся, потому легонько притопнула ногой, и мощный гул прокатился по комнате, отдаваясь эхом и дальше по дворцу.
– Повелитель десяти тысяч лет, – сказала она так, словно это был не титул императора, а ругательство. – Здесь сидит почтенный Ши Хэй и ждет разрешения прочитать свои труды. А также прекрасноликая императрица. Негоже вам, словно босоногому попрошайке, кричать на весь дворец! Потом сходите с Мэйху на площадку десяти тысяч мечей и помашете палками.
– Так вот зачем я тебя позвал! – воскликнул Ли Ху, поднял руки, чтобы рукава упали ему на плечи, и уселся на скамью. – Сегодня он должен рассказать про четыре последних года под девизом правления «Справедливая Добродетель». Я хотел смотреть тебе в глаза, когда речь зайдет о твоем предательстве!
– Все, что когда-либо делало «Золотое небо», шло только на благо страны Коронованный Журавль! – пафосно провозгласил Мэйху и изысканно опустился возле императора.
Ван Мэй печально вздохнула. Она знала историю этого белобрысого выскочки и восхищалась его великолепными манерами. Может, разница между ним и Теданем возникла, потому что Тедань слишком поздно попал в хорошие руки? Впрочем, юный торговец умел подстраиваться под любые условия. С самой Мэй он вел себя церемонно и крайне вежливо, с Уко он несколько раз сталкивался на тренировочной площадке и держался весьма неплохо, в результате Уко его зауважала, с Теданем он общался панибратски, что импонировало повелителю, уставшему от ненужных восхвалений.
– Давай, мастер! Поведай нам о предательстве этого неблагодарного Джин Мэйху! – разрешил говорить император.
Ши Хэй робко глянул на самого богатого человека во всей стране. Тот лишь вежливо улыбнулся, показывая, что воспринимает эти слова, как шутку.
«По желанию Сына Неба я начну свой рассказ с десятого года под девизом правления „Справедливая Добродетель“. За два года почти все знатные рода теми или иными способами вызнали о грядущем несчастье. Как ни печально, но большинство из них беспокоились не о стране, взрастившей их и давшей им богатство, а о своих жизнях и сундуках. Рода Люй, Ци и Кун срочно распродали свои земли, обменяв их на золото и кристаллы с Ки. Люй и Ци первыми отправили своих старших сыновей с деньгами и охраной в страну Божественной Черепахи, чтобы те успели купить дома и земли до того, как весть о появлении семихвостой лисы дойдет до остальных императоров. А через полгода вслед за ними выехали и остальные члены семьи.
Многие высокопоставленные чиновники поспешили подать в отставку под предлогом плохого здоровья или из-за старости, ведь после того, как император официально объявит о приходе лисы, уйти со службы будет сложнее.
