Русь моя, жизнь моя…
Добавить В библиотекуАвторизуйтесь, чтобы добавить
Добавить отзывДобавить цитату
Русь моя, жизнь моя…
«Все бытие и сущее согласно…»
Все бытие и сущее согласноВ великой, непрестанной тишине.Смотри туда участно, безучастно, —Мне все равно – вселенная во мне.Я чувствую, и верую, и знаю,Сочувствием провидца не прельстишь.Я сам в себе с избытком заключаюВсе те огни, какими ты горишь.Но больше нет ни слабости, ни силы,Прошедшее, грядущее – во мне.Все бытие и сущее застылоВ великой, неизменной тишине.Я здесь в конце, исполненный прозренья,Я перешел граничную черту.Я только жду условного виденья,Чтоб отлететь в иную пустоту.17 мая 1901«Кто-то шепчет и смеется…»
Кто-то шепчет и смеетсяСквозь лазоревый туман.Только мне в тиши взгрустнется —Снова смех из милых стран!Снова шепот – и в шептаньиЧья-то ласка, как во сне,В чьем-то женственном дыханьи,Видно, вечно радость мне!Пошепчи, посмейся, милый,Милый образ, нежный сон;Ты нездешней, видно, силойНаделен и окрылен.20 мая 1901«Небесное умом не измеримо…»
Небесное умом не измеримо,Лазурное сокрыто от умов.Лишь изредка приносят серафимыСвященный сон избранникам миров.И мнилась мне Российская Венера,Тяжелою туникой повита,Бесстрастна в чистоте, нерадостна без меры,В чертах лица – спокойная мечта.Она сошла на землю не впервые,Но вкруг нее толпятся в первый разБогатыри не те, и витязи иные…И странен блеск ее глубоких глаз…29 мая 1901. С. Шахматово«Предчувствую Тебя. Года проходят мимо…»
И тяжкий сон житейского сознанья
Ты отряхнешь, тоскуя и любя.
Вл. СоловьевПредчувствую Тебя. Года проходят мимо —Все в облике одном предчувствую Тебя.Весь горизонт в огне – и ясен нестерпимо,И молча жду – тоскуя и любя.Весь горизонт в огне, и близко появленье,Но страшно мне: изменишь облик Ты,И дерзкое возбудишь подозренье,Сменив в конце привычные черты.О, как паду – и горестно и низко,Не одолев смертельныя мечты!Как ясен горизонт! И лучезарность близко.Но страшно мне: изменишь облик Ты.4 июня 1901. С. Шахматово«За туманом, за лесами…»
За туманом, за лесамиЗагорится – пропадет,Еду влажными полями —Снова издали мелькнет.Так блудящими огнямиПоздней ночью, за рекой,Над печальными лугамиМы встречаемся с Тобой.Но и ночью нет ответа,Ты уйдешь в речной камыш,Унося источник света,Снова издали манишь.14 июня 1901«Какому Богу служишь ты?…»
Какому Богу служишь ты?Родны ль тебе в твоем пареньиПередрассветное волненье,Передзакатные мечты?Иль ты, сливаясь со звездой,Сама богиня – и с богамиГордишься равной красотой, —И равнодушными очамиГлядишь с нездешней высотыНа пламенеющие тениЗемных молитв и поклоненийТебе – царица чистоты?20 июня 1901«Внемля зову жизни смутной…»
Внемля зову жизни смутной,Тайно плещущей во мне,Мысли ложной и минутнойНе отдамся и во сне.Жду волны – волны попутнойК лучезарной глубине.Чуть слежу, склонив колени,Взором кроток, сердцем тих,Уплывающие тениСуетливых дел мирскихСредь видений, сновидений,Голосов миров иных.3 июля 1901«Входите все. Во внутренних покоях…»
С. Соловьеву
Входите все. Во внутренних покояхЗавета нет, хоть тайна здесь лежит.Старинных книг на древних аналояхСмущает вас оцепеневший вид.Здесь в них жива святая тайна Бога,И этим древностям истленья нет.Вы, гордые, что создали так много,Внушитель ваш и зодчий – здешний свет.Напрасно вы исторгнули безбожноКрикливые хуленья на Творца.Вы все, рабы свободы невозможной,Смутитесь здесь пред тайной без конца.14 июля 1901«Ты прошла голубыми путями…»
Ты прошла голубыми путями,За тобою клубится туман.Вечереющий сумрак над намиОбратился в желанный обман.Над твоей голубою дорогойПротянулась зловещая мгла.Но с глубокою верою в БогаМне и темная церковь светла.16 июля 1901«Сумерки, сумерки вешние…»
Дождешься ль вечерней порой
Опять и желанья, и лодки,
Весла и огня за рекой?
ФетСумерки, сумерки вешние,Хладные волны у ног,В сердце – надежды нездешние,Волны бегут на песок.Отзвуки, песня далекая,Но различить – не могу.Плачет душа одинокаяТам, на другом берегу,Тайна ль моя совершается,Ты ли зовешь вдалеке?Лодка ныряет, качается,Что-то бежит по реке.В сердце – надежды нездешние,Кто-то навстречу – бегу…Отблески, сумерки вешние,Клики на том берегу.16 августа 1907«Встану я в утро туманное…»
Встану я в утро туманное,Солнце ударит в лицо.Ты ли, подруга желанная,Всходишь ко мне на крыльцо?Настежь ворота тяжелые!Ветром пахнуло в окно!Песни такие веселыеНе раздавались давно!С ними и в утро туманноеСолнце и ветер в лицо!С ними подруга желаннаяВсходит ко мне на крыльцо!3 октября 1901«Ранний час. В пути незрима…»
Ранний час. В пути незримаРазгорается мечта.Плещут крылья серафима,Высь прозрачна, даль чиста.Из лазурного чертогаВремя тайне снизойти.Белый, белый Ангел БогаСеет розы на пути.Жду в пленительном волненьи —Тайна плачущей женыРазомкнет златые звенья,Вскроет крылий белизны.4 октября 1901«Ты уходишь от земной юдоли…»
Ты уходишь от земной юдоли,Сердца лучшего любовь тебе несут.Страшных снов не жди от новой воли, —Хоры ангелов, не смертных, припадут.Припадут и снимут власяницы —Символ здешних непомерных бед.Я, в тоске, покину на границеТвой нездешний, твой небесный след.Покидай бессилье мирозданья,Твой покой теперь ненарушим.Предо мною – грань богопознанья,Неизбежный сумрак, черный дым.6 октября 1901«Снова ближе вечерние тени…»
Снова ближе вечерние тени,Ясный день догорает вдали.Снова сонмы нездешних виденийВсколыхнулись – плывут – подошли.Что же ты на великую встречуНе вскрываешь свои глубины?Или чуешь иного предтечуНесомненной и близкой весны?Чуть во мраке светильник завижу,Поднимусь и, не глядя, лечу.Ты ж и в сумраке, милая, ближеК неподвижному жизни ключу.14 октября 1901«Хранила я среди младых созвучий…»
Хранила я среди младых созвучийЗадумчивый и нежный образ дня.Вот дунул вихрь, поднялся прах летучий,И солнца нет, и сумрак вкруг меня.Но в келье – май, и я живу, незрима,Одна, в цветах, и жду другой весны.Идите прочь – я чую серафима,Мне чужды здесь земные ваши сны.Идите прочь, скитальцы, дети, боги!Я расцвету еще в последний день.Мои мечты – священные чертоги,Моя любовь – немеющая тень.17 октября 1901«Сгущался мрак церковного порога…»
Сгущался мрак церковного порогаВ дни свадеб, в дни рождений, похорон;А там – вилась широкая дорога.И путник шел, закатом озарен.Там не было конца свободной дали,Но здесь, в тени, не виделось ни зги;И каждый раз прохожего встречалиИз сумрака ответные шаги.Церковный свод давал размерным звономВсем путникам напутственный ответ;И в глубине, над сумрачным амвоном,Остерегающий струился свет.И, проходя в смеющиеся дали,Здесь путник ждал, задумчив и смущен,Чтоб меркнул свет, чтоб звуки замирали…И дале шел, закатом озарен.4 января 1902«Ты – Божий день. Мои мечты…»
Ты – Божий день. Мои мечты —Орлы, кричащие в лазури.Под гневом светлой красотыОни всечасно в вихре бури.Стрела пронзает их сердца,Они летят в паденьи диком…Но и в паденьи – нет концаХвалам, и клекоту, и крикам!21 февраля 1902«Там – в улице стоял какой-то дом…»
Там – в улице стоял какой-то дом,И лестница крутая в тьму водила.Там открывалась дверь, звеня стеклом,Свет выбегал, – и снова тьма бродила.Там в сумерках белел дверной навесПод вывеской «Цветы», прикреплен болтом.Там гул шагов терялся и исчезНа лестнице – при свете лампы желтом.Там наверху окно смотрело вниз,Завешанное неподвижной шторой,И, словно лоб наморщенный, карнизГримасу придавал стене – и взоры…Там в сумерках дрожал в окошках свет,И было пенье, музыка и танцы.А с улицы – ни слов, ни звуков нет, —И только стекол выступали глянцы.По лестнице над сумрачным дворомМелькала тень, и лампа чуть светила.Вдруг открывалась дверь, звеня стеклом,Свет выбегал, и снова тьма бродила.7 мая 1902«Мы встречались с тобой на закате…»
Мы встречались с тобой на закате.Ты веслом рассекала залив.Я любил твое белое платье,Утонченность мечты разлюбив.Были странны безмолвные встречи.Впереди – на песчаной косеЗагорались вечерние свечи.Кто-то думал о бледной красе.Приближений, сближений, сгораний —Не приемлет лазурная тишь…Мы встречались в вечернем тумане,Где у берега рябь и камыш.Ни тоски, ни любви, ни обиды,Все померкло, прошло, отошло…Белый стан, голоса панихидыИ твое золотое весло.13 мая 1902«Без Меня б твои сны улетали…»
Без Меня б твои сны улеталиВ безжеланно-туманную высь,Ты воспомни вечерние дали,В тихий терем, дитя, постучись.Я живу над зубчатой землею,Вечерею в Моем терему.Приходи, Я тебя успокою,Милый, милый, тебя обниму.Отошла Я в снега без возврата,Но, холодные вихри крутя,На черте огневого закатаНачертала Я Имя, дитя…Август 1902Экклесиаст
Благословляя свет и теньИ веселясь игрою лирной,Смотри туда – в хао́с безмирный,Куда склоняется твой день.Цела серебряная цепь,Твои наполнены кувшины,Миндаль цветет на дне долины,И влажным зноем дышит степь.Идешь ты к дому на горах,Полдневным солнцем залитая;Идешь – повязка золотаяВ смолистых тонет волосах.Зачахли каперса цветы,И вот кузнечик тяжелеет,И на дороге ужас веет,И помрачились высоты.Молоть устали жернова.Бегут испуганные стражи,И всех объемлет призрак вражий,И долу гнутся дерева.Все диким страхом смятено.Столпились в кучу люди, звери.И тщетно замыкают двериДосель смотревшие в окно.24 сентября 1902«Она стройна и высока…»
Она стройна и высока,Всегда надменна и сурова,Я каждый день издалекаСледил за ней, на все готовый.Я знал часы, когда сойдетОна – и с нею отблеск шаткий.И, как злодей, за поворотБежал за ней, играя в прятки.Мелькали желтые огниИ электрические свечи.И он встречал ее в тени,А я следил и пел их встречи.Когда, внезапно смущены,Они предчувствовали что-то,Меня скрывали в глубиныСлепые темные ворота.И я, невидимый для всех,Следил мужчины профиль грубый,Ее сребристо-черный мехИ что-то шепчущие губы.27 сентября 1902«При жолтом свете веселились…»
При жолтом свете веселились,Всю ночь у стен сжимался круг,Ряды танцующих двоились,И мнился неотступный друг.Желанье поднимало груди,На лицах отражался зной.Я проходил с мечтой о чуде,Томимый похотью чужой…Казалось, там, за дымкой пыли,В толпе скрываясь, кто-то жил,И очи странные следили,И голос пел и говорил…Сентябрь 1902«Явился он на стройном бале…»
Явился он на стройном балеВ блестяще сомкнутом кругу.Огни зловещие мигали,И взор описывал дугу.Всю ночь кружились в шумном танце,Всю ночь у стен сжимался круг.И на заре – в оконном глянцеБесшумный появился друг.Он встал, и поднял взор совиный,И смотрит – пристальный – один,Куда за бледной КоломбинойБежал звенящий Арлекин.А там – в углу – под образами,В толпе, мятущейся пестро,Вращая детскими глазами,Дрожит обманутый Пьеро.7 октября 1902«Вхожу я в темные храмы…»
Вхожу я в темные храмы,Совершаю бедный обряд.Там жду я Прекрасной ДамыВ мерцаньи красных лампад.В тени у высокой колонныДрожу от скрипа дверей.А в лицо мне глядит, озаренный,Только образ, лишь сон о Ней.О, я привык к этим ризамВеличавой Вечной Жены!Высоко бегут по карнизамУлыбки, сказки и сны.О, Святая, как ласковы свечи,Как отрадны Твои черты!Мне не слышны ни вздохи, ни речи,Но я верю: Милая – Ты.25 октября 1902«Его встречали повсюду…»
Его встречали повсюдуНа улицах в сонные дни.Он шел и нес свое чудо,Спотыкаясь в морозной тени.Входил в свою тихую келью,Зажигал последний свет,Ставил лампаду весельюИ пышный лилий букет.Ему дивились со смехом,Говорили, что он чудак.Он думал о шубке с мехомИ опять скрывался во мрак.Однажды его проводили,Он весел и счастлив был,А утром в гроб уложили,И священник тихо служил.Октябрь 1902Из цикла «Распутья» (1902–1904)
«Целый год не дрожало окно…»
Андрею Белому
Целый год не дрожало окно,Не звенела тяжелая дверь;Все забылось – забылось давно,И она отворилась теперь.Суетились, поспешно крестясь…Выносили серебряный гроб…И старуха, за ручку держась,Спотыкалась о снежный сугроб.Равнодушные лица толпы,Любопытных соседей набег…И кругом протоптали тропы,Осквернив целомудренный снег.Но, ложась в снеговую постель,Услыхал заключенный в гробу,Как вдали запевала метель,К небесам подымая трубу.6 января 1903«Зимний ветер играет терновником…»
Зимний ветер играет терновником,Задувает в окне свечу.Ты ушла на свиданье с любовником.Я один. Я прощу. Я молчу.Ты не знаешь, кому ты молишься, —Он играет и шутит с тобой.О терновник холодный уколешься,Возвращаясь ночью домой.Но, давно прислушавшись к счастию,У окна я тебя подожду.Ты ему отдаешься со страстию.Все равно. Я тайну блюду.Все, что в сердце твоем туманится,Станет ясно в моей тишине.И, когда он с тобой расстанется,Ты признаешься только мне.20 февраля 1903«– Все ли спокойно в народе…»
– Все ли спокойно в народе?– Нет. – Император убит.Кто-то о новой свободеНа площадях говорит.– Все ли готовы подняться?– Нет. Каменеют и ждут.Кто-то велел дожидаться:Бродят и песни поют.– Кто же поставлен у власти?– Власти не хочет народ.Дремлют гражданские страсти:Слышно, что кто-то идет.– Кто ж он, народный смиритель?– Темен, и зол, и свиреп:Инок у входа в обительВидел его – и ослеп.Он к неизведанным безднамГонит людей, как стада…Посохом гонит железным…– Боже! Бежим от Суда!3 марта 1903«На Вас было черное закрытое платье…»
На Вас было черное закрытое платье.Вы никогда не поднимали глаз.Только на груди, может быть, над Распятьем,Вздыхал иногда и шевелился газ.У Вас был голос серебристо-утомленный.Ваша речь была таинственно проста.Кто-то Сильный и Знающий, может быть,ВлюбленныйВ Свое Создание, замкнул Вам уста.Кто был Он – не знаю – никогда не узнаю,Но к Нему моя ревность, и страх мой к Нему.Ревную к Божеству, Кому песни слагаю,Но песни слагаю – я не знаю, Кому.15 мая 1903. Петербург«Возвратилась в полночь. До утра…»
Возвратилась в полночь. До утраПодходила к синим окнам зала.Где была? – Ушла и не сказала.Неужели мне пора?Беспокойно я брожу по зале…В этих окнах есть намек.Эти двери мне всю ночь бросалиСкрипы, тени, может быть, упрек?..Завтра я уйду к себе в ту пору,Как она придет ко мне рыдать.Опущу белеющую штору,Занавешу пологом кровать.Лягу, робкий, улыбаясь мигу,И один, вкусив последний хлеб,Загляжусь в таинственную книгуСовершившихся судеб.9 октября 1903Фабрика
В соседнем доме окна жолты.По вечерам – по вечерамСкрипят задумчивые болты,Подходят люди к воротам.И глухо заперты ворота,А на стене – а на стенеНедвижный кто-то, черный кто-тоЛюдей считает в тишине.Я слышу все с моей вершины:Он медным голосом зоветСогнуть измученные спиныВнизу собравшийся народ.Они войдут и разбредутся,Навалят на спины кули.И в желтых окнах засмеются,Что этих нищих провели.24 ноября 1903«Что с тобой – не знаю и не скрою…»
Что с тобой – не знаю и не скрою —Ты больна прозрачной белизной.Милый друг, узнаешь, что с тобою,Ты узнаешь будущей весной.Ты поймешь, когда, в подушках лежа,Ты не сможешь запрокинуть рук.И тогда сойдет к тебе на ложеНепрерывный, заунывный звук.Тень лампадки вздрогнет и встревожит,Кто-то, отделившись от стены,Подойдет – и медленно положитНежный саван снежной белизны.5 декабря 1903«Плачет ребенок. Под лунным серпом…»
Е. П. Иванову
Плачет ребенок. Под лунным серпомТащится по полю путник горбатый.В роще хохочет над круглым горбомКто-то косматый, кривой и рогатый.В поле дорога бледна от луны.Бледные девушки прячутся в травы.Руки, как травы, бледны и нежны.Ветер колышет их влево и вправо.Шепчет и клонится злак голубой.Пляшет горбун под луною двурогой.Кто-то зовет серебристой трубой.Кто-то бежит озаренной дорогой.Бледные девушки встали из трав.Подняли руки к познанью, к молчанью.Ухом к земле неподвижно припав,Внемлет горбун ожиданью, дыханью.В роще косматый беззвучно дрожит.Месяц упал в озаренные злаки.Плачет ребенок. И ветер молчит.Близко труба. И не видно во мраке.14 декабря 1903Из газет
Встала в сияньи. Крестила детей.И дети увидели радостный сон.Положила, до полу клонясь головой,Последний земной поклон.Коля проснулся. Радостно вздохнул,Голубому сну еще рад наяву.Прокатился и замер стеклянный гул:Звенящая дверь хлопнула внизу.Прошли часы. Приходил человекС оловянной бляхой на теплой шапке.Стучал и дожидался у двери человек.Никто не открыл. Играли в прятки.Были веселые морозные Святки.Прятали мамин красный платок.В платке уходила она по утрам.Сегодня оставила дома платок:Дети прятали его по углам.Подкрались сумерки. Детские тениЗапрыгали на стене при свете фонарей.Кто-то шел по лестнице, считая ступени.Сосчитал. И заплакал. И постучал у дверей.Дети прислушались. Отворили двери.Толстая соседка принесла им щей.Сказала: «Кушайте». Встала на колениИ, кланяясь, как мама, крестила детей.Мамочке не больно, розовые детки.Мамочка сама на рельсы легла.Доброму человеку, толстой соседке,Спасибо, спасибо. Мама не могла…Мамочке хорошо. Мама умерла.27 декабря 1903Статуя
Лошадь влекли под уздцы на чугунныйМост. Под копытом чернела вода.Лошадь храпела, и воздух безлунныйХрап сохранял на мосту навсегда.Песни воды и хрипящие звукиТут же вблизи расплывались в хаос.Их раздирали незримые руки.В черной воде отраженье неслось.Мерный чугун отвечал однотонно.Разность отпала. И вечность спала.Черная ночь неподвижно, бездонно —Лопнувший в бездну ремень увлекла.Все пребывало. Движенья, страданья —Не было. Лошадь храпела навек.И на узде в напряженьи молчаньяВечно застывший висел человек.28 декабря 1903«Ветер хрипит на мосту меж столбами…»
Ветер хрипит на мосту меж столбами,Черная нить под снегами гудет.Чудо ползет под моими санями,Чудо мне сверху поет и поет,Все мне, певучее, тяжко и трудно,Песни твои, и снега, и костры…Чудо, я сплю, я устал непробудно…Чудо, ложись в снеговые бугры!28 декабря 1903«Светлый сон, ты не обманешь…»
Светлый сон, ты не обманешь,Ляжешь в утренней росе,Алой пылью тихо встанешьНа закатной полосе.Солнце небо опояшет,Вот и вечер – весь в огне.Зайчик розовый запляшетПо цветочкам на стене.На балконе, где алеютМхи старинных балюстрад,Деды дремлют и лелеютСны французских баррикад.Мы внимаем ветхим дедам,Будто статуям из ниш:Сладко вспомнить за обедомСтарый пламенный Париж,Протянув больную руку,Сладко юным погрозить,Сладко гладить кудри внуку,О минувшем говорить.И в алеющем закатеНа балконе подремать,В мягком стеганом халатеПеребраться на кровать…Скажут: «Поздно, мы устали…»Разойдутся на заре.Я с тобой останусь в зале,Лучик ляжет на ковре.Милый сон, вечерний лучик…Тени бархатных ресниц…В золотистых перьях тучекТанец нежных вечерниц…25 февраля 1904«В час, когда пьянеют нарциссы…»
В час, когда пьянеют нарциссыИ театр в закатном огне,В полутень последней кулисыКто-то ходит вздыхать обо мне…Арлекин, забывший о роли?Ты, моя тихоокая лань?Ветерок, приносящий с поляДуновений легкую дань?Я, паяц, у блестящей рампыВозникаю в открытый люк.Это – бездна смотрит сквозь лампы —Ненасытно-жадный паук.И, пока пьянеют нарциссы,Я кривляюсь, крутясь и звеня…Но в тени последней кулисыКто-то плачет, жалея меня.Нежный друг с голубым туманом,Убаюкан качелью снов.Сиротливо приникший к ранамЛегкоперстный запах цветов.26 мая 1904. С. ШахматовоИз ранних стихотворений, не включенных в «Роман в стихах»
Летний вечер
Последние лучи закатаЛежат на поле сжатой ржи.Дремотой розовой объятаТрава некошенной межи.Ни ветерка, ни крика птицы,Над рощей – красный диск луны,И замирает песня жницыСреди вечерней тишины.Забудь заботы и печали,Умчись без цели на конеВ туман и в луговые дали,Навстречу ночи и луне!1898; VII. 1916После дождя
Сирени бледные дождем к земле прибиты…Замолкла песня соловья;Немолчно говор слышится сердитыйСлучайного ручья.Природа ждет лучей обетованных:Цветы поднимут влажный лик,И вновь в моих садах благоуханныхРаздастся птичий крик.1 июня 1899Перед грозой
Закат горел в последний раз.Светило дня спустилось в тучи,И их края в прощальный часГорели пламенем могучим.А там, в неведомой дали,Где небо мрачно и зловеще,Немые грозы с вихрем шли,Блестя порой зеницей вещей.Земля немела и ждала,Прошло глухое рокотанье,И по деревьям пронеслаГроза невольное дрожанье.Казалось, мир – добыча гроз,Зеницы вскрылись огневые,И ветер ночи к нам донесВпервые – слезы грозовые.31 июля 1899«О, как безумно за окном…»
Вы, бедные, нагие несчастливцы.
ЛирО, как безумно за окномРевет, бушует буря злая,Несутся тучи, льют дождем,И ветер воет, замирая!Ужасна ночь! В такую ночьМне жаль людей, лишенных крова,И сожаленье гонит прочь —В объятья холода сырого!..Бороться с мраком и дождем,Страдальцев участь разделяя…О, как безумно за окномБушует ветер, изнывая!24 августа 1899После грозы
Под величавые раскатыДалеких медленных громовВстает трава, грозой примята,И стебли гибкие цветов.Последний ветер в содроганьеПриводит влажные листы,Под ярким солнечным сияньемБлестят зеленые кусты.Всеохранительная сила,В своем неведомом пути,Природу чудно вдохновилаВернуться к жизни и цвести.3 июня 1900Признания
1. Главная черта моего характера – Нерешительность
2. Качество, какое я предпочитаю в мужчине – Ум
3. Качество, какое я предпочитаю в женщине – Красота
4. Мое любимое качество – Ум и хитрость
5. Мой главный недостаток – Слабость характера
6. Мое любимое занятие – Театр
7. Мой идеал счастья – Непостоянство
8. Что было бы для меня величайшим несчастьем – Однообразие во всем
9. Чем я хотел бы быть – Артистом императорских театров
10. Место, где я хотел бы жить – Шахматово
11. Мой любимый цвет – Красный
12. Мое любимое животное – Собака и лошадь
13. Моя любимая птица – Орел, аист, воробей
14. Мои любимые писатели прозаики – иностранные – отсутствуют
15. Мои любимые писатели прозаики – русские – Гоголь, Пушкин
16. Мои любимые поэты – иностранные – Шекспир
17. Мои любимые поэты – русские – Пушкин, Гоголь, Жуковский
18. Мои любимые художники – иностранные – отсутствуют
19. Мои любимые художники – русские – Шишкин, Волков, Бакалович
20. Мои любимые композиторы – иностранные – отсутствуют
21. Мои любимые композиторы – русские – отсутствуют
22. Мои любимые герои в художественных произведениях – Гамлет, Петроний, Тарас Бульба
23. Мои любимые героини в художественных произведениях – Наташа Ростова
24. Мои любимые герои в действительной жизни – Иоанн IV, Нерон, Александр II, Петр I
25. Мои любимые героини в действительной жизни – Екатерина Великая
26. Мои любимые пища и питье – Мороженое и пиво
27. Мои любимые имена – Александр, Константин и Татьяна
28. Что я больше всего ненавижу – Цинизм
29. Какие характеры в истории я всего более презираю – Малюта Скуратов, Людовик XVI
30. Каким военным подвигом я всего более восхищаюсь – Леонида и 300 спартанцев
31. Какую реформу я всего более ценю – Отмена телесных наказаний
32. Каким природным свойством я желал бы обладать – Силой воли
33. Каким образом я желал бы умереть – На сцене от разрыва сердца
34. Теперешнее состояние моего духа – Хорошее и почти спокойное
35. Ошибки, к которым я отношусь наиболее снисходительно – Те, которые человек совершает необдуманно
36. Мой девиз – Пусть чернь слепая суетится, Не нам бессильной подражать… и т. д.
А. Блок
Наугейм
21 июня (3 июля) 1807[9]
Из дневников Александра Блока
Известны дневники Блока за 1901–1902, 1911, 1912, 1913, 1917–1921 годы. «Писать дневник, или по крайней мере делать время от времени заметки о самом существенном надо нам всем. Весьма вероятно, что наше время – великое и что именно мы стоим в центре жизни, т. е. в том месте, где сходятся все духовные нити, куда доходят все звуки…», – писал Блок в дневнике 1911 года.
В настоящем томе дневники Блока печатаются по изд.: Блок А. Собр. соч.: В 8 т. Т. 7. М. – Л., 1963.
27 декабря 1901
Я раздвоился. И вот жду, сознающий, на опушку, а – другой – совершаю в далеких полях заветное дело. И – ужасный сон! – непостижно начинаю я, ожидающий, тосковать о том, совершающем дело, и о совершенном деле…
Авторизация